- Да, нужно оставить мир привычных мыслей, потому что они предлагают только самоподтверждение. Маг-яки был уверен, что, только остановив внутренний диалог, ученик может надеяться на то, что на него снизойдет Дух. Одновременно он жаловался, что никто не хочет идти по пути свободы.
- Как ты считаешь, это страх потерять нормальное состояние сознания удерживает нас от остановки внутреннего диалога?
- Когда этот страх преодолен, открывается щель к свободе и прекращается концентрация на собственной важности и на самом себе.
Дон Хуан также позволил нам понять, как человек отказывается от безмолвного знания в пользу рационального мира. Космические силы и безмолвное знание открывают перед нами мир, полный демонов, в то время как рациональность успокаивает нас. Но в наше время повседневный мир уже не приносит нам успокоения. Дон Хуан уверял, что надо вернуться назад, к безмолвному знанию, и на этот раз без страха, потому что мы принесем из ада, в который мы опустились, очень важный трофей - разум.
- Если имеются иные аспекты реальности, то нужно быть совершенно особенным человеком, чтобы их воспринимать?
- У людей есть глубинная предрасположенность к магии, а разум означает гандикап, фору.
- Почему?
- Повседневный мир обладает столь необычной властью, что не дает нам никакого выхода. Нас обучают с раннего возраста вращаться вокруг собственного "я", личности, и даже не вокруг всего человеческого существа, а только вокруг социальной личности. Такая зависимость не оставляет иного выхода.
- Это справедливо для всех людей?
- Годы, которые мы проводим, занимаясь этой деятельностью, глушат в нас магическое, и тогда остается только личное "я" со всеми его глупостями.
- Дон Хуан упрекал тебя, что ты маскируешь свое самодовольство под независимость, и заметил, что чувство собственной важности представляет собой другую сторону жалости к самому себе.
- Это состояние можно еще обозначить как состояние необычайной лени, и оно, очевидно, присуще нам всем. Из него возникают наши идеи о личной свободе, потому что в действительности никто не может стать нам слишком близким. Таким образом, мы замыкаемся в нашей целостности, которая на самом деле является только плодом нашего воображения и представляет собой в действительности барьер, стоящий на нашем пути к свободе, - заключил он резким тоном.
Дон Хуан занимался не-деланием, которое известно также из даосизма, и Кастанеда коротко рассказал об этом.
- Интересуешься ли ты другими восточными философиями или дисциплинами? - спросила я.
- Я изучаю кунг-фу, - ответил он.
- А, так вот почему ты в такой хорошей форме!
- Естественно, я в хорошей форме! Я занимаюсь этим ежедневно, - подтвердил он.
От Флоринды я узнала, что Кастанеда не только делает кунг-фу, но и является Мастером в этом искусстве.
Несколько месяцев спустя я обнаружила посвящение в его седьмой книге "Огонь изнутри": "Я хочу выразить мое удивление и мою благодарность необыкновенному учителю, Х. И. Ли, который помог мне вновь восстановить мою энергию и показал мне другой путь к полноте жизни и хорошему самочувствию". Был ли этот Ли тот Мастер, который обучал его кунг-фу?
От разговора о борьбе кунг-фу мы перешли к йоге, одной из самых распространенных и самых подверженных мистификациям дисциплин. Кастанеда рассказал, что однажды в Калифорнии он был приглашен в один из самых комфортабельных центров йоги.
- Меня усадили рядом с гуру. Я не знал, о чем я должен говорить. Время от времени он поглядывал на меня и выдавал комментарии примерно такого рода: "А вам нравится Калифорния?" - он захохотал и продолжал: - Когда я попрощался, он обрызгал меня некоторого рода святой водой, которая изготовлялась из мочи их религиозного вождя, потому что все, что выходило из его тела, тоже считалось святым.
- Уж если мы заговорили об этом, как ты относишься к теории реинкарнации?
Она ему не особенно нравилась, и он высказал свое недоверие очень жестко:
- Дон Хуан сосчитал, что только за последние две тысячи лет каждый из нас имел примерно 20 миллионов предков: четверо дедушек и бабушек, восемь прадедушек и прабабушек и т. д. Самомнение людей позволяет им думать, что они лучше животных. Недаром столь большое разочарование вызвало то, что у людей, точно так же как у обезьян, зародыш проходит во время беременности через все фазы развития животного мира. И что у обезьян эти фазы развиваются даже быстрее, чем у людей, - заключил он рассерженно, и я решила больше не говорить на эту тему.
Каждый ортодоксальный материалист охотно подпишется под тем, что только что сказал Кастанеда. Однако существовало все же одно противоречие, так как Кастанеда одновременно признавал, что индивидуум после своей смерти (или "ухода") может перемещаться в другое место ("поменять области и стать недостижимым"). Кроме того, он все время говорил о доне Хуане в настоящем времени и желал ему счастья в его нынешнем состоянии ("единственное, что меня утешает, - это то, что дон Хуан свободен"), хотя эта обнадеживающая возможность и не может быть достигнута каждым ("хотя он иногда и сомневался в том, что сумеет ее достичь"). С этой точки зрения он верил в освобождение избранных, которое основывалось на сохранении уникальности индивидуума.
Ортодоксальный материалист вряд ли может даже представить, что после исчезновения физического тела остается энергия, которая несет в себе все сознание ушедшего индивидуума, и эта энергия исследует другие миры в поисках свободы. Согласно Толтекскому учению, представленному в книгах Кастанеды, Орел, символ Духа или космических сил, либо проглатывает кандидатов на достижение свободы, либо пропускает их.
Кастанеда сказал также:
- Дух безупречен, и маг стремится подражать этой безупречности.
Согласно его пояснениям, не каждый человек может превратиться в мага, а только тот, кто рожден с "особой морфологией светящегося кокона и имеет соответствующие интеллектуальные силы, которые делают возможным чистое понимание, что, в свою очередь, защищает от нападок неизвестного".
В таком случае, Дух подвержен сменам настроения и наделяет одних людей соответствующими способностями, необходимыми на пути к свободе, а других лишает? Есть одна хорошая цитата у Эйнштейна: "Бог не играет в кости". Было бы очень неуютно, если бы он делал это с людьми и предоставлял их судьбу воле случая: маг или "пустышка".
- Ты много раз говорил об энергии и пояснял, что мы плохо ее используем. Что ты имеешь в виду?
- Очень жаль, что энергию, которую можно было бы применить на Пути Воина, отдают страстям и таким образом теряют.
- Но, судя по анекдоту о белокуром гомике, ты тоже нередко впустую растрачивал свою энергию. Что заставило тебя изменить свое поведение?
- Дон Хуан говорил мне, что все мы приходим в мир с определенным количеством энергии, которое зависит от условий нашего зачатия и рождения. Если половой акт был скучным, без оргазма, тогда у ребенка совсем мало энергии. - В качестве примера он привел свой собственный случай: - Моей матери было пятнадцать лет. Половой акт с моим отцом они совершили за дверью. Она даже не успела возбудиться. Поэтому дон Хуан предупреждал меня не растрачивать мою сексуальную энергию. Сексуальный акт, - продолжал он поучающим тоном, - имеет необыкновенное значение. Он требует очень большого количества энергии, которая, собственно, предназначена для воспроизводства. Ее нельзя использовать столь банальным способом.
Он указал также на другой аспект, имеющий отношение к размножению:
- Ребенок существует за счет нашей энергии. В светящемся коконе можно видеть ровно столько темных пятен, сколько детей у человека. Если мы боимся, что с нашими детьми что-то случится, мы, собственно, беспокоимся об энергии, которую мы им дали. Нельзя обнимать своих детей спереди, потому что при этом мы их ослабляем, так как у нас есть неосознанное стремление вернуть назад энергию, чтобы снова стать полноценными.
- Передача энергии касается только женщин?
- Нет, действие одинаково как у женщин, так и у мужчин.
Когда Кастанеда спросил дона Хуана, могут ли женщины быть воинами, тот ответил:
"Конечно, могут, и они имеют даже лучшие, чем мужчины, предпосылки для Пути Воина. Возможно, мужчины менее способны к сопротивлению. Но я бы сказал, что женщины везде и во всем имеют небольшое преимущество".
Эта тема очень интересовала меня, поэтому я продолжала спрашивать дальше.
- Женщина более подвижна, - пояснил Кастанеда, - потому что ей с момента рождения приходится быть гибкой. Она является объектом на службе у мужчины и его прихотей. Когда она становится сексуальным объектом, она утрачивает подвижность. Положение рабыни делает ее необходимой, но препятствует тому, чтобы она ставила себе иные, далеко идущие цели, которые могут служить предметом настойчивого стремления мужчины.
Итак, Кастанеда приписывал женщинам меньшую решительность при достижении духовных целей, чем мужчинам, хотя в своих книгах он с огромным уважением и любовью писал о Кэрол, женщине-Нагваль, с которой он некоторое время делил руководство группой и которую описал как очень решительную и замечательную женщину. По его же словам, донья Флоринда не только завершила посвящение некоторых учеников дона Хуана, но имела также свою собственную группу и заботилась до своего ухода и о группе Кастанеды. С другой стороны, та необычная позиция, которую занимала в этом маленьком обществе Флоринда Доннер, доказывала, что дискриминации женщин в линии мага дона Хуана не было, а дон Хуан уверял, что эту линию можно проследить назад от сегодняшнего дня до древних видящих.
Между тем Кастанеда уже припарковался возле моего дома. Мы остались сидеть в автомобиле, продолжая разговор. Поскольку до сих пор речь шла в первую очередь о трансцендентальных способностях дона Хуана, Кастанеда решил, что настала подходящая минута рассказать мне пару анекдотов, в которых на первый план выступала хитрость его учителя.
- Когда я путешествовал с доном Хуаном по пустыне или в горах и из-за усилий выдержать его темп уже едва мог дышать, я просил его время от времени остановиться, чтобы я мог закурить сигарету. В то время как я делал пару затяжек и мог наконец вновь дышать, дон Хуан потешался надо мной. Я был в столь прочном плену у этого порока, что выкуривал по три пачки в день.
- Однажды он объявил мне, - весело продолжал Кастанеда, - что мы отправимся примерно на десять дней в пустыню, и посоветовал захватить достаточное количество сигарет, потому что мы пойдем в необитаемую местность. Он даже добавил, что я должен их хорошенько упаковать, чтобы койоты не погрызли их ночью. Итак, я тщательно завернул в фольгу тридцать или даже сорок пачек. Ночью мы спали под открытым небом, и когда я встал, то обнаружил, что мои сигареты исчезли. Дон Хуан высказал предположение, что койоты утащили сумку с пачками, но что мы, конечно же, скоро найдем ее под каким-нибудь кустом в окрестностях. Мы искали на протяжении нескольких часов, но так и не нашли. Я становился все более и более нервным и чувствовал ужасную потребность закурить. Когда дон Хуан заметил мое состояние, он решил пойти в деревню, которая должна была находиться неподалеку, чтобы посмотреть, можно ли там купить табак. Но там не было магазина. Мы оставили это местечко, и через некоторое время дон Хуан остановился, чтобы определить, где мы находимся.
"Если мы пройдем примерно 800 миль на Север, мы придем в Соединенные Штаты; если мы отправимся на Запад, то достигнем Тихого океана; на Востоке - Мексиканский залив и на Юге - город Мехико".
- Ох, как я разозлился, - вспоминал Кастанеда со смехом. - Дон Хуан снова двинулся, но каждые две минуты останавливался и осматривал окрестности. Я думал при этом: "Этот глупый индеец не знает, где мы находимся. Этот старикашка снова ошибся..." Так прошло немало дней, пока дон Хуан снова смог ориентироваться на местности и мы нашли дорогу к его дому. Но у меня уже не было потребности курить. Позже я установил, что мы все время бродили по кругу. С тех пор, - признался Кастанеда, - я ношу рубашки без карманов, чтобы не вспоминать о том, что у меня там всегда находилась пачка сигарет. На самом деле и сейчас "левая сторона" рубашки наполняет меня некоторой ностальгией.
Он расхохотался. Да, без сомнения, дон Хуан применял драконовские методы, что видно и из книг Кастанеды.
- Почему дон Хуан заявлял, что сегодня, более чем когда бы то ни было, человек должен учиться находить дорогу к самому себе, к внутренней сущности? Это потому, что человек достиг более высокой ступени в интеллектуальном развитии?
- Куда там! - воскликнул он. - Причина в том, что мы - банкроты. Мы находимся, - продолжал он озабоченно, - в центре борьбы сверхмощных сил, которые грозят покончить с человечеством. Они уже пробили отверстие в озоновом слое. Думаешь, они будут эту дыру штопать? Станут ли они использовать свои огромные защитные силы, чтобы вновь восстановить Землю? Да, - заключил он с убеждением, - сегодня более чем когда бы то ни было человек нуждается в помощи магии.
По прошествии нескольких минут он спросил, который час. Было шесть часов.
- Я должен идти. Я позвоню тебе позже, чтобы сказать, когда мы встретимся завтра.
- Ты знаешь, что я улетаю послезавтра, - напомнила я.
- Не беспокойся, мы встретимся до обеда, и я принесу тебе книги, - успокоил он меня.
Путешествия
Я просматривала свои записи, чтобы определить, каких вопросов мы еще не коснулись и какие аспекты требовали уточнения. Скоро мне стало ясно, что с Кастанедой было почти невозможно концентрироваться на какой-то одной теме долгое время. Можно сказать, что он постоянно смешивал грешное с праведным, потому что он прыгал с темы на тему, от самой настоящей серьезности мгновенно переходил к анекдотам. Поэтому я попыталась как-то упорядочить полученную от него информацию по темам.
Я полностью согласилась с характеристикой, которую давали ему другие: он был интеллигентным, симпатичным и очень живым. И однако после ухода дона Хуана эта уверенность и жажда жизни, которые он демонстрировал сегодня, пошатнулись. Из того, что он мне рассказал, я заключила, что последующие годы были для него трудными, и хотя он чувствовал облегчение от того, что его учитель достиг свободы, оставалось и чувство одиночества. Это чувство заставило его искать людей с похожими интересами, так как было невозможно найти замену дону Хуану и его группе.
- После того как дон Хуан ушел, - вспоминал он, не называя, однако, точной даты, - я решил совершить кругосветное путешествие. Я был повсюду, знакомился со всеми, кто объявляли себя посвященными, однако не нашел никого, с кем бы стоило познакомиться поближе.
- Ты не нашел никого? - спосила я, не веря своим ушам.
- По крайней мере, я не нашел никого, с кем бы я сам захотел поближе познакомиться, - повторил он.
- Но ведь есть, конечно, и другие люди, и не только в Азии, наследнице многих древних традиций, но даже и в Европе...
- Что есть в Испании? - пренебрежительно перебил он и сам ответил на свой вопрос: - Испанцы! Что есть в Италии? Итальянцы!
И Кастанеда возвратился назад в Америку, туда, где он, как латиноамериканец, познал, по-видимому, на собственном опыте и расовую дискриминацию, что следует из одного его комментария, сделанного во время еды, когда он рассматривал меня и Флоринду:
- Для вас все проще, ведь вы - европейцы.
Очень неожиданное заявление, ведь он всегда подчеркивал свое западное образование. Но это впечатление подтверждает и Анеис Нин, которая записала в своем дневнике: "Дина привела к обеду Кастанеду. Восхитительный человек, смесь примитивных и академических элементов. Он отрицает, что в нем течет индейская кровь. Чувствуется, что он шизофреничен и раздвоен".
Но он неравнодушен к Европе, несмотря ни на что.
- Флоринда и я часто ездим туда, особенно в Италию, - с довольной улыбкой признался он.
В конце концов, один из его дедушек был итальянцем.
- Вы ездите в какой-то определенный город?
- Нам очень нравится Рим. Приезжая туда, мы всегда навещаем Феллини, который является нашим другом. Я говорю ему: "В твоем возрасте тебе бы пора оставить страсти, не растрачивай свою энергию, интересуйся другими вопросами". Но он не воспринимает мои слова всерьез, говорит, что не сможет жить, если он не влюблен.
- Вы встречаетесь всегда только в Риме?
- Нет, мы видимся и в Лос-Анджелесе. Однажды он пришел ко мне с одним римским юношей, потому что путешествие было для него скучным, - как он выразился, он хотел наслаждаться во время путешествия красотой.
- Вы говорите с ним по-итальянски? - спросила я его, вспомнив его замечание о том, что он учился в Милане.
- Мой итальянский очень скуден, - признался он. - Я им недостаточно владею, чтобы чувствовать тонкости языка. С Феллини мы говорим по-английски.
Федерико Феллини заявил в 1989 году, что в 1985 он отправился в Лос-Анджелес, имея намерение снять фильм о доне Хуане. Кастанеда согласился сопровождать его в Мексику, но потом изменил свое решение. Феллини со всей своей съемочной группой отправился в Мексику, и из этой истории получилась комедия под названием "Путешествие в Тулум".
В 1980 году Кастанеда был в Испании и посетил Мадрид и другие города. Самые впечатляющие воспоминания остались у него от празднеств, во время которых он наблюдал поразившее его поведение людей.
- Вечером они все становились сумасшедшими! - вспоминал он с восхищением, имея в виду их совершенно неортодоксальное поведение и сексуальные наклонности. - Но, как уверяли меня хозяева, на следующий день они вновь становились вполне нормальными и превращались в серьезных служащих бюро в галстуке и с дипломатом.
Воспоминания об этих людях лежали в основе часто повторяемой им шутки, когда он с испанским акцентом и высокомерным видом пародировал свое собственное представление, причем наделяя себя благородным титулом:
- Дон Карлос дель Валле де ла Херрадура.
- Какое впечатление осталось у тебя от Испании?
- В Испании очень сложное общество, - сказал он, подумав немного. - Я заметил там большое социальное напряжение.
- Был ты там позже?
- Да, в 1985 году, когда ушла донья Флоринда, мы решили отправиться на некоторое время путешествовать. Мы не знали, куда. У нас была лишь потребность уехать.
Группа, которую возглавляла донья Флоринда, по его словам, исчезла. Те же, кто воспринимал его как Нагваля, поехали с ним в аэропорт.
- И у вас не было ни плана, ни цели?
- Нет! В аэропорту мы спросили, какой первый самолет летит за границу. Девушка в окошке информации спросила: "Куда?" Мы отвечали, что это не имеет значения. Она была поражена и сказала нам, что первый рейс идет в Южную Корею, но мы уже не успеем на него. Я спросил, куда отправляется следующий самолет, и она ответила, что в Хельсинки. Мы тут же купили билеты и сели в самолет.
- И вы полетели в Хельсинки?
- Да. Когда мы туда прибыли, там было ужасно холодно, - смеясь, вспоминал он.
- И вы оставались там продолжительное время?
- Мы объехали всю Скандинавию, пока нам не надоел холод и мы решили поискать теплые края. Наконец мы прибыли в Барселону.