Теперь судья Дрисколл взирал на Грейса так, точно его-то здесь и судят. Лихорадочно пытаясь придумать уместный ответ, Грейс бросил взгляд на присяжных. И внезапно понял, что ему следует сказать.
- Чего первым делом потребовал от меня суд, когда я занял свидетельское место? - спросил он.
И не дав адвокату открыть рот, Грейс сам ответил на свой вопрос:
- Чтобы я поклялся на Святой Библии. - Он помолчал, ожидая, пока все усвоят услышанное. - Бог - существо сверхъестественное. Раз этот суд принимает свидетельские показания, даваемые под присягой, принесенной сверхъестественному существу, было бы странно, если бы я и все здесь присутствующие не верили в сверхъестественное.
- У меня больше нет вопросов, - сказал, садясь, Чаруэлл.
Заседание пошло дальше, вызвали очередного свидетеля защиты. До вечернего перерыва Рой Грейс еще сохранял надежду, что история с полуботинком сойдет ему с рук. Надежда эта разбилась вдребезги, как только он вышел из здания суда.
На другой стороне улицы аршинный заголовок местной газеты "Аргус" просто-напросто голосил: "ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ ПРИЗНАЕТСЯ В ОККУЛЬТНОЙ ПРАКТИКЕ".
Голод не стихал, как ни пытался Майкл забыть о нем. В голову лезли мысли о гамбургерах с толстыми ломтиками жареной картошки, о зажаренных на гриле лобстерах и беконе.
Его опять охватила паника, и Майкл начал втягивать в себя воздух, глотать его. Он закрыл глаза, пытаясь вообразить, будто находится в каком-то теплом месте - на яхте, посреди моря. Кругом вода, над головой чайки. Однако на него давили стенки гроба. Майкл нащупал на груди фонарик, включил его - батарейки уже садились.
Некоторое время назад ему страшно захотелось пить, однако, пошарив по груди, он нашел лишь бутылку виски. Осторожно отвинтив дрожащими пальцами крышечку, Майкл поднес горлышко к губам. При первом глотке ему показалось, что ароматная жидкость обращается у него во рту в огонь, обжигающий пищевод. На этот раз он сделал лишь маленький глоток, прополоскал пересохший, ставший липким рот, растягивая каждую каплю на сколь возможно долгий срок.
Его горизонтом была теперь часовая стрелка. Часы купила ему Эшли - "Лонжин", с серебряным корпусом и светящимися римскими цифрами. Самые классные часы, какие у него когда-либо были. У Эшли отличный вкус. В ней все классно - то, как вьются ее длинные каштановые волосы, походка, уверенность, с которой она говорит, прекрасные, как у классической статуи, черты. В Эшли было что-то особенное. Уникальное.
И мама тоже так говорила, хотя обычно она его подружек не одобряла. Но Эшли быстро ее очаровала. Вот что еще он в ней любил. Способность очаровать кого угодно. Майкл влюбился в нее, едва она появилась в их с Марком офисе.
А теперь, по прошествии шести месяцев, они собираются пожениться.
Жуткий зуд в паху и в бедрах. Раздражение. Уже много времени прошло с того момента, как он не совладал с мочевым пузырем и обмочился. А всего миновало двадцать шесть часов.
Он раз, наверное, двести пробовал сдвинуть с места крышку. Ничего не получилось. Пробовал просверлить в ней дыру металлическим корпусом рации. Но корпус оказался недостаточно твердым. Майкл снова включил рацию.
- Алло? Меня кто-нибудь слышит?
Статические шумы.
Майкл лежал в полной тьме, дыхание его учащалось.
А если они вообще не вернутся?
Сэнди стояла над ним, заслоняя солнечный свет. Светлые волосы свисали с ее веснушчатого лица, щекоча ему щеки.
- Эй… Мне читать нужно… этот рапорт… я…
- Какой ты скучный, Грейс. Вечно тебе нужно читать. - Она чмокнула его в лоб. - Читать, читать, работать, работать.
На Сэнди был коротенький сарафан, подол которого опускался лишь чуть ниже бедер, оставляя на виду длинные, загорелые ноги. Он сжал ладонями ее лицо, притянул к себе, глядя в эти доверчивые синие глаза, ощущая такую невероятную, такую сильную любовь к ней.
- Я люблю тебя больше всего на…
Внезапная тьма. Точно кто-то щелкнул выключателем.
Грейс услышал эхо собственного голоса в холодном, пустом воздухе.
- Сэнди! - попытался крикнуть он, но крик застрял у него в горле.
Солнечный свет обратился в слабое оранжевое мерцание уличных фонарей, пробивающееся сквозь шторы спальни. Часы показывали 3:02.
Несколько мгновений Грейс пролежал неподвижно, закрыв глаза, выравнивая дыхание. Потом попытался вернуться в тот же сон. Подобно всем снам, в которых ему раз за разом являлась Сэнди, этот казался таким реальным! Как будто они все еще рядом, но только в разных измерениях. Если б ему удалось отыскать проход, пересечь разделительную черту, они снова оказались бы вместе и были бы счастливы. Так счастливы.
Огромная волна печали нахлынула на него. А когда он начал припоминать вчерашнее, печаль сменилась страхом. Этот чертов заголовок в вечернем "Аргусе". А что напишут в утренних газетах? Прежний главный констебль предупреждал Грейса, что, если о его интересе к сверхъестественному станет известно, это может дурно сказаться на его карьере.
"Мы все знаем, что у тебя случай особый, Рой, ты потерял Сэнди. И никто тебя не осудит, если ты перевернешь каждый камень на планете. Мы бы на твоем месте сделали то же самое. Но на работе подобным делам не место".
Бывали времена, когда ему казалось, что ему удалось оставить Сэнди в прошлом. Джоди, его сестра, говорила, что он должен смириться с мыслью о смерти Сэнди. Но как он мог смириться? А что, если Сэнди жива, если ее держит у себя какой-то маньяк? Он должен продолжать поиски.
В день своего тридцатилетия он пообещал Сэнди вернуться домой пораньше, но денек выдался суматошный, и дома он появился на два часа позже, чем намеревался.
В доме было прибрано, ее машина и сумочка исчезли, однако ни одежды, ни других вещей она с собой не взяла. Какие-либо признаки борьбы отсутствовали.
Потом, спустя двадцать четыре часа, ее машину нашли в углу автостоянки аэропорта Гэтвик.
Грейс включил свет, вылез из постели, спустился вниз. Дом, как и большая часть домов на этой улице, был скромной - три спальни - псевдотюдоровской постройкой 30-х годов.
Сна не осталось ни в одном глазу. Грейс уселся в кресло, взял книгу, однако внимания его хватило лишь на пару абзацев. Чертов адвокат, самодовольно расхаживавший по залу суда, достал-таки его.
В четверг утром два национальных таблоида под броскими заголовками напечатали на первых страницах отчеты о суде над Сурешем Хоссейном - в утренних номерах всех прочих газет этот материал также присутствовал, хоть и на внутренних полосах. Главный предмет их интереса составлял не сам процесс, а свидетельские показания Роя Грейса.
Впервые со времени поступления в полицию у Грейса появились сомнения в правильности сделанного им выбора. А ведь он с самого раннего детства только полицейским стать и хотел. Его отец, Джек, дослужился до звания инспектора сыскной полиции, и некоторые из офицеров постарше до сих пор говорили о нем с большой любовью. В жизни отца было куда больше приключений и блеска, чем в скучных жизнях большинства его друзей. У полицейских, казалось Рою, есть настоящее чувство локтя, товарищества, и это его притягивало.
Однако последнее, полученное им всего три месяца назад повышение, сделавшее Грейса самым молодым в истории полиции графства Суссекс детективом-суперинтендентом, вынудило его перебраться из суеты находящегося в самом центре города Брайтонского полицейского участка, в котором работало большинство друзей Грейса, на городскую окраину, в относительно спокойный Суссекский департамент уголовного розыска.
Он сидел за столом, жевал, просматривая отчеты о деле Хоссейна, сандвич с яйцом, и тут зазвонил телефон.
- Слушай, ты сейчас сильно занят?
Голос принадлежал Гленну Брэнсону, подающему большие надежды сержанту детективного отдела, с которым Грейс несколько раз работал в прошлом. Человек он был очень честолюбивый, обладал острейшим умом, и, возможно, лучшего друга у Грейса никогда не было.
- А каково твое определение занятости?
- Ты хоть раз в жизни не отвечал вопросом на вопрос?
Грейс улыбнулся:
- А ты?
- Дело вот какое, меня тут одна женщина достает - по поводу ее жениха. Похоже, некий придуманный для мальчишника розыгрыш вышел всем боком, и о женихе ее с ночи вторника нет ни слуху ни духу. У меня такое ощущение, что тут пахнет далеко не рядовым расследованием обстоятельств исчезновения, вот я и хотел бы попользоваться твоими мозгами. У тебя не найдется свободного времени во второй половине дня?
Любому другому Грейс сказал бы, что не найдется, но он знал, что Гленн ни своего, ни чужого времени зря не тратит, поэтому ответил.
- Найдется.
- Тогда давай встретимся дома у этого парня, ладно? Думаю, будет неплохо, если ты все увидишь своими глазами.
И он продиктовал адрес.
Навстречу он поехал в своем "альфа-ромео". Грейс любил эту машину - ее жесткие сиденья, сочный шум выхлопов, создаваемое ею ощущение точности, яркие, щегольские шкалы на приборной доске. Сквозь дождь Грейс различал впереди здания берегового брайтонского курорта, а за ними мерцающую, серую, почти сливающуюся с небом полосу - Ла-Манш.
Он вырос на этих улицах, знал все местные язвы. Отец имел привычку перечислять ему имена семей, торговавших наркотиками и державших массажные салоны, шикарных, нечистых на руку антикваров, торговавших крадеными драгоценностями.
Когда-то Брайтон был поселением контрабандистов. Потом Георг IV построил здесь дворец - всего в сотне метров от дома своей любовницы. Однако от преступного прошлого Брайтону так до конца избавиться и не удалось.
"Грассмер-Корт" был сложенным из красного кирпича многоквартирным домом высокого разряда. Фасад его смотрел на широкую улицу, за домом располагался теннисный корт. Люди в нем жили разновозрастные, но главным образом молодые, только еще начинавшие делать карьеру холостяки и ушедшие на обеспеченный покой старики.
Гленн Брэнсон - высокий, чернокожий, с голой, как метеорит, головой - ждал Грейса на крыльце. При его мускулатуре, нажитой годами занятий бодибилдингом, Брэнсон походил скорее на наркоторговца, чем на полицейского.
- Здорово, старикан! - поприветствовал он Грейса.
- Кончай дурака валять, я всего на семь лет старше тебя. Доживи до моих лет, и ты поймешь, что это не смешно.
Они хлопнули в воздухе ладонью о ладонь, потом Брэнсон, помрачнев, заявил:
- Видок у тебя - хуже некуда. Я серьезно.
- Меня, видишь ли, газеты не любят.
- А, ну да, я волей-неволей заметил, что ты нынче утром заработал пару колонок рекламы в самых паршивых листках.
Он отпер и распахнул парадную дверь.
Шагая за ним следом, Грейс сказал:
- Большое тебе спасибо, умеешь ты подбодрить человека.
Потом, пока они ждали лифта, спросил:
- Как твоя половина?
- Отлично.
- А малыши?
- Сэмми - полный блеск. Реми обращается в кошмар.
Они вошли в лифт, Брэнсон нажал на кнопку седьмого этажа.
Выйдя из лифта, они прошли до самого конца коридора, к квартире. Брэнсон отпер дверь.
Новая, современная квартира. Низкие диваны, простые гравюры на стенах, телевизор с плоским экраном и DVD-плеером, довольно мудреный музыкальный центр. В основной спальне стояла низкая кровать, неубранная, и столики с лампами новейшей конструкции.
- Неплохое логово, - сказал Грейс.
Внимание его привлекла фотография в рамке. Приятной внешности светловолосый мужчина лет под тридцать, обнимающий за плечи более чем привлекательную женщину того же примерно возраста, с длинными темными волосами.
- Это он?
- И она. Майкл Харрисон и Эшли Харпер. В субботу должны пожениться. Во всяком случае, так оно задумано.
- Ты сказал, что со вторника, с вечера, никто его не видел? Что ты о нем знаешь?
- Здешний уроженец, дела у него идут хорошо. Застройщик. Компания "Дабл-Эм пропертиз". Партнера зовут Марк Уоррен. Недавно перестроили старый склад в Шоремской гавани. Тридцать две квартиры, все проданы еще до окончания строительных работ. Они в этих местах много чего понастроили, одни дома просто переделывали под жилье, другие строили заново. А эта цыпочка состоит у Майкла в секретаршах.
Грейс снял фотографию со стола.
- Чертовски хороша. Я бы и сам на такой женился.
- Вот и я о том же. Если бы ты собирался жениться в субботу на такой принцессе, стал бы ты подаваться в бега?
- В здравом уме не стал бы.
- Ну так, а если он не сбежал, то где он?
Грейс ненадолго задумался:
- Ты что-то такое говорил о мальчишнике и о розыгрыше?
- Это мне невеста рассказала. И это была моя первая версия. Мальчишники бывают иногда очень разгульны. Так я думал еще вчера. Но забуриться куда-то на две ночи подряд?
- Может, он струсил? Или нашел себе другую?
- Все может быть. Но погоди, я хочу тебе кое-что показать.
Грейс прошел за ним в гостиную. Брэнсон сел за компьютер, включил его, застучал по клавиатуре. На экране появился запрос пароля. Брэнсон продолжал молотить по клавишам, и вскоре экран заполнился данными.
- Это как же ты управился? - спросил Грейс. - Откуда знаешь пароль?
Брэнсон искоса взглянул на него:
- А тут никакой пароль и не нужен. Увидев запрос пароля, люди обычно теряются в догадках. А зачем человеку пароль, если никто, кроме него, компьютером не пользуется?
- Здорово. Ты у нас, оказывается, хакер.
Брэнсон, проигнорировав это замечание, сказал:
- Ты лучше вот к этому присмотрись.
Грейс уселся перед компьютером.
Всего в трех километрах от них сидел за компьютером и Марк Уоррен. Дело происходило в офисе, который они вот уже семь лет делили с Майклом.
Компания "Дабл-Эм пропертиз" занимала четвертый этаж шестиэтажного дома времен Регентства - дом этот стоял неподалеку от Брайтонского железнодорожного вокзала. Помимо офиса здесь имелась комната для совещаний, приемная и маленькая кухонька. Мебель была современная, функциональная. На стенах висели фотографии трех гоночных яхт, которыми Марк и Майкл владели на паях, и снимки построенных ими домов - бывшего склада в Шоремской гавани, в котором теперь размещались тридцать две квартиры, старого отеля "Редженси", преобразованного в десятиквартирный дом, и двух старых конюшен, также переделанных в жилые дома. Их последний, самый амбициозный проект был еще не завершен: его изображал графический набросок - два гектара леса, на которых они получили разрешение построить двадцать домов.
Весь этот день Марк через каждые пять минут набирал номер сотового телефона Майкла. И всякий раз попадал на голосовую почту. Это означало - если телефон не отключен или у него не сдохли батарейки, - что Майкл все еще там. Судя по времени катастрофы, ребята зарыли его часов в девять позапрошлым вечером. Примерно сорок пять часов назад.
Главное - не паниковать.
И продолжать стирать все, что есть в электронной почте. Ящик входных сообщений. Ящик сообщений посланных. Уже отправленных в корзину. Все, что есть, все папки. Уничтожить всю почту дело невозможное, на каком-то сервере киберпространства она все равно сохранится, однако так далеко никто наверняка не полезет. Или полезет? Он набирал слово за словом, проводя по каждому расширенный поиск. "Майкл". "Мальчишник". "Ночь". "Джош". "Пит". "Роббо". "Люк". "Эшли". "Операция "Месть"".
Джоша держали на системе жизнеобеспечения, состояние его было критическим, мозг почти наверняка поврежден, и серьезно. Марк сглотнул, во рту у него было сухо. Джоша он знал еще со школьных времен. Ну и Люка с Майклом тоже, конечно. Пит и Роббо появились позже - знакомство с ними состоялось в брайтонском пабе, когда все уже были старшеклассниками. Джош, как и Марк, был парнем методичным и честолюбивым. И к тому же красивым. Женщины всегда увивались вокруг Джоша, как и вокруг Майкла. Одним людям все дается от природы, другим, как Марку, приходится поливать каждый отрезок жизненного пути потом и кровью. Но Марк даже в свои молодые еще годы, в двадцать восемь лет, уже знал: ничто не может длиться вечно. И рано или поздно тебе улыбнется удача.
Он взял со стола документ и вдруг увидел то, что лежало под ним. Свой органайзер, "Палм".
И при взгляде на эту машинку его пробил холодный пот.
4
Простившись с суперинтендентом Грейсом, Гленн Брэнсон пересек на своем синем "воксхолле" весь город. Он оставил машину на парковке за массивным зданием брайтонского полицейского участка и, воспользовавшись служебным входом, поднялся по каменной лестнице в офис.
Времени было 18:20. На работе задерживались двое коллег: детектив-констебль Ник Николл, лет тридцати без малого, высокий как жердь, ревностный работник и отличный футбольный форвард, и детектив-сержант Белла Мой - ровно тридцать пять, живое лицо под копной каштановых волос.
Едва Брэнсон уселся за свой стол, зазвонил телефон.
Звонили из дежурной части. Его уже целый час ожидала какая-то женщина.
- Это связано со случившейся во вторник автокатастрофой - пропавшим женихом.
- А, да. Хорошо, сейчас спущусь.
Во плоти Эшли Харпер выглядела точь-в-точь такой же красавицей, как и на фотографии. Брэнсон отвел ее в комнату для собеседований, налил обоим по чашке кофе, закрыл дверь и уселся напротив женщины.
Она поставила свою модную сумочку на пол. С посеревшего от горя лица на Брэнсона смотрели прекрасные серые глаза. Несколько прядей каштановых волос спадали на лоб, остальные изысканной волной спускались на плечи. Выглядела она безукоризненно, и это его несколько удивило. В ее состоянии люди обычно о своей внешности не заботятся.
- Вас трудно поймать, - сказала она.
- Да, извините, - Брэнсон поднял руки. - Представляю себе, что вы должны сейчас чувствовать.
- Да ну? В субботу я собиралась выйти замуж, а о моем женихе со вторника нет никаких вестей. Мы договорились в церкви, пригласили две сотни гостей, мне шлют подарки. Откуда у вас может быть хоть какое-то представление о том, что я должна чувствовать?
По щекам у нее покатились слезы. Она порылась в сумочке, вытащила носовой платок.
- Послушайте, извините. Я с самого утра только исчезновением вашего жениха и занимаюсь.
- И? - Она промокнула глаза.
- Боюсь, что пока мне сказать вам нечего. Как я уже говорил вам по телефону, обычно, если человек исчезает…
Харпер прервала его:
- Господи, да при чем тут обычно? Когда мы не вместе, Майкл звонит мне по пять раз на дню. А дней прошло уже два.
Брэнсон изучал ее лицо в надежде, что она как-то выдаст себя. Но не увидел ничего. Лишь молодую женщину, отчаянно жаждущую услышать новости о возлюбленном.
- Выслушайте меня, ладно? - сказал он. - При обычных обстоятельствах два дня - это не тот срок, после которого полагается поднимать тревогу. Однако я согласен, в вашей истории все выглядит странновато.
- Вы понимаете, что с ним что-то случилось? Друзья что-то сделали с ним - где-то заперли или послали куда-то, не знаю, какую чертовщину они придумали. Я… - Она опустила голову, словно желая скрыть слезы.
Гленн был тронут.
- Мы делаем все возможное, чтобы найти Майкла, - мягко сказал он.