В поисках продовольственного магазина Исана шел по улице, и обжигающая жара, как увеличительным стеклом, сконцентрированная сферой небосклона, раскалывала голову вдребезги. Мозг, не переставая, сверлили стоны Кэ. Показался огромный продовольственный магазин - супермаркет. Исана подошел к управляющему, стоявшему у кассы, и, вспомнив перечень продуктов неприкосновенного запаса, прилагавшийся к рекламе атомных убежищ, сделал заказ.
- Наверное, экскурсия? В горы, к морю? - заинтересовался управляющий.
- К морю. Пусть продукты оставят пока здесь. Я поищу такси, - сказал Исана и положил рядом со счетом почти все деньги, полученные от Наоби.
- Такси? Не поместится, - сказал молодой управляющий, оценивающе посмотрев на Исана. - Немного не рассчитали, по-моему, хотя подобрано все очень продуманно.
- Действительно, я совсем упустил это из виду, - растерялся Исана, думая, как не хватает сейчас Такаки. Тот бы мигом увел и многотонный грузовик...
- Вы оказались в затруднительном положении, честно говоря, мы забыли вас предупредить заранее. Что ж, доставим покупку на нашей машине. Чтобы избежать волокиты, может, вы сами сядете в машину и покажете дорогу?
- Вы очень любезны...
- Что может быть лучше загородной прогулки в обществе милых друзей, - сказал управляющий, изобразив на лице печаль. - Я рад бы и сам совершить такую поездку.
Двое молодых людей унесли купленные Исана продукты. За окном задом к тротуару стоял фургон.
Когда молодой водитель, погрузив продукты, влезал в кабину, управляющий что-то шепнул ему на ухо. Не обратив на это внимания, Исана сел рядом с ним. Из центра города они поехали по автостраде, идущей на северо-запад, но, видимо, где-то впереди случилась авария: их сторона была забита машинами, а в противоположном ряду не было ни одной. Из-за палящей летней жары тротуары и пешеходные виадуки были безлюдны. "Город - как накануне атомной войны. Люди, побросав дома и имущество, бежали отсюда, спасаясь от атомной бомбардировки", - обратился Исана к душам деревьев и душам китов. Он хотел повторить это сидевшему рядом с ним молодому человеку, но тот держался неприступно и явно не был расположен его слушать. Начав свою отшельническую жизнь, Исана не поддерживал отношений с посторонними и не подумал, что, кроме Такаки и его товарищей, вся остальная молодежь под стать этому водителю. Но, с другой стороны, молчание водителя вполне естественно - воздух, врывавшийся в открытое из-за жары окно, был насыщен выхлопными газами, и он из последних сил вел машину, на потном лице его темнели грязные потеки. У Исана по-прежнему звучали в ушах стоны Кэ, и ему оставалось лишь снова обратиться к душам деревьев и душам китов. По его лицу тоже ползли черные струйки пота.
"Запершись с сыном в атомном убежище, я, как поверенный лучших обитателей земли, которых люди стремятся истребить, намеревался встретить последний день человечества. Мы с сыном тоже обречены, но это никогда меня не беспокоило. Теперь, однако, когда я еду по городу, словно вымершему после атомной войны, я все яснее ощущаю, как притягателен план Свободных мореплавателей - сокрушить все машины подряд. Но сейчас у меня возник еще более активный и действенный план! Носясь по городу, который вот-вот подвергнется атомному нападению, я, как поверенный китов, обитающих в море, и деревьев, растущих на суше, буду давить людей, мстя за содеянное ими зло, - не в этом ли весь смысл моей отшельнической жизни? Я объявил себя поверенным китов и деревьев потому, что нахожусь на земле вместо китов и способен передвигаться вместо деревьев, тем самым я противопоставил себя всему человечеству. Если б сейчас вел машину не этот тупой и упрямый юнец, а кто-либо из Свободных мореплавателей и сегодняшний день был бы концом света, мы устремились бы вперед, продираясь сквозь эту автомобильную пробку, помчались бы наперерез встречным машинам и наказали бы людей, слишком поздно подумавших о спасении. И прежде, чем все рухнет и небо озарится пожарами, мы возвестили бы громогласно: Грядем!.."
Через два часа фургон подъехал к убежищу, и молчавший всю дорогу водитель выскочил из машины, открыл заднюю дверцу и сгрузил на обочину продукты. Такаки с ребятами почему-то не было видно. Не появились они и когда фургон скрылся в раскаленной дымке. На руинах разрушенной киностудии снова пылал огромный костер и густо стлался кроваво-красный дым: там виднелось человек десять рабочих. Скорее всего, Такаки приказал ребятам спрятаться, чтобы рабочие не смогли определить, сколько народу засело в железобетонном убежище. Наверно, это была и мера предосторожности против полицейских, несомненно рыскающих поблизости. Поэтому и Исана следует проявлять осторожность. Видимо, объявлено чрезвычайное положение. Прозвучавший в ушах стон Кэ Исана воспринял как предостережение.
Глава 18
Вспышка чувственности
(окончание)
Когда Исана, нагруженный ящиком с лапшой, на который он положил пакеты с луком и другими овощами, еле добрался до входа в убежище, дверь открылась изнутри и Красномордый взял у него часть груза. Рядом стояла Инаго.
- В полдень, в два часа и в четыре приходили полицейские, - сказала она. - Мы сидели тихо, не шелохнувшись, Дзин, такая умница, ни звука не проронил. Такаки сказал, что полицейские, наверно, всех опрашивают и решили наведаться в убежище, оно ведь всегда вызывало у них подозрения. Я наблюдала из бойницы, когда они поднимались сюда второй раз...
На Инаго была короткая, лишь чуть прикрывавшая грудь, хлопчатобумажная кофта и джинсы, подвернутые до колен, а Красномордый был в плавках и спортивной кепке с оторванным козырьком. Они, по всему судя, как следует потрудились в убежище. Было слышно, что работа в бункере продолжается. Исана таскал продукты - ему пришлось сделать пять концов. Он торопился из страха, что на дороге, покрытой темно-кофейной пылью, вот-вот появятся полицейские. С ребятами, поехавшими в Идзу, чтобы получше зарыть труп Коротыша, наверняка что-то случилось. И Свободные мореплаватели превращают убежище в неприступную крепость. Продуктов теперь хватит, чтобы выдержать долгую осаду.
В последнем пакете было несколько дюжин банок мясных консервов - самое дорогое из всего, что Исана купил сегодня. Пакет с этими банками, имеющими форму усеченного конуса, оказался ненадежным и очень тяжелым; Исана буквально истек потом, пока дотащил его до убежища. Такаки, увидев через бойницу, что Исана закончил работу, спустился вниз и взял у него пакет с мясными консервами.
- О корабле переговорил, - сказал Исана, отдавая пакет Такаки. - Результат узнаю завтра по телефону. Если с кораблем ничего не выйдет и мы окажемся на осадном положении, продукты будут как нельзя кстати. А если нам все же удастся выйти в море, возьмем их с собой...
- Спасибо. Мне или Тамакити покупать продукты было бы опасно. Девчонки-кассирши читают еженедельники. Могут вспомнить фотографии. Да и денег у нас нет... - чистосердечно признался Такаки. К ним подошла Инаго.
- Дзин спит?
- Играет в подвале. Мы перенесли продукты туда. Мне, коку, надо проверить их и сделать опись, а Дзин рассматривает этикетки на консервных банках.
С верхней площадки винтовой лестницы послышался грохот, видимо, упало что-то тяжелое. Мне удалось пережить этот страшный грохот только потому, что Дзин сейчас с Инаго, подумал Исана.
- Готовимся к осаде, если не будет другого выхода, - сказал Такаки тоном экскурсовода и стал подниматься по винтовой лестнице.
- Дзин, я вернулся! - крикнул Исана в открытый люк подвала.
- Ребят из Идзу все нет. Вот мы и начали готовиться к осаде.
Грохот подняли Тамакити с ребятами, баррикадировавшие выход с винтовой лестницы на балкон третьего этажа. Они заложили проем железобетонными крышками канализационных колодцев, а сверху навалили разбитые железобетонные брусья с торчавшими металлическими прутьями. Из брусьев, обмотанных веревкой и привязанных к наличнику, получилась как бы вертящаяся дверь. Двое ребят могли легко повернуть это железобетонное сооружение и в образовавшуюся щель наблюдать, что делается снаружи, и даже вылезти через нее на крышу, если потребуется кого-то атаковать.
- Трудно, наверно, было набрать столько железобетонных крышек? Да еще чтобы полицейские не заметили, - сказал Исана.
- Их притащили сюда перед вашим возвращением из Идзу, - спокойно ответил Тамакити. - Это еще не все. Остальными мы заложим входную дверь и дверь из кухни. Ваш дом - замечательный блиндаж, противнику остается только применить артиллерию.
- Я уже как-то говорил, это - вовсе не блиндаж. Если использовать убежище как блиндаж, возникнет масса неудобств, - предостерег Исана. Тамакити и двое подростков, с трудом ворочавшие тяжелую железобетонную крышку, не стали возражать.
В лучах заходящего солнца на теле Тамакити блестели капельки пота, видимо, он работал без отдыха. Совсем другим делом был занят в противоположном углу комнаты еще один крепкий парень - он возился с рацией. Исана узнал в нем подростка, встречавшего их с Такаки на лодочной станции, когда тот вел его впервые на базу Свободных мореплавателей. Рация представляла собой приемо-передающий блок, соединенный с большим транзисторным всеволновым радиоприемником, и была настолько компактной, что ее можно было установить в радиорубке корабля. Подросток в наушниках сосредоточенно настраивал рацию.
- Есть сообщения из Идзу? - прокричал Такаки в прикрытое наушником ухо радиста.
- В пятичасовом выпуске ничего не говорили. Я прослушал все станции префектуры Сидзуока... Сейчас пытаюсь поймать переговоры патрульных машин.
- У меня же нет наружной антенны, - сказал Исана.
- Ее уже установили. Это - радист Союза свободных мореплавателей. Он окончил радиошколу и работал радистом на корабле, - объяснил Такаки.
- Радист тоже был на учениях в Идзу? - спросил Исана у Такаки, но вместо него ответил Тамакити:
- Ему тогда не удалось освободиться от работы на лодочной станции. Ремонтировал лодки к летнему сезону.
- Чудной тип. Работал бы по радиоспециальности - заработок хороший и дело перспективное, а он все бросил и застрял на лодочной станции.
- Зато сейчас стоило мне его позвать, и он тут как тут, - сказал Тамакити гордо.
- Ты, я вижу, всерьез готовишься к обороне, - насмешливо бросил Исана, но пронять Тамакити было нелегко.
- Я-то ломал голову, как выбраться за продовольствием. Теперь все в порядке. Впрочем, я был уверен: если понадобится, вы достанете все, что нам нужно. А мечтать попусту о корабле...
- И все-таки мы, вероятно, сможем заполучить корабль.
- Эх, если б еще ребята, уехавшие в Идзу, благополучно вернулись... - вздохнул Такаки.
- Нет, их не схватили, - с нарочитой грубостью перебил его Тамакити. - А если их и загребли, все равно будут молчать. Никакими побоями их не заставят продать наш новый тайник.
- Будем надеяться, - сказал Такаки. Из бункера в комнату поднялись Инаго с Дзином. Дзин отыскал среди продуктов шоколад и был явно доволен находкой.
- Привет, Дзин. Вкусный шоколад?
- Да, вкусный шоколад, - ответил сын, нисколько не удрученный долгим отсутствием отца.
- Совсем оправился от ветрянки. Ни единого прыщика не расчесал - вот сила воли у ребенка, - сказал поднявшийся следом Доктор. - Прекрасный бункер: и кухня есть, и уборная. Мощная вентиляция - все предусмотрено.
- Когда мы задраим за собой люк, бункер превратится в неприступную крепость. Так что и корабля-то никакого не нужно, - сказала Инаго.
- Я тоже так думаю, - вдруг согласился Тамакити.
- Закроемся в бункере, а что дальше? Сдаться или погибнуть? Ведь рано или поздно кончится продовольствие, - сказал Исана. - В еженедельнике говорилось о боевых учениях партизанского отряда. Вы предлагаете нечто совсем иное. Партизаны сражаются беспрерывно, меняя местоположение.
- Да, плохо наше дело, - сказал Тамакити.
- Вы, Исана, говорите, что у нас только два пути: сдаться или погибнуть. Разве нет третьего? - спросила Инаго. - А вдруг, пока мы будем сражаться в окружении, на американскую военную базу, поблизости отсюда, сбросят атомную бомбу и только нам, запершимся в убежище, удастся выжить?
- Атомную бомбу?.. Ну, а если на Токио сбросят водородную бомбу, наш бункер взлетит на воздух. Атомное убежище ничего не стоит. Просто средство самоуспокоения. Водородная бомба в пять тысяч раз мощнее атомной, сброшенной на Хиросиму, - сказал Тамакити.
Исана впервые выступал в роли защитника своего атомного убежища и вдруг почувствовал, как сильно он к нему привязался.
- Я не раз обсуждал вопрос о том, какая примерно атомная бомба будет сброшена на Токио, если в самом деле начнется ядерная война. Все эти рассуждения ничего не стоят. Как-никак в компании, собиравшейся наладить массовое производство таких же убежищ, я занимался рекламой. Даже если бы наш заказчик в случае атомной бомбардировки убедился на собственном опыте, что защитные возможности убежища недостаточны, рекламации от него все равно не поступило бы. Он бы просто погиб. Вот почему, пропагандируя наши убежища, я должен был делать вид, будто мне досконально известны их возможности. С этой целью мы издали рекламную брошюру - перевод американского проспекта атомных убежищ, выпущенного при президенте Кеннеди. Дело в том, что тогда компанией, приступавшей к строительству убежищ, руководили люди, которые, как и я, ничего не смыслили ни в физике, ни в технике, зато знали иностранные языки. В своей брошюре мы доказывали, что необходимо покупать убежища, ибо атомная бомба - оружие страшное, но в то же время не настолько, чтобы соответствующее укрытие не могло от него защитить. В общем, все выглядело довольно убедительно...
- Значит, вы построили это убежище как образец, выпустили рекламную брошюру. Почему же так и не началось массовое строительство? - спросила Инаго.
- По сути своей идея атомных убежищ - чистый обман, и скрыть это от покупателей не удалось. Например, мы не могли ответить на простой вопрос: как люди, уцелевшие в атомных убежищах, смогут существовать и дальше в условиях радиации, - сказал Исана и продолжал, обращаясь уже лишь к душам деревьев и душам китов: "Из-за волнений, одолевавших меня тогда, я заболел меланхолией, в какой-то мере именно поэтому я и укрылся в убежище. Да, наверное, и причина болезни моего ребенка - мой собственный внутренний крах..."
- Расскажите-ка подробнее об этом жульничестве, - ввернул Тамакити.
- Водородная бомба, о которой я упоминал, имеет сто мегатонн, простой расчет показывает: она действительно в пять тысяч раз мощнее атомной, что была сброшена на Хиросиму. Однако реальная разрушительная сила составляет лишь кубический корень из пяти тысяч, следовательно, она мощнее только в семнадцать раз. И в зависимости от рельефа местности мощность ее может еще уменьшиться. Ядерная головка ракеты "Поларис" равна 0,6 мегатонны, то есть в пересчете на тринитротолуол в тридцать раз мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму, однако реальная разрушительная сила, опять-таки равная кубическому корню из этого числа, больше лишь в полтора раза. Следовательно, атомное убежище, расположенное на достаточном расстоянии от эпицентра взрыва, будет вполне эффективным. Вот, в самых общих чертах, что говорилось в брошюре. Разумеется, все эти рассуждения были сплошным надувательством; простой расчет - десять ракет "Поларис" с ядерными боеголовками, наносящих удар по Токио, причинят ущерб в пятнадцать раз больший, чем в Хиросиме. Помимо всего методы, используемые американскими учеными, по-моему, значительно преуменьшают силу радиации. Вот почему все, кто занимался этой проблемой, начали проявлять признаки мизантропии, даже эксперты, изучавшие реальные возможности атомных убежищ, пришли в уныние. Их так и не начали строить, в Соединенных Штатах и в Советском Союзе стали создавать вокруг крупных городов сеть радаров и антиракетных установок. Бум, связанный с атомными убежищами, затих. А японская компания, не успев наладить массовое строительство, разорилась; осталось лишь одно-единственное наше убежище. Когда-то я осматривал арсенал одного индийского магараджи, превращенный позднее в музей, и обнаружил в нем множество страшного оружия. Порожденное острой манией преследования, оно, пожалуй, не могло быть даже применено в бою. Думаю, это атомное убежище тоже достойно стать музеем...
- Если Свободные мореплаватели забаррикадируются здесь и будут сражаться - вот вам еще одна причина сделать из него музей, - сказала Инаго.
- Партизанский тайник атомной эпохи? - усмехнулся Исана.
- Да, и тот самый магараджа приедет из Индии осматривать его. В ожидании этого визита вложу-ка я фильтры в вентиляторы. Не пропадать же таким прекрасным вещицам? Дзину тоже нравятся фильтры.
- Да, Дзину нравятся фильтры, - повторил Дзин, сияя, на лице его кое-где еще виднелись засохшие, почерневшие точки.
- Ну ладно, сейчас не время для болтовни, - сказал Исана, но по тону его чувствовалось: ему приятны и оптимизм Инаго, и мягкая, добрая улыбка Дзина.
Из бункера поднялся Красномордый, весь мокрый от пота, за ним еще двое ребят. Проникавшие сквозь бойницу лучи вечернего солнца провели алую черту по его скулам, по ноздрям и подбородку.
- Теперь там запросто проживут десять человек, - сказал он. - Правда, мы все передвинули без вашего разрешения.
- Будь я дома, сам бы вам в этом помог, - сказал Исана.
- Давайте-ка разойдемся по комнатам и поспим. А в случае чего сразу в бункер, - сказал Такаки.
- Даже если появится противник, нет никакой нужды бежать в бункер, - возразил Тамакити. - Крышка люка толщиной в тридцать сантиметров для защиты, конечно, хороша; но, запершись там, мы не сможем делать вылазки. Я думаю, надо как можно дольше продержаться наверху. Командовать боем будешь ты, Такаки?
- О чем ты? Какое "командование" в этакой тесноте?.. Наверно, трех наших ребят, поехавших в Идзу, схватила полиция и труп Коротыша уже обнаружен. По радио просто ничего не передают потому, что полиция наложила на эти сведения запрет. Полиция, скорее всего, знает, что мы не разбежались, а сосредоточились в укрытии. Иначе они прибегли бы к помощи радио и телевидения. Я не думаю, что ребята, попав в руки полиции, будут молчать. Ведь Союз свободных мореплавателей - вовсе не партия, построенная на вере в революцию. Вспомните, что говорил Коротышка. Да спроси кто-нибудь посторонний, что такое Союз свободных мореплавателей, единственное, что нам придет на ум, - наш погибший символический корабль. И все. Если полиция их схватила, заперла в одиночки и припугнула как следует, у них сразу выветрятся все воспоминания о корабле. И нечего ждать, что они сохранят верность и даже под пытками не проронят ни слова. Пожалуй, самое позднее этой ночью они все выложат о нашем убежище. И мы здесь в безопасности только до ночи. Так что все, кому неохота оказаться в осаде, могут свободно уйти...
Из-за ребят, загородивших дверь в прихожую, высунулся Радист.
- Думаю, мы уже окружены, - покачал он головой. - Я не разобрал, о чем они переговариваются, но под горой патрульные машины поддерживают постоянную радиосвязь. Просто полицейские видели фотографии военных учений и соблюдают осторожность - поэтому они до сих пор и не ворвались сюда.
- Завтра утром, как только рассветет, они, наверно, пойдут в наступление. Мы встретим их ружейным огнем, - сказал Тамакити, повернув к товарищам побледневшее от напряжения лицо.