Чтобы сохранить урожай
Святые Иоаким и Анна до самой старости несли горькое неплодство, но все же по благословению Божию родили Пресвятую Богородицу.
С давних пор перед началом сева этим святым молились о сохранении урожая.
Святым праведным Богоотцем Иоакиму и Анне
О, святии праведницы, Богоотцы
Иоакиме и Анно!
Молите Милосерднаго Господа, яко да
отвратит от нас гнев Свой.
По делам нашим праведно на ны
движимый и да бесчисленная
прегрешения наша
презрев, обратит нас, рабов
Божиих (имена),
на путь покаяния и на стези заповедей
Своих да утвердит нас.
Также молитвами вашими в мире жизнь
нашу сохраните и во всех благих благое
поспешение испросите, вся к животу и
благочестию потребная нам от Бога
дарующе, от всяких напастей и бед,
внезапныя смерти предстательством
вашим нас избавляюще
и от всех враг видимых и невидимых
защищающе
и тако в мире временное сие житие прошедше
в вечный достигнем покой,
идеже вашим святым умолением да
сподобимся Небеснаго Царствия Христа
Бога нашего. Ему же со Отцом
и Пресвятым Духом подобает всякая слава,
честь и поклонение во веки веков.
И еще один оберег на урожай
(На червяка)
На даче или огороде найдите червяка. Оберните его вокруг большого пальца на манер кольца и скажите так:
Венчаю тебя на сторожа.
Пока племя твое не изведется,
Мир не перевернется,
Осина не станет цветком,
Моча кипятком,
Камень молоком,
Собака жуком,
Ты будешь в земле жить,
Именем Алани мой урожай сторожить.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.
Оберег на картофельное поле
(Чтобы чужие не выкопали урожай)
Из письма:
"...В конце августа у нас на поле выкопали всю картошку. Какой это для нас труд: вскопать землю, посадить, прополоть несколько раз, обработать от жуков. А в этом году мой муж чуть не отправился на тот свет, отравился химикатами. Ходили за картошкой все лето, а пришли утром – ее нет".
Подобных писем, к сожалению, очень много. Люди, в основном пожилого возраста, из последних сил работают на поле, в надежде, что обеспечат себе пропитание на зиму. Борьба с болезнями картошки, с колорадским жуком, целое лето труда – и все напрасно. Чужой человек крадет у стариков пропитание...
А вот еще одно письмо:
"...У меня четверо детей. Муж умер. Работы нет никакой. Меня не берут из-за детей, боятся, что я часто буду отсутствовать. Конечно, дети ведь часто болеют. Пособие – копейки, и то на выплату нет денег. Мы с детьми копаем землю, сажаем картошку, окучиваем и пропалываем ее... Не поверите, хотела на себя руки наложить, так плакала и кляла тех, кто выкопал нашу картошку. Чтоб она им поперек горла стала! Теперь хоть ложись и помирай".
Я вам предлагаю следующий способ, чтобы оберечь свой урожай.
Забивают осиновый кол посредине картофельного поля, после посадки. Читают заговор, поворачиваясь на юг, затем север, затем восток. Читают громко, при этом чертят в воздухе кресты, перевязанными меж собой безымянным и средним пальцами правой руки:
Именем Адоная!
Сия земля не моя, а Бога,
Не вора, а Бога Отца.
Именем Адоная!
Пусть плоды не вор заберет,
А тот, кто сей кол в землю воткнет!
Аминь.
Язву, кровь, смерть, мор
Возьми, вор.
Аминь. Аминь. Аминь.
Кто мой оберег перебьет,
Воды глотка не сопьет,
Куска хлеба не сжует.
Безвременной смертью помрет.
Аминь.
Чтобы волки скот не таскали и люди чтобы не покрали
Читают в тот вечер, когда на небосводе звезды не затянуты облаками и виден месяц.
Заговор читает старший в семье.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Выйду я раб (имя) под частые звезды,
Под ясный месяц.
На четыре стороны повернусь,
Четырем ветрам низко поклонюсь.
Месяц, золотые рога,
Сосчитай все мои слова,
Как считаешь свои ясные звезды.
Иду я тропой,
Тропа ведет в лес густой.
Посреди леса поляна лежит,
На той поляне пень замшелый стоит.
Около пня ходит волк лохматый,
А в зубах у него скот рогатый.
Из леса того пусть волк выходит,
От пня того волк пусть не отходит.
К моему скоту пусть волк не подходит.
Напускаю я страх Божий
На волка о четырех лапах,
На человека о двух ногах и двух руках,
Чтоб скот мой зубами не поворовал,
Руками бы не перетаскал,
Палками не отогнал.
Слово мое, расплавь пули,
Притупи ножи, топоры.
Отведи зубы волков,
Отгони воров и врагов.
Слово ты мое крепко,
Крепче мертвого сна и булата каленого.
А кто мой скот возьмет,
Того заговорное слово найдет и убьет.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.
Этот заговор очень мощный, им может пользоваться как пастух для сохранения стада, так и хозяин.
Бабушка приводила мне случай в пример. Колхозное стадо охранял парень по имени Филипп. И вот как-то бабушка заговорила это стадо.
Однажды четверо мужиков напали и увели часть скота, а Филиппа связали. Впоследствии этих четверых нашли мертвыми в лесу, а скот пришел назад.
Были случаи и с волками. Целые стаи волков врывались ночью в деревню, убивая и унося скот.
Те дворы, где бабушка зачитывала этот оберег, были не тронуты зверем. И даже следов у ограды на снегу не оказалось.
Особый случай
Душа, проданная дьяволу
Из письма:
"Уважаемая Наталья Ивановна! Пишу вам как на исповеди. Все до единого слова в письме правда. Может, мой случай послужит примером для других и тем самым они не допустят такой же ошибки, как я.
Мне было 14 лет. Мы дурачились у моего друга. Играла музыка, покуривали, а Сашка писал объявления о продаже недорогого холодильника по просьбе своей матери. Затем мы с ним должны были эти объявления расклеить.
Сашка попросил меня помочь ему написать объявления, чтобы быстрей освободиться. Я стал помогать. Не знаю, для чего, но, наверное, для смеха я написал такой текст: "Продаю безгрешную душу дьяволу или меняю на миллион долларов". Мне показалось это забавным, и я написал еще три таких объявления. Показал их друзьям, им понравилась моя затея, и они, хохоча, написали что-то в этом духе. Один написал, что меняет голову, другой ногу и т. д.
Когда мы пошли клеить объявления, то и эти тоже расклеили – на столбах, заборах, домах.
На другой день произошло страшное. Упал с высоты и, разбив голову, умер Костя, тот самый, который писал, что отдаст голову. Но в этот момент мы не сопоставили это, даже и не думали об этом совсем.
Дальше случилось следующее: тот парень, который писал о ноге, на ходу заскакивая в трамвай, сорвался, и ему отрезало ногу. И опять мы об этом не подумали.
У меня же менялся привычный ритм жизни. Я перестал ночью спать, а днем засыпал мертвым сном. Так было несколько дней, будто я перепутал день с ночью.
Родители ругали меня, но я ничего не мог с собой поделать. Я спал прямо на парте, положив голову на руки. Учителя решили, что это шок после смерти друга и жуткой истории, приключившейся с другим одноклассником.
В один из таких дней меня растолкала Татьяна Васильевна и сказала, чтобы я шел домой поспать. Говорила она спокойно и сочувственно, и я ей был благодарен. Ведь я и в самом деле не мог понять, что со мной происходит. Я будто заново перестраивался и не узнавал себя.
Придя домой, я открыл ключом дверь и вошел в квартиру. Постояв немного на кухне, прикидывая, поесть или сразу ложиться спать. Обед разогревать не хотелось. Родителей дома не было. Зайдя в свою комнату, я остолбенел от удивления, но не издал ни звука. Посреди комнаты стоял человек в черной одежде. На нем была черная накидка. Волнистые волосы спускались до плеч. Его внешний вид нельзя просто так описать. Мне все равно не удастся передать какую-то непонятную значимость незнакомца, исходящую от него силу и властность. Это выражалось во взгляде, форме бровей, губ...
У меня не возникло мысли, что это вор или кто-то из своих, оставшийся в доме после ухода родителей. Я воспринимал его как реальную нереальность.
– Сколько стоит твоя душа? – спросил он меня таким голосом, от которого у меня по телу пробежали мурашки. Этот звук напоминал скрежет металла по металлу в сильный мороз.
– Что? – спросил я. В руках у него я разглядел свое объявление. Я хотел сказать, что это была шутка, но губы не повиновались мне.
– Хорошо, – сказал черный человек, – ты его получишь. Миллион долларов.
У меня закружилась голова, и я невольно прикрыл глаза. А открыв, увидел, что в комнате никого нет. Затем я лег и уснул. Проснулся от того, что мама заглядывала в дверь и говорила:
– Ты опять спишь. Это просто какое-то наказание. Вставай, или я все расскажу отцу.
Я сел на кровати и задумался. Нет, решил я, этого просто не может быть, это просто кошмарный сон. Поднявшись, я подошел к столу, чтобы начать делать уроки, и вдруг увидел на столе свое объявление. Надежда на то, что это был сон, распалась как карточный домик.
Я позвонил одному из тех ребят, с которыми мы писали эти дурацкие объявления в тот злополучный день. К счастью, а точнее, к несчастью, Андрей был дома. Я его спросил, не помнит ли он, что мы тогда писали в тех объявлениях. Он удивился моему вопросу и спросил, почему я об этом вспомнил. Не объясняя причины, я стал просить, чтобы он вспомнил, мол, мне это очень нужно. Видимо, мой голос его насторожил, и он сказал:
– По-моему, Леха писал, что-то типа поменяю ногу на новые кроссовки. А что?
– Андрей, а кроссовки ему купили? – спросил я.
– Да, ему мать купила. А что? – И замолчал. Видимо, понял некую связь между тем, что произошло.
– А ты-то, ты-то что написал? – спросил я его.
– Я написал, что меняю жизнь на пятерку по математике.
Тогда я ему говорю:
– Андрей, подумай, что-то происходит после того дня. Лехе купили кроссовки, а на другой день ему отрезало ногу трамваем. Максим умер, получив травму головы, а ведь он в объявлении предлагал отдать голову. Ты можешь не верить, но сегодня я видел кого-то. Приходи, я тебе кое-что расскажу.
– А ведь я сегодня получил пятерку по математике. Я сейчас к тебе прибегу, – сказал Андрей и положил трубку.
Но он не пришел, его нашли на другой день на заброшенном пустыре.
Когда я об этом узнал, со мной была истерика. Я лежал в больнице, меня лечили от нервного срыва. Мой лечащий врач, психиатр, запретил мне думать об объявлениях. Сказал, что это случайное совпадение. Сказал, что я никогда не выйду из кризиса, если буду постоянно думать об этом.
Меня лечили гипнозом, внушением. Кроме того, время тоже хорошо лечит. Я стал забывать тот необъяснимый кошмар.
Прошли годы. Я выучился. Судьба была ко мне ласкова и добра. И щедра. Я стал президентом банка. У меня есть жена, сын и много денег.
А написал я это письмо потому, что неделю назад увидел из окна своей машины того человека в толпе. Он помахал мне рукой и пальцем ткнул в часы. Я не мог ошибиться.
Я узнал бы его среди тысячи людей. К тому же послезавтра исполнится двенадцать лет после того, как все это произошло. Его жест с часами был очень выразительным, я воспринял его как предупреждение. У меня есть миллион долларов, значит, пора платить по счетам.
Вы получите это письмо в том случае, если меня не станет, но в душе я страстно надеюсь, что все будет хорошо.
У моей жены есть ваши книги, она вас боготворит. Я их тоже прочел, но не все. Если что, помолитесь о моей душе, проданной дьяволу за миллион долларов".
Это письмо я получила. Оно было заклеено и вложено в большой конверт, где лежала еще записка от жены этого человека:
"Наталья Николаевна, моего мужа застрелили из автомата. Я нашла это письмо. На нем было написано: переслать в случае смерти Вам.
Прошу не указывать нашей фамилии".
Иногда мы не думаем, что говорим. Запросто можем ляпнуть в жару: "Душу бы отдал за стакан воды". И если этот человек когда-нибудь утонет, то никто не догадается, почему так произошло. Или влюбленный для яркости слов говорит любимой: "Я за тебя душу отдам!" Глядишь, а она рано вдовой стала...
Если вдруг подобное сорвалось у вас с языка, произнесите снятие заклятья с души.
Снятие заклятья с души
Знаменуюсь я, раб Божий (имя),
Богом данной душой,
Искупленной кровью за ее вечность.
Господние силы со мной нерушимы.
Ангел Хранитель, преданный мне
На сохраненье души,
Запрети мне дати дьяволу
То, что сохраняешь ты сам.
Бесов, гони и их царя
С платой его и казной.
Во веки веков присягаю я вере Христа.
И славься и сияй имя Господа и
Спасителя.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь. Аминь. Аминь.
Порча на смерть из-за квартиры
Из письма:
"...Моя комната потребовалась моей соседке для ее родных. Я не согласилась продавать ее или меняться, тогда она стала меня изводить. Перед этим она все же, видимо, хотела еще раз поговорить со мной. Зашла, села и говорит:
– Ты толкаешь меня на грех. Ну почему ты не хочешь уехать? Мы подобрали тебе такую же комнату, как и твоя, только в другом районе. Что ты тут живешь на подселении, что там будешь жить, какая тебе разница? Вещи твои мы перевезем за наш счет, я тебе еще дам вещей в придачу. Давай все решим миром, по-хорошему.
А я ей говорю:
– Надя, Надюша, дай мне дожить в своей комнате. Я ведь здесь сорок лет прожила. Мужа схоронила, дай и мне здесь умереть. Я понимаю, что тебе будет лучше на подселении с родней, чем с чужой, но я-то здесь при чем? Я ведь вперед тебя сюда заехала, когда тебя еще на свете не было, моя мама здесь жила, дочь-покойница. Ну что ты к этой комнате привязалась? Обменивайся сама на другую, а я уж отсюда только на кладбище пойду. Подружки мои, старушки, тоже здесь живут, а там я совсем одна буду. Здесь, если заболею, так хоть знакомые зайдут, а там умру и знать никто не будет.
Сижу перед ней и плачу, а она слез моих не замечает. Вижу, злится, сейчас опять орать начнет, а я ее, когда она кричит, боюсь очень.
Но еще больше боюсь переезда, места нового, где уже ничто мне не напомнит о прожитой жизни. Я всегда считала себя образованным и интеллигентным человеком. В моей семье не принято было говорить громко, а тем более кричать. А Надя, чуть что, орет, пихает меня в мою комнату. И все же я не хочу переезжать. И решила во что бы то ни стало выдержать ее напор, перетерпеть, лишь бы остаться у себя дома.
Но Надя не закричала, как я думала, а, прищурившись, стала тихо мне угрожать.
Говорит мне: "Если ты сдохнешь, то твоя комната все равно перейдет мне. А ты скоро сдохнешь! Не хотела я брать грех на душу, но ты сама меня на это толкаешь. Ну, молись, последние месяцы шаркаешь по земле!"
И ушла.
Я перевела дух – пронесло. Может, позлится, да и дальше жить будем.
Вечером захожу я на кухню, а там большой медный крест стоит. У креста лежит моя фотография (где только она ее взяла?). И свечи стоят. Горят они и сильно трещат. Даже окна запотели. На блюдце горсть кутьи лежит. Мне стало дурно от того, что я увидела.
Переобулась я и спустилась к соседке, хотела ее позвать, чтобы она посмотрела, что Надя удумала. Соседка поднимается со мной, успокаивает меня. Заходим на кухню, а там ничего нет. Чисто. Я говорю соседке, мол, честное слово, было все так, как я рассказывала.
Тут слышим входную дверь ключом открывают. Входит Надя с сумками. В сумках хлеб, продукты. Соседка посмотрела на меня и засобиралась уходить. Вижу, не поверила она мне...
Через час сижу в своей комнате и слышу, вроде как тихонько поет кто-то. Подошла к двери, прислушалась и обомлела: песни-то отпевальные. Решилась я выйти на кухню, смотрю, опять все стоит на столе, как и раньше. Свечи трещат, а Надя в черном платке по книге отпевает.
Я уже говорила, что боюсь свою молодую соседку. А тут, увидев такое, и задом, задом – и опять в свою комнату.
Потом у дверей своих обнаружила землю, видно, Надя с отпевания покойника принесла.
Ночью вижу сон. Идут трое: муж, свекровь, дочь (все они покойные). Муж подходит ко мне и говорит:
– Машенька, собирайся к нам. А я ему в ответ: