- Не рассчитывайте на меня как на сводника, Тодд. Если Роза и ответит на ваши чувства, вы об этом узнаете. Моя сестра не из робкого десятка, я вас уверяю. И повторяю, дружище, единственное, что вам остается, - это покинуть проклятый порт, потому как здесь вы со временем обнищаете окончательно. Мое судно отходит через три дня по направлению в Гонконг, а оттуда в Англию. Морское путешествие будет довольно продолжительным, но вы же никуда не спешите. Свежий воздух и тяжелая работа – вот верные средства, что лечат от любовных глупостей. И это вам говорю я, кто влюбляется в каждом порту и выздоравливает от данного недуга, как только снова оказывается в море.
- У меня нет денег даже на билет.
- Будете обязаны работать матросом, а по вечерам играть со мной в карты. Если вы не забыли шулерские уловки, о которых знали, приехав из Чили три года назад, уверен, путешествие меня порядком измотает.
Несколько дней спустя Джекоб Тодд высадился, став намного беднее, нежели был сразу по приезде. Единственным, кто сопровождал его на пристань, был Хоакин Андьета. Угрюмый молодой человек попросил разрешение на работе, чтобы отлучиться на часок. Попрощался с Джекобом Тоддом, крепко пожав тому руку.
- Свидимся, мой друг, - сказал англичанин.
- Да уж не думаю, - возразил чилиец, который видел судьбу словно насквозь.
Претенденты
Через два года после отъезда Джекоба Тодда в Элизе Соммерс произошли заметные изменения. Из угловатого насекомого, которым девочка была в детстве, выросла прекрасная особа с мягкими обводами и нежным лицом. Опекаемая мисс Розой, девушка проводила тягостные годы подросткового периода, пытаясь удержать книгу на голове и занимаясь игрой на фортепьяно. Между тем одновременно выращивала какое-то странное мате в огороде Мамы Фрезии, изучала старинные рецепты, чтобы лечить неизвестные заболевания, и другие, просто желая иметь об этом понятие. Тут были и горчица, которая вносила разнообразие в повседневные дела, и листья гортензии, способствующие созреванию опухолей и возврату прежнего смеха, и фиалка, чтобы справиться с одиночеством. Не обошлось и без вербены, которая шла в суп мисс Розы в качестве приправы, потому что данное благородное растение обладало свойством облегчать приступы дурного настроения. Мисс Розе не удалось помешать интересу своей подопечной к приготовлению еды, поэтому, наконец, пришлось смириться, видя, как девушка тратит впустую свое драгоценное время среди черных горшков Мамы Фрезии. Она считала кулинарные познания лишь дополнением к образованию молодой девушки, ведь это прививало навыки отдавать распоряжения прислуге так, как делала она сама, но последняя, бывало, настолько пачкалась среди мисок и сковородок, что разница во мнениях была очевидной. Настоящая дама просто не могла пахнуть чесноком и луком, хотя Элиза предпочитала практику теории и обращалась к знакомым в поисках различных рецептов, что переписывала к себе, а затем, уже на деле, совершенствовала их на кухне. Так, могла проводить дни напролет, перемешивая специи и орехи для тортов либо горчицу для креольских пирожных, ощипывая горлиц, что шли в маринад, и подготавливая фрукты для дальнейшего хранения. В четырнадцать лет уже превосходила саму мисс Розу в ее скромном кулинарном искусстве и освоила ассортимент блюд Мамы Фрезии; в пятнадцать заведовала банкетом на музыкальных вечерах, что давались в доме по средам, а когда перестали быть какой-либо трудностью и блюда чилийской кухни, заинтересовалась изысканной и утонченной французской, которой ее обучила мадам Колберт, а также экзотическими индийскими специями, что обычно привозил ее дядя Джон. Их та распознавала уже по запаху, совершенно не имея понятия о названиях. Когда кучер оставил сообщение с именами знакомых семьи Соммерс, то заодно и вручил конверт вместе со сладостями, что вот-вот вышли из-под рук Элизы, которая следовала местному обычаю обмениваться блюдами и десертами высокого кулинарного искусства. Она настолько посвятила себя этому делу, что Джереми Соммерс стал было воображать девушку хозяйкой своей собственной чайной, которая была в числе прочих проектов его брата, касающихся девушки. Мисс Роза отвергла все это дело без какого-либо рассмотрения. Женщина, что зарабатывает на жизнь своим социальным происхождением, более уважаема, нежели та, которая пытается прокормиться ремеслом. Она, напротив, рассчитывала на добропорядочного супруга для своей подопечной и дала себе два года срока, чтобы подыскать такового в Чили. После чего привезла Элизу в Англию; ведь не могла же женщина жить под угрозой того, что девушке исполнится двадцать лет, а на примете жениха все нет, и впереди ждет судьба так и остаться одинокой. Кандидатом должен был оказаться кто-то способный игнорировать свое темное происхождение и восторгаться присущими ему добродетелями. Среди чилийцев, а на данную тему лучше и не думать, аристократия женилась на кузинах; представители же среднего класса, напротив, не интересовали ее совсем, ведь в дальнейшем не хотелось бы видеть нуждающуюся в деньгах Элизу. Время от времени налаживала связи с предпринимателями в области торговли или шахтерских профессий, что вели дела с ее братом Джереми, но эти не подпадали под определенные фамилии и знатное происхождение, преимущественно из олигархов. Оказалось бы совсем невероятным, если бы подобные люди приметили и обратили внимание на Элизу, ведь тело девушки едва ли могло разжечь страсть в мужчине: была небольшого роста и слишком тощей, не хватало той молочной бледности, пышности бюста и модного тогда каркаса для кринолина. Лишь со второго взгляда открывалась сдержанная красота молодой особы, изящество ее жестов и неповторимое выражение огромных глаз; вся же целиком казалась фарфоровой куклой, что капитан Джон Соммерс привез когда-то из Китая. Мисс Роза подыскивала претендента, способного оценить истинное предназначение своей подопечной, так как твердость характера и проворство зачастую меняли ситуации в ее пользу, - что Мама Фрезия называла судьбой, а сама предпочитала определять интеллигентностью - мужчина, экономически платежеспособный и доброго нрава, что предложил бы ей безопасность, уверенность в будущем и уважение, но в то же время которым Элиза могла бы ловко манипулировать.
Размышляла о том, чтобы своевременно обучить ее хитроумной дисциплине ежедневных потребностей, что поддерживали бы в мужчине привычку к домашнему образу жизни, системе вызывающих ласк, нужных близкому человеку в качестве награды, и угрюмому молчанию, применяемому в виде наказания; тайнам, что лишают мужчину воли, хотя самой воспользоваться таковыми случай до сих пор не представился, а также бытующему уже не одно тысячелетие искусству физической любви. Никогда в жизни не осмеливалась заговорить с молодой особой о подобных вещах, хотя и рассчитывала на несколько книг, тщательно спрятанных в шкафу под двойным замком, которые бы ей непременно одолжила, приди лишь подходящий момент. Тодд может высказаться и письменно, и это была его собственная теория, тем более что по данному теоретическому вопросу больше нее самой все равно никто не знал. Мисс Роза могла выражаться насчет занятий любовью всеми возможными и невозможными способами.
- Ты должен удочерить Элизу на законных основаниях, чтобы она смогла носить нашу фамилию, - потребовала женщина у своего брата Джереми.
- Этим я занимаюсь годами, что еще ты хочешь, Роза?
- Чтобы она смогла благоразумно выйти замуж.
- И за кого же?
В данном случае мисс Роза об этом умолчала, однако кое о ком уже подумывала. Речь шла о Микаэле Стюарде, восемнадцатилетнем молодом человеке, адмирале английского военно-морского флота, расквартированного на тот момент в порту Вальпараисо. Также выяснила посредством своего брата Джереми, что моряк происходил из имевшей порядочные корни семьи. Хотя старшего сына толком и не видели, он был единственным наследником, который женился на почти нищей незнакомке из чужой страны, чье имя молодой человек никогда раньше и не слышал. Было необходимо, чтобы Элиза могла рассчитывать на притягательное приданое и на удочерение ее Джереми, и таким способом, по крайней мере, вопрос происхождения не был бы помехой.
Микаэль Стюард представлял собой человека спортивной осанки, с невинным взглядом голубоватых глазных яблок, со светлыми бакенбардами и усами, крепкими зубами и аристократическим носом. Подергивающийся подбородок лишал его некоторой представительности, и мисс Роза надеялась втереться в доверие, а затем намекнуть, чтобы тот прекратил отращивать бороду. Согласно мнению капитана Соммерса, молодой человек являл собой пример морали, к тому же, безупречный послужной список был гарантией будущей блестящей карьеры в морском флоте. В глазах мисс Розы факт, что мужчина много времени проводит в плавании, представлял собой огромное преимущество для того, кто пойдет за него замуж. Чем больше размышляла на данную тему, тем более убеждалась, что, мол, вот он – идеальный мужчина, но, отдавая должное характеру Элизы, просто так бы девушка не приняла человека; в этой ситуации надо было влюбиться. Но надежда все же жила, – мужчина смотрелся красавчиком в своей униформе, без которой его до сих пор никто не видел.
- Стюард далеко не дурак со своими-то хорошими манерами. Выйдя замуж, Элиза бы с ним умерла со скуки, - высказался капитан Джон Соммерс, когда та поведала о своих планах.
- Все мужья – сплошные зануды, Джон. Ни одна, даже недалекая, женщина не выйдет замуж, чтобы развлекаться и веселиться, а, скорее, сочетается узами брака, чтобы ее содержали.
Элиза все еще казалась ребенком, хотя уже получила достаточное образование и вот-вот станет девушкой в возрасте на выданье. Впереди еще оставался какой-то период, к такому выводу пришла мисс Роза, которая должна была действовать решительно, чтобы тем временем другая, более оживленная, натура не похитила, часом, уже, казалось бы, выбранного кандидата. Однажды приняв решение, пообещала себе привлечь адмирала, прибегнув к таким уловкам, которые только была способна вообразить. Устраивала музыкальные вечера, чтобы они чудесным образом совпадали с тем временем, когда Микаэль Стюард высаживался с очередного судна, особо не задумываясь насчет остальных участников события, которые годами отводили себе среды для подобного священного действа. Обеспокоенные, некоторые из них перестали посещать мероприятие. И ведь именно к данной ситуации она поистине стремилась. Таким способом можно было превратить тихие и спокойные музыкальные вечера в радостные и веселые светские приемы. И вдобавок обновить список приглашенных молодыми одинокими людьми и сеньоритами брачного возраста из колонии иностранцев, вместо всяких нудных семей Эбелинг, Скотт и Аппельгрен, которые, честно говоря, уже порядком устарели. Литературные концерты со стихами и пением уступили место играм в зале, более свободным танцам, замысловатым полемикам и шарадам. Организовывала удивительные обеды в полевых условиях и прогулки по пляжу. Чуть свет выезжали в экипажах, запряженных тяжелыми повозками с кожаными настилами и соломенными навесами, везя с собой слуг, нагруженных всем необходимым для того, чтобы расположить нескончаемые корзинки с полдником в рыночных палатках и под зонтами от солнца. Стоило всем разместиться, как перед людьми тут же открывался вид на плодородные долины, засеянные фруктовыми деревьями, на виноградник, на луг с пшеницей и кукурузой, на обрывистые берега, о которые Тихий океан разбивал свои облака из пены, а вдали вырисовывался прекрасный контур снежной горной цепи. Каким-то способом мисс Роза устраивала подобные мероприятия так, чтобы Элиза и Стюард непременно путешествовали в одном экипаже. Оба сидели бы рядом и смотрелись хорошими приятелями в играх с мячом и пантомимах. Женщина, однако же, разделяла молодых, стоило лишь засесть за кости и домино, потому что Элиза отказывалась наотрез переставать выигрывать.
- Ты должна признать, что мужчина должен чувствовать себя на высоте, моя девочка, - спокойно объясняла мисс Роза.
- Это будет очень и очень непросто, - возразила Элиза.
Джереми Соммерсу не удалось предотвратить волну трат своей сестры. Мисс Роза покупала ткани с большим запасом, и держала при себе в услужении двух девушек, что шили дни напролет новые наряды по выкройкам из журналов. Была должна много чего и даже больше разумного занимающимся контрабандой матросам, и поступала так, чтобы не ощущать недостатка в духах, турецком кармине, белладонне и специальной краске для век, кохле, придающей загадочности взгляду, а также в креме на основе живых жемчужин, помогающем обелить кожу. На первый раз женщина совершенно не располагала временем для того, чтобы написать. Она была достаточно замучена обязанностями и поручениями английского адмирала, среди которых были и галеты с консервами, что последний брал с собой в открытое море, и все это исключительно домашнего приготовления размещалось по драгоценным склянкам.
- Элиза приготовила все это для вас, но девушка слишком скромна, чтобы лично вручить угощение, - сказала ему женщина, не объявляя, что Элиза лишь приготовила просимое, не спрашивая для кого, и именно поэтому так удивлялась, получая благодарность от этого человека.
Микаэль Стюард не был равнодушен к такой вещи, как соблазнение. Немногословный, выразил свою благодарность в кратких и формальных письмах на бумаге с грифом морского флота, а когда оказался на суше, то по обыкновению предстал перед молодой особой с цветами. Даже выучил язык цветов, хотя эта тонкость не встретила поддержки, потому что ни сама мисс Роза и никто другой в этих, столь отдаленных от Англии, краях, не могли отличить розу от гвоздики, а уж тем более разбираться в значении того или иного цветочного орнамента. Усилия Стюарда в поиске цветов, которые бы постепенно переходили от одного оттенка к другому, начиная с бледно-розового, проходя по всем промежуточным, вплоть до алого и даже пунцово-красного, намекающего на все растущую страсть, пропали даром. Со временем адмиралу удалось преодолеть робость, и из тягостного молчуна, как его характеризовали в самом начале, молодой человек превратился в невыносимо болтливого гражданина для окружающих слушателей. Излагал, чуть ли не предаваясь эйфории, свои моральные взгляды по разным мелочам и, как правило, запутывался в бесполезных объяснениях насчет морских течений и навигационных карт. В чем он отличался на самом деле, так это в быстрых видах спорта, которые очевидно доказывали бесстрашие и потрясающую мускулатуру этого мужчины. Мисс Роза подстегивала человека продемонстрировать свою акробатику, повиснув на ветке в саду, и порадовать всех, разумеется, проявив определенную настойчивость, стуком своих каблуков, разнообразных сгибаний и сальто-мортале, соединив движения в некоем украинском танце, что когда-то выучил, глядя на другого моряка. Мисс Роза не переставала аплодировать с преувеличенным энтузиазмом, в то время как Элиза за всем наблюдала молча и серьезно, не делясь ни с кем своим мнением. Вот так и проходили недели, а Микаэль Стюард все взвешивал и мерил последствия действий, что собирался предпринять, и в письме сообщил своему отцу о желании обсудить с ним все планы. Эту неопределенность продлили еще на несколько месяцев неизбежные задержки почтовой службы. Речь шла о самом серьезном решении в жизни мужчины, и чтобы его принять, несомненно, требовалось куда больше смелости, нежели понадобилась бы для нападения на потенциальных врагов Британской империи в Тихом океане. Наконец, на одном из музыкальных вечеров, после сотни репетиций перед зеркалом, юноше удалось-таки объединить смелость, что все время улетучивалась, и подтвердить лишний раз голос, напоминавший звук робкой флейты, и, прибегнув ко всему этому, перехватить в коридоре мисс Розу.
- Мне нужно поговорить с вами наедине, - прошептал он.
Затем женщина отвела молодого человека в швейную мастерскую. Стоило той лишь представить себе, что именно вскоре услышит, как она сразу удивилась собственной эмоции, почувствовала зардевшиеся щеки и учащенное биение сердца. Внезапно выбился завиток, что был искусно уложен в пучок, поэтому пришлось тактично вытереть испарину, выступившую на лбу. Микаэль Стюард подумал, что никогда прежде не видел ее такой очаровательной.
- Думаю, вы уже догадались, что я должен вам сказать, мисс Роза.
- Угадывать достаточно опасно, мистер Стюард. Я вас слушаю…
- Речь идет о моих чувствах. Вы, без сомнения, знаете, о чем я говорю. Желаю продемонстрировать вам, что мои намерения из самых что ни на есть безупречных и серьезных.
- Да я и не жду никого более достойного, чем вы. Считаете себя подходящей кандидатурой?
- Лишь вы и можете ответить на данный вопрос, - запнулся было молодой адмирал.
И вперили друг в друга взор: она с поднятыми бровями, а он с таким страхом, словно потолок вот-вот обрушится на голову. Решив действовать еще прежде чем пропадет вся магия наступившего момента, галун взял женщину за плечи и наклонился поцеловать. Застывшая от удивления, мисс Роза даже не догадалась отодвинуться. Сразу почувствовала влажные губы и мягкие усы адмирала у своего рта, не понимая, какой бес попутал человека так поступить, и когда, наконец, смогла отреагировать, то с силой оттолкнула мужчину.
- Что же вы делаете? Разве не видите, что я гораздо вас старше, - воскликнула она, вытирая рот тыльной стороной руки.
- Да что нам возраст? – пролепетал адмирал, смущаясь, потому что подсчитал на самом деле, что мисс Розе не было более двадцати семи лет.
- Как же вы осмелились! Совсем рассудок потеряли?
- Но вы… вы мне дали понять… ох, не могу же я так ошибаться! – пробормотал охваченный стыдом бедняга.
- Я хочу этого для Элизы, а не для себя, - воскликнула испуганная мисс Роза, выбежала и быстро заперлась в своей комнате, пока несчастный кандидат просил подать свои плащ и шапку, и ушел, не прощаясь ни с кем, чтобы впредь больше никогда не возвращаться в этот дом.
Из угла коридора Элиза все слышала через приоткрытую дверь швейной мастерской. Также ее смущали обязанности по отношению к адмиралу. Мисс Роза всегда демонстрировала такое безразличие к претендентам на ее руку и сердце, что последние привыкли принимать женщину чуть ли не за старуху. Лишь в последние месяцы, увидев полную увлеченность этой женщины игрой соблазнения, удалось заметить ее великолепную осанку и светлую кожу. Предполагали, что дама без ума от любви к Микаэлю Стюарду. И даже не укладывалось в голове, что пасторальные сельские обеды под японскими зонтами от солнца и галеты на сливочном масле, помогающие скрасить неудобства мореплавания, все это было лишь стратегией ее покровительницы, чтобы заполучить адмирала, которого и преподнести девушке, так сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Мысль обожгла женщину, точно удар кулаком в грудь и совершенно перехватило дыхание, потому как последним, чего желала в этом мире, был брак, полностью отвечающий ее вкусу. Все еще была во власти недавнего каприза в связи с первой любовью и тогда с непреложной определенностью поклялась, что ни за кого другого замуж девушка не выйдет.