Суббота, 3 мая
2 часа утра
Только что закончил работу и, несмотря на поздний час, так перетрудился, что никак не удается заснуть. Дикар вел себя сегодня, как гнусная свинья. Свинья, страдающая наркоманией, алкоголизмом и безусловным распадом личности. Кошмар начался с того, что я пришел на работу и увидел в окне большой плакат:
ВХОД ЗАПРЕЩЕН:
Социалистам;
с мобильными телефонами;
с силиконовыми грудями;
содомитам;
лицам с подтяжкой лица;
с кредитными картами;
валлийцам;
вегетарианцам;
некурящим;
пенсионерам;
трезвенникам;
с блокнотами-ежедневниками;
завсегдатаям клуба "Граучо";
журналистам;
пролетариям;
комикам;
инвалидам;
лесбиянкам;
собакам-поводырям;
жирным;
ливерпульцам;
детям;
любителями йогуртов;
с фирменными сумками;
христианам;
бельгийцам;
выпендрежникам-любителям ризотто;
рыжим;
бывшим женам;
У дверей ресторана бесновалась разъяренная толпа. Толстая женщина размахивала сумочкой с бамбуковой ручкой и говорила с резким валлийским акцентом:
- Я родилась в Ливерпуле, а моя партнерша - комик. Это возмутительно!
За окном сидел Дикар, курил сигарету и салютовал толпе бокалом с шампанским. Я вошел внутрь и направился к кухне.
- Возвращение провинциала, - проревел Дикар. - Как поживает старый добрый Лестер?
- Моя семья живет теперь в Эшби-де-ла-Зух, - холодно ответил я.
- Педант ё …! - выпалил Дикар.
- Лучше быть педантом, чем фанатиком, - ответил я. - А ваше объявление поражает в правах большинство постоянных клиентов. Через месяц вы обанкротитесь, и мы все окажемся на улице.
- А это мысль, - промямлил Дикар. - Если я стану банкротом, то не смогу платить Ким алименты, правда?
Я воспользовался его малотрезвым состоянием и продолжил обработку:
- Вы сами виноваты, что Ким находится в финансовой зависимости от вас. Пока вы были женаты, вы не разрешали ей работать.
- Работать! - вскричал Дикар. - Ты называешь перекладывание треханных цветуечков в ведре работой ?
- Ким была модным флористом, - напомнил я, - держала три магазина и имела контракт с Конраном.
Дикар залился своим жутким, почти беззвучным хохотом, а я поднялся в свою "квартиру" над рестораном. Я заключил слово "квартира" в ироничные кавычки, потому что на самом деле это кладовка. Свое обиталище я делю с упаковками смеси для приготовления соуса и огромными банками овощных консервов. В "гостиной" стоят два гигантских морозильника, забитых потрохами и дешевой мясной вырезкой. Но все-таки остается место для комплекта из маленького стола и стула (темно-пепельного цвета), купленного в MFI, и двуспальный диван, накрытый покрывалом с подсолнухами. (Я чувствую свое родство с Ван-Гогом: нас обоих отвергла столичная элита.)
Переоделся в белое одеяние шеф-повара, покормил рыбок, затем спустился в кухню и начал готовить для тех немногих посетителей, что удовлетворяют строгим критериям Дикара.
Субботнее меню всегда следующее:
Салат из креветок
*
Бычья печень с беконом и луком
Вареный картофель
Морковь, нарезанная кружочками
Гороховая каша
Соус из пакетика
*
Готовый фруктовый рулет с вареньем
Комковатый заварной крем "Берд" (пенка - плюс 10 фунтов
по причине воскресной наценки)
*
Нескафе
Мятная помадка "После восьми"
С раздражением обнаружил, что никому не пришло в голову разморозить бычью печенку, поэтому пришлось сунуть замороженную глыбу в духовку на медленный огонь. Овощи приготовили заранее, так что я сварганил пять литров соуса. Пока он булькал на огне, в большой миске я смешал порошок для заварного крема фирмы "Берд" с молоком и сахаром, старясь не перебрать с тщательностью, дабы комки не растворились в горячем молоке.
Вошел Луиджи и снял пальто, шляпу, ботинки и носки.
- Я должен помывай ноги, - сказал он, влезая на сушку. - Я должен помывай эти чертовы как-вы-их-там-называй… - сказал он, засовывая ногу под кран с холодной водой. - Спортивный ноги! - Он с восторгом подцепил эту фразу, услышанную им в кабинете врача. - Безумно чесайся, - сказал он, ожесточенно скребя между пальцами.
Я оглянулся на объявление, висящее на двери туалета для сотрудников: "Пожалуйста, мойте руки". О ногах ни слова. Через кухню нетвердой поступью протопал Дикар и ввалился в туалет. Дверь он закрыть не удосужился, и оттуда донесся плеск разлившейся Замбези.
Я быстро пересек кухню и захлопнул дверь сортира. Повернувшись, увидел Малькольма, посудомойщика; расстегивая пиджак-блузон, он стоял на пороге. Лицо у Малькольма было перекошено. Я спросил, что случилось.
- Это непорядок, - сказал он, кивая в сторону раковины, где плескались ноги Луиджи. - Раковина - моя территория, а вдруг нагрянет санитарная инспекция?
Луиджи заорал из раковины:
- Я работай в ресторанах двадцать семь лет. Я обслуживай принцесса Маргарет и Тони, Кассиус Клей и Томми Стил. Это мой личный друзья. Софи Лорен, когда приезжай в Лондон, заскакивай повидаться со мной всегда-всегда. Однажды Софи сказай: "Луиджи, я давай тебе совет. Всегда смотревай за своими ногами".
Луиджи вынул ноги из раковины и вытер их парой чистых посудных полотенец.
- Если бы! - буркнул Малькольм и нацепил фартук, испещренный жирными пятнами.
Я продолжил размораживать бычью печенку. В кухонные дрязги стараюсь не ввязываться. Формально я считаюсь шеф-поваром, но это ничего не значит: в неофициальной иерархии "Черни" я занимаю низшую ступень. Меня наняли исключительно за мои чисто английские гены и истинно рабочее происхождение.
Спустя десять минут Дикар вывалился из туалета с горящими глазами и счастливой улыбкой. Я указал ему, что у него кончик носа в тальке. Он загоготал:
- Чуток промазал, да?
После чего пошел в зал отпирать входную дверь. Официанты Кеннет и Шон опоздали на полчаса, и куда подевались мои помощники Саша и Азиз?
Оставалось пятнадцать минут до подачи блюд, когда в кухне появился Джимми-грек из соседней таверны. Джимми сообщил, что греческая община Британии голосовала за лейбористов, потому что двадцать лет назад Нил Киннок обещал вернуть в Парфенон мраморные барельефы Элгина, как только лейбористы придут к власти. К нам Джимми заскочил в надежде увидеть какого-нибудь известного лейбориста - дабы вручить ему петицию.
Переворачивая на противне шипящие куски бычьей печенки, я сказал:
- Не знал, что ты интересуешься историческими артефактами, Джимми.
- Лорд Элгин и турки нас обобрали, - сказал Джимми, стряхивая сигаретный пепел в раковину. - Я желаю для своей страны справедливости. Я готов умереть за Грецию! - театрально добавил он.
- А я не готов умереть за Англию, - встрял Малькольм. - Она не сделала мне ничего хорошего.
- Ну, благодаря НАТО и ядерному щиту, ни одному из вас не потребуется жертвовать собственной жизнью, - информировал их я. - А теперь, если позволите, у меня шестьдесят два человека, которых надо накормить, и ни одного помощника!
