Проблемы нет. Когда спрашивает кто-то другой, у вас есть возможность расслабиться, послушать и посмеяться. Но помните: любой вопрос, который может задать кто-либо другой, будет иметь отношение и к вам, потому что все мы в одной лодке. Возможно, кто-то больше вовлечен в этот вопрос, кто-то меньше, но пока вы не станете просветленными, пока в вас не останется никаких вопросов, но только ответ…
Это одно из чудес существования: когда есть вопросы, вы не получаете ответа, а когда ответ приходит, вопрос исчезает; так же как исчезает темнота, когда в комнату вносят свет. Вопрос и ответ никогда не встречаются. Они не могут столкнуться друг с другом, потому что вопрос - это просто тень, темнота, отсутствие света.
Но мой ответ не может стать вашим ответом. Ваш ответ скрыт в глубочайшем центре вашего существа. Вам придется его искать. Я могу вам дать лишь подсказки, инструменты. Я могу указать путь, но идти вам придется в одиночестве. Я не могу идти вместе с вами, потому что это внутреннее путешествие.
Маленький Хайми в свой девятый день рожденья пришел в местный паб и крикнул девушке за стойкой, чтобы та принесла ему виски со льдом. "Ты что? - воскликнула симпатичная барменша. - Хочешь устроить мне неприятности?"
"Может, позже, - ответил маленький Хайми, - сейчас я хочу выпить".
В том, что касается ума, очень немногие люди выходят за пределы возраста тринадцати-четырнадцати лет. Это порождает странную ситуацию. Физически они выглядят старше, и вы начинаете ждать от них чего-то мудрого, но не догадываетесь о том, что их ментальный возраст все еще тринадцать или четырнадцать лет; их поведение будет соответствовать их ментальному, а не физическому возрасту.
На ежегодном собрании клана Мак-Тавиш Хамиш Мак-Тавиш внезапно подбежал к микрофону, прервал пение "Голубых Колоколов Шотландии" и прокричал:
- Эй! Послушайте, вы, прекрасные и преданные Мак-Тавиши! У меня пропал кошелек! В нем сто фунтов, и если кто-то сейчас принесет его сюда, я верну ему из них пятнадцать!
Тут из толпы раздался голос:
- Я верну двадцать пять.
В реальных ситуациях вы будете вести себя в соответствии с вашим ментальным возрастом. Обычно вы можете притворяться умудренным опытом взрослым человеком, но все ваши мудрые старцы - такие же незрелые, как и все остальные.
Сидя на балконе, Мулла Насреддин вдруг закричал своему слуге:
- Принеси мне очки, скорее!
Слуга принес очки, но спросил:
- К чему такая спешка?
- К чему такая спешка? - ответил Мулла. - Ты кретин! Мимо проходила красавица, и я не мог даже разобрать, мужчина это или женщина. Мне срочно нужны были очки. Но ты опоздал, и ее больше нет, она скрылась за углом!
Мулла Насреддин прогуливается по дороге. Его волосы совсем поседели. Он видит прекрасную девушку и щипает ее за зад. Девушка вскрикивает:
- Вы старик, годитесь мне в дедушки. Ваши волосы все белые - что вы делаете?
- Это верно, - отвечает Мулла Насреддин, - волосы белые, но сердце мое по-прежнему черно. Я следую за сердцем, а не за волосами.
Очень хорошо, что ты принимаешь ответы на вопросы, заданные другими, как свои собственные. Это правильный подход. Неважно, кто спрашивает, - важно то, что это также и твой вопрос, который скрыт где-то в твоем подсознании. Кто-то другой задает его, и он выходит на поверхность. Мой ответ настолько же адресован тебе, насколько и тому, кто задал этот вопрос.
Я разговариваю с вами со всеми почти так же, как если бы я говорил с одним-единственным человеком. Я не отвечаю на вопросы разных людей - в моем понимании все вопросы отражают природу человека, и те, у кого достаточно понимания, возьмут для себя из ответа столько, сколько смогут, не думая о том, кем был задан этот вопрос.
И я снова повторюсь: ответ легче понять тогда, когда вопрос задан не вами, потому что тогда вы расслабленны; ответ не имеет отношения к вам, это проблема кого-то другого; вы можете слушать более внимательно, более тотально. Человек, который на свою голову задал этот вопрос, не может расслабиться, пока я отвечаю.
Вы можете ощутить это прямо сейчас. Вы будете чувствовать напряжение, потому что я ненадежен. Иногда я хороший, иногда нет; иногда я могу быть абсолютно безумным. Если вы спровоцируете меня своим вопросом, я могу повести себя очень жестко.
Когда я сижу рядом с тобой, я чувствую, что во мне работают две части, и одна противоречит другой. Одна часть любит тебя и доверяет тебе больше, чем кому-либо из всех, кого я знал. Другая откровенно тебя боится - твоей непоколебимой истины, того авторитета, которым она тебя наделяет… уязвимости, которую я чувствую рядом с тобой… того, что ты можешь причинить мне боль. И все же глубоко внутри я знаю, что ты никогда не смог бы причинить мне боль. Не мог бы ты рассказать о доверии ученика и его страхе перед мастером?
Это чистое недоразумение, что в тебе две части - одна, которая меня любит, и другая, которая боится. Ты разделяешь себя на двух человек, расщепляешь свою личность, просто потому, что ты не понимаешь глубокой взаимосвязи между любовью и страхом. Нужно понять психологические основы.
Любовь - это почти как смерть. Когда вы умираете, умирает ваше физическое тело, но вы этого не ощущаете, так как в большинстве случаев смерть наступает после того, как вы погружаетесь в бессознательное, и из-за этого вы не чувствуете своей смерти. Только те, чья медитация стала завершенной, способны наблюдать свою смерть, потому что они не падают в бессознательное.
Страх в том, что если вы замените слово "любовь" словом "смерть"… Любовь - это сознательная смерть, но не тела, а эго. Эго властвовало над вами на протяжении многих рождений, многих жизней. Его власть стала почти неизменной.
Любовь - единственное переживание, способное лишить его трона. Если вы не можете потерять свое эго в любви, тогда вы не потеряете его никогда. И вы не эго, помните это; эго - это ложное представление о себе, которое вы приняли из-за невежества. В любви необходимо смирение, в любви доверие возникает само по себе. Человеку, которого вы любите, вы можете открыться в полной своей уязвимости. Но вы не знаете, что рядом с любовью всегда присутствует эта тень, которая является своего рода смертью. И в особенности ваша личность чувствует сильное беспокойство, когда вы пребываете в такой глубокой любви.
Поэтому, насколько я вижу, в тебе нет разделения; просто ты не понимаешь связи между любовью и страхом. Совершенно естественно, что каждый влюбленный испытывает страх, потому что он не знает, что любовь - это не что иное, как кладбище эго, и из-за того что он отождествлен с эго, ему кажется, что любовь станет его смертью.
Вы можете всего этого не осознавать; это может работать на подсознательном уровне, в бессознательной части вашей психики.
На сознательном уровне вам кажется, что вы расколоты на два враждующих лагеря. Но это не враждующие лагеря; это две ветви одного дерева. Но дерево спрятано в подсознании, и в сознании вы видите лишь его ветви. Естественно, кажется, что это два отдельных предмета.
Поэтому, во-первых, нужно четко понять, что любовь - это смерть эго, смерть личности, смерть фальшивого в вас. Невозможно иметь и то, и другое - и любовь, и эго. Либо у вас есть эго, либо любовь - но пусть это будет осознанным…
Двигайтесь в противоположном от эго направлении. Двигайтесь по направлению к любви, доверию, двигайтесь по направлению к истине, бытию. Эго должно быть оставлено позади. Его нужно полностью оставить, и вы можете оставить его, только если вы его осознаете.
Во-вторых, ты говоришь: "Вторая откровенно тебя боится".
Все боятся любви. Вот почему даже любовники сохраняют некоторую дистанцию, и даже любовники продолжают сражаться - и из-за этого дистанция сохраняется. Они никогда не приближаются друг к другу слишком близко, чтобы стать одним целым, потому что стать одним целым означает потерять себя. И так эго влияет на вас. Пока любовь не увеличится настолько, что вы станете одним целым со своим возлюбленным, ваша любовь останется абсолютно незавершенной, и вы будете продолжать находиться в этом расколе между любовью и страхом.
Что вам терять? Зачем вам бояться? Иногда это озадачивает меня… Вам нечего терять - что вы получили благодаря эго? Какую пользу оно принесло? Возможно, одну только борьбу, напряжение, конфликты… когда вы обидчивы, вас может оскорбить любая мелочь: если кто-то, кто всегда говорил вам "Привет!", однажды пройдет мимо, не поздоровавшись, вы можете не спать всю ночь: "Я покажу этому сукиному сыну! Он со мной не поздоровался!"
Вам нечего терять - лишь страх, которого вы не осознаете. Но сейчас настало время осознать его.
Ты говоришь: "…боюсь уязвимости, которую я чувствую рядом с тобой… того, что ты можешь причинить мне боль". Я причиню тебе боль! - не нужно этого бояться. В этом весь смысл моего пребывания здесь - причинять вам боль, до тех пор, пока вы, наконец, не отбросите свое эго; именно оно чувствует боль. Никто не может повредить, унизить, оскорбить ваше подлинное существо; это ваша ложная часть приходит в ярость, ее задевает любая мелочь.
Но в том, что касается меня, я обещаю, что буду причинять боль. Так что по крайней мере ты можешь расслабиться и перестать сомневаться: "Возможно, он меня ранит…" Я точно раню тебя. Пока я тебя не раню, я не смогу тебя изменить. Но я причиняю боль не тебе, я причиняю боль тому, что является фальшивым в тебе.
Тебе хотелось услышать какое-то другое обещание… Ты говоришь: "И все же глубоко внутри я знаю, что ты никогда не смог бы причинить мне боль". Это не так. Ты не сможешь уговорить меня не причинять тебе боли - я не собираюсь терять свою профессию!
И наконец ты говоришь: "Не мог бы ты рассказать о доверии ученика и его страхе перед мастером?" Обе эти вещи совершенно нераздельны, они едины. Когда ты доверяешь мастеру, доверие исходит из твоего истинного существа; эго не может доверять кому-либо, и этот страх исходит из эго.
Если твой страх слишком сильный, тогда ты отвернешься от мастера и начнешь осуждать его, сплетничать о нем, просто чтобы защититься от тех, кто скажут, что ты предаешь мастера. Странно, некоторые люди жили со мной десять, двенадцать лет, работали со мной… но когда каким-то образом их эго было задето, они покинули меня. Даже пробыв со мной десять, двенадцать лет, они не смогли понять: как я смогу помочь, если не сделаю операцию на вашем эго и не отделю его от вас?
Гаутама Будда, бывало, говорил: "Я врач". Двадцать пять столетий спустя я не могу сказать о себе, что я просто врач; я хирург. Двадцать пять столетий спустя необходима эволюция.
Эти люди прожили со мной двенадцать лет, но не написали обо мне ни единого слова, они не привели ко мне ни одного человека. Но, покинув меня, они начали писать книги против меня; внезапно они стали великими писателями.
Это просто механизм защиты. Они пытаются объяснить всему миру, почему они меня покинули: потому что я не такой, какой они думали. И все же они не осознают, что это не моя проблема; то, что они ушли, для меня не имеет значения. Тысячи людей приходили и уходили; я даже не знаю их имен. Пока они здесь, на моем операционном столе, я делаю все, что могу, но некоторые идиоты сбегают в середине операции.
Я слышал об одном политике. Он пришел к одному выдающемуся хирургу, нейрохирургу. Это был очень важный политик, баллотировавшийся в президенты страны, поэтому хирург созвал всех своих коллег и предупредил, чтобы те были очень внимательны. Но, увидев в его голове столько дерьма, врачи в итоге решили, что лучшим вариантом будет погрузить его в кому, извлечь весь мозг и устроить ему химчистку.
Пока его мозг чистили в соседней комнате, политик слегка пришел в себя, и в тот же момент в комнату кто-то вошел и сказал: "Что ты тут разлегся? Ты выбран президентом страны!"
Он вскочил. Увидев, как он спрыгивает со стола, хирурги не поверили своим глазам: "Подождите! Ваши мозги прочищают!"
"Как минимум в ближайшие пять лет они мне не понадобятся, - ответил политик. - Можете их оставить здесь и прочистить полностью. Я стал президентом - зачем мне мозги?"
…По крайней мере ты осознаешь этот раскол. Просто пойди немного глубже в своей медитации, и раскол исчезнет. Это простое замешательство, потому что ты не знаешь, что страх следует за любовью как тень. И пока эта тень не исчезнет, любовь никогда не станет завершенной и цветущей.
Но иногда слова очень опасны. Не существует словаря, в котором слова "любовь" и "страх" имели бы какое-то отношение друг к другу. Но истина в том, что страх всегда до самого конца следует за любовью, в то время как мастер просто вынимает свой меч и расправляется с ним раз и навсегда.
Поэтому я не могу обещать, что не причиню тебе боли, но это будет исцеляющая рана. Она приведет тебя к большему здоровью, большей целостности, она приведет тебя к твоей подлинности, к твоему существу.
Пусть слова не вводят тебя в заблуждение, потому что слова были созданы не просветленными людьми.
Вежливый, безукоризненно одетый джентльмен подошел к отделу мужской одежды. Его поприветствовала красивая, стройная, молодая продавщица.
- Добрый день, - приглушенным голосом сказала она. - Чего бы вы хотели?
- Я бы хотел, - ответил джентльмен, долго, оценивающе посмотрев на нее, - схватить вас, помчаться в мою квартиру, откупорить большую бутылку шампанского, поставить романтичную музыку и страстно заняться с вами любовью. Но то, что мне нужно, - это рубашки.
Слово "хотеть" вызвало трудности. Он пришел лишь для того, чтобы купить рубашки; если бы девушка спросила: "Что вам нужно?" - ситуация была бы другой.
Иногда слова играют невероятно важную роль в нашей жизни. Всего одно лишь слово, и ваше эго тут же хватается за него - и ваше сознание покрывается облаками и мраком.
Хорошо, что ты обнажил себя; это говорит о том, что твоя любовь сильнее, чем страх. Теперь направляй все больше энергии к любви, пусть для страха ее не останется. Он умрет сам по себе. Он - просто тень.
Свобода быть собой
Ответственность - это одна сторона монеты, а другая сторона - это свобода. Вы можете иметь или сразу и то, и другое, или вы можете отбросить и то, и другое. Если вы не хотите ответственности, у вас не может быть свободы, а без свободы нет роста. Ваша жизнь может стать блаженством. И не существует двух путей, путь только один: он в том, чтобы просто быть собой… кем бы вы ни были.
Почему новое так пугает? Мое желание и потребность в признании ушли вместе с деланием. И хотя глубоко внутри я безгранично благодарен и счастлив, я нахожу, что часть меня чувствует вину. Я также вижу, что лень не является моей характерной чертой. Я не могу найти новый способ быть тотальным в своей работе. Это становится очень болезненным. Пожалуйста, не можешь ли ты привнести свет и направить меня?
Новое всегда очень пугает - по той причине, что оно новое, и ты не знаешь, как себя с ним вести. Все твои знания внезапно оказываются совершенно бессмысленными, потому что в них не находится ответа, который смог бы быть истинным откликом на новое.
Внезапно ты чувствуешь себя незнающим, беспомощным, ты не понимаешь, что тебе делать; отсюда и испуг. Иначе, вместо того чтобы пугаться, вместе с новым ты бы получил тотально другой опыт. Ты бы взорвался радостью. Если ты исследователь, искатель приключений, тогда новое наполняет тебя невероятным экстазом, и в этом новом ты видишь возможность проявиться твоему разуму.
Со старым разуму нет необходимости функционировать. Работает память. Ты уже знаешь ответ - он часть твоей памяти. Но память не является разумом, помни.
Это качество сатьям, шивам, сундарам. Истина никогда не стареет, как и доброта, окружающая тебя со всех сторон, как и переживание прекрасного. Розы могут расцвести и завянуть; проявления прекрасного могут появляться и исчезать, но переживание красоты всегда неизменно.
Ты спрашиваешь: "Почему новое так пугает?"… Потому что ты все еще пребываешь в уме и не знаешь, что такое медитация.
Уму нравится старое. Со старым он очень расслаблен, потому что ему известны ответы. Он не чувствует себя беспомощным, ему не нужно делать выбор. Он точно знает, какой ответ правильный. Ум не хочет, чтобы вы сталкивались с новым, он заставляет вас ходить по кругу старого.
Медитация прямо противоположна уму. В то время как ум ограничен старым, медитация исследует все пространство Вселенной. Медитирующий каждый момент хочет приближаться к новому, потому что только благодаря ему его разум становится более острым, только благодаря ему он сам становится новым. Только с новым возможно путешествие к запредельному.
Старое мертво. Конечно, старое кажется очень удобным; оно кажется комфортным, так как вам ничего не нужно делать. Вам даже не нужно быть разумным. Вы можете быть умственно отсталыми и при этом притворяться перед миром великим интеллектуалом, потому что ваша память заполнена всеми видами информации.
Память не является частью сознания, память - это часть вашего тела. Это просто механизм, подобный компьютеру: вы кормите его информацией, и, чем бы вы его ни кормили, он совершенно этим доволен. Ему это известно. А знание дает определенную силу. Вы пребываете в сфере, где вы правите, вы все знаете.
Неизвестное, новое внезапно обнажает ваше невежество, и это вас ранит. Вы не хотите знать о своем невежестве, вот почему новое так пугает. Ваше невежество огромно, а ваше знание - лишь крохотная капля росы. Если вы не хотите остаться каплей, закрытой, абсолютно не восприимчивой и не чувствительной к необъятному существованию, способным в любой момент стать вашим, соберитесь с духом и выйдите за пределы своей мизерности. В момент, когда капля росы совершает прыжок в океан… то же самое происходит с человеком, когда он прыгает из ума в медитацию.
Ум так мал. Жизнь, существование, так огромны, так бесконечны, что, пока вы не выйдете из ума, вы будете влачить жизнь заключенного, жизнь раба. Рабу неведом танец, неведомы свобода и ее ликование, блаженство и экстаз быть безбрежным, океаническим.
Моя работа заключается в том, чтобы заставить вас вылезти из ваших пещер, темных пещер, хотя они и кажутся вам очень уютными, просто из-за того, что они вам знакомы.
Это случилось во время Французской революции… Во Франции существовала огромная тюрьма, Бастилия, куда посылали только тех, кто был осужден на пожизненное заключение. Туда можно было только войти, но никогда нельзя было выйти. Если человек туда попадал… существовал только вход, выхода не было…
Вся Бастилия была утыкана маленькими пещерами для заключенных, тысячи пещер, темных, без света. Заключенные были закованы в кандалы и наручники, а все ключи выброшены в колодец, располагавшийся посередине тюрьмы. Не предполагалось, что эти замки когда-нибудь будут открыты, поэтому какой смысл было собирать без надобности тысячи ключей? Смысла не было: эти люди умрут, а цепи срежут, не открывая.
Когда произошла Французская революция, революционеры первым делом решили отворить двери Бастилии и выпустить тысячи узников на свободу. Им казалось, что они делают что-то великое. Но они не ожидали такой реакции - заключенные отказались. Они сказали: "Мы прожили здесь кто двадцать, кто тридцать лет…" Было несколько людей, которые пробыли там пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет.