- Да, меня, знаешь ли, как-то отовсюду повышибало, - ответил Виктор, - Ну, есть в нашем городе агни-йоги… Походил я к ним, послушал. Посидел я несколько раз на их сходках, смотрю - информация одна и та же прокручивается, по второму кругу пошло. В общем, плюнул я на это дело. Ещё у нас есть один местный светила, он ведёт свою группу. Мол, без пяти минут святой - как про него говорят: мяса, там, не ест, водки-пива не пьет. А вообще - ничего мужик. Умный. Только… Я у него однажды спрашиваю, так, невзначай: что, мол, будет, если взять пружину, да всё сжимать её, сжимать…Ведь она, рано или поздно - ка-ак разожмётся! Так, мол, и с разного рода запретами, если сознание не готово. И - вообще, мол, хорошо тому, кто уже нагулялся вволю и дров уже поналомал. Тогда - видать, пора и о душе подумать. А как быть молодым и здоровым? Им - тоже закручивать все гайки? А что, если пружина потом возьмет - и ка-ак разожмется, и в результате получим полный загул! В общем, поговорили… Обиделся он сильно на меня.
- А у меня бывал, значит, здесь случай, - решил ответно поделиться Витёк, - Был тут в прошлом году один типуля… Он с мамой на Поляну ездит, она его и в Магниты втянула. А он, значит, без водки - совсем пропадает. Выпить ему хочется - хоть умри. Ему-то, однако, вообще-то пить совсем нельзя, потом поясню, почему. А я тогда не знал, какой он, когда выпьет. Он не рассказывал. Уломал он, в общем, меня, долго упрашивал, рубашку на груди рвал, придумай, мол, как достать, у тебя контакт есть с местными. А эзотерики, мол, не застукают, придет в лагерь уже трезвый, как стеклышко. Ну и, пошли мы с ним в поселок. А я как раз незадолго до того на грибное место натыкался. Грибов насобирали по дороге - жуть как много. Я до того было хотел эти грибы насобирать одной местной бабе и на продукты у нее сменять, а тут человек просит, трубы у него горят… Местные, кстати говоря, редко кто в лес ходят почему-то. Я часто, значит, им грибы, ягоды притаскиваю. В общем, сменяли грибы наши на самогон. Ну, и напился же он тогда! Жуть! - Витёк вздохнул, - Я его потом с пыльной дороги сошкрябал, значит, да до лагеря эзотериков пёр на себе. А он всю дорогу соскальзывал, падал и матом ругался. Пёр я его, пёр… Сил, значит, совсем не осталось, но не бросать же парня посреди дороги. Да и жалко его стало…
В общем, стянул я с него весь негатив. На себя: иначе не умею. И чувствую: дерьма во мне теперь сидит - горы. Потом три дня оклематься не мог, всё в себя приходил. Ещё и грустно было до смерти: такая тоска взяла, что хоть ложись да помирай. А ещё и выворачивало наизнанку… А, что тут долго рассказывать - дерьмо оно дерьмо и есть. В общем, полегчало ему резко. Начал песни орать, стихи свои читать - он ещё и поэт, оказывается! В обнимку припёрлись в лагерь: он меня теперь не отпускал никак. Повис у меня на плечах, рукой за нос вцепился… Душу мне всё изливал, плакался. Стал под конец блаженный-блаженный, хоть икону пиши… Меня тогда из их лагеря изгнали с позором. Мол, сбил с пути человека, пьяница! Я, так сказать, не понял: пил-то кто? Он, получилось, без пяти минут святой, а я - совратитель, значит. Запрет наложили, чтобы я в их лагерь носу не казал. Можно подумать - я его с толку сбил, а его - хоть сбивай, хоть не сбивай - всё одно, - закончил Витек и шумно вздохнул.
Думая свою собственную думу и глядя в костер, Виктор продолжил гнуть свою тему:
- Ещё я к другому местному светиле ходил… Там, у себя в городе. Он всех на канал сажать любит. Уши, мол, зажмите, глаза закройте, и так и ходите подольше. Сутками - желательно. Ну, у людей и начинается… Иногда психушка забирает. Особенно, если народ, так сказать, предрасположенный попался. Одна женщина, например, сильно уверовала в свою святость, и было с чего: с Иисусом Христом общалась каждый вечер перед сном. Ну, и общалась бы себе потихонечку, так нет, она же проповедовать пошла…
Но, в общем, этот второй светила - ничего себе мужик, оригинальный. И что-то действительно видит, во что-то врубается, что-то с ним происходит. Но только я и тут молчать не стал. Подхожу к нему как-то и спрашиваю: "Да, вот ты им всем говоришь, что они проводят великую космическую работу на нехилом уровне - и прочее. И они все верят. Это хорошо, убедительно, продвигает, так сказать, к духовным подвигам… Но сам-то ты как думаешь: если ты сейчас попросишь Бога во-он тот холм с землей сровнять, так что будет? И что, ты думаешь, этот олух царя небесного отвечает? "Конечно, - говорит, - если я попрошу, он это сделает, ведь у меня - личная связь с богом!" С тех пор и он стал смотреть на меня косо. Не знаю, в общем, что с людьми делается… Такое впечатление, что он даже самого себя убедил в своей святости. Только вот - зачем? Ладно, других… Чтобы, так сказать, устремлялись. А там - авось, что и выйдет путное. Но себя-то - зачем?"
А вообще, есть, к примеру, в нашем городе, всякие. Одни - мантры поют, другие - целебные энергии вырабатывают. Только, энергии-то энергиями, а если у самих живот заболит или зуб - к врачу бегут. И какая с них тогда польза, с этих энергий? В общем, оторвался я в последнее время от групп всяких. Сам по себе как могу, так и работаю. Читаю литературу разную… Иногда бывает очень трудно её между собою увязать. Но я пытаюсь. Составить, так сказать, из кусочков полную картину.
Последнее, что прочел - про майянский календарь. Интересная штука получается. Вроде как наша Солнечная система совершает полный оборот вокруг центра галактики за 25000 лет. Так?
- Ну, быть может.
- Так, не сомневайся! Ну вот, и есть в этом круге свои точки, соответствующие, так сказать, точкам солнцестояния и равноденствия для Земли в её путешествии вокруг Солнца, такие же точки для солнечной системы в целом, при её путешествии вокруг центра галактики. Учитывая прочитанное ранее у Алисы Бейли, я заключил, что в этих точках происходит смена одного галактического луча на другой. Таких точек - четыре. Соответственно, раз в 6250 лет меняется галактический луч. Если пересчитать по календарю Майя и перевести их годы на наши, то получается, что одну из таких точек Земля проходит в 2012 году…
- Круто!
- То есть, потом всё, что наработано до этого года человечеством за последний цикл, постепенно будет становиться ненужным. И технологическая цивилизация себя постепенно изживёт. Совсем другие лучи на Землю уже начинают идти, совсем другие мысли в голову лезть. И потому сейчас мы все так лотошимся. Чувствуем грядущие перемены.
- Да… Происходит что-то. Даже у меня - и то крыша едет, - сказал Витёк.
Начал накрапывать дождь. Пришли, наконец, Николай с Василем, довольные и с мокрыми волосами.
- А мы там пассы покрутили и раскруточки всякие поделали, - сказал Николай, - А уж после - в воду!
- А я уж тут думал, что вы там жабры отрастили и к морю по реке поплыли, - пошутил Виктор.
Как только Николай и Василь подсели под "крышу" к костру - полило как из ведра.
- Э-эх! А теперь пойду и я купаться! - сказал Виктор, снимая рубашку и штаны - и прошлёпал вниз, к реке.
Глава 6. Учителя и М-ученики
Вечерний Магнит, назначенный на шесть часов, отменили по указанию Евграфия, поскольку он сам, лично-персонально, решил присоединиться к собравшимся, но попозже - ему надо было сперва вместе с палаткой и вещами спуститься на Поляну с ближайшего пригорка, с так называемой Шамбалы (названной так самим Евграфием и представлявшей собой место с живописным развалом нескольких дольменов, название за местом закрепилось среди эзотериков напрочь). Евграфий являлся одним из Учителей всея эзотерической Поляны, приезжавшим сюда далеко не впервые и знакомым со всеми руководителями групп. В этом году он здесь сидел в горах ещё то ли с самого начала лета, то ли с последних майских дней, хорошо здесь освоился и продолжал исследовать местность.
Но пока ещё внизу местный Учитель не появился, а об отмене и переносе на более позднее время Магнита знали не все. И потому, некоторые всё-таки собрались на назначенном месте в назначенное время на поляне у большого камня. К собравшимся примкнули и Наталья с Сергеем. Некоторое время все здесь сидели, по одному или по двое, вокруг камня и сосредоточенно ждали. Кто медитировал, кто просто наблюдал за окружающими. Наконец, подошла тётя Роза в своём неизменном "персидском" халате, жевавшая какое-то умопомрачительное печенье, от которого исходил сладкий приятный запах. Она и сообщила, что общий Магнит перенесли на более позднее время, рекомендуя тем, кто всё же соберется, заняться индивидуальной работой около камня или провести самим небольшой тренировочный Магнит.
- Может, раз уж мы собрались, так уже начнём? Тренировочный? - сбивчиво предложил Анатолий, суровый лидер группы с Кавказа, - Тем более что в конце Магнита я хотел бы показать всем одну вещь… Я о ней здесь уже сообщал, и может, кто из вас уже о ней слышал. Я говорил, что этот предмет подвезут попозже… Похоже, что он не хочет быть явлен всем, но мне идёт информация, что время выбрано правильно, и на большом Магните его показывать не нужно. Пусть этот предмет приоткроется сейчас! Но чуточку позже. А пока - начнём, пожалуй, Магнит.
- Хорошо, а кто будет его вести? - спросила у окружающих тетя Роза.
Поднялась сидевшая на траве Валентина - маленькая бабулька с фигурой и глазами семнадцатилетней девушки. Молча подошла к камню. Она улыбалась и находилась в приподнятом настроении. Душа её пела. Валентина быстро разложила на камне иконы и портреты Учителей, поставила громадную свечу и зажгла её.
- Начнём? - спросила она, - Я ещё никогда сама не проводила Магнит. Но я попробую.
Все поднялись со своих мест и образовали вокруг камня и Валентины небольшой круг. В это время к ним приблизились ещё трое человек, среди которых был и Андрей. Волосы у него были мокрые, но всё равно по-прежнему волнистые. Казалось, что он был соткан из капелек воды и тонкой, лучистой энергии, дыша каждой клеткой своего сильного, светящегося радостью и светом, тела.
- Начнём! - поддержал он Валентину, улыбнувшись ей и став в круг. И Магнит начался.
- Мир всем мирам! Мир всем народам! Свободы, счастья, радости, всем-всем! Господь твой, живи! Всё лучшее в тебе, живи! Им, Господом твоим, живи! - начала Валентина читать веления своим детским, звенящим голосом. Сергей закрыл глаза и раскинул руки, душой и телом устремляясь к солнцу. Казалось, чувствовалось биение всех сердец, объединившихся здесь. И это единое сердце пело свою щемящую, радостную песню.
- …Я есть свет Вознесения, свободно текущая победа! Всё добро, победившее, наконец, на всю вечность! Я есть свет, вся тяжесть ушла! Я поднимаюсь в воздух. Всем я изливаю с полной Божьей силой свою чудесную песню хвалы. Приветствие всем!
После завершения обсуждать происходившее и свои впечатления, видения и чувства, как рекомендовали после тренировочных Магнитов, не хотелось. Но и расходиться - тоже. Все продолжали стоять вокруг камня, подставляя руки солнцу.
И тут заговорил Анатолий.
- Я прошу немного внимания, - сказал он, - Вот - то, что я хочу вам сейчас показать! Эту…Чашу, - И он извлек её из нагрудного кармана плотного жилета и поднял вверх. Лучи солнца заиграли на ней. Она была золотая. Анатолий, держа на ладони чашу, тихо сообщил:
- Долго она шла ко мне… Я нашел вначале осколок… Видите, у неё отбит край, совсем как у стеклянной? - и он покрутил чашу, показывая всем её края. Это была не чашка и не пиала: по форме этот предмет больше всего напоминал средних размеров рюмку, с ножкой, с прочерченной тонкой линией неподалёку от края; рюмку красивой, изящной формы.
- …Когда я служил в Афганистане, я нашёл сначала именно отбитый край. Потом, к сожалению, он был навсегда мною утерян: его украли. Впоследствии я специально ездил на то самое место первой находки. Я искал эту чашу, будто звала она меня. Одному Богу известно, чего мне это стоило: вновь попасть в те места… Но я нашел её! Мне самому это кажется невероятным. Здесь, на Поляне, примерно год тому назад, мне уже давали информацию о ней. Но тогда я не предъявлял саму чашу, только более подробно описал место и обстоятельства находки, описал и саму чашу. И мне нужно сейчас подтверждение тому, что я думаю о ней сам. Я не согласен с той информацией, что мне тогда дали, слишком разнились догадки и между собой, и с моими предположениями. Может мне сейчас кто-нибудь рассказать об этой чаше?
К удивлению и ужасу Натальи, в центр круга вышел Сергей, с полуприкрытыми глазами, отрешенным взглядом. Он взял у Анатолия чашу в свои руки, бережно поставил её на свою вытянутую ладонь, а другой ладонью принакрыл чашу сверху. Потом провел этой рукой над чашей несколько раз и начал:
- Чаша эта - с того самого стола, за которым сидел Христос на Тайной Вечере: вся посуда, что находилась там, впоследствии стала золотой и разбрелась по свету. Эта чаша открылась нам сейчас и дана, чтобы быть заложенной в центре храма той религии, которая объединит разные духовные силы при построении нового, живого организма сил света, служащего для поддержки и объединения людей в трудные годы. А случится это тогда, когда основные силы, несмотря на их разность, объединятся между собой и начнут серьезную и важную духовную работу. А до тех пор будут назначены судьбой хранители чаши… А пока её час ещё не пробил, и тайна эта должна быть открыта не многим…
Пока он это говорил, сзади него стал Андрей, держа над ним свои руки, и будто прикрыл, отгородил его от чего-то или кого-то. Когда Сергей закончил говорить, Андрей обратился к присутствующим:
- Спокойно! Это - чистый контакт! И, пока канал не ушел, можно задавать ещё вопросы.
Сергею стали задавать вопросы. Он отвечал, не задумываясь, а когда он молчал, Андрей говорил резко:
- Информация закрыта!
Потом Сергей сообщил, что теперь чаша должна пройти по кругу собравшихся три раза, и сам первый стал на своё место, замкнув круг, и передал чашу следующему по часовой стрелке.
- Это - подтверждение, - тихо произнес Анатолий.
Чаша проходила по кругу, и будто совершалось невидимое причастие. Когда оно окончилось, Сергей протянул чашу Анатолию. Все тихо, в полном молчании, стали расходиться.
Уже на краю Поляны Сергей догнал Андрея, подошёл к нему и преклонил одно колено.
- Учитель! - начал он порывисто, вытянув вперед к Андрею правую руку, а левую положив себе на грудь.
- М-учитель, - ответил тот. У него в глазах стояли слёзы.
- Я - ваш ученик! - сказал Сергей.
- М-ученик! Ну, здравствуй! Ты, кажется, умудрился привнести новую струю на Поляну! Здравствуй, здравствуй! Если б ты знал, как давно мы с тобой не виделись!
Сергей от удивления вскочил на ноги. Андрей протянул ему руку, Сергей пожал её, и они обнялись.
Вечером, наконец, состоялось долгожданное сошествие с Шамбалы патриарха и Учителя всея эзотерической Поляны Евграфия. Народ, желающий узнать, кто из них кем был в прошлой жизни, уже табунился вокруг. Евграфий продолжал медленно расчехлять палатку, надсадно гыкал, проницательно смотрел на очередного подошедшего и ронял: "Вы были братьями… Двоюродными", - или: "В Великую Отечественную ты здесь воевал. За Родину".
Матушка Мария, живенько бегающая вокруг от одного к другому, с восхищением замечала:
- Вишь, как человеку дано! А скромный какой! Только, если их, таких людей, спрашивают, только тогда им можно говорить! И то - не всегда!
Поставив палатку, Евграфий, медленно попивая услужливо предложенный кем-то горячий травный чаёк с медком и печеньем, довольно похлопывал себя по бокам и интересовался, кто приехал уже на Поляну в этом году и как идет работа. Был он, в общем-то, человеком весёлым и добродушным.
- Завтра, как рассветёт, пойдем на Лысую. Кто хочет, пусть там и остается на ночь для личной работы. Чтобы контакт установить. Будут идти сильные энергии, - весело брюзжал Евграфий, уже поставивший палатку и ловко нарезавший подаренный ему кем-то из только что приехавших на Поляну торт. И, символическим жестом предложив присоединиться всем желающим, со смаком к нему приступил.
- Кто не уверен, что выдержит испытание, пусть остаётся в лагере вместе с дежурными, - весело улыбаясь и кося глазами, но при этом старательно и въедливо изучая каждого, равномерным голосом продолжал проговаривать он, - Эльмира, Анатолий и другие контактёры - только самые сильные - отправятся со мной этой ночью на дольмен, будем устанавливать связь с Орионом. Возможно, что выйдут на связь также Орел и Кассиопея.
Вечерний Магнит, который немного погодя последовал, отличался от предыдущих. Его проводил Евграфий, став в центре круга, который образовали остальные присутствующие, определенным образом соединив между собою руки. Евграфий, будучи "на канале", проговаривал идущий ему текст о соединении точки света со Вселенским Логосом, что-то там про очарованные кварки, про связь с Кассиопеей, Орионом, всеми Учителями и духовными силами, о расширенном потоке сознания и закладке здесь и сейчас информационных свитков, дающихся на тонком плане каждому индивидуально, которые проявятся в жизни в дальнейшем…
Некоторые, среди них - Настя, Володя, Михаил из Саратова - почувствовали себя плохо, с трудом удерживались на ногах, но не желали выходить из Магнита. Они почувствовали легкую и ласковую вначале, но весьма существенную после ударную волну в живот. Какая-то женщина совсем упала на траву и не вставала. Окружавшие её люди вновь сомкнули руки, уже без неё, и Магнит продолжался.
- Кто почувствует себя плохо - ложитесь… Идут очень сильные энергии, - последовал резкий приказ Евграфия.
То один, то другой в круге начали подавать свой голос:
- Я вижу крест в круге! Он светится! И Порфирия Корнеевича, который улыбается нам!
- Солнышко! Солнышко садится за деревья! Давайте попросим у него прощения за то, что плохо к нему относимся! С завтрашнего дня следует всем смотреть на солнышко широко открытыми глазами, не щурясь. Это - очень полезно!
- Я вижу зеленый треугольник, а в нем - глаз. И лучики, лучики кругом!
- А теперь, - завершал Магнит Евграфий, - поблагодарим Учителей, впитаем последние энергии, посылаемые ими. Обратим последний раз свой внутренний взор к Точке Света и тихонько, не спеша, не нарушая внутренней гармонии, перейдем каждый к внутреннему самоанализу и ментальной работе. Не забываем при этом, что ментал - выше астрала. Надо нам всем прежде всего сосредотачиваться не на чувствах и образах, а на работе ментальной.
Круг уже был нарушен; кто лежал на траве, кто сидел в медитации. Затем, с позволения Евграфия, все стали потихоньку расходиться.
После разговора с Андреем Наталья и Сергей расстались с ним на небольшой полянке неподалеку от лагеря. Той самой, с колокольчиками и ромашками, на которой проводилось собрание, посвящённое встрече разных групп, приехавших на Поляну.
Ожидая Андрея, они пропустили начавшийся чуть позднее вечерний Магнит, сидя на поваленном бурей дереве на противоположной стороне редкого перелеска, соприкасающегося с большой Поляной. В тени деревьев из лагеря их было почти не видно людям, торопившимся на Магнит, но некоторые из них пересекали наискосок небольшую полянку.
Постепенно темнело. На ярко-синем небе вот уже стали появляться первые звёздочки, яркие-яркие. По центру полянки вот уже важно продефилировал сам Евграфий с какой-то дамой, которые возвращались уже с Магнита.