- Но с нашей шпаной, сам понимаешь… - говорил он вслед убегающему Никите, имея в виду, то, что и сам Никита вскоре прочувствовал на себе. Шпана действительно постаралась - в исписанных маркерами мертвых будках сиротливо болтались оборванные провода…
Поиски продолжались уже около сорока минут; Никита пришел в крайне возбужденное состояние, пытался войти в другие подъезды, но везде на дверях, словно сторожевые псы, стояли кодовые замки или домофоны. Постепенно волнение за жену сменялось страхом за здоровье её и будущего ребенка.
- Что же делать? - спрашивал он сам у себя и не находил ответа. Видимо, проще было попытаться выйти с ней на улицу и поймать попутную машину, но время уже было упущено; руки опускались от беспомощности. И вдруг где–то рядом он услышал негромкое бормотание - кто–то разговаривал по телефону короткими отрывистыми фразами:
- Да… Да… Где я столько возьму?.. Ты о чем… нет… завтра…
Никита завертел головой, определил, что голос доносится из–за группы деревьев в тридцати–сорока метрах от него. Там же виднелись какие–то автомобили, стоящие на обочине и тротуаре. Никита подбежал к машинам и с ходу, запыхавшись, произнес:
- Ребята… Дайте, пожалуйста, позвонить… Там… жене плохо, рожает…
И тут же почувствовал холодное прикосновение чего–то твердого, железного, к затылку. Кто–то очень тихий и ловкий незаметно вынырнул из сумеречной зоны у деревьев и приставил пистолет к голове…
- Ты кто? - раздался короткий вопрос из–за спины. Тычок ствола в шею посоветовал не задерживаться с ответом.
- Я… это… Мне позвонить…
- Обыщите его, - раздался зычный приказ из ближнего к Никите "Мерседеса". Обладатель этого голоса на секунду выглянул из открытого окна задней двери, и Никита увидел прижатый к уху сотовый телефон. - Нет, это я не тебе, - продолжил босс прерванный разговор, - тут какой–то лох, его Дима сейчас посмотрит…
Требовательные, внимательные прикосновения массивных ладоней, несильный тычок между ног, раздвинувший ступни…
- Чисто, - ответил телохранитель, выполнив приказ хозяина. - Что дальше с ним делать?
Босс, к тому времени уже закончивший разговор, медленно выбрался из "мерса", встал рядом, потянулся. Он был большим, просто огромным, много выше среднего роста, и Никите вдруг показалось, что телефона ему здесь не видать, можно еще и зубы оставить.
Из других машин (Никита видел, что авто было три - один "Мерседес" и две "бээмвухи") вышли еще два человека похожей наружности, приблизились, в непонимании глядя то на первого босса, то на какого–то лоха, которого прижали спиной к капоту.
- Кто это, Стас? - вопрос задал мужчина, подошедший от ближней к ним "BMW". - Ты знаешь, что никого быть не должно…
- Что ты, Матвей, бог с тобой, - попытался улыбнуться Стас, - это залетный какой–то… Говорит, телефон нужен, жена рожает…
- А сейчас что, бабы без телефонов родить не могут? - хохотнул Матвей, его поддержали остальные. - А может, ты, паренек (он пихнул в грудь Никиту), за лохов нас держишь? Ты что, Стас, не в курсе, как они частоты сканируют? Я не удивлюсь, если твой разговор сняли, и в каком–нибудь кабинете уже слушают, как ты у Зуба деньги просил! Никита попытался вставить слово, но его не слушали.
- Матвей, я думаю, что не все так серьезно, ты посмотри на него… - оправдывался Стас, что для его громадной фигуры и низкого голоса было вообще неестественно.
- Мужики, мне бы позвонить, правда… - сумел втиснуться в разговор Никита, и тут же сильный удар в зубы свалил его с ног, он полетел лицом в траву, выполнив сложное сальто с переворотом через капот. Его худшие предчувствия начали сбываться.
- Я тебе щас позвоню! - рычал Матвей, вытирая кровь Никиты со своего огромного кулака. - Я тебе трубку засуну в…
Никита не стал дослушивать, попробовал отползти, но тщетно - в голове шумело, волнами накатывала тошнота, его стошнило у колеса.
- Сука, ты мне всю машину заблевал! - над головой раздался крик Стаса, потом удар ногой в живот. "Ни хрена себе, позвонил!" - промелькнула мысль у Никиты.
- Да вы что, парни… - шептал Никита, не предполагая, что его не слышно. - Да я счет оплачу… Надо…позвонить…
Но озверевший Матвей услышал только слово "оплачу", да и то - сквозь разбитые губы Никиты оно слышалось очень нечетко.
- Чего? Я заплачу? - ошалело спросил отморозок у окружавших его людей. - У меня глюк, братки, или он мне угрожает?
И, не дожидаясь ответа, ударил Никиту ногой в лицо. Тот ударился спиной о бордюр, острая боль пронизала все тело, сумерки в его глазах окрасились в розовый цвет. Тело его обмякло в траве, дыхание стало поверхностным. Кровь медленно вытекала из разбитого носа, из расплющенных губ, из ушей.
Остальные подошли, пнули по разу, больше для порядку, но тоже сильно, точно. На эти удары Никита уже не реагировал, только тело безжизненно моталось из стороны в сторону.
- Шатун, у тебя есть телефонная карточка? - не оглядываясь и вытирая туфлю курткой жертвы, спросил победитель. Из–за спины протянули пластиковый прямоугольник. Матвей взял её и швырнул на грудь Никите.
- Очнется - позвонит…
Очнулся Никита через шесть дней в реанимации. Там же он узнал, что "Скорая", вызванная–таки соседями из другого подъезда, услышавшими с балкона крики о помощи, успела домчать его Татьяну до роддома, но спасти её не удалось. Ребенок выжил чудом, словно понимая, что должен оставить отцу хоть какое–то напоминание о своей матери - он был как две капли воды похож на нее…
Врач, который принимал роды у умирающей, в нескольких словах объяснил Никите, когда тот через полтора месяца пришел забирать ребенка из отделения для новорожденных - жену можно было спасти, если бы её привезли раньше хотя бы часа на два, даже на полтора. И Никита, стиснув зубы, с болью в сердце вспоминал рассказ своего лечащего врача о том, как он пролежал без сознания в луже собственной крови до утра, пока его не обнаружили дворники, убиравшие район. Он просто хотел позвонить…
*****************
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.
- …Это хрень собачья, а не детектив! - орал Курыгин. - Ты читал эту бредятину? - он тряс стопкой отпечатанных на машинке страниц перед лицом ошалевшего от подобного обращения главного редактора, который за последние восемь месяцев все никак не мог привыкнуть к подобному обращению.
С тех пор, как у них сменился учредитель, началось все это - крики, ругань, повальное недовольство статьями, рассказами, корреспондентами, фотографиями, заголовками, версткой и всем тем, из чего состоит любое печатное издание. Журнал "Криминал" и его редакция трещали по швам, многие авторы уволились после одного или двух подобных визитов главного учредителя. Звали его Станислав Семенович Курыгин, и он лез всюду - он читал все статьи перед их сдачей, просматривал фотографии, комментировал шрифты, цвета, стилистику, орфографию с пунктуацией (в которых был явно не силен), внешний вид служащих и распорядок рабочего дня. Судя по словарному запасу, он должен был стать не учредителем, а главным героем журнала. Иногда из распахнутого ворота рубашки промелькивал кусочек синеватой наколки неопределенной тематики, и сразу становилось ясно - места не столь отдаленные или плакали по нему, или уже выплакались до предела.
- Ты сам–то просматривал, или я первый, кому сунули этот кошмар? - швырнул Станислав Семенович в воздух листики с очередным эпизодом детектива, печатавшегося из номера в номера с продолжением. - Я бы лучше Агату Кристи нанял, если бы она из гроба встала - у нее хоть сюжет - дай бог каждому автору! Ну кто так пишет, вашу мать… Сплошные американцы, "кольты", копы, ниггеры! Да у нас в стране все так закручено, что "Крестный отец" - это просто Буратино, а не мафиози! Пусть перепишет все нахрен про солнцевских, а то от Чикаго и Джонов Смитов уже тошнит!
Слюна брызгала во все стороны, редактор только успевал уворачиваться. Приходилось соглашаться, хотя, если честно, детектив действительно из номера в номер становился все хуже и хуже.
- Теперь о девушке с обложки, - строго продолжил Курыгин, и тут запиликал его сотовый. - Выйди пока, - он указал редактору на дверь. Тот с радостью вышел в коридор и притворил за собой дверь поплотнее, чтобы не слышать всех блатных разговоров на "фене", от которых нетренированное ухо человека с высшим образованием сворачивалось в трубочке. Это спасло ему жизнь.
Через мгновенье в кабинете учредителя раздался взрыв. Закрытую дверь дернуло изнутри, перекосило, но она осталась на петлях, из–под нее по полу стал медленно стелиться дым. Редактора толкнуло в спину взрывной волной, качнувшей стены, он завалился в большую кадку с фикусом, ударился плечом, мгновенно онемевшим; от страха он потерял способность соображать и только пытался отползти как можно дальше от дымной полосы, распространяющейся по коридору в обе стороны. Уже сработала противопожарная сигнализация, выла сирена, по коридору мчались какие–то люди, но редактор ничего не понимал…
Первый пожарный, который выломал дверь и вошел в кабинет учредителя, через несколько секунд выполз оттуда на коленях, сорвал кислородную маску и его вырвало в углу приемной. Самые смелые любопытствующие заглянули внутрь следом; их реакция была практически такой же.
Курыгин неподвижно сидел на своем стуле, на котором он был, когда зазвонил телефон; все вокруг было забрызгано кровью - стол, стены, потолок, оконное стекло. У Станислава Семеновича отсутствовала голова и кисть обеих рук, что смотрелось на фоне спокойно сидящей фигуры очень зловеще…
Экспертная бригада, прибывшая на место преступления, установила - взрывное устройство находилось внутри телефона и сработало в момент его включения…
*****************
Они познакомились около девяти месяцев назад - вдовец с маленьким Кирюшей и молодая незамужняя Светлана, оператор сотовой связи из местного отделения.
Изначально встречи были нечастыми. Светлана из кожи вон лезла, чтобы сблизиться с Никитой; парень он был еще молодой, перспективный, программист в одной из крупнейших в городе компаний по производству бухгалтерского софта, то есть человек с уверенностью в завтрашнем дне.
- Папа, у нас теперь новая мама? - отважился однажды на вопрос Кирюша. Отец был застигнут этими словами врасплох - казалось, что он даже не понял, о чем идет речь.
- Ты что это, сын? - в ответ спросил он мальчика. - Ты, наверное, сегодня переиграл лишнего на компе, надо будет ввести ограничитель на время…
- А почему она тогда у нас ночует? - словно и не было слов отца, продолжал свою линию Кирилл - тон был достаточно серьезный, и отец не смог сказать ничего, кроме как: - Пока не знаю, сын… А что - ты сильно против?
- Да нет, - спокойно произнес Кирилл, развернулся и снова принялся за игру. Слова об ограничителе времени были тут же забыты.
Отец долго еще вспоминал этот маленький диалог. У них с сыном всегда было полное взаимопонимание, и Никита очень переживал возникшую двусмысленную ситуацию (а о том, что она двусмысленная, знал только он). Вскоре мальчик заметил, что отец стал больше обычного времени проводить за компьютером, вновь взялся за паяльник (как два года назад, когда Кирюша захотел радиоуправляемую машину, а у отца не было на это денег, и он сам по книгам и с помощью Интернета собрал ему желаемую игрушку).
Отец отговаривался тем, что пишет сыну игру, которую давно мечтал создать сам, так решил, что в производстве софта надо попробовать все. Игра, действительно, не замедлила появиться, но работу за компьютером отец не бросил, хотя раньше всегда говорил, что ему их (этих самых компьютеров) и на фирме до чертиков хватает.
Иногда, встав утром, Кирюша обнаруживал системный блок, стоящий под столом, разобранным, внутри были засунуты какие–то новые куски, от них к телефону тянулись разноцветные провода, вокруг разложено огромное количество непонятных схем, чертежей, и вообще - царил настоящий бардак. Отец, придя с работы, извинялся перед сыном (больше для порядку) и перед Светланой. Кирюше это не нравилось, но поделать ничего он не мог - папу он любил безгранично, и поэтому не вмешивался.
Как–то Кирюша заметил, что папа всюду носит с собой записную книжку, в которой постоянно просматривает одну и ту же страничку, при этом шепча под нос какие–то имена. За всем этим крылась какая–то загадка, но Кирюша особенно не обращал на это внимания. Только один раз сын отметил про себя, как после какого–то удачного эксперимента с изобретенными деталями Никита медленно извлек из внутреннего кармана пиджака записную книжку, раскрыл её на нужной странице и аккуратно что–то зачеркнул, после чего встал из–за стола, прошел в гостиную и, подойдя к фотографии жены за стеклянной дверцей серванта, тихо шепнул: - Ну что, Танюша, я сделал первый шаг… Еще три.
*****************
Вовчик Шатунов, он же "Шатун", он же "Шах", он же правая рука самого Миши Туманова, вора в законе, отвечающего за огромный промышленный район города, очень любил караоке. Пел до безумия все подряд - ди–джеи ночного клуба "Стэлс" проклинали его на чем свет стоит, так с его приходом дискотека обычно замирала и начинались пьяные песнопения.
"Шатун" заказывал микрофон на пару часов и выл в него и "Мурку", и "Господ офицеров", и даже пару баллад "Скорпов" с жутким блатным акцентом, и еще десятки песен совершенно разной тематики, причем голоса у него не было никакого и никогда. Те же звуки, что вырывались из его глотки, голосом назвать было нельзя даже с большой натяжкой. Никто не смел - кроме, конечно же самого Мишки–Тумана - прервать этот беспредел. Одно только радовало во всем происходящем - такие выходы в свет "Шатун" совершал достаточно редко, в основном когда хоронил кого–нибудь из своих "братков" - а происходило это с достаточным постоянством раз в три–четыре недели. При его появлении в клубе официанты шептались:
- О, смотри, в семейке Адамсов опять кого–то грохнули…
Они практически никогда не ошибались.
Вот и сегодня - "Шатун" тяжело, уже набравшись спиртного до такой степени, что уровень жидкости плескался в его водянистых глазах, вошел в зал "Стелса" в сопровождении четырех "шестерок". Администратор услужливо забежал вперед, быстро освободил стол у самой сцены от сидящих за ним подростков и даже подал стул для самого "Шатуна".
Тот угодливость оценил, похлопал по плечу (администратор чуть не сложился пополам), после чего, положив на белую скатерть сотовый телефон, откинулся на спинку скрипнувшего под грузным телом стула и потребовал меню…
В "Жигулях", припаркованных через дорогу от клуба, человек, сидящий на заднем сиденье, включил ноутбук и настроил сканер. На карте, высветившейся на экране, появилось около десятка красных точек, означающих сотовые телефоны, находящиеся в режиме ожидания. Экран монитора вместил в себя округу площадью приблизительно в двести квадратных метров, основная масса телефонов и, соответственно, их владельцев, находилась сейчас внутри клуба. Изредка красная точка проносилась через экран - кто–то с сотовым телефоном проезжал мимо на автомобиле.
Точки медленно перемещались по карте - люди вставали из–за столов, выходили курить на улицу, отправлялись в туалет. Три точки были совершенно неподвижны - их хозяева плотно сидели за столами и не собирались их покидать.
- У меня нет идентификационного номера - он единственный, кто был зарегистрирован в другой компании, в противном случае Света бы помогла, - глухо сказал человек с компьютером.
- На что ты рассчитываешь? - поинтересовался водитель.
- На "Мурку", - невесело усмехнулся в ответ пассажир…
"Шатун" заказал две бутылки водки ("Для начала" - как он сам прокомментировал свой заказ), легкой закуски и потребовал сделать потише музыку, для чего отправил ди–джею через официанта пару сотен рублей (он платил всегда и за все - поэтому его и терпели, хотя всегда могли пожаловаться Туману). Через несколько секунд музыка стихла настолько, что стало слышно, как в зале чавкают интеллигенты.
Опрокинув в себя пару рюмок и словно и не заметив их, "Шатун" с трудом поднялся и подошел к сцене. Ди–джей, прекрасно понимающий, что хочет "браток", сам спустился к нему из–за пульта.
- Слышь, чувак, - отрыгнув, со значением начал Шатунов. - Ну, ты в курсе, чего я подошел…
Ди–джей молча протянул тому микрофон от караоке и пульт дистанционного управления для выбора песен. Люди в зале, знающие "Шатуна", потихоньку начали собираться и расплачиваться по счетам - делать в клубе уже было нечего. Уголовник весомо взял микрофон и махнул пультом в сторону проигрывателя.
- Я номер забыл… - обратился он к пустоте, но ди–джей его услышал: - Два нуля одиннадцать, - отозвался он из–за своей стойки, - а потом шестнадцать ноль восемь.
- Про ноль восемь еще напомнишь, - качнувшись, приказал "Шатун". Ди–джей кивнул, нацепил наушники и включил "Scooter’а". "We bring the noise!.." - заорало в ушах, и дальнейшего парень уже не слышал, сев к залу спиной.
"Шатун" широко расставил ноги, самому себе он в такие минуты напоминал Газманова. Пока проигрыватель искал нужную песню, он прокашлялся, нажал кнопку на микрофоне и с появлением первых слов запел:
- Был пацан, и нет пацана! Без него на земле весна…
У него за столом "шестерки" налили еще по одной, не чокаясь, врезали, закусили салатом и принялись тихонько подпевать.
- И шапку долой, и рюмку до дна за этого пацана!..
"Пацана" звали Станислав Сергеевич Курыгин. Все пятеро прибыли только что с поминок Стаса. С их уст не сходили разговоры о его загадочной смерти. Хоронили тело в закрытом гробу, все знали, что у Стаса не было головы. Никто не мог понять, кто же "заказал" Курыгина - именно сейчас разборок в городе практически не было, все поделились с кем было надо, тишина и покой воцарились в уголовном мире, и тут на тебе…
В "Жигулях" место радио–сканера телефонов сменил приемник, самый обыкновенный радиоприемник с незначительными изменениями. Из динамика, подключенного к ноутбуку, раздался хриплый бред:
- …Бог промедлил, а снайпер нет…
- Сейчас включу анализатор, - сам себе сказал пассажир. - Но я уверен - это он. - Только наверняка, Никита, - водитель оглянулся назад и посмотрел на экран ноутбука, на котором плясали разноцветные графики.
Пассажир оторвал взгляд от экрана, поднял глаза на шофера. Тот смущенно хмыкнул, повернулся обратно и продолжил наблюдение за округой…
Песня кончилась. "Шатун" крикнул ди–джею:
- Я опять забыл, черт тебя дери! "Мурку" давай!!
Но ди–джей его не слышал, в ушах грохотал "house", до происходящего в зале ему не было никакого дела.
- Хрен в наушниках! - вновь заорал Шатунов. - Это я говорю!
Никакого эффекта.
"Шатун" неловкими руками выхватил из–за пояса пистолет и попытался выстрелить в воздух, но у него не получилось - мокрые от пота пальцы соскальзывали с предохранителя. Тогда он отшвырнул пистолет в сторону, попробовал взобраться на сцену, но опять потерпел неудачу, ударившись подбородком о её край.
Оставшиеся в зале посетители, увидев пистолет, стали в панике пробираться к выходу, роняя на ходу стулья.
- У, крысы! - провожая их насупленным взглядом и потирая ушибленную челюсть, проворчал "Шатун", потом крикнул в микрофон:
- АТА–А-А–С!!
"Братки" за столом дружно заржали.
- А чо нам ихнее караоке? - спросил у них "Шатун". - Мы и сами с усами!
Он поднес микрофон ко рту и запел без музыки: