– Ты говоришь, отец мой, что мне надо учиться любить Бога через любовь к его творениям?! Но ведь именно через людей приходит большее число искушений!
– Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью!
– Значит, всё дело только во мне самом? Значит, всё это время мне никто и не мешал, кроме моих собственных грехов? Я понял теперь важную вещь – отречение от мира означает отречение от своих страстей, а не уход от людей! Меня раздражали мои ближние потому, что всё то плохое, что я видел в них, находило отклик в моей душе. Если бы я сам был чист, то и вокруг всё было бы иначе: мир бы стал светлее и лучше. Он пел бы хвалу Господу вместе со мной! Зло коренится только внутри меня. Борьба с миром (миром страстей) происходит внутри, для этого не надо уходить в пустыню и затвор! Другие люди только помогали мне тем, что выявляли моё собственное несовершенство, и в этом была огромная польза для меня. А я не ценил этого великого блага! Ведь ближние обнажают наши страсти, колют нас иголками, вскрывая застарелые гнойные раны, и тем самым не дают нам скатиться на самое дно – в сатанинскую гордыню. Они вытряхивают нас из состояния самолюбования, и мы получаем возможность развиваться дальше. Оставшись один, я замкнулся в самом себе и перестал видеть свою повреждённость. Страсти как будто затухли во мне, но, не будучи побеждёнными, все вылились в одну самую ужасную – гордость. Я стал считать себя уже достигшим совершенства, поэтому живой, реальный Бог был мне уже не нужен! Я стал поклоняться придуманному мной образу Бога, принося Ему в дар поддельное смирение, а на других людей смотрел свысока. Но воображаемый Бог не даёт человеку благодати и счастья! Поэтому бесы вновь овладели моей душой, и с ещё большей силой. Господь сказал: "нехорошо быть человеку одному"! Лишь тот, кто в достаточной мере познал свою немощь, может себе позволить жить в уединении, нам же нечего и мечтать об этом! Быть среди людей полезно для души, начинаешь больше любить Бога… Но скажи, отец, неужели служение ближнему может быть выше, чем молитва, выше Богообщения?
– Тогда праведники скажут Ему в ответ: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя в темнице, и пришли к Тебе?" И Царь скажет им в ответ: "истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне".
В эту минуту монах вдруг ясно понял одну истину, которая впоследствии стала стержнем всей его жизни. Часто Господь хочет, чтобы мы любили ближних даже больше, чем Его самого. Он снова и снова являет Своё великое смирение и ставит самого последнего грешника выше Себя. Он жертвует временем и любовью, которые мы можем отдать Ему, чтобы мы потратили их на своих ближних. Ради приготовления похлёбки для нищего можно прервать общение с Царём! А может, именно с этого и начинается истинное Богообщение? Когда живёшь для других людей, перестаёшь думать о себе, становится некогда копаться в своих мелких переживаниях и упиваться собственной праведностью. А что может больше приблизить нас ко Христу, как не отказ от себя самого ради служения ближним своим?!
Монах задумался:
– Если я вернусь обратно в монастырь, мне придётся опять работать в лавке! А там постоянная суета, ум занят расчётами и мыслями о том, чтобы тебя не обманули. Толку от этой работы мало, а сил и времени уходит много! Не лучше ли мне выпросить послушание в больнице или где-нибудь ещё, где я смогу принести больше пользы людям? Зачем растрачивать себя понапрасну, занимаясь грязным и никому не нужным делом?
– Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым.
– Неужели даже это можно обратить на служение Христу?
– Едите ли, пьёте ли, или иное что делаете, всё делайте во славу Божию. Ибо никто из нас не живёт для себя и никто не умирает для себя. А живём ли – для Господа живём, умираем ли – для Господа умираем. И потому, живём ли, или умираем, – всегда Господни.
– Значит, мне надо возвращаться в лавку и не мечтать о больничном корпусе? А я-то думал, что, став воином Христовым, обрёл свободу и могу следовать предрасположению моего сердца! – с горечью сказал монах.
– Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но не всё назидает!
– Да, наверное, я ошибался. Я считал свободой возможность делать то, что мне самому нравится. Но разве это настоящая свобода? Конечно, Господь дал нам право самим определять свою судьбу, но тем большая на нас лежит ответственность! Дарованную нам свободу надо лелеять и тщательно оберегать от греха. Ведь грех – это рабство, истинная же свобода может истекать только из любви, а любовь порождается терпением и смирением. Работа в лавке мне не нравится, значит, я ещё не полностью освободился от своих установок и страстей. Это то же рабство. А Господь хочет научить меня быть по-настоящему свободным, получать радость от всего, что Он мне посылает. Что ж, я приму этот вызов! Постараюсь быть верным Господу в малом, чтобы потом, во время последнего, решающего испытания, иметь возможность свободно выбрать Вечность со Христом!
Монах послушался своего духовника и вернулся в монастырь. А много лет спустя он опять стал жить один. Но это не было уже бегством от мира, уходом от трудностей. Это был результат победы над собой – монаху стало всё равно, где жить и чем заниматься. Он отдал всего себя Христу, и ничто больше не могло отлучить его от любви Божией. Жить в уединении было предрасположением его души, но он должен был отказаться от этого блага ради Господа. Когда же он полностью умертвил свою волю, то обрёл свободу поступать согласно влечениям своего сердца. Во всём искал он теперь славы Божией, а не своей, поэтому любое его дело становилось делом Божиим. Его намерения стали намерениями Господа. Он жил во Христе, а Христос жил в нём.
* * *
Монах в молодости любил книги и читал даже такие, которые сложно найти в монастырской библиотеке, которые и духовник вряд ли разрешит читать неутверждённым в вере людям. Годы спустя на память ему приходили некоторые из них, особенно яркие и запоминающиеся. Вот и на этот раз вспомнились ему два романа. Оба автора – признанные классики мировой литературы. Оба произведения – о большой любви между мужчиной и женщиной, которая заканчивается трагической гибелью героини. Романы-двойники, похожие друг на друга как две капли воды…
Любовь… Такое знакомое всем нам слово. Но что оно означает? Всё ли, что люди называют этим словом, действительно является любовью? Бог есть Любовь. Но где проходит граница между любовью божественной и земной? Увидев целующуюся на улице парочку, монах подумал: "Разве можно сравнить те чувства, которые испытывают влюблённые, с тем, что даёт Бог любящим Его? Та привязанность вся пропитана грехом, плотской нечистотой, использованием друг друга, ревностью и эгоизмом. Эта – возвышенна, бескорыстна, совершенна и чиста. Разве может между ними быть что-то общее? Лучше сразу искоренять подобные чувства из своей души и советовать другим делать то же! Даже честный брак – и тот удаляет человека от Бога, не даёт полностью насладиться небесной любовью, крадёт у супругов время, которое они могли бы посвятить сладкой молитве. Безбрачие и монашество – вот единственный путь к совершенству! Надо оберегать людей от непоправимых ошибок, не давать им совершать опрометчивые поступки, которые могут сломать всю их дальнейшую жизнь!"
– Отец мой, благослови меня проповедовать безбрачие между людьми! Ведь супружество уводит людей от Бога!
– Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину, сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.
– Но как же так, отче? Ведь "неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу, а женатый заботится о мирском, как угодить жене". И "незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу"!
– Не все вмещают слово сие, но кому дано… Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стои́т он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его!
– Прости, отец Пётр! – смутился монах. – Я позабыл, что и ты когда-то был женат, и что брак не сделал тебя невосприимчивым к слову Божьему. Есть разные пути к совершенству, и каждый должен выбрать свой. Далеко не всякий человек может сразу возлюбить Христа, минуя обычную человеческую привязанность и заботу о любимом. Некоторые должны учиться любить постепенно. Их задача – разглядеть в близких людях образ Божий и научиться жертвовать ради них своим покоем и благополучием. Тогда недалече от них будет и Царствие Божие!
Теперь ясна стала разница между теми двумя романами о любви. Не двойники они, но антагонисты. В одном из них любовь со смертью героини заканчивается, в другом – только в этот момент и начинается. Что даёт эта любовь герою? В первом случае – отчаяние и злость на Бога, который так жестоко и бесполезно разлучает возлюбленных, во втором – желание следовать за любимой, посвятить свою жизнь Тому, кому посвятила её она. Любовь земная переросла здесь в любовь небесную, и последняя освятила первую.
Хорошо, когда у человека есть островки, где он может хоть минутку отдохнуть от бушующего океана хаоса и тьмы. Это уже шаг на встречу с Богом, попытка преодолеть эгоизм, желание служить чему-то большему, чем своим собственным прихотям. Ругать человека за то, что он любит жену, или ребёнка, или друга – жестоко и вредно. Ведь для него на данном этапе в этом заключён весь смысл жизни, без этого он – пустышка, плесень, бесполезное и никчёмное существо. Разрушь это основание – и человек никогда уже не сможет возродиться, жизнь его станет серой и безрадостной. Если мужчина способен всего себя посвятить женщине, то, возможно, когда-нибудь он сможет посвятить себя и Богу. Если мать готова пожертвовать жизнью ради своего ребёнка, то, может статься, она пожертвует ею и ради Христа. Земная любовь – фундамент для любви небесной! Не спеши хулить её, ведь ты не знаешь, какие прекрасные замки порой возводятся на цементе, смешанном с песком. Но не спеши и обожествлять её, ведь фундамент может так и остаться фундаментом, если ничего не предпринимать для строительства дома. А на голом фундаменте, как известно, долго не проживёшь. Островки быстро тонут или разрушаются, и человек может вновь оказаться в бушующем безотрадном океане пустоты. Умрёт любимая женщина – и отчаяние с тоской нахлынут с новой силой, предаст друг – и конец так долго лелеемому цветку искренности и открытости. Опять не для кого жить, опять надо лезть в свою раковину, опять погружаться во тьму одиночества!
"Какая бесполезная и жестокая штука – жизнь! Прекрасное заходящее солнце вечно смеётся над нашей болью и неудачами! Как мы ни стараемся, мы не можем помочь даже самым близким и дорогим нам людям, не можем уберечь их от страдания и смерти. Нам не под силу дать им радость и счастье, мы можем только усугублять их муки и приближать их конец. Не лучше ли избавить мир хоть от одного вонючего червя, оскверняющего его своей нечистотой? Не лучше ли покончить со своим жалким бесполезным существованием сразу, а не мучиться постоянным несоответствием наших желаний с действительностью?" – такие мысли неизбежны для человека, пытающегося сделать единственной основой своей жизни любовь к родным людям или своей стране. Это тупик, из которого выход только один – вознестись над земными ценностями и целями и посвятить свою жизнь и любовь Тому, Кто не умирает и не предаёт – единому истинному Богу! И тогда даже привязанность к близким освятится и наполнится новым смыслом. Она перестанет приносить одни страдания, а будет доставлять нам радость. Может, и удастся нам тогда как-то изменить судьбу дорогих нам существ, облегчить их боль, подарить им жизнь и счастье. Островки превратятся в материк, а с него легко перебросить мостик и на небо!
* * *
Не раз слышал монах от верующих людей, что мир есть зло и христианину не стоит даже и пытаться изменить его. Зачем, если "земля и все дела на ней сгорят"? Да и опасно это, ведь мы слабы, маловерны, нас легко сбить с правильного пути, увлечь в сторону. Грязь освятить невозможно, а вот запачкаться ею вполне реально. Лучше обособиться, отделиться, воздвигнуть стены и запереться внутри них, ожидая конца.
– Скажи, отче, – допытывался монах у отца Петра, – чему же подобен этот мир? Неужели он есть чистое зло, и нам, христианам, нельзя и пытаться изменить его к лучшему, а можно только убежать и спрятаться от него?
– Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своём. Когда же люди спали, пришёл враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушёл. Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы… Поле есть мир; доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого.
– Я понял: мир, сотворённый Господом, не может быть злом! Конечно, сатана занёс в него много грязи, мусора и нечистот, но можно найти в нём и драгоценные жемчужины! Сразу их не увидишь, в глаза бросаются лишь уродство и мерзость. Но в этом и состоит наша цель – искать и бережно хранить Господень бисер. А жемчужины эти могут быть спрятаны где угодно – даже в мусорной куче или в грязной луже. Поэтому иногда стоит порыться в чём-то с виду нечистом, чтобы потом с вящей радостью найти там драгоценность. И тогда ценишь свою находку куда больше, чем если она сама ложится в руки! Зачем же нам бежать от мира? Пусть лучше мир бежит от нас, а не мы от него! Ведь с нами Тот, кто победил мир! Мы властью, данной нам Христом, судим и испытываем мир, управляем им. Мы просеиваем его через сито, мы отделяем овец от козлищ и свет от тьмы. Мы вычленяем, разделяем, структурируем. Мы – соль земли, мы – свет миру. Нами Земля содержится, нами освящается. Мы предотвращаем гниение, придаём всему вкус и цвет, раздвигаем границы и указываем путь. Мы – чада Божии, "род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего нас из тьмы в чудный Свой свет". Мы призваны преображать мир, как Господь преображает нас!
– Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом…
– Конечно, отец мой, я совсем забыл! Чтобы царствовать, надо во всём уподобиться Христу. И как Он обнищал и умалился ради нас, так и нам надо полностью обнищать и умалиться ради Него и ближних. Тогда мы по праву станем детьми Божиими и по праву унаследуем не только этот мир, но и Царство Небесное!
– Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.
– Спасибо, отец мой, что ты предостерегаешь меня от возможных опасностей! Никогда не надо забывать, что сатана нас ненавидит. Не всегда христианам нужно открыто демонстрировать свою власть над миром. Чаще бывает, что необходимо маскироваться и казаться похожим на других людей. Ведь мы – шпионы, инородные элементы, вирусы, призванные создать новую программу на основе старой, закваска, изменяющая всё тесто, улучшающая его. Внешне мы ничем не отличаемся от остальных: делаем обычные повседневные дела, читаем книги, смотрим телевизор и рожаем детей. Но внутри – внутри всё в нас устроено по-другому. Всё это мы делаем не совсем так, как они. Все дела мы посвящаем Господу и делаем их осознанно, радуясь самому процессу, а не пытаемся получить от них свою маленькую выгоду. Мы ищем трудностей, чтобы их преодолевать, нам нужна борьба, чтобы чувствовать себя живыми, нам нужно падать и вставать, чтобы верить в Спасителя. Тому, что раздражает – мы должны научиться радоваться, что ненавидим – должны полюбить, чего боимся – к тому должны мы стремиться. Наша цель – оставаясь в старой оболочке, превратиться в совершенно другое существо, чтобы затем взорвать мир изнутри!
* * *
Отец Пётр смотрел на своего духовного сына, как всегда, строго, но с неподдельной родительской любовью. От одного взгляда на духовника сердце у монаха согревалось, и на душе становилось светлее и теплее. Приятно чувствовать, что о тебе кто-то заботится, что кому-то в целом свете есть дело до того, счастлив ты или нет. Сын знал, что молитва отца всегда ограждала его от многих бед, согревала его холодное сердце и давала ему мужество любить Христа и идти за Ним. Залюбовавшись солнечными глазами подвижника, монах невольно подумал: "Это истинный избранник Божий, сораспявшийся Христу и воскресший с Ним. Неужели он был когда-то таким, как я? Как же смог он достичь столь высокого состояния? Поневоле приходишь к выводу, что есть истинные гиганты духа, возлюбленные Господом, которым изначально дано больше, чем всем остальным людям. Нам же, простым заурядным христианам без особых талантов и способностей, бесполезно и даже вредно помышлять о том, чтобы стать святыми".
– Отец Пётр, слышал я мнение, что святые – это чуть ли не сверхлюди, нам же, грешным, нельзя и мечтать о том, чтобы уподобиться им! Святость – что-то вроде дара, данного человеку от рождения. И уж кому дано, тому дано. Ничего изменить нельзя. Смиряйся тому, что имеешь, и не стремись к большему – в этом многие видят суть христианской жизни. Люди в массе своей одинаковы, а норма всегда там, где большинство. Святых же мало – следовательно это особые люди, возжелавшие высшей доли и добивающиеся сверхзаслуг. Так ли это? Грешно ли желание стать святым?
Отец Пётр ответил одной фразой, но в ней был заключён весь истинный смысл христианской жизни:
– Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный…