Сейчас, видя, как ее дочь старается быть хорошей невесткой для родителей мужа, Тоты с благодарностью подумала о своем бывшем муже. В свое время и сама Тоты, потеряв голову от любви, желала себе такой же счастливой жизни, как у дочери.
Фотография внука в этом доме была не единственной.
Их было много, и Тоты развесила снимки в разных местах квартиры, чтобы постоянно видеть их, - в гостиной, на кухне, в спальне. Они висели на стенах рядом с ее собственными портретами, а также портретами ее родителей, брата и дочерей. С одной фотографии на нее смотрела дочь, державшая на руках и обнимавшая сынишку двух-трех лет с пушистыми волосиками.
Зачастую эти снимки напоминали Тоты родных, по которым она всегда очень скучала. И тогда она снимала трубку телефона и звонила в Мары, чтобы услышать родные голоса.
Тоты решила поужинать. Её взгляд упал на стоявший в углу комнаты трехколесный велосипед, который ждал ее внука, и вид у него был скучающий. Настроение велосипеда, грустившего по своему маленькому хозяину, передалось и самой Тоты. Она вспомнила, как во время недавнего приезда из-за внука обидела свою дочь. Внуку было уже три года, а он не был приучен проситься на горшок, каждое утро его постель оказывалась мокрой. Увидев это, Тоты нахмурилась и выговорила дочери:
- Если он постоянно писает в постель, надо показать его врачу или еще что-то делать. Они током лечат таких детишек. Если и дальше так пойдет, скоро мы все задохнемся от запаха мочи.
Дочери не понравилось, что ее мать выговаривает ей за ребенка.
- Свекровь говорит, что когда он вырастет, это само по себе пройдет. Говорит, кто из вас не писался в детстве? Да и папина семья относится к этому спокойно, ни разу не упрекнула меня. Напротив, они, и даже новая жена отца, увидев нас, радуются, встречаясь с нами, отнимают у меня сына: "К нам в гости приехал Гайгысызджан!" - вот как радуются они. А ты, хоть и моя мама, упрекаешь меня из-за ребенка!
В тот день, вернувшись с работы, она узнала, что дочь, которая должна была уезжать через три дня, собралась в дорогу. "Мама, а я поменяла билет!" - сообщила она матери и в тот же день уехала.
Тоты пожалела об обиде, нанесенной ею дочери, ей хотелось плакать, ком подступил к горлу, на глаза навернулись слезы. Она не смогла проглотить кусок хлеба, который был у нее во рту. Понимая, что без них она никто, сидела и со слезами на глазах представляла дочерей и внуков.
"На что мне одной эта огромная квартира, если вас в ней не будет?" - Тоты наконец-то дала волю слезам. "Как же я люблю тебя, дитя моего дитяти!" - она прижала фотографию внука к своей груди. Мысли Тоты о детях плавно перетекли в мысли о Хасаре. И она поняла, что все ее обиды на этого человека рассеиваются, как дым, как утренний туман. Все, сказала она себе, завтра же позвоню к ним домой и расставлю все по своим местам.
Вечер пролетел незаметно, и уже настала глубокая ночь. Вспомнив, что завтра с утра надо снова отправляться на работу, Тоты стала собирать небольшой сачак, который каждый раз расстилала, собираясь поесть.
И снова на нее нахлынули тоскливые мысли. У нее две дочери, двое внуков, а она как безродная, проводит время в одиночестве. Но в этом виноваты не ее дети, а ее собственный неуживчивый характер. Ведь ездила же и довольно часто к ней старшая дочь с детьми и мужем, наполняла этот дом жизнью? Да, она снова почувствовала себя брошенной, и обида захлестнула ее. Уткнувшись лицом в подушку, она долго и горько плакала о своей не сложившейся судьбе.
* * *
Назавтра Тоты позвонила в справочную и узнала номер домашнего телефона Хасара, позвонила туда. Но вначале к телефону очень долго никто не подходил. Наверно, возятся во дворе, кто же там будет сидеть у телефона и караулить его? И лишь после второго долгого звонка на том конце провода трубку подняла запыхавшаяся женщина.
Поняв, что трубку поднял не сам Хасар, а к телефону подошла его мать, Тоты некоторое время молчала, раздумывая, как ей лучше поступить. На том конце провода проявили нетерпение:
- Слушаю, говорите же!
Тоты поняла, что если она и дальше будет молчать, женщина подумает, что это звонит кто-то из тех, кто любить баловаться, возмутится и бросит трубку. С бьющимся сердцем, волнуясь, произнесла:
- Здравствуйте, дайза! Как ваши дела, как здоровье? Дома ли Хасар? - она чувствовала себя неловко. Услышав голос Тоты, женщина на том конце провода ойкнула, словно кто-то толкнул ее в бок. Тоты так и не поняла, чем была вызвана такая реакция женщины, только услышала, как та возмутилась, прежде чем швырнуть трубку на рычаг:
- Неужели у этой нахалки хватило совести звонить к нам домой?!
В это время в доме не было ни Хасара, ни его брата с семьей. На хозяйстве оставалась только мать Хасара, которая была и хозяйкой, и сторожем дома. Тоты не знала, что Дунья тоже называла свою свекровь "дайза" - "тетя".
В начале Тоты расстроилась из-за того, что мать Хасара так грубо ответила незнакомому человеку, не попытавшись даже выяснить, кто она, но, поразмыслив, поняла, что мать приняла ее за женщину, разрушившую семью сына, то есть за свою бывшую невестку. Может быт у них голоса похожи.
Тоты пожалела, что не представилась, за что и поплатилась тем, что ей пришлось выслушать неприятные слова, хотя и адресованные совсем другому человеку.
Сердце все еще трепыхалось в груди, как пойманная в клетку птичка. Тоты долго не могла отойти от этого неприятного разговора.
Некоторое время она сидела, держа трубку в руке и забыв положить ее на рычаг. Потом она очнулась, отнеслась к случившемуся с улыбкой, погладила телефонную трубку и положила ее на место.
* * *
Зимой на берегу моря даже днем чаще всего бывает пасмурно, как при наступлении сумерек. Зато воздух чист и свеж, и эту свежесть придает морской воздух, окутавший город и окружающие его горы.
Хасар решил, что больше ни за что не пойдет к своей бывшей студентке и не станет просить у нее работы, пока она сама не пригласит его, не станет навязываться ей. В то же время он думал о том, что ему надо искать работу в другом месте. А подумал он так потому, что как-то на днях его мать сказала: "Слушай, оказывается, дочь Ковусаогурджалы заведует нашей поликлиникой. Я там была на прошлой неделе, и она сама меня узнала. Я-то видела ее совсем ребенком, а она вон уже во взрослую женщину превратилась. Пока был жив отец, мы даже общались с этой семьей, какие-то родственные связи поддерживали. А институт она закончила не так давно, после того, как наша страна обрела независимость. Наверно, попала в струю, ведь сейчас везде молодых продвигают… Хасар, может, наведаешься к ней? Другим она, может, и откажет, но если ты напомнишь ей о себе, тебя она без работы не оставит, огурджалинец огурджалинца всегда поддержит, а как иначе?" И были в этих ее словах и гордость, и надежда.
На другой же день Хасар пришел в городскую поликлинику, о которой говорила его мать. Узнав от секретарши, что главврач вышла и находится где-то поблизости, он сел на свободный стул среди ожидающих приема больных и стал ждать. Главврач не заставила долго ждать, вскоре она появилась на другом конце коридора, на шее у нее был фонендоскоп, она шла и разговаривала с другой женщиной в таком же белом халате.
Хасар никогда прежде не видел ее, но по тому, как держалась она, как разговаривала с другим врачом, понял, что эта молодая стройная худощавая женщина и есть та самая огурджалинская девушка, о которой говорила его мать.
Она уже была у дверей своего кабинета, когда Хасар встал с места и обратился к ней.
- Я к вам. Сможете уделить мне пару минут своего времени?
Доктор замедлила шаг и вопросительно посмотрела на незнакомого мужчину. Хасар продолжил:
- Я пришел к вам по вопросу трудоустройства.
Ответ женщины был коротким:
- У нас, яшули, работы нет. У нас сейчас идет сокращение штатов! Мы не знаем, куда устроить своих оставшихся без работы людей. И потом, от нас требуют брать на работу не таких, как вы, людей почтенного возраста, а молодых, недавних выпускников института.
После такого ответа Хасару не пришлось даже знакомиться со своей родственницей.
Хасару хотелось как можно скорее устроиться на работу, он готов был идти куда угодно, лишь бы не сидеть дома.
Он чувствовал, что вынужденное безделье заставляет его и к себе относиться иначе, он считал свое положение унизительным и все чаще был недоволен собою.
И еще в одном месте он решил попытать счастья. Пошел на станцию скорой помощи. Хасар знал, что многие врачи относятся к работе на "скорой" с некоторой долей скепсиса, считая ее не настоящей, и потому долго не задерживаются там, стараются найти работу в каком-нибудь стационаре. И все же многие, не найдя работы в другом месте, вынуждены оседать на станции. Что ж, решил Хасар, а вдруг там ему повезет больше?
На этот раз он решил предусмотреть все. Чтобы потом не выслушивать отказ, для начала зашел в отдел кадров и поинтересовался, есть ли какие-то вакансии. Отдел состоял из одной работницы, которая по совместительству была еще и одним из бухгалтеров. Поэтому она и сидела в кабинете с вывеской "Бухгалтерия".
- Нет ли у вас какой-нибудь работы для доктора? - спросил Хасар, и девушка из отдела кадров посмотрела на него как на ненормального, пожала плечами, не понимая, почему этот вопрос задают ей. "С луны, что ли свалился этот человек?" - читалось в ее взгляде.
Дело в том, что любой, кто устраивался сюда на работу, должен был вначале встретиться с главврачом станции скорой помощи, а уже тот направлял просителя в отдел кадров для оформления бумаг.
- Вас начальник направил?
- Нет.
- Тогда вначале переговорите с ним, а уже потом приходите ко мне!
Во время этого диалога женщина средних лет, напоминавшая мать семейства и сидевшая за просторным столом в углу комнаты, сняла очки, отодвинула в сторонку бумаги, подняла голову, давая понять, что слышала часть разговора, и внимательно посмотрела на Хасара. Всем своим видом она изображала удивление и непонимание: как это человек, не побывав у начальства, пришел устраиваться на работу. Со своего места подала реплику: "Башлыка сейчас нет на месте, он уехал на совещание в хякимлик, а оттуда отправится в финотдел", тем самым как бы говоря, что сейчас Хасару не стоит даже искать его. Хасар взглянул на женщину, и ее лицо показалось ему знакомым, в особенности, когда она сняла очки. Но в тот момент он никак не мог вспомнить, где он видел эти глаза.
Спустя какое-то время после ухода Хасара главный бухгалтер, о чем-то вспомнив, с довольным видом посмотрела на работающих женщин.
- Девчонки, знаете, кто к нам приходил? Если я не ошибаюсь, это Хасар Мамметханов, наш земляк…
Женщины вопросительно смотрели на свою начальницу, не понимая, что она хочет этим сказать.
- Я не сразу его узнала. О-о, сколько времени с тех пор прошло! Думаю, и он меня не узнал, иначе точно сказал бы "Сонечка Мармеладова…" - довольно улыбнулась она, вспоминая о чем-то своем. А потом и вовсе погрузилась в воспоминания… - В те годы Хасар Мамметханов был стройным, красивым юношей. У нас в городе работал известный врач Яков Лазаревич Аким, он был его учеником.
Про Хасара он говорил, что он его преемник, со временем заменит его на посту главврача. Они вместе делали операции - известный врач и его ученик, который ассистировал ему…
На обратном пути и Хасар вспомнил ту женщину, показавшуюся ему знакомой. Ну, конечно, это же Сонечка Мармеладова, которую приняли на работу помощником бухгалтера при Якове Лазаревиче. Она тогда была тоненькой девушкой, только что окончившей бухгалтерские курсы.
Звали ее Сонечка, а отчество, возможно, у нее было другое, но Яков Лазаревич ласково называл ее именем героини одного из романов любимого им Достоевского Сонечкой Мармеладовой.
Хасару было приятно вспомнить этот добрый эпизод из своей прошлой жизни. После такого воспоминания у него появилось чувство удовлетворения, словно он уже устроился на работу.
На завтра он пришел к заведующему "скорой помощью", когда тот был на рабочем месте. Заведующий оказался человеком кавказской национальности, плотного телосложения, с блестящей лысиной и седыми усами.
Не выслушав Хасара до конца, сказал: "Врачи нам нужны", а потом, вместо того, чтобы спросить, какова его специализация, спросил: "Какое образование?"
- Высшее.
- Высшее какое?
- Хирург.
- Практик?
Хасар никак не мог понять, что конкретно он хочет узнать от него. Но потом сообразил, что тот интересовался, делал ли он сам операции или занимался перевязками в поликлинике.
- Я оперирующий хирург, - кивнув головой, ответил Хасар.
Руководитель скорой помощи и после этого, не меняя своего хладнокровного вида, шумно выдвинул ящик стола, достал оттуда лист бумаги и протянул Хасару.
- Пиши заявление. Думаю, вам известны условия нашей работы. Если не знаете, сообщаю: сутки работы через двое суток отдыха. Если согласны, приходите завтра к четырем и принимайте смену!
Так Хасар на следующий день после написания заявления приступил к работе на станции скорой медицинской помощи.
Хасар знал, что эта работа больше подходит молодым, что ему будет нелегко, и все равно был благодарен этому руководителю с неприветливым лицом за то, что он без лишних расспросов предложил ему работу и радовался тому, что есть еще люди, которые превыше всего ставят интересы дела. Хасар поверил, что сможет сработаться с этим человеком. И не ошибся.
В тот день, когда Хасар впервые встал на дежурство, заведующий с развевающимися полами белого халата решительно вошел в дежурку, где в ожидании вызова находились врачи. Он сразу же подошел к Хасару, улыбнулся ему и протянул руку:
- Хасар Мамметханович! Туркмены говорят: не узнавши, не уважит. Я хоть и не видел вас раньше, но слышал, что какой-то парень из Красноводска служит в Германии, работает начальником центрального госпиталя советских войск. Гордился тем, что у нас такой земляк. Но кому могло прийти в голову, что вы можете появиться у нас? Сколько лет вы возглавляли госпиталь там?
- Двенадцать лет!
- Это генеральская должность.
- Да, только я полковник.
- Высокий чин. Если бы не случилось всей этой заварухи, и вывода советских войск, через пару лет вы точно стали бы генералом.
- Значит, не судьба.
- Что, правда, то, правда. Но вы прошли завидный путь…
Заведующий скорой помощью продолжил разговор в том же духе. - С вашим приходом у меня возникла еще одна мысль.
Раньше у нас было хирургическое отделение, но после того, как одни врачи уехали, а другие вышли на заслуженный отдых, мы были вынуждены закрыть его. Вот теперь к нам пришли вы. И хотя говорят, что оперировать должны только в одном месте города, мы что-нибудь придумаем. Даст Бог, обязательно заново наладим работу отделения! - с пафосом произнес он.
Хасар был благодарен главврачу скорой помощи за добрые слова в его адрес, за то, что он узнал его и выказал ему свое уважение. После, раздумывая о случившемся, он согласился с пословицей "Дома и стены помогают".
* * *
Глубокой ночью раздался телефонный звонок, в это время семья Мамметхановых уже крепко спала. Хасар и вовсе спал беспробудным сном. В первый раз, отдежурив сутки на новом месте работы, ближе к вечеру сдал смену другому врачу и, усталый, отправился домой, неся на себе капли дождя с первыми в этом году снежинками. Умывшись и поужинав, устроился удобнее перед телевизором, включил программу "Ватан", чтобы послушать последние новости, но бессонная ночь и усталость взяли верх, и он крепко уснул там же, где лежал, подложив под локоть подушку.
Увидев спящего сына, мать укрыла его, зная, что во сне человек мерзнет, но он тогда проснулся.
- Иди, сынок, ложись в свою постель, там тебе будет удобнее. И не забудь носки снять, пусть ноги тоже отдохнут! - сказала его любящая мать.
Ходжа, увидев, что старший брат уснул, тоже решил не беспокоить его, выключил телевизор и ушел в соседнюю комнату, чтобы вместе с детьми посмотреть "Ватан" по маминому телевизору, который детишки называли "бабушкиным".
Сквозь сон Хасар слышал беспрерывный телефонный звонок, но никак не мог сообразить, во сне он его слышит или наяву. А телефон продолжать звонить в темноте, как будто что-то хотел сказать. Тем временем послышались шаги Ходжа, который прошлепал мимо комнаты Хасара и заспешил к телефону.
Следом послышался хрипловатый сонный голос Брата:
"Алло!" И сразу вслед за этим раздались его отрывистые испуганные возгласы: "Где? Когда? Он хоть жив?" Похоже, случилась какая-то непоправимая беда.
Услышав отчаянные крики сына, из своей комнаты, держась за стену, выползла грузная женщина, мать сыновей.
Она испуганно спросила:
- Что? Что случилось, сынок?
Ходжа только произнес "Арсланджан", больше не смог сказать ни слова, ком подступил к горлу и лишил его голоса.
Он молчал, глотая горькие слезы.
- Ах, горе мое горе! - запричитала старуха, поняв, что с ее внуком случилось что-то страшное, и рухнула на пол. - Что-то с самолетом случилось?
Потом посмотрела на сына так выразительно, что было ясно: она хочет как можно скорее узнать, что случилось с ее внуком.
- Мама, Арслан ехал к нам и около Казанджика попал в аварию.
- Вай, он жив хотя бы?
Не получив на свой вопрос ответа, мать зарыдала в голос.
Проснувшись от ночного шума и голосов. Хасар наспех надел рубашку, кое-как застегнул ее и появился на пороге комнаты.
Ходжа, первым получив страшное сообщение, не сдерживая слез, кинулся на шею брату.
- Хасар дяде, Арслан джан попал в аварию!
- Где, когда?
- Около Казанджика, примерно в том месте, где в тот год солдат расстрелял поэтов.
- Откуда ты знаешь?
- Только что из Ашхабада позвонила его сестренка Мяхри джан. А к ним звонили из Казанджика. Его мать уже выехала в эту сторону на машине.
- Как его состояние?
- Из больницы сообщили, что он в очень тяжелом состоянии, - Ходжа решил не говорить всей правды, чтобы до смерти не перепугать мать и брата, оставить им крохотную надежду, хотя звонившие просили их забрать тело погибшего.
Поняв, что случилось самое страшное, Хасар почувствовал, как по телу его пробежал ток.
Зашумело в голове, уши перестали слышать. Мысль о том, что его сын, его любимый Арслан, погиб, заставила его задрожать всем телом. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не зарыдать во весь голос.
Немного успокоившись, Ходжа занялся поисками родственников и друзей, которые бы вместе с ним поехали за Арсланом. Первым делом он позвонил младшему брату своей жены.
Когда на том конце провода подняли трубку, он сразу же представился: "Нияз, это я!"
- У вас все хорошо?
- Нет, не хорошо. Слушай меня! - решительно произнес он, давая понять, что спешит. - Ты оденься и срочно приезжай к нам, мы уже готовы тронуться в путь… Не забудь захватить водительское удостоверение, машину вести придется тебе.
Свою машину ты не бери. На моей и Хасара машине поедем в Казанджик!..
Во втором доме, куда позвонил Ходжа, никто не поднял трубку. Подумав о том, что они на ночь отключают телефон, чтобы никто не беспокоил, Ходжа рассердился на двоюродного брата.
- Ну что они за люди такие! Зачем надо телефон отключать!
Разбуженный сосед быстро оделся и пришел к ним.