Что касается перерождения Пола, то здесь уместна аналогия с гусеницей-куколкой-бабочкой. (Нам часто придется прибегать к аналогиям: дао, выраженное в словах, - не есть вечное дао и так далее). Однако в отличии от только что вылупившихся бабочек у свежепросветленного нет врожденного инстинкта, который подсказывал бы им, что делать, и направлял их. Когда я сам проходил через этот опыт, я знал о его беспредельности. Я знал, что он крайне необычен. Я знал, что это наивысшее свершение, рядом с которым блекнут все остальные переживания. Стоило мне взглянуть на человека или услышать его - и я немедленно понимал, что он не прошел через это. И кроме того, я годами не догадывался, что это и есть просветление.
Чертовски своеобразный опыт.
Когда я наконец собрал все кусочки воедино, пришло крайне утешительное - и одновременно уму непостижимое, сногсшибательное, сдвигающее парадигму - осознание. Будучи втайне от самого себя бабочкой, я годами болтался среди гусениц и видел высокохудожественные сны о превращении в бабочку. Я знал, что заметно отличаюсь от гусениц. Я знал, что нас разделяет непреодолимая пропасть, что я больше не один из них, что они не похожи на меня, а я на них. Я знал, что могу общаться с ними только в самом поверхностном смысле посредством моих быстро тающих воспоминаний об их языке и обычаях. Впрочем, столько времени на понимание ушло, потому что причина, по которой я больше не был одним из них заключалась в том, что я был чем-то еще, и эта разница была абсолютной. Я получил доступ к совершенно новой реальности, но еще не попал в нее, потому что некому было мне объяснить, что этот новый порядок существования, которым я стал, был тем, что гусеницы имеют в виду, когда говорят "бабочка". В конце концов, кто тут может объяснить подобные вещи тому, кто даже не знает, что спрашивать?
Чертовски своеобразный опыт.
Как вообще возможно подобное состояние невежества и замешательства? Попросту говоря, гусеницы в высшей степени неверно понимают сущность бабочки, так же как из фильмов и романов мы знаем, насколько неверно люди понимают суть вампиров. И кто их поправит? Вампиры не проводят время с людьми. Вампиры не возвращаются, чтобы просветить людей, не вращаются в их обществе, никоим образом не беспокоятся о том, что люди подумают. А зачем им это? Они существа совершенно другого порядка и лишь поверхностно похожи на ту разновидность существ, к которой они некогда принадлежали.
И вот в этом кроется сходство с просветлением. Вместо вампиров и бабочек представь единственного взрослого в мире детей. Нет, правда. Представь, как ты развиваешься с годами. Представь, как может измениться твое восприятие детей. Представь, каким ты стал.
Чертовски своеобразный опыт.
* * *
Сколько людей на самом деле заходят так далеко? Сколько людей действительно просветленные? Многие заявляют о просветленности, но сколько их на самом деле? Я не знаю, но предположил бы, что очень немного. Кое-кто приходит к умозрительному выводу, что один из десяти тысяч приходит к этой идее и один из десяти тысяч пришедших к идее воплощает ее в действительность, что дает нам одного из ста миллионов. Если брать весь мир и все эпохи, то я бы согласился, что порядок цифр верный: в любое время в мире живет несколько десятков осознавших истину людей. И сколько из этих нескольких десятков прилагают, как я, усилия, чтобы помочь остальным? Сколько из них открывается?
Еще меньше.
И это, по правде говоря, понятно. Стоит только идее, что дуальность (как ее ни назови) "плохая", а единство (как его ни назови) "хорошее", остаться в прошлом, там же в прошлом остается и идея о необходимости "помогать" и "спасать" кого-либо. Я, например, делаю то, что делаю, не потому что я полагаю это необходимым. Мною не движут ни этические, ни альтруистические мотивы. Я ничего не считаю неправильным и не должен ничего исправлять. Я делаю это не для того, чтобы облегчить страдание или освободить людей. Я делаю это просто потому, что у меня есть к этому склонность. У меня есть внутреннее призвание к тому, чтобы делиться тем, что я нахожу интересным, и единственная вещь, которую я нахожу интересной, это великое путешествие, которое заканчивается в пребывании в недвойственном сознании.
Я слышал, что Махариши Махеш Йоги был совершенно счастлив в своей уединенной жизни у подножия Гималаев и мог никогда не возвращаться в общество людей, но он начал слышать название какого-то индийского города. Это был просто непрошенный голос в его мыслях. Когда Махариши, наконец, упомянул об этом кому-то еще, ему дали совет, что единственный способ выбросить этот город из головы - отправиться туда. Он так и сделал. В городе ему предложили прочитать цикл лекций, и из этого выросло все движение Трансцендентальной Медитации. Для меня в этом есть смысл. Ты наблюдаешь за развитием событий и отдаешься потоку вещей, и вот ты движешься туда, куда движешься.
Вот и я, зная кое-что о том, что другие люди хотят узнать, в этом конкретном случае нахожусь в правильном месте, чтобы рассказать кое-что, что упростит жизнь Полу на этом этапе его путешествия. Не так уж много известно прецедентов, когда человек перестает быть существом одного рода и становится существом другого рода, и к такому нельзя быть готовым. Возможно, говорить об этом абсурдно, но еще абсурднее проживать это. Если все это звучит слишком странно, позволь заверить тебя, что так оно и есть. И я предпочитаю помочь другим обойтись без борьбы с абсурдом, когда вижу, что они только что завершили свои плюс-минус два года душераздирающего внутреннего конфликта.
И вот когда мы с Полом стояли перед домом в этот славный кристально ясный вечер, я рад был сказать ему:
- Добро пожаловать.
Мы провели еще час за обсуждением странных вещей вроде вампиров, бабочек, одиночества, завтрашнего дня и следующего десятилетия.
- Теперь ты понял эту штуку с вратами без врат? - спросил я.
- А, - сказал он, и озарился светом понимания. - Ха! - засмеялся Пол, что только и оставалось.
Я ничего не сказал. Я больше не учу. Я не пытался подтолкнуть или направить его к определенному осознанию. Он уже сделал все сам. Я больше не учитель Полу - он убил меня как своего учителя. В самом подлинном смысле он знал теперь ровно столько же, сколько и я. Просветление не похоже на окончание школы, чтобы поступить в колледж, или даже окончание колледжа, чтобы выйти в "реальный" мир. Это полное окончание. Больше никакой гонки, никакого преследования, никаких сражений. Теперь ты можешь возвращаться в мир и делать, что пожелаешь, - учиться играть на гитаре, прыгать с парашютом, писать книги, ухаживать за виноградником, что угодно.
Наши отношения учителя и ученика подошли к концу. Теперь просто один бывалый парень показывает другому, новичку, как устроен такелаж.
(6) Это все волшебная страна Оз, малыш
Крепко держа мою жизнь в своих руках,
ты льешь на нее кипяток
среди диких скал Вечного Разума.
Как кровоточат ее цвета, пока не останется только белый!
Ты улыбаешься и усаживаешься поудобнее;
Я обсыхаю под твоим солнцем.
Руми
Этот дом похож на небольшую общину. Люди приходят, остаются на недели или годы, складываются дружеские отношения, звучат трудные слова прощания. Я уверен, что отношения между людьми в этом доме глубже и сложнее, чем в моем описании, но я обособлен от обитателей дома и не участвую в хозяйственных делах.
Прошло уже примерно пять месяцев с тех пор, как в нашей общине появились мать и дочь. Мать, Марла, одна из тех многих людей с весьма превратными взглядами на просветление. Пока я не могу научить ее ничему, разве что подталкиваю ее к тому, чтобы она взглянула на свои исходные предположения и выработала в себе желание пересмотреть их в новом свете. Как часто бывает в таких случаях, она, вероятно, предпочтет свои романтические верования суровой реальности и скорее двинется дальше, чем изменится. Ошибочные представления о просветлении возникают, или, по меньшей мере, усугубляются благодаря тому, что большинство признанных экспертов в этой области сами не просветлены. Одни из них великие мистики, другие - великие ученые, бывает и то и другое вместе, а большинство - ни то ни другое, но очень немногие из них пробуждены.
Это важное недоразумение станет одной из главных тем в этой книге, потому что это первое препятствие на пути к просветлению. Никто не попадает туда, потому что никто не знает, где оно, а те, кому люди доверяются на пути, по самым разным причинам указывают неверное направление.
В самой сердцевине этого замешательства лежит верование, что постоянное пребывание в недвойственном сознании - просветление - и преходящие переживания космического сознания - ощущение мистического единства - синонимы, в то время как на самом деле они совершенно никак не связаны. Одно вполне возможно без другого, и на бесчисленные миллионы мистических и космических переживаний разной степени глубины приходится один случай просветления. Разумеется, подлинные просветленные едва ли станут привлекать к себе внимание, так что их намного больше, чем мы думаем (как вампиров!). Сколько бы их ни было, это не отменяет простого факта - между просветлением и мистицизмом нет ничего общего.
Для любого человека, в том числе меня, кто испытал вкус мистического единения, естественно предположить, что это переживание - вершина человеческого опыта, и это, по моему мнению, верно. Из этого следует, что чем чаще и легче кто-либо достигает подобного возвышенного состояния, тем ближе он находится к вершине духовного опыта человечества, если не прямо на ней. Ну и чудненько, если только такого человека не называют духовно просветленным. Он может быть божественным аватаром, воплощением любви и верховным божеством, но просветление - это нечто иное.
Важное различие заключается в том, что один пребывает во сне, а другой нет. Один осознал истину, а другой нет. Один находится в сознании, другой независим от сознания. Просветленный пробужден ото сна и больше не путает его с реальностью. Естественно, просветленный больше не в состоянии чему-либо придавать значение. Для пробужденного ума конец мира не более и не менее важен, чем треск сломанной ветки. "Мудрый видит во всем одно", - говорится в "Гите". "Мудрый беспристрастен", - говорят даосы. Просветленный не может ни в чем увидеть что-то неправильное, поэтому он и не стремится что-либо исправлять. Нет ни лучшего ни худшего, так зачем приводить что-то в порядок? Зрители в кино не выпрыгивают из своих кресел, чтобы спасти героев фильма. Если в кино показывают астероид, несущий смерть в огне всему живому, экран остается необожженным, а зрители не спешат домой, чтобы провести последние часы с близкими. А если бы поспешили, то их упекли бы в ближайший дурдом и лечили бы от бредового расстройства.
Просветленный видит жизнь как сон, так как он может различить правильно и неправильное или добро и зло? Как можно повернуть события, чтобы они были лучше или хуже? Каково реальное значение чего угодно во сне? Ты просыпаешься, и сон уходит, словно его никогда и не было. Все персонажи и события, которые казались такими реальными, просто исчезают. Просветленный может ходить и говорить в этом мире сновидения, но он не спутает сон с реальностью.
Просветление имеет отношение к истине, а не к тому, чтобы стать лучше или счастливее. Оно не имеет отношения к личностному росту или духовной эволюции. Правдивая реклама просветления заставила бы побледнеть даже самого бывалого из моряков. Нет в этом мире или любом ином, в этом измерении или другом игры с более высокими ставками. Цена истины - все, но никто не знает, что означает это все, пока не заплатит. Если говорить совсем незамысловато, просветление безличностно, а то, чем обычно торгуют вразнос, - в высшей степени личностно. Далее мы поговорим об этом подробнее, поскольку и моя жизнь, и этот дом, и эта книга - они все об этом, на мой взгляд. А пока достаточно сказать, что одной из наиболее важных задач на пути к просветлению является выяснение, чем просветление не является.
* * *
Наблюдать, кто попадает в этот дом и как приходит, забавно. Понятно, что нельзя просто заявиться с чемоданами и чувствовать себя как дома. Марла приехала сюда из Калифорнии с семилетней дочерью Энни. Она узнала об этом месте из слухов или от кого-то, кто был здесь, как-то так. Но Сонайя не пускает сюда людей так запросто. (Я этого не знал, пока Энни не рассказала). Марле с Энни было предложено остановиться в городе, в пансионе, и приходить сюда каждый день, чтобы понять, понравится ли им здесь и понравятся ли они.
Энни же рассказала мне о том, как здесь организована работа по дому, приготовление пищи, посещение ванной комнаты и другие хозяйственные дела. Судя по всему, она довольно неплохо разобралась в этом, и я, как всегда, был удивлен, мельком увидев, насколько сложен корабль, которым управляет Сонайя, и насколько умело она это делает.
- Тебе нравится Сонайя? - спросил я Энни.
- Сонайя - это любовь, - ответила Энни так, будто мой вопрос был слишком глуп, чтобы его задавать, и я подумал, что это верно.
Сонайя приехала сюда пять лет назад и просто приняла на себя руководство. В самом начале нашего знакомства я узнал, что примерно двадцать пять лет она провела в Международном обществе сознания Кришны. Там она тоже занималась хозяйством и приготовлением пищи. Ее преданность не поколебалась, - объяснила она мне. Когда она была с ними, на самом деле она была не с ними, а с Кришной, и теперь она на самом деле не со мной, а с Кришной.
Я понял. Не сразу, но в конце концов я осознал, что в каждой вещи, в каждом действии, в каждое мгновение каждого дня она практиковала сознательную преданность своему Господу. Это могло выглядеть как приготовление пищи на всех или мытье полов исходя из собственных представлений о чистоте или преодоление сложных ситуаций, возникающих в неоднородной группе людей, во благо этих людей или управление стихийным ашрамом для меня, но как только я уловил что к чему и действительно начал уделять внимание тому, как она уделяет внимание, скажем, всему, только тогда я понял это. Она присутствовала в каждом моменте, и каждый момент был посвящен Кришне. Это не имело ничего общего со мной или с домом или с чем бы то ни было еще. Сонайя делала то, что делала Сонайя, и это было просто место, где она делала это.
Кем или чем был для нее Кришна? Был ли он синекожим юношей с портретов? Возничим Арджуны? Вишну? Брахмой? Я не знаю. Сонайя никогда не была в этом смысле ученицей. Она никогда ничего не спрашивала, и я никогда не испытывал искушения истолковать ее мировоззрение в понятных мне словах или поделиться своим. Она обладает самой прекрасной и целостной верой из всех, что мне посчастливилось наблюдать. Она могла бы командовать армиями и управлять странами с той же видимой легкостью, с какой управляется с домом. Она сияет. Она всегда светла и нежна, даже когда ведет себя жестко. Если и есть в нашем семействе мистика, то она воплощена в Сонайе. Всегда и во всем она ведет себя с безусильной правильностью и невозмутимостью. Она выше и вне любых задач и дел, в которые постоянно погружена. Она, как и я, существо иного порядка, но не гусеница и не бабочка. Я не знаю, что делает ее такой, но я глубоко благодарен за то, что она рядом.
С моей точки зрения, разумеется, Сонайя ниспослана небесами. Без Сонайи нет этого дома. Нет книги. Нет беспрерывно лепечущего меня. Нет, ну я бы, конечно, продолжал лепетать, но моей аудиторией была бы, скорее всего, какая-нибудь вечно голодная и смертельно скучающая псина. Я люблю эту планету и эту вселенную и все, что связано с людьми, и одна из причин моей любви - магия, которая удерживает все это вместе. Когда я смотрю на Сонайю, то вижу эту магию наиболее отчетливо.
* * *
Энни восхищает меня. Я действительно не способен привязываться к взрослым людям, но кошки, собаки и дети - другое дело. Энни ведет меня за руку через сады, за летнюю кухню и дальше, к одному из кюветов вдоль дороги. Этот участок полон загадок и чудес, которыми ей надо поделиться, или она просто лопнет, потому что новые чудеса и загадки продолжают одолевать ее. В этот момент я служу ее предохранительным клапаном. Описав кому-нибудь, в чем именно заключается чудесность каждого из чудес, она может вычеркнуть его из своего постоянно растущего перечня и двигаться дальше. Мне не хватает времени поближе взглянуть на следы оленя, отпечатавшиеся в грязи соседского поля, потому что мы должны добраться до почтового ящика, чтобы взять на заметку паутину, изготовленную пауком, и пойманную жертву, потом спешить к самому большому дубу на участке, чтобы увидеть брошенное птичье гнездо, потом к березам у ручья, чтобы увидеть заселенное гнездо, и нам следует спешить, иначе не хватит времени, чтобы поиграть в "делай, как я" перед медитацией.
Благоразумное и своевременное планирование маршрута сэкономило бы сил, но Энни неправдоподобно хорошо справляется и, естественно, не задумывается о тех, кто менее одарен. Несмотря ни на что, мне целых две или три минуты удается справляться с "делай, как я". После этого прыжки, скачки, кувыркания, бег по лужам и "классики" начинают брать свое и я вынужден ретироваться, чтобы перейти к менее напряженным процедурам вроде кряхтения и стонов. Я падаю на траву и дожидаюсь санитаров с носилками. Энни оказывает мне помощь, усевшись мне на грудь и подпрыгивая.
* * *
Медитация проходит с половины шестого до семи вечера. Участвовать необязательно, но всех просят быть в это время потише. Я медитирую мало, и если делаю это, то обычно рано утром, так что мне нравится пользоваться преимуществами этого тихого часа, проводя время на крыльце или в гостиной. По общему правилу, это время, когда со мной может поговорить любой желающий. Иногда человек приходит и сосредотачивается на своей текущей проблеме, а иногда собирается несколько человек и тогда разговор разворачивается более динамично. У меня нет предпочтений. Обычно я рад такому времяпрепровождению.