Фрэнки с воем набросился на насмешника и стал лупить его кулаками. Джонатан со смехом отпихнул его, вложив в свой жест бездну презрения. Анджела встала и разняла их. Фокси отдача должное тому, как гармонично в ней сочетается изящество и основательность. Видимо, она очень эффектно смотрелась в синих спортивных шароварах посреди хоккейного поля невозмутимая, непробиваемая. Было заметно, что она не молодеет: торс тяжеловат, ноги тонковаты. Но в грациозности ей пока нельзя было отказать.
- Послушай, Джонатан, - заговорила Анджела, держа обоих мальчишек за руки, - Фрэнки хочет собирать коллекцию. У тебя такое же намерение?
- Плевать я хотел на какую-то птичью отрыжку! Просто он обокрал Рути.
- Рути здесь живет и может найти в лесу много таких диковин. Между прочим, вы все могли бы ей помочь. Тут в лесу каждую ночь ухает сова. Если вы отыщете дерево, на котором она сидит, то найдете еще уйму такого же добра. Ты тоже помоги ребятам, Нэнси.
Девочка успела подойти ближе.
- Мышка умерла, - сообщила она, не вынимая пальца изо рта.
- Конечно! - подхватила Рут, прыгая на месте и потряхивая волосами. Если ты не будешь глядеть в оба, тебя тоже сожрет огромная сова. Получится здоровенный погадок, из которого будет торчать твои большой палец с глазами.
- Рут! - прикрикнула Анджела, но было поздно: старшая дочь уже кинулась бежать, ретиво перебирая длинными ногами. Мальчишки устремились за ней следом, как гончие за муляжом кролика. Нэнси уселась к матери на колени, чтобы меланхолично принять ее ласку.
- Видите, что вас ждет? - сказана Анджела Фокси.
Значит, ее беременность ни для кого не тайна… Оказалось, что это ее не смущает.
- Хотелось бы побыстрее. Пока что я чувствую себя то больной, то ненужной.
- Ничего, зато потом вы будете на седьмом небе, - успокоила ее Анджела. - Вы обретете гармонию с миром. У вас будет крохотное существо, полностью от вас зависящее, с насущными надобностями, которые вы способны удовлетворить! У вас будет все, что ему необходимо. Обожаю материнство! Правда, потом детей приходится растить…
Девочка, устроившаяся у матери на коленях, широко раскрыла глаза и навострила уши, не выпуская палец изо рта и влажно чмокая.
- Вы - прирожденный воспитатель, - похвалила Фокси Анджелу.
- Мне нравится поучать, - призналась Анджела. - Это проще, чем самой учиться.
Раздался шум разбрасываемого гравия. Желтый автомобиль с откинутым верхом остановился в ярде от их скамейки. За рулем сидел Торн: его розовый череп торчал из стальной раковины, как мясо из панциря моллюска. На заднем сиденье торчали две головы: нездоровый с виду мальчик, похожий лицом на отца, и девочка помладше, лет шести, с зелеными глазами немного навыкате.
Фокси обидело рвение, с которым Анджела вскочила навстречу вновь прибывшим. После целого часа вдвоем на солнышке она испытала ревность.
- Уитни и Марта Торн, - представила Анджела детей. - Ну-ка, поздоровайтесь с миссис Уитмен!
- Я вас знаю, - заявил мальчик. - Вы въехали в дом с привидениями.
Мальчик был бледный, с красными ноздрями и ушами. Возможно, у него была температура. Его сестра оказалась толстушкой. Фокси была почему-то тронута видом этих детей. Когда она подняла глаза на их отца, то оказалось, что ее умиляет и он.
- В этом доме есть привидения? - спросила она.
- Просто дом долго простоял необитаемым, - объяснила Анджела. - Он далеко виден с пляжа.
- Окна закрыты ставнями, а из труб валит дым, - гнул свое Уитни.
- У мальчишки галлюцинации, - вмешался его отец. - Он жует на завтрак мескалин.
- А как же Игги Каппиотис? - не сдавался юный мистик. - Он и его приятели поднялись как-то раз на крыльцо дома и услышали внутри голоса.
- Скорее всего, молодежь забралась в дом перепихнуться, только и всего, - брякнул Фредди Торн, щурясь на нежарком весеннем солнце. При дневном свете его аморфная рыхлость выглядела, скорее, жалкой, чем угрожающей. На нем была бордовая ворсистая рубашка, ядовито-зеленый шейный платок и высокие ботинки, смахивающие на ортопедические.
- Привет, Большой Фредди! - крикнул Литтл-Смит с баскетбольной площадки. Игра временно прервалась.
- Какие люди! - подхватил Хейнема с крыльца.
- Ходячая емкость для спиртного, - сказал Галлахер. - Загляни ему в глаза - сразу поймешь.
- При чем тут глаза? - Хейнема подбежал к Торну и взял его за локоть. Я доверяю своему нюху. Этот человек - бочка с джином.
- И обувь у него неразрешенная, - подхватил Бен Солц.
- Прямо сапоги Франкенштейна! - вскричал Эдди Константин и опасливо приблизился, чтобы, принюхавшись, схватиться за горло и отшатнуться. - Вот это испарения!
Торн улыбнулся и вытер рот.
- Я просто посмотрю. У вас и без меня хватает людей. Зачем было меня вызывать?
- Ты нам необходим, - сказал Хейнема, снова хватая Торна за локоть и как будто радуясь тому, что достает ему только до плеча. - Сыграем четыре на четыре. Будешь играть с Мэттом, Эдди и Беном.
- Ну и удружил! - проворчал Константин.
- Какую вы даете нам фору? - спросил Галлахер.
- Никакой, - ответил Хейнема. - Смотрите, какой баскетболист! Он сделает вам всю игру. Ну-ка, потренируйся, Фредди. - Он так ударил мячом об асфальт, что мяч отскочил Фредди в живот. - Видали, как поймал?
Видя, как неумело Фредди обращается с мячом, Фокси поняла, что он никакой не спортсмен. Она даже отвела взгляд, чтобы не наблюдать этого зрелища.
- Действительно, в дом могли наведываться влюбленные, - сказала Анджела, продолжая прежний разговор. - Им здесь совершенно некуда деваться.
- Что за люди были прежние хозяева?
- Робинсоны? Мы их почти не знали. Пара среднего возраста, выводок детей. Неожиданный развод. Ее я иногда встречала в городе, с биноклем на шее. Красивая женщина, волосы пучком, обветренная, в твиде. Муж был страшный на вид, голосистый. Постоянно грозил предъявить городу иск, если дорога к пляжу будет расширена. Правда, Бернадетт Онг, знавшая их лучше, говорила, что развода хотел он. Дом разваливался на глазах, но они не обращали на это внимания.
- Не согласится ли ваш муж взглянуть на дом? - выпалила Фокси. Сделать оценку, подсказать, с чего начать?
Анджела смотрела на лес, где скрылись дети.
- Мэтт, - ответила она осторожно, - предпочитает, чтобы Пайт занимался строительством новых домов.
- Тогда он, возможно, сможет посоветовать, к кому еще нам обратиться. Надо ведь с чего-то начинать. Кен готов оставить все, как есть, - ему и так нравится. Но зимой в таком доме не выжить.
- Конечно.
Фокси не ожидала такой лаконичности. Анджела, по-прежнему глядя на деревья, продолжила, запинаясь, словно ее отвлекали какие-то восхитительные, но невидимые другим картины.
- Пусть лучше с Пайтом побеседует ваш муж. Только не сегодня, не после баскетбола. Между прочим, все задержатся у нас, выпьют пива.
- Спасибо, мы, к сожалению, не сможем. Мы ждем в гости друзей из Кембриджа.
Между ними возникла трещина. Теперь они смотрели в разные стороны: Анджела - в сторону леса, где резвились дети, Фокси - на площадку, где продолжалась игра. Восемь игроков с трудом помещались на асфальтовом пятачке. Двор уже накрыло тенью от сарая; Торн со своим торчащим задом и нескоординированными движениями путался у всех под ногами. Мячом завладел Хейнема. Преследуемый Торном, он под оглушительные крики перебросил мяч подростку, соседу Константинов, при этом умудрился зацепить Торна ногой и опрокинуть его. Торн падал поэтапно: сначала выбросил вперед руку, потом, с подвернутой рукой, проехался щекой по грязному асфальту.
Всем восьмерым стало не до игры. Фокси и Анджела выбежали на площадку. Хейнема стоял рядом с Торном на коленях. Остальные образовали вокруг них круг. Улыбаясь грязным ртом и косясь на измаранную грудь рубашки, Торн сел и показал всем трясущуюся руку с торчащим под неестественным углом побелевшим мизинцем.
- Вывих, - объявил он голосом, утратившим от боли всякую эластичность.
Хейнема отказывался встать с колен.
- Господи, Фредди, прости меня. Вот ужас-то! Можешь меня засудить.
- Мне не впервой, - отмахнулся Торн и схватил себя здоровой рукой за палец. Гримаса боли, треск, похожий на хруст тоненькой веточки. Все в ужасе зажмурились.
Фредди встал, прижимая руку с выпрямленным мизинцем к груди, как что-то нежное и обесчещенное, ставшее неприкасаемым.
- У вас найдется эластичный бинт и что-нибудь для лубка, хоть ложка?
Поднявшись синхронно с ним, Хейнема спросил:
- Ты сможешь работать, Фредди?
Торн оглядел круг встревоженных лиц. Фокси чувствовала, что теперь от его язвительности никто не спасется. Оказалось, что не только женщины способны прибегать к боли, как к оружию.
- Смогу примерно через месяц. Нельзя же лезть в чужой рот с гипсом на пальце!
- Предъяви мне иск, - снова предложил бледный веснушчатый Хейнема, весь в испарине от недавней борьбы и от раскаяния. Остальные образовали два сочувствующих круга. Фредди Торн, выразительно неся перед собой руку, торжественно прошествовал в дом, сопровождаемый Анджелой, Константином и пареньком-соседом. У Фокси осталось впечатление, что он был заранее готов принять муки и извлечь из них выгоду.
- Ты не нарочно? - спросил у Хейнема Литтл-Смит. Фокси недоумевала, почему он, друг пострадавшего, остался на улице с провинившимся.
- Нарочно! - отрезал Хейнема. - Во всяком случае, подножку я ему поставил сознательно. Надоело терпеть, как он толкается животом!
- Он не понимает игры. - сказал Галлахер. Он был бы красив, если бы не какая-то узость в области рта, глубокие чопорные складки от уголков в стороны и вниз. Остальные щеголяли по случаю воскресенья щетинистыми подбородками, один Галлахер был гладко выбрит, так как ходил к мессе.
- Вы друг с другом так грубы! - сказала Фокси.
- Cest la guerre, - отозвался Литтл-Смит.
Кен воспользовался перерывом, чтобы попрактиковаться в бросках и дрибблинге. Фокси не могла разобраться в своих чувствах, а он тем временем ни на кого не обращал внимания, бесчувственный и безответный. Стук его мяча об асфальт и дребезжание кольца нервировали ее сильнее неуместной болтовни.
Рядом с ней возник Хейнема, чтобы произнести слова, которых она от него не ожидала:
- Я не люблю оказываться мерзавцем, но получается сплошь и рядом именно так. Сначала упрашиваю его приехать, а потом травмирую.
Наполовину исповедь, наполовину похвальба. Фокси встревожило, что он подошел к ней с этим разговором - все равно что положил ей голову на колени. Она не находила слов, не знала, куда деться от стыда: он неожиданно продемонстрировал свою пресловутую силу - откровенность сироты, готового ко всему, а она уподобилась Анджеле и проявила робость.
На дорожке захрустела гравием еще одна машина. В лобовом стекле отразились ветви деревьев и скопления облаков. Из-за руля вышла Джанет Эпплби с двумя упаковками пива. С другой стороны вылезла Джорджина Торн. На руках у нее был маленький ребенок, так плотно закутанный, что ножки торчали в разные стороны. Судя по багровым щекам, это был отпрыск семейства Эпплби.
Литтл-Смит и Хейнема заторопились им навстречу. Галлахер присоединился к Кену: тоже принялся обстреливать корзину мячом. Фокси не хотела подслушивать, но полагала, что обязана присоединиться к женщинам. Она медленно направилась к ним. Литтл-Смит успел тем временем поведать им про эпизод с Фредди - le doigt disloque.
- Я его предупреждала: какой спорт на пьяную голову? - сказала Джорджина. У нее были розовые веки, как после лежания на солнце.
- Я специально попросил его приехать, чтобы у нас получилось четверо на четверо, - сказал ей Пайт Хейнема. Сейчас у него было грустное, постаревшее лицо.
- Он бы все равно притащился. Разве он просидел бы все воскресенье нос к носу со мной?
- Почему бы и нет? - откликнулся Пайт и покосился на Фокси. Ей почудилась в его взгляде враждебность. - Может, зайдешь и взглянешь на него?
- Я и так знаю, что он в порядке, - ответила Джорджина. - Кажется, с ним Анджела? Вот и оставим их вдвоем. Это все, что ему надо для счастья.
Джанет и Гарольд перешептывались - видимо, обсуждали технические вопросы: график перевозки детей, загрузку машин. Когда ребенок Эпплби поймал на лужайке кошку и попытался поднять ее за задние лапы, как пакет, из которого надо вытрясти конфеты, на выручку к животному бросился Литтл-Смит. Джанет тем временем подставляла лицо солнцу. Кошка, несчастное создание с катарактой на глазу, убежала и спряталась в сирени.
- Ваша? - спросила Фокси у Хейнема.
- Кошка или девочка? - спросил в свою очередь он, словно чувствовал, что происхождение ребенка вызывает сомнения.
- Кошка. У нас тоже есть кот по кличке Котгон.
- Обязательно привезите своего кота на следующий баскетбольный матч! - потребовала Джорджина Торн и добавила, указывая мускулистой рукой на лес: Дети того и гляди потеряются в этой чаще. - Видимо, это должно было объяснить первое, грубое замечание, подразумевавшее, что она вообще не рада видеть здесь Фокси.
- Кошка живет на ферме, но дети иногда ее подкармливают, - объяснил Хейнема. - Они впускают ее в дом. Теперь даже у меня вши.
Из дома вышел Фредди Торн. В качестве шины для его пострадавшего мизинца была использована зеленая пластмассовая ложечка. Подушечка пальца была погружена в углубление. Эта импровизация - выдумка Анджелы, наверное, с точки зрения Фокси лишний раз подчеркивала, что между ней и Торном существует тайная связь. Фредди пыжился от гордости.
- Великолепно, Фредди! - сказала Джанет. На ней были до неприличия узкие брюки, блузка из бирюзового велюра выразительно обтягивала грудь в низком вырезе. Губы были превращены с помощью кровавой помады в соблазнительное сердечко, но лицо осталось заспанным. Подобно своему сыну, она отличалась прозрачной кожей и неоформленностью черт.
- Парень постарался! - сказал Фредди. - Молодец! Юный сосед Константина объяснил:
- В прошлом году, в летнем лагере, мы изучали приемы первой помощи. При завидной фигуре он говорил пронзительным голоском. Фокси представила себе мышь, влезшую на гранитный постамент.
- Он ходит к нам и массирует Кэрол спину, - ляпнул Эдди Константин.
- У нее болит спина? - поинтересовался Фредди с невинным видом.
- Только когда я надолго остаюсь дома.
Кен и Галлахер прекратили игру и присоединились к взрослым. Присутствующие разобрали все двенадцать банок с пивом.
- Терпеть не могу эти новомодные открывалки! - простонал Литтл-Смит, дергая за кольцо. - Все теперь ходят с пораненными пальцами. Прямо новые стигматы какие-то! - Фокси чувствовала, что он соображает, как будет по-французски "стигматы".
- У меня не хватает сил открыть, - заявила Джанет. - Откроете? - И она протянула свою банку… Кену!
Это не осталось незамеченным. Гарольд Литтл-Смит задрал раздвоенный нос и проговорил нервно и ядовито:
- Фредди Торн, палец-ложка. Человек с пластмассовым пальцем. Le doigt plastique.
- Действительно, Фредди, до чего неудобно! - подхватила Джорджина. Фредди уютно приютился под стеной соболезнований.
- Нет, кроме шуток! - Настала очередь Константина. - Как ты теперь туда заберешься? Я о дырочках между зубами. - Его любопытство было вполне искренним, глаза горели, хотя ума в них не было, а был только алюминиевый блеск, серый кетер и жемчужная ширина высоких небес. Он побывал там, в стальной бесконечности, над кипением облаков, и ему было любопытно, как дантист Фредди проделает фокусы, близкие по замысловатости к его подвигам.
- А лазер на что?
Зеленая ложечка на пальце у Торна превратилась в смертоносный луч. Наводя свое оружие по очереди то на Константина, то на Хейнема, он зловеще шипел:
- Умри! Все, ты уже мертвый.
Люди вокруг смеялись до упаду, словно над удачной шуткой. Они были придворными, а Фредди - королем, владыкой хаоса. Фокси была так поражена, что не могла смеяться. У нее за спиной переговаривались, не обращая внимания на Фредди, Пайт и Джорджина. До Фокси доносились самые простые слова, насыщенные смыслом:
- Как дела?
- Как когда, детка.
- Ты лежала на солнышке? - Да.
- Ну и как? Хорошо?
- Одиноко.
Фокси чувствовала себя, как ребенок, встревоженный любовной возней родителей за закрытой дверью и подслушавший их волшебные словечки-пароли.
Голос Бена Солца оказался громче других голосов. Его губы двигались как-то странно, словно питались от батарейки, спрятанной у него в бороде.
- Нет, серьезно, Фредди, я слышал, что бесконтактная стоматология добилась внушительных успехов.
- Что ж, - сказал Фредди Торн, - значит, приверженцы мануального контакта, вроде меня, могут отдыхать. - И он отвесил Джанет шлепок по обтянутому белыми джинсами заду. Джанет прервала воркование с Кеном и окинула Фредди не столько удивленным, сколько предостерегающим взглядом. Фокси почувствовала, что ошибка Фредди - не шлепок, а то, что он слышит слова, не предназначенные для его ушей. Солц воспользовался случаем, чтобы пообщаться с Кеном.
- Если у вас есть минутка, скажите, в биохимии применяется лазерная технология? Я прочел на прошлой неделе в "Глоб", что таким способом удается лечить рак у мышей.
- С мышами кто угодно добьется успеха, - ответил Кен, уныло уставившись на зад Джанет. Фокси уже давно заметила, что Кен неловко себя чувствует, общаясь с евреями, потому что с многими из них конкурировал, и всегда безуспешно.
- Пожалуйста, - не отставал Солц, - расскажите мне про ДНК! Каким образом вспышки приводят к образованию таких сложных структур из хаоса?
- Материя - не хаос, - возразил Кен. - Она подчиняется строгим законам.
- Предположим, - гнул свое Солц, - я еще могу уяснить, как у нас в западных штатах, например, в Большом Каньоне, ветровая эрозия придает скале форму собора. Но если, заглянув внутрь, я увижу еще и аккуратные ряды скамеек, то пойму, что здесь что-то не так.
- Что, если вы сами расставили там эти скамьи?
Бен Солц улыбнулся.
- Хороший ответ!
У него оказалась неожиданно милая улыбка: глаза превратились в щелочки, как от вспышки на солнце, в улыбке участвовало все лицо, как в львином рыке на ассирийском барельефе.
- До чего же мне понравились ваши слова! Вы имеете в виду Космическое Бессознательное? Знаете, Иегова был сначала богом вулканов. По-моему, верующие не должны бояться могущества Вселенной.
- Кто-нибудь, кроме меня, замерз? - спросила Анджела с крыльца. Милости прошу в дом!
Для одних это стало сигналом к отъезду, для других - поводом остаться. Эдди Константин смял свою банку из-под пива и отдал ее Джанет Эпплби. Та водрузила ее себе на грудь, как медальон. Проходя мимо Фокси, Эдди похлопал ее по животу и сказал развязно:
- Подбери брюшко!