И я швырнул через всю кухню нож для резки рыбы. Иногда я позволяю себе подобные вспышки раздражительности. Публика ждет от шеф-повара именно такой экзальтированной экстравагантности, а я использую их потребности, чтобы снять стресс - во всяком случае, так утверждает мой бывший психотерапевт Леонора Де-Витт.
Малькольм сказал:
- Я бы тебе помог, но только не за три монеты в час.
А я ему ответил:
- Малькольм, ты только посмотри на себя. Ты преступно неопрятен. Ты рожден всю жизнь провести за кулисами.
К моему изумлению глаза его наполнились слезами.
- Значит, так ты обо мне думаешь, Моули. Ладно, теперь обо мне станет заботиться Тони Блэр. Я - рабочий класс, а лейбористы всегда заботились о рабочем классе.
- Да, - согласился я, - но Тони Блэр вряд ли будет давать тебе бесплатные уроки гигиены и красноречия.
- Пускай, зато я получу образование, - всхлипнул Малькольм. - Тони обещал, он повторил это три раза.
Малькольм говорил о мистере Блэре словно то был его личный друг.
- Прежде чем получать образование, надо научиться читать , - сообщил я. И тут же пожалел о своих словах.
Малькольм сказал:
- Вот я об этом и толкую. Пусть Тони научит меня читать.
Я принялся переваливать охлажденный креветочный салат из вакуумной упаковки в шестьдесят вазочек для фруктового мороженого (у двух посетителей была аллергия на моллюсков). Тут в кухню ворвался Дикар с криком:
- Где ё… мать, холодная закуска? У меня там ё… Майкл Джексон ждет свой ё… обед, за двенадцатым столиком.
Луиджи удивился:
- Зачем безумный Майкл пришагай в "Чернь"? Я слыхай, он кушай одна зеленый фасоль, сиживай в кислородной палатке и кушай фасоль, рядом медсестра, а над палаткой летай вертолет.
- А его обезьяна Мыльный Пузырь с ним? - спросил Малькольм.
Как только Дикар скрылся в обеденном зале, все ринулись к вращающейся двери и стали методично давиться, дабы лицезреть великого певца и жертву пластической хирургии. Однако человека с искусственным носом и настоящей обезьяной за двенадцатым столиком не обнаружилось. Там сидели четыре типа в тройках от Армани и чем-то серьезно беседовали.
Луиджи заглянул в книгу заказов. Одного из типов звали Майкл Джексон, его недавно назначили руководителем Четвертого канала Би-би-си. Я послал Малькольма наверх в мое обиталище за кратким изложением комедийно-трагического сериала в двадцати частях "Белый фургон", в котором рассказывается о человеке по имени Годфри Хетерингтон, днем он работает бухгалтером на Би-би-си, а ночью превращается в серийного убийцу. Годфри разъезжает по окрестным графствам в белом фургоне "бедфорд" и убивает ни в чем не повинных женщин.
В феврале Би-би-си отвергла сценарий.
БЕЛЫЙ ФУРГОН - КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
"Белый фургон" - это телевизионная комедийная драма, состоящая из двенадцати получасовых серий.
Главный герой - Годфри Хетерингтон (актер Гарри Энфилд), который днем работает бухгалтером на Би-би-си, а ночью он - серийный убийца, который ездит по окрестным графствам в белом фургоне и убивает ни в чем не повинных женщин.
Комедийная сюжетная линия заключается в том, что жена Годфри, Глория (актриса Полин Квирк), ничего не знает о ночных занятиях мужа. Она думает, что ее супруг развозит бездомным благотворительный суп.
Смех в зале нарастает и переходит в неудержимый хохот, когда неповоротливый инспектор полиции (актер Дэвид Джейсон) то и дело почти ловит Годфри, который каждый раз от него ускользает.
В пьесе будет двенадцать очаровательных жертв, которые погибнут двенадцатью хитроумными способами. Телезрители Британии смогут хорошо посмеяться, а кроме того удовлетворить свой интерес (извращенный, по словам некоторых) к серийным убийцам. "Белый фургон" - умелое сочетание того и другого.
Съемки будут проводиться в Белом городе Би-би-си и в различных местах окрестных графств.
"Белый фургон" - притча о нашем времени.
А. А. Моул
(Примечание: согласие вышеназванных актеров еще не получено)
КОНЕЦ
Кеннет и Шон появились как раз вовремя, чтобы украсить креветочный салат побегами увядшей петрушки. По их словам, они опоздали потому, что полтора часа торчали во чреве Северной линии. Я поинтересовался причиной остановки метро.
- Крысы перегрызли кабели, - сказал Шон, - ну и поезда остановились.
Я спросил, откуда он знает. А Шон ответил:
- Да выглянул я из окна вагона, а там крысища сидит размером с собаку, еще и пялится на меня. Клянусь жизнью своей мамы, из акульих челюстей этой крысы торчал кусок кабеля.
Кеннет его оборвал:
- Эй, хватит заливать, ирландский заморыш. Не видел я никакой крысы, самоубийство там было. А чтобы соскрести самоубийцу с путей, всегда требуется полтора часа. Хоть часы проверяй.
- Бедняга, наверное, голосовал за консерваторов, - пошутил (неудачно) Малькольм.
Мы обсудили различные версии неявки Саши и Азиза. И пришли к консенсусу, что их отловила иммиграционная служба. Что ж, такова плата за риск в ресторанном бизнесе. Совершенно невозможно строить планы на длительный срок, назначать дежурства по праздникам и т. д.
Малькольм официально попросил перевести его на кухню. Я сказал, что поговорю с Дикаром, когда он будет трезвым (никогда). Тогда Малькольм стал талдычить о минимальной зарплате, о правах служащих и условиях труда. Я указал ему, сколь опасно вести подобные разговоры на кухне - пусть и в мягкой форме, но таким элегантным способом я дал понять, что весьма сочувствую идее улучшения ужасных условий работы в "Черни".
В отсутствии Саши и Азиза, Дикару пришлось самолично помогать мне раскладывать по тарелкам шестьдесят две порции бычьей печенки. Малькольму вручили деревянную ложку и доверили помешивать соус в котелке.
В 10 утра Кеннет и Лайам сообщили, что посетители устали ждать главного блюда, а кое-кто даже пожаловался на увядшее состояние петрушки.
Тут Дикар взревел:
- Скажите этим долбоё…, чтобы отправлялись в забегаловки этого пижона Конрана, если им нужна свежесть .
Наконец, когда все посетители пережевывали бычью печенку (из духовки ее достали несколько более жесткой, чем я предполагал), я встал у двери и принялся осматривать зал в поиске известных лиц. Мистер Мандельсон сидел на своем обычном месте в дальнем углу: ему нравится подпирать спиной стену. Гарри Энфилд ел вместе с Эдвардом, своим отцом. За тем же столиком сидел Ричард Инграмс, редактор журнала "Олди", адресованного пожилому населению. Я выписываю его уже год. Подарил себе подписку на тридцатый день рождения. Кое-кто тогда изрядно насмехался. (Моя жена Жожо убеждена, что я - воплощение древнеафриканской женщины, а моя бабушка при жизни любила повторять: "Адриан, ты родился стариком". У нас с ней действительно было весьма много общих пристрастий: Радио-4, Джефф Лемон, йоркширский пудинг, правильная пунктуация и т. д. и т. п.)
Дикар ел a deux со стройной блондинкой, та с отвращением возила куски печенки по тарелке.
Через черный вход появилась Ким Дикар. Она встала рядом со мной у двери, ведущей в зал; запах ее духов чуть не сшиб меня с ног.
- Как называется эти духи? - спросил я.
- "Яд", - ответила она и прищурилась, глядя, как Дикар чокается с блондинкой.
Ким откинула назад гриву темных волос. В 1987 году читатели журнала "Современное цветоводство" избрали ее мисс Цветок.
Я повнимательнее изучил спутницу Дикара.
- Кто она?
- Бриджит Джонс! - выпалила Ким. - В прошлом месяце ее поганые дневники возглавили список бестселлеров.
- Дневники? - поразился я. - Но она еще не стала знаменитостью, так ведь?
- Не стала, - согласилась Ким, - но станет, если Дикар сделает ее своей пятой женой.
Пока я разглядывал будущую знаменитость, Бриджит Джонс выскочила из-за стола и стремительно покинула ресторан.
Дикар проорал ей вслед:
- Да-да, твоя задница действительно слишком жирная в этих ё… брюках.
Ким подтолкнула меня:
- Скажи этому козлу, что он задолжал мне алименты за три месяца.
И ушла.
Дикар увидел меня в дверях и крикнул:
- Вали на ё… кухню, Моул.
Прежде чем я вернулся к своим скромным обязанностям, мистер Инграмс успел бросить на меня сочувственный взгляд.
Я разложил по тарелкам фруктовый рулет с вареньем и впал в ярость, увидев, что Малькольм раздавил в заварном креме все комочки и снял пенку ! Она покоилась в ведре для пищевых отходов большим сдувшимся воздушным шаром желтого цвета. Луиджи извлек пенку двумя большими ножами для резки рыбы и сполоснул ее под горячей водой со словами:
- Да никто и не понимай, что она из помойка.
В потрясенном молчании я наблюдал, как он делит пенку на четыре части, кидает в вазочки с заварным кремом и несет к двенадцатому столику: специальный заказ, весьма вероятно, в честь нового высокого поста мистера Майкла Джексона.
Во время затишья между пудингом и "Нескафе" с мятной помадкой, я позвонил на Глициниевую аллею. Трубку сняла мать.
- У твоего отца что-то не то на голове, - сообщила она.
- Он всегда страдал хронической перхотью, - напомнил я.
- Нет, тут что-то другое. - Голос ее дрогнул. - Он увидел свой затылок в зеркале спальни и стал биться в истерике. Пришлось вызвать доктора.
- И что у него там может быть? - осведомился я. - Кроме рогов, конечно?
Мама пропустила мимо ушей мой невнятный намек на ее предполагаемую супружескую неверность.
- У него почернела кожа на голове, - сказала она. - Особенно сильно на проплешине. Доктор Чодри в недоумении. Похоже на гангрену, - добавила она упавшим голосом.
- Гангрена! - заорал я. Малькольм и Луиджи прекратили раскладывать мятную помадку по кофейным блюдечкам. - Если это гангрена, то ему придется ампутировать голову.
Мама не рассмеялась, в отличие от Малькольма с Луиджи. Эти хохотали до полного отупения. Они все еще не могли остановиться, когда Дикар объявил, что политически некорректное объявление в витрине сорвала делегация журналистов от "Дейли телеграф". Еще один весомый признак, что некогда правая газета медленно, но верно сдвигается к левому центру.
Суббота, 3 мая
Согласно последним донесениям медицины, отцовская гангрена пошла на поправку.
После беспокойной ночи его уговорили лечь в теплую ванну с добавлением эфирного масла (ноготкового). Ему втирали в голову водоросли и мазали волосы кашицей, перетертой из какой-то травки с ирландских болот. Когда отец вышел из ванной, кожа на его голове, по словам матери, была "обычного приятного поросячьего оттенка".
Мать считает этот случай убедительным доводом могущества растительной терапии. Надеюсь, она никогда не узнает про фломастер. В ее жизни и так хватает жестоких разочарований.
Утром в ресторан нагрянула Ким с двумя верзилами и похитила из погреба пять ящиков шампанского.
- Скажи Дикару, это в счет тех денег, что он мне задолжал, - заявила она.
Поначалу я никак не мог понять, с чего это она за одну-единственную ночь так кардинально подряхлела. Потом дошло: я впервые видел Ким при жестоком свете лондонского дня.