– Об этом я хотел бы объявить всем свободным людям этого вика. Будет хорошо, если ты, Сигурд конунг, прикажешь собрать тинг или хотя бы ваших хёвдингов. Думается мне, в такой денек и без того никто не работает! – Оттар усмехнулся.
– Иди за мной, – велел Сигурд.
По пути к торгу они встретили Ульва с его дружиной и толпой вооруженных людей из вика, собравшихся занимать места на своих кораблях. Но прежний порыв отваги поутих, среди жителей Хейдабьюра царило смятение. Все еще помнили, что Хальвдан сын Харальда, потомок рода Скъёлдунгов, когда-то был правителем этой земли, и потому его сыновья были не какие-нибудь бродяги. Их предки – Ивар Широкие Объятия, Харальд Боевой Зуб – держали когда-то под своей властью всю Данию, а значит, и эти края тоже. Если сыновья Хальвдана пришли затем, чтобы потребовать возвращения своего законного наследства, то что им отвечать? Но очень хорошо жители Хейдабьюра понимали другое: власть над этим виком и приносимые ею богатства снова будут делить. А что бывает с костью, которую вырывают друг у друга два свирепых пса, каждому легко представить. Поэтому движение пешеходов с узлами, всадников и повозок к укреплению на холме Хохбург не прекращалось, но и на площади торга бурлила толпа.
– Я прислан к вам, жители вика Хейдабьюр, Харальдом конунгом и Хрёреком конунгом, сыновьями Хальвдана конунга, которого многие из вас помнят! – начал Оттар Епископ, когда ему позволили говорить. Он вещал громко, но хорошо его слышали только ближайшие ряды, а задние толкались, люди шумели, пытаясь усмирить друг друга. – Хальвдан конунг правил в Хейдабьюре, и его сыновья уже достаточно взрослые, чтобы принять его наследство. Они предлагают вам мирно признать их конунгами. Если же этого не получится, то они готовы отстаивать свое право силой. У них есть войско на сорока кораблях, числом не менее полутора тысяч человек – среди вас не найдется столько, даже если вы вооружите женщин, рабов и всех тех стариков, которые давно уже не могут натянуть лук и потому не имеют на тинге права голоса.
– Твои конунги, кажется, забыли, что место занято! – выкрикнул Ульв. Во время этой наглой речи он с большим трудом сохранял спокойствие: все-таки посланец имел право быть выслушанным до конца. – Здесь правим мы, я и мой брат, и мы никому, будь они хоть сыновья Фрейра и Одина, не собираемся уступать свое место! Так и передай твоим хозяевам!
– Хозяева есть у рабов, а я – свободный человек и сам выбираю своего вождя! – осадил его Оттар. Он повидал немало урожденных конунгов, с одними дружил, с другими воевал, но неизменно сохранял независимость. – Да, им известно, что здесь правят сыновья Сигимара Хитрого, который нагло отнял этот вик у Хальвдана Ютландского почти двадцать лет назад. Но теперь его сыновья подросли. Им покорились города и земли во Франкии, Фландрии, Фризии. Их поддерживает Анунд конунг из Упсалы и множество знатных фризов. Кроме того, Харальд конунг женат на женщине из рода франкских королей. Через свою жену он в родстве с королями Нейстрии, Австразии и страны короля Лотаря. Такое родство принесет немалые выгоды любому вику – если, конечно, у жителей этого вика есть голова на плечах. Они предлагают вам, жители Хейдабьюра, добровольно признать их власть. Тогда они позволят тебе, Сигурд конунг, всем твоим родичам и дружине беспрепятственно уйти и унести свое имущество. Если же вы откажетесь, то они не замедлят подкрепить свои законные права силой своего оружия.
– Между мной и сыновьями Хальвдана не может быть никаких договоров, – уверенно и спокойно ответил на это Сигурд конунг, сделав нетерпеливому младшему брату властный знак молчать. – Ты, видно, позабыл еще об одном. Сыновья Хальвдана убили моего брата Ингви конунга. Или это не так?
– Это именно так. Ты не найдешь никого, кто мог бы сказать вернее, ведь я сам был при этом.
– Хорошо, что ты не отпираешься.
– Отпирается от сделанного только трус. А меня к ним никто еще не причислял! – Оттар горделиво положил руки на пояс и приосанился.
– Тогда скажи, не случалось ли тебе и твоим конунгам повстречать моих братьев Эймунда и Асгаута? – с видом насмешливого превосходства спросил Сигурд конунг, но на самом деле у него сердце замирало при этих словах.
Ведь Асгаут и Эймунд ушли с войском, намереваясь напасть на Дорестад и рассчитаться с теми двоими за смерть Ингви. И как раз в это самое время сыновья Хальвдана сами объявились в Хейдабьюре! Или они ушли оттуда раньше, чем во Фризию добрались братья Сигурда, каким-то образом разминувшись с ними в проливах, или… Или сыновья Сигимара разбиты?
– Слышали мы кое-что о них, – небрежно отозвался Оттар. – Будто они тоже хорохорились, размахивали мечами, кричали, что-де отомстят сыновья Хальвдана за своего брата Ингви. Но смелости их хватило ровно до порога дома – так бывает. Оказавшись возле Фризии, они что-то утратили свой боевой пыл, долго-предолго ждали: попутного ветра или благоприятных знамений во сне, да не дождались и ушли дальше на запад. Говорят, в Британию. А может, забились где-нибудь в уголок и пережидают, пока все кончится без них.
– Не смей так говорить о моих братьях! – бросил ему Сигурд конунг, скрывая недоумение.
Если никакого столкновения не было и Эймунд с Асгаутом живы вместе с войском – это хорошо. Но почему они переменили намерения? Что за этим стоит?
И это весьма некстати. На миг в нем вспыхнула досада и гнев на младших братьев, которые не выполнили задуманного и тем самым открыли кровным врагам путь к беззащитному Хейдабьюру! Но теперь не до упреков.
– Сыновья Хальвдана – мои кровные враги. Я не намерен вступать с ними ни в какие переговоры, за исключением того, чтобы назначить время битвы, – произнес Сигурд конунг.
– И сколько же времени тебе и твоим жалким людишкам понадобится, чтобы собраться с духом? Когда смелость для битвы приходится искать на дне ларя, набирается ее немного.
– Посмотрим, придется ли тебе поносить нас после битвы, – побледнев, но сохраняя внешнюю невозмутимость ответил Сигурд конунг.
– Зачем поносить мертвецов? – Оттар пожал плечами. – После битвы я и думать о вас не стану. Так твой ответ – нет?
– Ты правильно понял. И я очень рад, что сыновья Хальвдана не заставили нас искать их по всем морям.
– Их не надо было особенно искать – они уже два года жили в Дорестаде, так неужели у вас тут никто не мог вам подсказать туда дорогу? Думается мне, ты не очень-то спешил на встречу с ними, а, Сигурд конунг?
– Они тоже не очень-то спешили отомстить за своего отца – семнадцать лет или около того.
– Но тебе-то не пришлось ждать, пока подрастешь – ты и два года назад был уже мужчиной. Если, конечно, твой отец оставил сыновей, а не дочерей! Тем-то мужчинами не стать, жди они хоть пятьдесят лет!
– Очень скоро они убедятся, что наш отец оставил сыновей, а не дочерей, – глухим от гнева голосом ответил Сигурд конунг. – Завтра мы выведем наши корабли на битву, и пусть боги решают, кому владеть этим виком.
– Надеюсь, сыновья Хальвдана до утра не сбегут! – язвительно добавил Ульв.
– А вы, жители Хейдабьюра, – Оттар обернулся к толпе, – не хотите ли избежать кровопролития, согласившись добровольно принять своих законных конунгов?
Толпа ответила ему невнятным ропотом.
– Сыновья Хальвдана предлагают вам это, желая не причинять вреда своим подданным. Если же вы не хотите воспользоваться их великодушием, то вина будет ваша.
– Нам не нужны другие конунги! – закричали из толпы. – У нас уже есть конунги!
– А Хальвдановы выродки пусть убираются туда, откуда пришли! – подхватил еще кто-то.
– Постой-ка! – один из хёвдингов, Асгрим Лисий Хвост, поднял руку и шагнул вперед. – Не могу сомневаться в твоих словах, я и сам слышал от торговцев, что во Франкии немало шуму наделали двое каких-то вождей, которые потом перебрались во Фландрию. Наверное, это и были сыновья Хальвдана. Но вот что ты нам скажи. Король франков не отдал бы свою племянницу некрещеному человеку, ведь те, кто не поклоняется Кристусу, для них вроде как и не человек вовсе. Или сыновья Хальвдана приняли христианство?
– Да, это так. – Оттар кивнул. – Сыновья Хальвдана были окрещены. Многие люди из дружины последовали за ними. Среди вас ведь тоже немало крещеных людей, верно?
Сам Оттар к христианам не относился, и всякий мог это понять, видя на его груди не крест, а витую гривну с большим серебряным "молоточком Тора".
– Слышали мы про эти дела! – закричал Торхалль хёвдинг. – Если конунг принимает крещение, он перестает приносить жертвы и запрещает свободным людям есть мясо как раз в то время, когда надо устраивать пиры, чтобы боги посылали мир и добрые урожаи! Нам не нужно таких конунгов!
Вся толпа яростно зашумела. Благодаря близкому соседству франков и саксов, а также обширным торговым связям с британскими островами и Фризией здесь хорошо знали, что такое христианство. И сюда уже наведывались проповедники, но народ не поддерживал нововведений.
– Вы хотите, чтобы боги отвернулись от нас, чтобы люди перестали приносить жертвы и погибли от голода! – кричали из толпы.
– Мы предпочитаем таких конунгов, которые почитают богов и обеспечивают стране мир и хлеб! – перекрикивал их Асгрим Лисий Хвост. – И пусть они родом не даны, но нам лучше живется с конунгами, чужими по крови, но такими, кто не оскорбляет наших богов!
– Так значит, завтра утром мы и узнаем, на чьей стороне более сильные боги! – ответил Оттар и знаком позвал своих людей за собой. Больше ему было нечего добавить.
На другой ответ он и сами сыновья Хальвдана особенно и не рассчитывали. Если бы Хейдабьюр сразу согласился их принять, отказываясь от битвы – это было бы чудо. Но на такие чудеса Харальд и Рерик не надеялись. Удача только указывала им путь, но ничего не делала вместо них.
Удача, вернее, фюльгъя-покровительница рода побудила их отправиться в путь именно теперь. После кровавых событий в Дорестаде едва ли кто посчитал бы время подходящим для заморских походов, но Рерик и Харальд оба одновременно, в одну ночь, увидели во сне белую женщину. " Если вы и впрямь хотите вернуть землю своего отца, то время пришло, – сказала она. – Помните лишь, что нечего не дается даром и за любое приобретение надо платить. Но только напряжение всех сил дает удаче раскрыться".
– И она была права! – говорил Рерик утром в гриднице. – Я тоже не сообразил сразу. Ведь твои люди, Анунд конунг, сказали нам, что сыновья Сигимара, Эймунд и Асгаут, ушли в Британию. Руны указали им путь туда, сами норны заставили их поссориться с союзниками и не позволили напасть на нас. Но тем самым судьба дает нам удачный случай напасть на Хейдабьюр. Ведь сейчас там только Сигурд конунг, может быть, с кем-то из младших братьев. И он никак не ждет нападения, напротив, он уверен, что его братья уже напали и даже разгромили нас. Наше появление будет для него полной неожиданностью. Просто глупо упускать такой случай. Второго такого может не быть больше никогда! А мы ведь должны выполнить свой обет до конца и вернуть себе Южную Ютландию. Мы давали этот обет на поминальном пиру Ингвара конунга, и удача от нас отвернется, если мы, как трусы, будет выжидать до бесконечности.
– Но не слишком умно покидать Дорестад в такое время, – хмуро вставил Харальд. Он понимал, что фюльгъя явилась не просто так, но испытывал большие сомнения. – Сам знаешь, насколько нас здесь любят, особенно сейчас.
– И ты думаешь, что если мы обождем еще лет пять, нас полюбят? – Рерик выразительно поглядел на него, всем видом намекая, что ждать этого было бы напрасной потерей времени. – Наоборот. Именно сейчас и во Фрисландии наше положение наиболее прочно, потому что мятежных вождей мы перебили, а прочие напуганы и не посмеют ничего предпринять. Особенно если мы предложим младшим сыновьям эделингов и мобилей поехать с нами. Думаешь, они не захотят набрать в Хейдабьюре товаров, не отдавая взамен свои?
– Ты веришь, что они захотят идти с нами в поход?
– Старый Эвермод предложил мне на выбор любую из своих внучек. Я скажу, что мне нужны не женщины его рода, а мужчины – с дружиной и оружием. Если мы заберем его сына, другие и сами потянутся следом.
– А что скажет король Лотарь? – намекнул Гейр ярл. – Вы собираетесь спросить у него позволения на этот поход?
– А мы что – сбираемся всю жизнь прожить на поводке у короля Лотаря? – Рерик поднял брови. – Или у какого-нибудь другого короля, который равен нам по происхождению, а то и ниже?
В таких случаях сыновья Хальвдана охотно вспоминали, что сами ведут свой род от самого Одина, а предки Лотаря и его братьев всего несколько поколений назад были всего лишь управляющими двором прежних королей, из рода Меровингов.
– В таких делах, как защита своей чести, своего имущества, исполнение своих обетов, мы решаем сами, и никакие короли нам не указ! – с вызовом продолжал Рерик. – А если ты, Харальд, думаешь иначе… – он устремил на брата выразительный взгляд, – то я, возможно, справлюсь и один.
На самом деле Рерик не предполагал идти в такой важный и нелегкий поход в одиночку. Но сомневающегося Харальда надо было как-то подстегнуть, а Рерик достаточно хорошо знал своего брата.
– Не думай, что я больше твоего боюсь сыновей Сигимара или Хлодвига, – ответил Харальд. – Но я не хочу потерять Дорестад из-за слишком поспешных проявлений отваги.
– Если тебе предложат выбор, ты предпочтешь сохранить Дорестад, где вечно останешься графом на службе у Лотаря? Или вернуть Ютландию, где твои предки правили как независимые конунги?
– Но зачем же надо выбирать?
– А затем, что никому не удавалось еще сидеть одной задницей на двух скамьях!
– Многим удавалось! Годфред конунг собрал под своей властью все датские земли и здесь, и за проливом. А Ивар конунг?
– Можно быть конунгом нескольких стран. Но нельзя быть графом и настоящим конунгом одновременно. Ты, конечно, можешь оставаться графом, если хочешь. А я намерен стать конунгом.
– Мы давали этот обет вместе. И исполним его вместе. Но, может быть, твоя доблесть подождет до завтра?
Анунд конунг прислушивался к их разговору с сомнением на лице. Он рассчитывал получить помощь сыновья Хальвдана в борьбе за Свеаланд, и они ему почти ее обещали, а теперь вместо этого намеревались отправиться совсем в другой поход. Который еще неизвестно чем кончится.
– Удача сейчас указывает нам дорогу в Хейдабьюр, а спорить с удачей и отвергать ее будет только последний глупец! – сказал ему Рерик. – Если мы поссоримся со своей норной, и тебе от нас будет мало пользы. Так что лучше тебе, Анунд конунг, присоединиться к нам. У тебя одиннадцать кораблей, это совсем не мало. Поддержи нас, помоги нам завоевать Хейдабьюр, и мы выделим тебе твою долю добычи, а потом поддержим тебя в борьбе за Бьёрко. Когда мы станем полноправными датскими конунгами, мы и тебе принесем больше пользы.
Анунд подумал было предложить им наоборот: сначала Бьёрко, а потом Хейдабьюр. Но сил для нападения на Бьёрко, пожалуй, еще было недостаточно, а захватить Хейдабьюр в отсутствие конунговых братьев и впрямь будет легче. К тому он уже был у Сигурда конунга в Хейдабьюре, и тот отказал ему в поддержке. А Анунд, хоть и христианин, был не менее мстителен, чем любой конунг-язычник.
Надежды Рерика на поддержку фризов тоже почти полностью оправдались. Эвермод согласился послать с ними в поход своего младшего сына Вильберта и набрал ему дружину в тридцать человек. Охотно поддержал норманнов Ирмунд со своими родичами – в поход пошел Балдвин, брат Рагенфредис, – а за ними потянулись и другие. Всего удалось собрать почти пятьсот человек, то есть теперь сыновья Хальвдана и Анунд вместе имели полторы тысячи войска и почти тридцать кораблей. С такими силами уже можно было идти на Хейдабьюр. Особенно если верить в свою удачу.
Глава 5
Почти всю ночь в Хейдабьюре не утихал шум. Все вооружались, но единодушия в вике не было. Противники христианства с большей готовностью сплотились возле Сигурда конунга, собираясь защищать не только свое имущество от разграбления, но и свою веру от поругания. С приходом конунга-христианина святилище с деревянными, богато украшенными идолами богов, которым не так давно в Праздник Дис приносили жертвы, не устоит. Но среди торговцев, особенно из франков, саксов и фризов, насчитывалось немало христиан, и в их душах новости Оттара посеяли сомнения. Крещеный конунг, весьма вероятно, построит в городе церковь и пригласит из Франкии священников, и христианину уже не будет грозить смерть без покаяния в языческом краю – своего срока никто ведь не знает. Торговцы из христианских земель гораздо охотнее потянутся в вик, где им обеспечено особое покровительство правителя, и обороты возрастут! Люди толпились на пустырях между домами и на улицах, и кое-где все увереннее раздавались голоса в поддержку сыновей Хальвдана. Здесь, в такой близи от земель франков, фризов и саксов, тесные родственные связи с их правителями были бы весьма полезны и обеспечили безопасность. Особенно ратовали за это сами фризы и саксы, которых в городе проживало ровно столько же, сколько данов. Зато венды, составлявшие примерно пятую часть населения, выступали против. В семье нынешних конунгов имелось две женщины из вендских земель, и с утверждением нового правящего рода купцы – венды утратили бы эту опору. У жителей Хейдабьюра, связанных клятвой верности, не было возможности отказать Сигурду конунгу в поддержке, но удачливость и доблесть сыновей Хальвдана смущали их.
Сигурд конунг получил время до завтра, а с ним и возможность набрать еще хоть сколько-то людей в ближайшей округе. Не дать времени совсем было бы неправильно. Сыновья Хальвдана со своим войском ночевали неподалеку от устья Слиа-фьорда, приняв все возможные меры предосторожности. Они надеялись, что эта ночь не столько укрепит, сколько подорвет силы Сигурда конунга. Хейдабьюр должен иметь время обдумать свое положение, а это скорее пойдет на пользу сыновьям Хальвдана, чем во вред.
И их ожидания оправдались. Еще перед рассветом дозорные привели к Харальду троих торговцев – а тех послали из Хейдабьюр все прочие торговые гости, собравшие свой собственный тинг возле корабельных сараев.
Сначала вперед вышел один из них – крупный человек с мясистым лицом и маленькими глазками.
– Здравствуй, Харальд конунг, и ты тоже, Хрёрек конунг. – Он поклонился обоим братьям, а потом бросил многозначительный взгляд на своих товарищей. – Я – Альгрим сын Гротти, сам-то я из Рибе, но в Дорестаде бывал не раз. Мы однажды с вами встречались, да вы, верно, не помните меня?
– Отчего же, мы тебя помним, – подтвердил Рерик, который быстрее Харальда узнал торговца. – Отлично помним, ты забирал кувшины с оловянным узором и резные гребни, говорил, что повезешь куда-то на восток.
– Вот-вот. – Несмотря на тревожность обстановки, Альгриму было приятно, что молодой конунг его не забыл. – Продал-то я их тогда на Готланде вот этому человеку. – Он показал на другого торговца, в красивой меховой шапке. – Гисли, стало быть, Восточному.
– Так ты, значит, можешь заверить этих достойных людей, что мы действительно сыновья Хальвдана Ютландского, из Дорестада? – уточнил Харальд, поняв, что именно в этом и заключалась задача Альгрима. А то мало ли какие бродяги назовут себя наследниками давно погибшего вождя!