*****************
Привычно булькал отсос, носик которого прильнул к краю раны. Кровь, разведенная до прозрачно–розового цвета физиологическим растворам, рвалась по пластиковой трубке в банку с пониженным давлением, стоящую у ног анестезиолога. Тот периодически по сигналу оператора ногой переключал тумблер на ней, и на несколько минут в операционной наступала тишина, прерываемая только звоном инструментов и краткими замечаниями хирургов.
В глубине раны зиял мозг. Блестящие извилины вздрагивали в такт пиканию "Лайфскопа", отмечающего пульс. Хасс, выполняя заученные в течение многих лет манипуляции, не переставал думать о тех цифрах, что сумел прочитать на листке, забранном из аудитории. Комбинации цифр и слов; а в конце, там, где было разорвано, читалось слово "простите", написанное с маленькой буквы обрывающимися, недорисованными значками. К чему можно было применить эти цифры, Хасс не сумел придумать. Он сидел за компьютером несколько дней, анализируя содержимое листка. Он был уверен, что сумел восстановить все абсолютно точно, не пропустив ни одного знака. Один из его друзей, неплохо разбиравшийся в шифровании (будучи сотрудником отдела большой корпорации, разрабатывающей системы шифров для электронной почты), пытался помочь ему, но безрезультатно - для того, чтобы решить проблему, надо было, как минимум, знать её условие. Но Хасс не предполагал, что представляла собой данная комбинация из тридцати с лишним букв и цифр (слово "простите" Хасс отбросил за ненадобностью, так как предполагалось, что это - порыв души человека, предавшего что–то очень и очень серьезное).
- …Профессор, вы с нами? - раздался вопрос над ухом у Хасса. - Профессор?..
Хасс поднял глаза на операционную сестру, протягивающую ему бутылку с эфиром.
- Пора, - кивнула она головой. - Этакрил готов.
Хасс посмотрел на её столик, где в лотке маленькой горочкой был насыпан розовый порошок, после чего перевел взгляд на ассистента. Тот молча кивнул - размеры были сняты. Профессор аккуратно взял из рук сестры лоток, откупорил бутылочку (по операционной мгновенно распространился резкий запах эфира) и вылил немного на розовый этакрил. Тот на глазах стал превращаться в пластмассу. Чуткие пальцы Хасса начали медленно и точно разминать получившийся мягкий комочек, постепенно распластывая его в лепешку неправильно овальной формы.
Ассистент протянул ему стерильный шаблон. Хасс прикинул, насколько еще надо распластать этакрил, после чего сделал первую примерку. Лепешка не подошла. Джордж продолжил свою работу. Со второй попытки у него получилось. В получившемся щитке он высверлил три отверстия - в предполагаемых им углах дефекта черепа такие отверстия уже были подготовлены ассистентом - после чего уложил щиток и подтянул его лигатурами. Отверстие закрылось.
- Сделайте инъекцию лазикса, - порекомендовал Хасс, - надо обезвоживать мозг, а иначе он не войдет в свои границы самостоятельно.
Джордж вспомнил три трепанационных отверстия в черепе Миллера и еще раз посмотрел на только что выполненную работу. Этому несчастному проломила череп жена, дважды ударив его молотком - если судить по рассказам адвоката, из ревности. Сегодня Хасс закрыл ему вторую дырку (первая была удачно прикрыта около двух месяцев назад, на вторую операцию долго не могли найти деньги). Что хотела доказать жена, размахивая молотком? И что хотел узнать Лозински, сверля дырки в черепе человека, даже не погруженного в наркотический медикаментозный сон?
Снимая перчатки, Хасс вновь вернулся к тем цифрам, что зазубрил практически наизусть. Это было что–то важное, иначе так не разделались бы с Миллером. Вернувшись в свой кабинет, Джордж включил свой компьютер и открыл файл, в котором хранились спасенные значки с листка Миллера. Перед ним на экране появились два ряда цифр и букв. В который раз профессор всматривался в них и не понимал назначения каждой в отдельности и всех вместе.
В дверь постучали - вежливо и одновременно настойчиво. Не дожидаясь приглашения Хасса, дверь распахнулась и впустила внутрь человека, от одного вида которого профессор покрылся холодным потом - тот самый человек в плаще и шляпе, который забрал оригинал признания Миллера после эксперимента с мозгом.
- Разрешите представиться, Макс Осборн, служба контрразведки, - коротко бросил человек, одновременно оглядываясь в поисках места, куда можно было бы положить шляпу. - Вы не поможете? Он протянул шляпу Хассу, попутно расстегивая плащ и всем своим видом показывая, что он здесь надолго. Джордж медленно поднялся, ткнув пальцем в клавиатуру и запустив скринсейвер, после чего взял у Осборна шляпу и открыл неприметную в стене дверь встроенного шкафа и положил её на верхнюю полку. Плащ тот повесил уже сам, не забыв заглянуть внутрь шкафа, потом подошел к столу и сел напротив Хасса.
- Ваш компьютер стоит экраном к окну, уважаемый профессор, - прищурив глаза, начал Осборн. - Из окна напротив при помощи мощной оптики уже давно выполнен снимок содержимого файла, который в данный момент открыт на вашем компьютере. Но что самое любопытное - уже давно, в первый же день, как только вы создали этот файл, в ваш компьютер "вошли" наши люди и изменили в этих цифрах всего одну - пока вы не успели их запомнить. Так что в течение всего этого времени вы прорабатываете несуществующую комбинацию.
Взгляд Хасса застыл в одной точке. "Кто эти люди? - лихорадочно размышлял он. - Служба контрразведки? Правда ли это? Что они хотят от меня?"
- Не бойтесь, Хасс, с вами не будет проведен эксперимент, подобный тому, что совершили с Миллером. Все несколько иначе. Я не буду рассказывать вам, как мы вычислили вас, но, черт побери, вы и сами должны были догадаться, что человека в белом халате в центре города запомнят очень много людей.
Хасс понимал, что совершил ошибку еще тогда, когда сломя голову кинулся из аудитории с листком в кармане. Но он не был профессионалом и о многих вещах задумывался с большим опозданием. Но что его найдут так быстро, да еще и подменят цифру… Он не был готов к этому разговору.
- Что вы знаете о "Гринпис"? - неожиданно спросил Осборн у профессора. Хасс вздрогнул - настолько внезапно прозвучал вопрос.
- Насколько я знаю, "Гринпис" - внеправительственная внеполитическая организация, занимающаяся экологическими проблемами по всему миру. Деятельность "Гринпис" активно освещается в средствах массовой информации и приносит достаточно много пользы окружающей среде…
- Вы не на экзамене, господин Хасс, - удивленно возразил на эту тираду Макс. - К чему все это? Хотя я сам виноват, не скорректировал вопрос. Задам его иначе - вы когда–нибудь видели, чтобы "Гринпис" реально кого–то спас или защитил?
Джордж задумался. В голове пронеслась череда фактов, связанных с экологическими катастрофами, с разливом нефти, с атомными испытаниями, с гибелью вымирающих видов животных; в голове хороводом летали такие названия, как Муруроа, Арал, Невада… Самым главным воспоминанием, связанным с "Гринпис", были кадры из Си–Эн–Эн - огромный атомный подводный крейсер в надводном положении размеренным темпом движется к учебному полигону, а вокруг него выписывает кренделя надувная моторка с надписью "Гринпис" на борту, а человек из этой лодки что–то кричит в мегафон.
- Я предвосхищу ваш ответ, профессор, - вторгся в воспоминания Хасса Осборн. - Они не помогли никому и никогда. Это все сплошная показуха, - презрительно процедил он сквозь зубы. - Вы так не считаете?
Хасс оторопело ждал продолжения. Он вообще не понимал, что происходит. Тем временем казалось, что Макс вообще исчез из этой комнаты и перенесся куда–то далеко отсюда, где он уже сталкивался с "Гринпис" и потерпел какое–то серьезное поражение. Взгляд Осборна остекленел, сам он стал похож на каменное изваяние; только пальцы методично постукивали по столу рядом с разглаженным листком бумаги. Профессор застыл сам, боясь нарушить эту тишину - он ожидал от Макса теперь любых вопросов на любые темы.
Неожиданно раздался тоненький писк, который вывел из ступора Осборна. Этот писк шел прямо из уха контрразведчика, из наушника, который был в него вставлен. Макс вздрогнул, выслушал все, что ему сообщили и вновь посмотрел на Хасса.
- Прелюдия закончена, профессор, - сказал он. - Мое начальство требует, чтобы вам были объяснены условия задачи.
Джордж, все это время так и простоявший у дверей шкафа, вернулся на свое место, не отрывая взгляд от Макса. Ноги предательски стали ватными, как во время его первых операций, когда знаешь, что скрывается за черепной коробкой, но всякий раз нежное вещество мозга оказывалось вблизи кусачек абсолютно неожиданно - пока Хасс не научился терпеливо, микрон за микроном, идти к цели.
- Пункт первый, - начал излагать Осборн. - Миллер не умер. Он находится в клинике Лозински в отделении реанимации; его жизнь поддерживается на некоем уровне, достаточном для повторного эксперимента. Не надо дергаться, - поднял руку Осборн, увидев, как Хасс рванулся из кресла. - Это просто пункт первый. Теперь пункт второй. Три дня назад в одной из наших служб, отвечающей за перемещение, хранение и утилизацию ядерных отходов, случилось чрезвычайное происшествие - сотрудник, отвечающий за совершение транзакций по доставке этих самых отходов к местам утилизации (для простоты назовем его Джон Смит, поскольку нам придется достаточно часто упоминать о нем), придя утром на работу, обнаружил, что главная страница сервера, с которой имеется доступ к разрешению операций с продуктами цепных реакций, изменена. На нее выложен текст из официального обращения "Гринпис" ко всем государствам–участникам соглашения против уничтожения ядерных отходов в странах третьего мира, в частности, тот самый фрагмент, где описываются все ужасы последствий данных мероприятий. Это было бы не так страшно, если бы вышеупомянутый сотрудник не понял с первых же секунд работы, что пароль на вход в систему изменен.
Макс закинул ногу на ногу и подобнее устроился в кресле.
- Пункт третий. Пять дней назад этот самый Джон дал "добро" на выполнение очередной транзакции по годовому плану президента. Из порта Аляски вышел сухогруз с секретным контейнером, предназначенным для захоронения в одной из стран Африки. Джон вел этот сухогруз по контрольным точкам. Объясняю для вас, Джордж, что это значит.
Вы прекрасно осведомлены, что после создания международной антитеррористической коалиции крайне ужесточился контроль за источниками ядерной энергии, могущими послужить сырьем для создания атомной бомбы. Это отразилось и на службе, представляемой Джоном Смитом. Любое транспортное средство (в данном случае корабль) идет к намеченной цели по контрольным точкам, в каждой из которых получает сигнал, разрешающий продвижение на одну точку вперед. Это означает, что район ближайшего следования проверен антитеррористическими службами и безопасен для перемещения груза…
Хасс попытался задать встречный вопрос, но Осборн не дал ему этого сделать.
- Да, вы правы, Хасс, а вдруг испортится погода или двигатели перегреются, или еще что–нибудь… В этом случае агент, находящийся на корабле, должен отправить специальный сигнал, означающий не запланированную, но штатную ситуацию. Существует и обратная возможность - если вдруг Джон Смит опоздает на работу, потому что его собьет машина, или если Усама лично решит встать на пути корабля и сообщит об этом президенту, или нечто в этом духе. Тогда компьютер сам даст сигнал на корабль - сигнал, приказывающий прекратить движение. Агент, находящийся на корабле, принял такой сигнал три дня назад. Он имеет право на недельный дрейф. Сигнал будет поступать к нему ежедневно в течение недели. На восьмые сутки придет другой сигнал - у сухогруза откроются кингстоны, он опустится на глубину в полтора километра и будет взорван при помощи нескольких мин высокой мощности. Ядерные отходы рассеются по району огромной площади и не будут представлять потенциального интереса для террористов.
Хасс машинально перевернул "мышку" и, вытащив шарик, тер его о ладонь.
- Пункт четвертый, - ледяным голосом продолжал Осборн. - Таким образом, еще четыре дня корабль будет цел; транзакция еще не завершена. По её законам, она может быть либо выполнена полностью, либо никак. В данном случае "никак" не существует - отходы будут захоронены в любом случае, неважно где, в Африке или на дне океана. Пункт пятый…
Макс встал, прошелся по кабинету, достал сигарету и, не спросив разрешения у хозяина, закурил.
- Тут начинается самое интересное - то, что привело меня к вам. Как вы понимаете, службы подобного рода очень восприимчивы к хакерским штучкам - даже если они срабатывают, то всегда есть человек, способный отследить воздействие. Надеюсь, вы не верите в сказки типа "Пароль: Рыба–меч"? Следы остаются всегда. Умение найти их отражается на банковском счете безопасников. И они нашли. Очень быстро. Как оказалось потом, подозрительно быстро. Да этот человек - Миллер - особенно и не прятался. Его взяли через пятнадцать часов. Миллера допрашивал я сам. Никакого эффекта. Он был передан в руки людей, умеющих оказывать воздействие на любом доступном уровне - физическом, психическом, химическом и еще неизвестно на каком. Все, что он рассказал - то, что он из самой идейной части "Гринспис", занимающейся подобными акциями уже несколько лет. Они срывают учения атомных подводных лодок, они рассекречивают информацию о ядерных испытаниях, они оказывают давление на ученых, на политиков, на журналистов. Но пароль он не выдал. И тогда мы отправили его к Лозински.
Джордж потихоньку приходил в себя, вспоминая Миллера в кресле со шлемом на голове. Да, действительно, эта голова хранила очень нужный секрет, но настолько ли он страшен, что для этого необходимо было так мучить человека?
- Мы уже обращались к нему пару раз, - продолжал тем временем Осборн. - Результаты были положительные. В этот раз все больше походило на лекцию, но пришло время рассекретить этот метод, ибо Лозински претендует на Нобелевскую премию. Если вы помните, перед самой лекцией вы подписывали кое–какие документы - там был листок с предупреждением о неразглашении; именно ради него вы и ставили подписи под ничего не значащими бумагами. Как вы помните, пароль мы сумели узнать - это те самые цифры и контрольное слово, по иронии судьбы слово "простите". Но это ничего не решило…
Макс затушил сигарету и выбросил её в приоткрытое окно. Потом обернулся к Хассу и нервно заговорил:
- Он оказался очень хитрым, этот Миллер. Я не знаю, зачем он пошел на это дело, но факты говорят следующее - когда Джон Смит ввел вырванный из Миллера пароль, то выяснилось, что этот подлец сделал гораздо больше, чем мы могли предполагать. Он создал еще один парольный уровень между главной страницей и базой данных. Мы уперлись в замок, на этот раз еще более сложный. Восемь двенадцатизначных комбинаций цифр и букв, которые меняются местами каждые два часа. Понимаете, на что рассчитывал он или те, кто направил его на это?
(Хасс непонимающе наклонил голову, ожидая продолжения - ему ничего не приходило в голову).
- Неужели вы не догадываетесь, профессор? - едва ли не истерически рассмеялся Макс, что вряд ли было свойственно агенту его уровня. - Он знал, что он умрет после атаки Лозински! Он - камикадзе! Мы думали, что с таким трудом вырвали пароль у фанатика, а он на самом деле отдавал нам его таким способом лишь с одной целью - умереть прямо там, в кресле, чтобы мы не смогли вытащить из него дешифратор для второго уровня!
Осборн машинально вытащил еще одну сигарету, смял её и швырнул следом за первой.
- И самое главное. Пункт шестой и последний. К нашему великому счастью, Миллер остался жив. Его мозг еще в состоянии выдать нам информацию. Вы должны помочь Лозински сделать это. У вас есть четыре дня. Если в течение девяноста шести часов вы с ним не найдете ответа, случится катастрофа. Все дело в том, что сухогруз получил приказ об остановке во время плановой якорной стоянки во Владивостоке. Он не сможет затонуть в бухте. И через четыре дня взрыв разнесет на куски не только его, но и целый город с двумя миллионами жителей.
Джордж понял, что больше всего на свете он хочет пить. Глаза его уперлись в дверцу холодильника, за которой скрывались несколько баночек "Кока–колы". Потом он перевел взгляд на Осборна.
- Почему я?
- Клаус рекомендовал именно вас. Он считает, что именно вы с вашим богатым опытом исследования зон мозга в состоянии оценить те центры, которые надо атаковать повторно.
- Но его мозг частично разрушен, вы ведь прекрасно понимаете… - начал было Хасс, но Макс не стал дослушивать.
- Если мы не попытаемся это делать, нас никто не поймет, - сказал он. - Никто. Мозг Миллера в вашем распоряжении. Клаус Лозински делает сейчас все возможное, чтобы сохранить ему жизнь и поддержать его сознание на должном уровне. Вы пойдете со мной прямо сейчас. Домой звонить не надо - агенты известят вашу семью согласно "спецлегенде". Всем необходимым вы будете обеспечены на месте. Да ведь это всего на четыре дня… А потом вы вернетесь домой при любом исходе мероприятия.
Хасс стянул с себя халат и бросил на спинку кресла.
- Но у меня же лекции… А послезавтра две операции… И почему все это случилось именно со мной? - попытался возмутиться он.
- Поверьте, Хасс - с вами не случилось ничего. Проблема сейчас у двух миллионов жителей Владивостока.
Джордж нелепо взмахнул руками, словно отгоняя от себя наваждение - еще полчаса назад ничего этого не было, все шло своим чередом, и вот - иди и спасай два миллиона человек! Хасс хотел что–то сказать Осборну, вздохнул - и промолчал; добавить что–либо было невозможно. Он оглядел кабинет, взял с полки пару книг, положил их обратно; из верхнего ящика стола взял две ручки с золотым пером и сунул их во внутренний карман пиджака.
Макс постучал ногтем по циферблату наручных часов:
- Пора, Джордж. Там всем обеспечат. Надо спешить.
Хасс в последний раз оглядел кабинет; они вышли в коридор. Замок в двери громко щелкнул. Они быстро прошли по лестничным пролетам и сели в подъехавший "Мерседес", который унес их за город в клинику Лозински.