2
В первые два дня отсутствия Фадула ничего серьезного не произошло. Разгрузив животных, погонщики со своими помощниками направлялись к кабачку Турка. Так они называли магазин Фадула, построенный из дерева, относительно дешевого материала, в ряду глинобитных хибар, получившем название Ослиной дороги, - потом в течение многих лет его называли Передней улицей. Тисау Абдуим тогда еще не жил в Большой Засаде - вскорости он построит здесь первый дом из камня и извести и устроит в нем кузницу. А тогда еще магазин был главным строением поселка.
Погонщики и помощники приходили потные, покрытые пылью и грязью, их мучила жажда, им нужен был глоток кашасы, чтобы восстановить силы, побороть жару или холод. Они натыкались на объявление, и если среди них был кто-то умеющий читать и подписывать свое имя, то он разъяснял сообщение остальным, если нет - они узнавали новость от проституток. Промеж брани и хохота они обсуждали турка-обманщика, который бросил их в самый неподходящий момент, чтобы пополнить запасы.
- Вот сукин сын! Ну надо же - прямо сейчас! Почему он заместителя не назначил?
- А кто бы это мог быть?
- Да вот Педру Цыган - все равно ж ничего не делает…
- А если бы это была твоя лавка, ты бы на него дела оставил?
Они чувствовали нехватку магазина. Жизнь изменилась, стала легче, с тех пор как Фадул обосновался в Большой Засаде: им уже не нужно было возить с собой запас провизии для ночевки, раз уж на месте было все необходимое. Кроме того, так же как и в бытность бродячим торговцем, Фадул обычно продавал в кредит - с поручительством и небольшими процентами, - когда товарищу случалось возвращаться без гроша из селений или городов, оставив в закоулках последние медяки. Про Турка всегда говорили: вороватый мошенник, - но в результате оказывалось, что человек он хороший. Посетовав, погонщики направлялись к проституткам:
- Поглядим, может, и девочки решили "закрыть корзинки"…
Количество проституток менялось, одни приезжали, другие уезжали, шлюхи к месту не привязываются. Постоянных было около полудюжины, не больше. Они жили в соломенных хижинах у реки, в противоположной стороне от сарая, в котором полковник Робуштиану де Араужу хранил сухое какао, перед тем как отдавать его экспортерам. Корока, выбирая место для домика, который недавно соорудил капитан Натариу да Фонсека вместе с Баштиау да Розой и Лупишсиниу, отказалась строить его на Ослиной дороге:
- Я не хочу здесь. Дом шлюхи на центральной улице - это неправильно. На центральной улице должны стоять семейные дома.
Лупишсиниу удивился:
- Каких семей, дона Корока?
Из уважения к старшим он величал ее доной и посылал своего сына и подмастерье - мальчишку Зинью - просить у нее благословения.
- Появятся вскорости, еще увидите.
- Взаправду?
- Лучше уж сразу обосноваться поближе к жабам, а то ведь потом все равно выселят. Сейчас это все равно, никакой разницы, а потом - кто знает?
Так появилась Жабья отмель, куда направлялись погонщики со своими помощниками в поисках женского тепла. В тот день они пошли туда пораньше, раз уж магазин закрыт, в надежде разжиться глотком кашасы или кофе. Некоторые остались на пустыре, собирая спелые плоды хлебного дерева, - ничто не могло с ними сравниться по вкусу и питательности, чтобы набить брюхо.
3
На закате третьего дня, посреди непрекращающегося ливня, вышеназванный Манезинью появился в Большой Засаде вместе с еще двумя жагунсо - Шику Серра и Жанжау. Их ослы были без упряжи, вокруг шеи - веревочные арканы вместо уздечки или недоуздка. Великолепные верховые животные, достойные полковничьего выезда, - видно, что их хорошо кормят и заботливо за ними ухаживают. Жагунсо въехали, стреляя в воздух, чтобы уж ни у кого не осталось сомнений.
Бандиты задержались на пустыре, где погонщики первых караванов построили для ночевки что-то вроде соломенного навеса, шаткого убежища от солнца и дождя. Там разжигали огонь, жарили вяленое мясо, варили батат и плоды хлебного дерева, грели кофе и беседовали о жизни и смерти или о какао - это была тема вечная и животрепещущая. Вытащив гармонь, Педру Цыган предложил всем присутствующим заманчивую сделку: собрать двух-трех проституток и устроить танцы до упаду в обмен на несколько мелких монет. Развязная негритянка Далила, которая искала клиента, возрадовалась этой идее: для бурной ночи нет ничего лучше, чем танцы. "А уж с женщиной развлечься в постели - это еще лучше", - поспорил с ней помощник погонщика из Арасоабы, жадно поглядывая на задницу негритянки - эдакое богатство величиной с хороший муравейник, но где ж взять денег на такую роскошь? Раздались выстрелы, послышался топот ослиных копыт, и разговор заглох.
Наемники спросили, где дом Турка. Там впереди, но хозяин в отъезде, так что двери лавочки закрыты на несколько дней.
- Перед нами откроются. Если кто не знает, меня зовут Манезинью, - сказал один из них, оглядев собравшихся, и уехал в указанном направлении.
Желая похвастать своей меткостью, Шику Серра сбил плод с ближайшего хлебного дерева. Свесившись с осла, Жанжау протянул руку и пощупал задницу Далилы:
- Подожди здесь, оборванка, я скоро вернусь.
Педру Цыган сообразил: чужаки в курсе, что сеу Фаду нет, - именно поэтому и явились, и явно не с благими намерениями. Он отложил проект вечеринки с танцами, ночь обещала стать опасной.
- Они ограбят лавку!
- Очень возможно… - согласился один из двух погонщиков, шевеля угли кончиком хлыста. - Этот Манезинью - дьявол в человеческом облике. Он был наемником у полковника Теодору де Бараунаша, у него на совести не один труп. Еще месяца не прошло, как он укокошил одного доктора в Агуа-Прете, и сейчас в бегах. Других я не знаю.
Погонщик скота, возвращавшийся из Итабуны, где оставил стадо быков полковника Робуштиану де Араужу, знал двух других в лицо и не слышал о них ничего, кроме дурного. Шику Серра годился только на то, чтобы изводить людей. Он шатался неприкаянный, с тех пор как полковник Манека Со отправил его восвояси, потому что для него уже не было работы. Что касается верзилы, они уже точно слыхали имя Жанжау - любителя задниц, - и это были не просто слова. Истинный изверг, с головой у него совсем неладно, до женщин сам не свой, а уж до их задниц - тем более.
- Ох, Господь милосердный! - воскликнула Далила и выбежала, чтобы предупредить проституток и спрятаться в зарослях.
Сообщив то, что знал, погонщик предложил всем присутствующим укрыться в сарае, где полковник Робуштиану постоянно держал троих хорошо вооруженных людей, которые день и ночь стерегли какао. Там они будут в безопасности и укроются от дождя, который становился все сильнее. Погонщик не хотел рисковать жизнью, оставаясь на пустыре. Он взял винтовку и встал.
- И мы ничего не будем делать? - спросил Педру Цыган для очистки совести, потому что, разумеется, даже не думал сопротивляться бандитам и мешать ограблению.
- А что мы можем сделать? - Погонщик скота уже направился в сторону амбара с какао.
- Разве тут есть сумасшедшие, которые хотят схлопотать пулю из-за Турка? Эта заваруха - его проблемы, нам-то какое дело? - Отодвинувшись от жаркого огня, погонщик разметал угли кончиком хлыста. - Он тоже встал и собрался идти.
Остальные последовали за ним, отвергнув предложение Педру Цыгана хотя бы сходить и посмотреть, что там происходит: им нравился Турок - хвастун и мошенник, - но не до такой степени, чтобы из-за него бросаться на жестоких жагунсо, безжалостных убийц. И только любопытный и храбрый парнишка из Арасоабы пошел вместе с бездельником за дерево жака, откуда просматривался магазин. Дождь превратился в потоп, небо заволокли тучи.
Педру Цыган, которому Фадул частенько помогал утолять голод, а еще чаще - жажду, пошел прятаться за стволом не для того, чтобы ему помочь. Он рисковал, потому что у него было некое предчувствие и он хотел подтвердить его. Манезинью, Шику Серра и Жанжау ломали дверь магазина не ради фасоли, кашасы, вяленого мяса и пачки табака - Педру Цыган полагал, что знает настоящую причину.
Что касается сарара, то им двигало исключительно любопытство, острое желание видеть и учиться. Он только начал работать погонщиком ослов и в первый раз видел шайку разбойников в деле - его опыт сводился к потасовкам в борделях, мелким происшествиям.
4
Когда борьба за завоевание новых девственных земель подошла к концу, когда полковники начали выяснять отношения не с помощью засад, а посредством грязных сделок, жагунсо остались без работы и принялись шататься по дорогам без руля и ветрил. Они убивали по заказу за умеренную плату и просто так, бесплатно, грабежа ради. Из сотен наемников, готовых предложить свои ружья и меткость богатым фазендейру, многие приехали из штата Баия, из сертана трех штатов, а кто-то и совсем издалека. Некоторые из них обосновались на земле, насадили плантации и начали использовать ружья только в самых крайних обстоятельствах. А большая часть пристроились на фазендах, возглавив группы наемников, став управляющими. Некоторые, впрочем, не приспособились к новым условиям и шастали по дорогам, творя беззакония и наводя ужас на народ.
Кончилось тем, что их постепенно перебили по одному, но в течение долгого времени по окрестностям еще бродило множество зловещих личностей. Одним из самых жестоких был Манезинью, участвующий в легендарных боях между Базилиу де Оливейрой и семьей Бадаро. Он работал на Теодору да Бараунаша - ох и жуткая у него была слава, - и не захотел ни служить другому полковнику, ни сложить оружие. В последнее время он подумывал о том, чтобы сколотить банду и напасть на фазенды, поселки и селения. Манезинью и в одиночку был редкостный затейник - представьте себе, что же он мог сделать во главе шайки хороших стрелков. Для начала он завербовал Шику Серра и Жанжау.
Проезжая мимо пастбищ одной из фазенд, они заарканили ослов; никто их не видел - а даже если бы и увидели! Манезинью только посмеялся над опасениями Шику Серра, который все еще трепетал перед властью полковников:
- Если ты боишься, то вали. В моей банде место только настоящим мужчинам.
Слушая однажды женскую болтовню - зачастую пустые враки - в переулке Валса в Такараше, Манезинью прознал, что Фадул Абдала сел на поезд и поехал в Итабуну. Распутницы порицали такую беспечность и непредусмотрительность. Это хуже, чем лень, это идиотское сумасбродство - турок уезжал, оставляя в Большой Засаде припрятанные деньжата, которые он скопил, будучи бродячим торговцем. Сокровище только и ждало первого, кто не побоится отыскать его. Они спорили, где находится тайник. В доме, под матрасом? В магазине, среди товара? Но в том, что касалось размеров богатства, они были едины - это был изрядный мешок с золотыми монетами, по свидетельству знающих людей, которым можно было полностью доверять.
5
Жагунсо привязали животных у столба рядом с магазином, попытались взломать передние двери, но безрезультатно: деревянные засовы не поддавались, подтверждая мастерство Баштиау да Розы. Они обошли дом и обнаружили вход со двора, а вот тут все было гораздо проще. После того как Манезинью выстрелил в замок и промазал, Шику Серра разбежался и всем телом налег на дверь. Щеколда начала поддаваться. Жанжау завершил работу.
Ветер и дождь врывались в дверной проем. В доме зажгли светильники. Бандитам показалось ненужным оставлять часового на страже - у них такая слава, что напасть никто не осмелится. Они накачались кашасой, лакая прямо из бутылки. По бутылке досталось каждому - всем троим было нужно позарез. Манезинью хотел взбодриться, освежить голову для тонкой и трудоемкой операции по поиску сокровища - несмотря на скотскую внешность, прозорливости ему было не занимать. Жанжау терзала постоянная жажда, а Шику Серра требовалось выпить для храбрости: его специализацией было сидение в засаде, прячась за деревом и поджидая жертву, чтобы свалить ее метким выстрелом, - тут уж он не терялся.
Бандиты облазили дом целиком и полностью, от подвала до чердака. Сначала они остановились на комнатах в глубине дома. В самой маленькой, служившей кухней, не обнаружилось ничего, кроме треножника и некоего подобия посуды. В спальне на кровати, на грязном покрывале, лежал перочинный ножик Фадула. Прежде чем сунуть его в карман, Жанжау с интересом и удовлетворением осмотрел длинное и тонкое стальное лезвие - это именно то, что нужно, чтобы заставить взбешенную проститутку подставить задницу. Улыбаясь, он осушил остатки кашасы и разбил пустую тару о стену.
Манезинью и Шику Серра разорвали матрас, разбросав сухую траву. Жанжау принес новую порцию кашасы, и они втроем разобрали огромную кровать - шедевр плотника Лупишсиниу. Это были лучшие сорта дерева: черное, красное, палисандр, розовая пероба, красный сандал. Они искали тайник, где может находиться мешок с золотыми монетами, но не нашли ни тайника, ни монет.
Другое помещение служило складом товаров. Они развлекались, набивая торбы разным мелочным товаром, громя все, что не было им нужно сию секунду. Обнаружив холщовые штаны, жагунсо обрадовались и даже выпили по такому случаю еще беленькой. Они поснимали свои портки - дешевые, старые, штопаные - и влезли в эту роскошь из дорогой материи. Шику Серра надел сразу две пары - одни поверх других. Все эти мелочи - это, конечно, приятно, но тут не было даже намека на сокровище.
- Оно спрятано в магазине. Мы должны были начать оттуда, - заявил, поразмыслив, Манезинью.
Он осторожно прошел к двери и выглянул наружу: только полная темнота и яростный ливень, ни единого звука, кроме шума ветра. Манезинью улыбнулся, гордый своей заслуженной славой, - ни одна живая душа не осмелится потревожить их. Имена и репутация мерзавцев бегут впереди их.
6
Бернарда попыталась вмешаться, но только она одна. Когда появилась взбудораженная Далила и стала призывать их удрать в заросли, Бернарда была занята с одним погонщиком, и крики не тронули ее. Ругань, вопли и угрозы были ночью в селении обычным делом - чем больше народу, тем больше брани, - но шум рос и распространялся: Бернарда, удовлетворив клиента, натянула комбинацию и вышла посмотреть. Вернулась она с новостью:
- Жагунсо грабят лавку сеу Фаду.
Не услышав ответа и даже не озаботившись получением платы, она стремглав выбежала под ливень в чем была. Насквозь промокшая, она пришла под навес на пустыре - никого. Куда они могли пойти? Убежали в болото, как и женщины? Магазин защищать они тоже не пошли - с той стороны не слышалось никакого шума. Она направилась к амбару в надежде встретить хотя бы троих наемников, охранявших сухое какао. Бернарда побежала, подгоняемая ветром; вокруг все было спокойно - так спокойно, что даже страшно.
На шум ее шагов одна из дверей приоткрылась. Глаза Бернарды, привыкшие видеть в темноте, различили ствол ружья. Она выкрикнула свое имя, и дверь отворилась полностью.
В амбаре два наемника и погонщик быков стояли на карауле с оружием в руках. Погонщики и помощники, сидя на полу, препирались над партией в ронду: одни держали пари, другие наблюдали, но как-то рассеянно. Все уставились на Бернарду, но никто и рта не раскрыл. Мужчины продолжили игру. Они знали, что девушка пришла не в поисках клиента, - ее и так все хотели, ей не нужно было специально никого завлекать. Вода стекала по ее телу, образуя на полу лужи, комбинация прилипла к коже, обрисовывая груди и живот, ягодицы и бедра. При рассеянном свете керосиновой лампы она казалась видением из другого мира.
- Говорят, жагунсо грабят дом сеу Фаду.
Ответа не последовало. Погонщик хотел было заговорить, но передумал и уставился на нее как завороженный - он ведь никогда не спал с Бернардой!
- Так да или нет?
Отведя взгляд от намокших прелестей дерзкой девицы, погонщик быков кивнул:
- Жанжау Фаншау, Шику Серра и Манезинью - хуже компании не придумаешь.
- Вы что-то сделали?
Наемник, который открыл ей дверь, удивился вопросу, но объяснил все так же спокойно:
- А что мы должны были сделать? Им магазин нужен: пограбят и уберутся восвояси.
Считая наемников, погонщика, пастухов и помощников, их насчитывалось всего девять, четверо из которых были вооружены ружьями, и это помимо ножей и кинжалов.
- Их всего лишь трое, а вас только здесь уже девять…
Она молча шагнула вперед и плюнула на пол:
- Девять мужиков обгадились от страха.
- Ни одна шваль не смеет называть меня трусом… - обиделся другой наемник, до того момента молчавший.
Он пошел к Бернарде, намереваясь съездить ей по ушам, чтобы научить уважению и почтению, но отступил, услыхав предостережение старого Жерину:
- Ты с ума сошел, Зе Педру?
Игроки в ронду на мгновение остановились, но потом снова с облегчением принялись тасовать засаленную колоду карт. Старик, обращаясь к Бернарде, заговорил более мягко. Начальник наемников, которые несли стражу в амбаре, не казался обиженным обвинением проститутки: никто из тех, кто знал его, не мог назвать его трусом. К тому же он не забывал, что болтливая девица принадлежит капитану Натариу. Если бы наемник осмелился что-то сделать, даже сам Господь не спас бы его. Жерину считался ответственным за какао и за людей, служивших под его началом.
- А что мы можем сделать, Бернарда? Скажи мне то, чего я не знаю. Мы к этой заварухе не имеем отношения. Нам платят, чтобы мы охраняли какао полковника, и если они сюда явятся, то это будет уже наша работа. Но только в этом случае.
- Но они грабят магазин и говорят, что схватят женщин и пустят по рукам, одну за другой.
- Мы здесь не для того, чтобы сторожить товары Турка или дырки проституток. А как ты думала? Ты думала, это город? Это глухое местечко с трактиром, четырьмя проститутками, ну и мы тут еще сидим в амбаре полковника - каждый за себя, и Бог за всех. Если хочешь, оставайся здесь, с нами, и ничего не случится.
Он пошел к двери, где стояла Бернарда, удрученная и встревоженная, и сказал без всякой злобы: