В-третьих, мир стал единым. Он настолько сблизился, что местные традиции больше не могут сохранять статус кво. Нам нужны единая культура, единая цивилизация, а то, что мы имеем, - это множество культур, множество цивилизаций, и это создает путаницу.
Когда-то каждый жил в своем собственном частном мире. Индуист был индуистом и не знал ничего другого. Он даже и представить себе не мог, что существует какой-то другой путь. Теперь люди знакомы со многими альтернативами; в мире открыты многие двери. Никто уже прочно не укоренен в местной культуре, и это порождает неугомонность. В некотором роде, мы вырваны из автономных традиций с корнем и должны построить мировую культуру.
Но прежде чем мировая культура сможет родиться, местные культуры должны погибнуть. Вот почему современная молодежь кажется мятежной. На самом деле, это не молодежь мятежна, мятеж возникает в сопротивлении старого порядка новому миру.
В-четвертых, впервые в истории создано атомное оружие. Теперь существуют две возможности: либо мы научимся жить вместе, либо мы вместе умрем, - всемирное сообщество или всемирное самоубийство. Из-за возможности мировой атомной войны молодежь беспокойна, ее будущее кажется неясным. Возможно, что нет никакого будущего, - атомная война может начаться в любой момент, быть может, времени на то, чтобы жить, не осталось - так что текущий момент становится очень важным.
Существует глубокая взаимосвязь между осознанием времени и беспокойством: чем больше общество осознает время, тем более беспокойным оно становится. Но если общество не обладает сознанием времени, оно всегда довольно. На Востоке мы веками жили в полном удовлетворении только благодаря теории реинкарнации. "Время бесконечно. Потеряв жизнь, ты ничего не теряешь". Но в христианстве есть только одна жизнь: "Время быстротечно, а человеку так многого хочется". Времени так мало, что вы становитесь беспокойными.
С угрозой ядерной войны для надежд на будущее нет времени. Кажется, что в любой день вся планета может быть уничтожена. Впервые молодежь больше заинтересована настоящим моментом, - прожить его, насладиться им, - потому что кажется, что будущего не будет.
Таковы причины. Но, на мой взгляд, все они являются хорошими знаками, потому что благодаря им мы можем создать новый мир, может даже родиться новый образ мышления. Призыв хиппи звучит здорово:
"Занимайтесь любовью, а не войной".
Это прекрасно! После 1984 года мира либо не будет вообще, либо будет совершенно другой мир. И я надеюсь на последнее.
Почему большинство методов медитации людям больше не помогают?
Существует множество методов медитации, и каждый метод имеет значение для определенного склада ума. И есть также определенные методы, которые важны в определенный временной период.
Все традиционные методы в основном являются тихими. Динамическая медитация тоже заканчивается тишиной, но начинается - с катарсиса; в наше время умы нуждаются сначала в глубоком катарсисе, только тогда они могут стать тихими.
Этот метод необходим лишь потому, что современный ум - христианский или нехристианский, индуистский или неиндуистский - является продуктом жесточайшего подавления желаний, мыслей, инстинктов… всего. Веками мы жили с крайне репрессивным отношением к жизни. Сначала это подавление должно быть отброшено, только тогда вы сможете проникнуть в свой центр.
Так что мой метод в некотором отношении нов - не по результатам, а по методологии. Сначала вы должны избавиться от безумия; только тогда вы сможете исследовать свой внутренний мир.
Какова твоя концепция саньясы?
Моя концепция саньясы полностью отличается, или, скорее, противоположна старой, традиционной. Старая концепция саньясы - это концепция отречения от мира. Моя идея заключается просто в принятии нового внутреннего отношения к жизни, без внешнего отречения. Вы остаетесь в мире, вы продолжаете работать, как работали, но теперь вы не относитесь к этому серьезно. Теперь это просто игра. Вы просто играете роль в драме, вот и все.
Нет никакой необходимости в отречении, я не сторонник отречения, потому что если вы не вовлечены в мир, не отождествлены с ним, вы можете оставаться в нем и быть в то же время вне его.
Так что будьте в мире, но не позволяйте миру быть в вас. Это и есть саньяса.
Глава 7
Секреты ученичества
В чем заключаются отношения гуру и ученика?
Прежде всего, гуру - это не учитель; гуру - это человек, образ жизни которого религиозен. Религия - не информация, ее нельзя выучить, религия - это способ жизни. Само присутствие гуру - это причастие. И тому, кто живет рядом с гуру, нечто передается, хотя и не через слова. Эти отношения так глубоки, что напоминают не столько учителя и ученика, сколько возлюбленного и любящего.
Во-первых, гуру должен быть просветленным, он сам должен достичь истины, потому что гуру не может передавать чужой опыт. Религиозный опыт может быть передан только из первых рук. Учителю не нужно быть предельно осознанным, но гуру должен быть таковым. Учитель может передавать информацию из вторых рук - из писаний или традиций, но гуру - нет. Гуру - это человек, который познал истину. Он - первоисточник; он сам встретился с реальностью, он столкнулся с ней лицом к лицу. И тогда ученик соприкасается со знанием из первых рук, потому что гуру пережил то, о чем он говорит, и то, что он делает.
Во-вторых, гуру не осознает того, что он гуру; он не может это осознавать. Гуру не станет утверждать, что он гуру, подобное утверждение в принципе невозможно. Человек может знать только, достиг ли он состояния вне эго; иначе он не может встретиться с истиной. Встреча с истиной происходит лишь тогда, когда эго полностью исчезает.
Я всегда говорю, что в религии, в духовности, бывают только ученики - потому что гуру не присутствует, он есть лишь само присутствие. Его абсолютно непретендующая, неэгоистическая, непоучающая позиция и его жизнь в истине и есть обучение. Так что человек, который провозглашает себя гуру, - просто учитель, не гуру.
В английском языке нет слова, которым можно было бы перевести слово "гуру", потому что отношения между гуру и учеником чисто восточные. Таких отношений нет в западной культуре и традиции, поэтому на Западе никак не могут понять, что представляет собой гуру. В лучшем случае, они могут понять, что представляет собой учитель.
Отношения между гуру и учеником настолько глубоки… они как любовь. Они полны чувства благоговения, которое переживается как любовь, но с одним отличием: течение энергии в любви происходит на одном уровне, а благоговение направлено к тому, кто наверху, к тому, кто выше. Любовь порождает дружбу, потому что любящий и возлюбленный находятся на одном уровне. Благоговение - это тоже любовь, но с одним существенным отличием: уровни разные, один человек находится выше. Если существует любовная близость с тем, кто выше, автоматически по отношению к нему возникает и благоговение. Но этого никто не ожидает, этого никто не требует.
Существуют только ученики, - потому что они являются учениками сознательно, они решили быть учениками. Гуру не выбирает, он действует. Его действие едино с его образом жизни, так что он учит самим своим действием. Его учение и его образ жизни являются аспектами единого существования. То, как он сидит, стоит, ходит, говорит, молчит - все является обучением. Ученик всегда должен быть готов воспринять то, что исходит от самого существования гуру. Ученик - это тот, кто обладает открытым умом, восприимчивым умом, так что он не столько учится, сколько воспринимает. Вот почему доверие является основной составляющей ученичества.
Когда мы сталкиваемся с неизвестным, логические, рациональные объяснения невозможны. Когда мы сталкиваемся с неизвестным, нами может руководить только доверие. Если я скажу что-нибудь об известном, вы можете обсудить это со мной, потому что вы тоже это знаете. Мы можем об этом спорить, мы можем об этом рассуждать, - возможен диалог. Но если я говорю о том, что вам абсолютно неизвестно, тогда диалог невозможен, и не может быть никакой дискуссии. Вы не можете подойти к неизвестному рационально, потому что разум действует только в сфере известного.
В тот момент, когда приходит неизвестное, разум бесполезен, бессмысленен. Размышлять о неизвестном абсурдно, как можно размышлять о неизвестном? Это как если бы вы были слепы, а я говорил бы вам про свет. Вы можете только поверить в то, что я говорю, - другой возможности нет.
Отношения между учеником и гуру - это отношения глубокого доверия. Я говорю не о слепой вере; гуру никогда не ожидает, чтобы вы в него верили, такого ожидания нет. Но сама природа неизвестного такова, что без доверия вы не сможете продвинуться вперед ни на шаг. Ученику доверие необходимо, потому что он не сможет сделать ни одного шага в неизвестное, не доверяя гуру. Неизвестное темно, это неизведанное пространство, это не блаженство, это не предельное - и гуру всегда говорит: "Прыгни в него! Сделай это!" Но для прыжка необходимо доверие, без доверия вы не прыгнете. А знание может прийти только через прыжок.
В науке сначала появляется гипотеза, а затем начинают проводить эксперименты. Гипотеза означает предварительное мнение. Если эксперимент подтверждает гипотезу, она становится истиной, а если эксперимент опровергает ее, она объявляется ложью. Но без гипотезы, без предварительного мнения экспериментов не проводят.
В религии то же самое: так же как в науке сначала нужна гипотеза, в религии сначала нужно доверие. Однако между научным отношением и доверительным отношением существует большая разница. Человек может гипотетически верить в научное предположение и все-таки относиться к нему скептически. Ни о каком благоговении речь не идет, потому что дело касается объективного явления: вы можете провести эксперимент и посмотреть, что получится. Но в религии гипотетической веры недостаточно, потому что вы имеете дело не с объективной проблемой, которая находится вне вас. Вы имеете дело с самим собой, а это субъективное явление. Вам придется быть вовлеченным, преданным. Вам предстоит эксперимент не с внешними объектами, вы сами будете экспериментом. Вам придется совершить прыжок и самим стать экспериментом. Для этого нужно огромное доверие.
Итак, отношения между гуру и учеником - это отношения огромного доверия, глубокой любви, благоговения. Но этого никто не требует. Требования приводят к эксплуатации, принуждение является насилием, никто не должен навязывать себя другому. У гуру есть согласие ученика, ученик просто позволяет гуру работать.
Но часто бывает так, что ученик не согласен, а гуру принуждает его к чему-то. Тогда все становится бессмысленным. Когда гуру пытается что-то навязать, это калечит, разрушает, убивает, потому что является насилием по отношению к эго другого человека. Но если ученик согласен, если он выражает полное доверие гуру - если это не навязано, если это его добровольная капитуляция, - тогда происходит великая трансформация: капитуляция трансформирует ученика.
Это очень решительный поступок: сдаться другому человеку полностью, тотально. Нужна не столько вера в другого человека, сколько вера в самого себя. Вы не можете сдаться, если вы не достаточно уверены в своем решении, потому что это великое решение - тотальное и безусловное. Когда ученик сдается, вовлекается его воля, и из его воли вырастает решение. В результате капитуляции ученик становится кристаллизованной личностью, потому что его решение велико и тотально, абсолютно и безусловно.
Сдаться на каких-то условиях нельзя; в отношениях с гуру не может быть никаких условий. Вы не можете сказать: "Если ты будешь делать так, то я сдамся". Это не будет капитуляцией. Нет никаких "если" - вы сдаетесь полностью. Вы говорите: "Делай, что хочешь. Я в твоих руках. Скажи мне прыгнуть в стену, и я прыгну!"
Само решение тотально сдаться трансформирует и кристаллизует. Позиция ученика - это всегда позиция полной капитуляции. Теперь у гуру есть возможность сделать все, что потребуется. Благодаря вашей абсолютной восприимчивости вы становитесь с ним связаны. И тогда постепенно вы меняетесь.
Это очень тонкое дело, очень деликатное. Изменение живого существа, трансформация человеческой личности - это величайшее, труднейшее, деликатнейшее дело. Человеческая личность так сложна, находится в таком конфликте, в ней столько всего подавлено и извращено, что изменить ее, помочь ей расцвести в экстазе, превратить ее в достойный подарок божественному - это величайшее искусство и наука из всех возможных.
Но помните: то, о чем я говорю, должно исходить от ученика - никогда от гуру. Если это исходит от гуру, то Кришнамурти прав: "институт гуру" является одним из наиболее тонких и деструктивных видов эксплуатации. Но Кришнамурти, на самом деле, ошибается, потому что капитуляция никогда не была требованием гуру; это основное условие ученичества. Без гуру или без доверительных отношений очень трудно развиваться духовно. Фактически, это невозможно.
По сути, человек может расцвести и без всякого гуру, но он тоже должен будет сдаться, должен будет довериться, если не отдельному человеку, то целому. Основные условия должны быть выполнены. А в отношении отдельного человека или чего-то другого, уже не важно.
Человеку доверять проще, чем вселенной. Если вы не можете доверять человеку, вы никогда не сможете доверять существованию. Если вы не способны сдаться в личных отношениях, вы никогда не сможете сдаться безличной божественности. Так что гуру является шагом в сторону безличного, способом помочь вам прийти к капитуляции перед целым, перед существованием.
Для человеческого ума все отношения являются личными. Будь то любовь, будь то уважение или что угодно еще, отношения будут личными. Так что первый шаг на пути к познанию истины или космического бытия также непременно должен быть личным. Кого-то нужно использовать в качестве трамплина.
И есть также и кое-что еще…
Многое из того, что в духовном измерении имеет значение, невозможно передать словами. Духовность сама по себе невыразима. Так же как нельзя передать словами музыку. Вы можете использовать оценочные слова - хорошо, плохо, - но они не передают самой музыки. Вы можете передать только свои чувства, и то очень неадекватно.
Или вот вы увидели цветок и говорите, что он красив. Но слова не передают саму красоту цветка. Ваши слова не могут выразить то, что действительно происходит, потому что для человека, к которому они обращены, они могут означать все, что угодно. Человек, который никогда не обращал внимания на красоту, на цветы, будет слышать и воспринимать ваши слова, но совершенно ничего не поймет, потому что слово "красота" для него ничего не значит.
Многие категории, такие как красота, трудно выразимы, мы можем лишь пытаться их выразить. А духовное так совершенно, так безмолвно, так бесконечно, что язык может его вообще разрушить. Слова описывают духовное настолько узко, настолько бедно, что теряется весь смысл. Вот почему я говорю, что религии нельзя научить.
Научить можно математике, как бы это ни было трудно, потому что математика символична, а символы передавать легко. Можно научить физике, потому что в ней нет ничего невыразимого. Но чем ближе вы подходите к человеческой душе - например, в поэзии, - тем острее вы чувствуете, что ваши слова не передают сути, что остается невысказанное. Сосуд есть, но содержимого нет. Слова сказаны, но смысл потерян. Цветок передан, но аромат исчез.
Слова находятся посередине между наукой и религией. Научный язык точно описывает все явления науки; религию описать совершенно невозможно. Вот три дороги: наука опирается на интеллект и полностью может быть выражена словами; поэзия и искусство опираются на эмоции, которые могут быть переданы точно лишь до определенной степени; и абсолютно невыразимая религия, духовность. Вот почему отношения между гуру и учеником не могут быть отношениями учителя и ученика.
Религии невозможно обучиться.
Тогда как же она передается? Существуют другие методы.
Когда вы влюблены в кого-то, даже жесты обретают значение. Вы замечаете малейший отпечаток боли на любимом лице, вы распознаете и понимаете малейшее колебание в глазах. Если вы не влюблены, вы не обращаете внимания на такие мелочи; вы просто видите лицо, но вы не воспринимаете всей его сложности, не замечаете его постоянно меняющихся очертаний. Вы смотрите на лицо как на внешний объект, вы не улавливаете сути его выражения. Но если вы кого-то любите, то его лицо уже не просто какой-то облик, а живая структура. Вы можете разглядеть мельчайшие детали и уловить тончайшие изменения в выражении лица любимого. Вы можете раньше возлюбленного заметить, что с ним что-то происходит, что он что-то почувствовал.
А благоговение еще тоньше любви. Само существование гуру - учебник. Своим существованием он постоянно передает послания, которые благоговейный ум улавливает, распознает, расшифровывает и понимает. Эти жесты, эти живые жесты - своего рода язык.
Связь становится еще глубже, когда отношения созревают. Когда ученик достигает расцвета в ученичестве и полностью понимает значение слов и жестов своего гуру, он готов: теперь возможна безмолвная связь, связь без жестов, без каких-либо лингвистических символов. Такая телепатическая связь составляет секрет этих отношений. Это самый сокровенный канал передачи истины между гуру и учеником. Только когда это становится возможным, ученик принят. И тогда уже ни время, ни пространство не имеют значения. Где бы ни находился ученик, ему может быть передано послание.
Этого времени нужно ждать терпеливо. Это великое ожидание. Когда дело касается духовного обучения, ни в коем случае нельзя спешить, потому что торопливый ум не может достичь нужной глубины, не может быть безмолвным. Ученик не должен в спешке поглощать знание, ученику следует ждать подходящего момента - в доверии, в ожидании, в подготовке себя.
Западным людям трудно понять, почему ученик должен служить гуру. "Почему он должен быть слугой?" Они не знают, что служение - это способ приобщения. Когда ученик служит гуру, когда он ждет и служит, разделение исчезает, ученик становится с гуру единым. Тело гуру и тело ученика тогда уже не два разных тела Ученик чувствует боль гуру, болезнь гуру. Он чувствует удовольствие гуру и его экстаз. Постепенно ученик оказывается полностью поглощенным гуру. В результате погружения в тело гуру, в его физические ощущения ученик становится с ним единым. Вы не можете стать едиными духовно, если вы не близки, не едины на уровне тела; тело - это основа.
Ученик служит гуру и никогда не задает никаких вопросов. Это удивительно! Он никогда не скажет: "Научи меня тому или этому", - потому что даже произнести такие слова - значит выказать гуру недоверие. Когда будет подходящий момент, ему скажут, когда будет подходящий момент, его научат. А пока не настал подходящий момент, ученик будет просто ждать. Иногда он может ждать годами - даже в наши дни. Может пройти двадцать лет, а он будет просто ждать. Может быть, он пришел молодым, а теперь он уже старик - но он все еще ждет! Само ожидание, само терпение создает ситуацию, в которой гуру и ученик не разделены; они одно. В тот момент, когда они становятся одним, невыразимое может быть передано.