- Что плачешь, красная девица? Али с дуру в лес пошла, али имеешь на сей счет какое представление? - вкрадчиво спросил он, заглядывая дуре в глаза, будто не надеялся, что она его увидит.
Мгновенно Манька вздрогнула и обрадовалась, когда услышала голос, похожий на тот, о котором только что вспоминала - и расстроилась снова, заметив нематериальную основу незнакомца, но не так сильно. Пусть бы только не исчез, как появился. Все же теперь в лесу она была не одна. А что нематериальный, может, и к лучшему - вдруг не слушает Благодетельницу? И все же глаза ее округлились сами собой и брови удивленно поползли вверх. Странный какой-то, да человек ли?! Выглядел он необычно. Лицо смазанное, и будто окутан дымкой, а в глазах его такая ночь, рядом с которой сумрак леса перестал бы пугать любого.
- И вы туда же! - Манька утерла слезы, потрясенно разглядывая Дьявола. - Я хотела нашей Благодетельнице показать себя, чтобы не искала мне беды, и вот нате, заблудилась!
- А зачем показывать? Думаешь, не налюбовалась тобой? - с недоумением поинтересовался незнакомец, снимая перчатки и пряча руки, в которых держал лакированную трость, за спину.
Ясно, что из богатых, а разговаривает запросто. Из людей такой не стал бы, побрезговал. Обычно кривились и показывали спину, или выслушивали, и ничего не делали.
- Откуда?! Мне кажется, Радиоведущая не имеет обо мне не малейшего представления! - воскликнула Манька сердито, горестно, и с раздражением, отводя взгляд под ноги, вдруг сообразив, что так пристально разглядывать, кого бы то ни было, неприлично. - Рассказывает такое! Как наслушаются ее, люди ровно оборотни становятся, всяк норовит укусить!
- Ну, здрасте! - округлились глаза у незнакомца. - Твоя быль удивила бы меня, если бы не наблюдал за тобой сверху! Ну или… снизу… - он с сарказмом, злоехидно ухмыльнулся, поджав губы, признаваясь совершенно бессовестно, будто подглядывание было благовидным делом. - Есть за мной такой грех. На чужой каравай, как говорится, роток не разевай! - весь вид его стал красноречиво негодующим.
Манька сникла. Без слов понятно, что именно ее он имел в виду. Незнакомец с самого начала дал понять, что будет горой стоять за Благодетельницу, открывая в ней неправду. Значит, слышал он радио… И к Благодетельнице относился, как другие. И все же, внутренне запротестовала. Чужое ей не надо, а пусть бы к ней не приставала и языком не молола, чего не знала, и знать не могла. Ведь ни разу не пришла, не посмотрела, не поговорила, и совала нос во все начинания. И как ей только это удавалось?! Ее присутствие Манька угадывала кожей - и точно, рушиться планы начинали сразу же.
Наконец, незнакомец смягчился, заметив, что взгляд его она выдержала.
- Но не стоит об этом. Поверни назад, выйдешь снова в небольшое селение! - посоветовал он.
- Мне не в селение, будь оно трижды неладным! - воскликнула Манька в сердцах, не выдавая дрожь рук, спрятав их за спину. Все же немного она напугалась. - Мне б к Посреднице…
Минутная слабость прошла, и теперь она снова была полна решимости завершить начатое. Вот и незнакомец облил ее презрением, обманувшись железом, а разве люди поступят по-другому? Она не сомневалась, что если доберется до нужного человека, дело быстро решится в ее пользу. Тогда она смогла бы вернуться - и никто не сказал бы обидного слова.
Манька шмыгнула носом, вздохнув горестно и пояснив:
- Которая пропуски выписывает и внутренности смотрит! - всхлипнула она снова.
- Эка ты хватила! - удивился Дьявол пуще прежнего, пройдясь взад-вперед, пожав плечами. - А что у нее делать?
- Не вашего ума дело! - разозлилась Манька, решив, что никакой помощи незнакомец оказать не смог бы, даже если бы захотел. Не обидел, и то хорошо. Она высморкалась и поднялась, подбирая заплечный мешок с железом.
Но таинственный незнакомец не замедлил с ответом, попеняв ей:
- Посредница и близко, и далеко. Это кому как! Я вот, например, отсюда замечательно могу ее рассмотреть. Но видишь ли ты конец своего исхода так же ясно, как вижу я?
Манька задумалась. О чем это он говорит? Конечно, она знает цель своего исхода, иначе стала бы разве искать способ доказать Радиоведущей добрые намерения?
- По серости и убогости твоей возомнила себя невесть кем… Перед кем становиться собралась? Не мешало бы спуститься с небес! - упрекнул незнакомец, взглянув исподлобья строго. - Легче всего обвинять белый свет, что нет в тебе света. Не зря летит по всей земле о тебе дурная весть от Помазанницы моей, ой не зря!
Помазанница? Манька не то, что расстроилась, ее сдавил холод и боль.
Не физическая, нет… Мука, которая не покидала сердце. Просить о помощи было бесполезно, ради смеха он мог и дальше в лес отправить. Она никогда не понимала, какое люди получают удовольствие, издеваясь над слабым и беспомощным человеком, против которого как-то вдруг, неожиданно, выступали единым фронтом. Это была не ненависть, что-то другое… Как будто сама тьма вдруг опускалась на людей, когда она стояла среди них - и уходила вместе с нею. И толпа снова становилась мирной, удивительно разобщенной, у каждого находилось свое дело.
- Интересно, а что я могу сделать, если она всюду нос сует? Откуда свету-то взяться? - криво усмехнувшись, бросила Манька. - Чем я вам не угодила?.. И люди… слушают ее. Да кто она такая?!
Она угрожающе приподняла посох, выставляя между собой и незнакомцем, направив конец в его сторону. Обычно наедине, когда человек чувствовал, что у него нет поддержки, резкое противопоставление и угроза обычно срабатывали. В одиночку на нее нападать боялись.
- Если ты такая праведница, почему же носишь железо в котомке? - ехидно заметил незнакомец, уставившись на ее ноги. - Я смотрю, не утруждалась… Не Благодетельницу искала, себя показывала! Ну, как, рассмотрели? - уязвил он, так же криво усмехнувшись. - Она на царство взошла, и люди ей поклонились, а тебе? Кто принял правду твою? Царица она! Царица Неба и Земли!
Манька покраснела, проглотив обиду, подступившую к горлу.
И то правда, она уже месяц ходила в удобных кроссовках, после того, как смозолила пятку об железо. И везде, где была, никто ее не поддержал. Некоторые покатывались со смеху, некоторые удивлялись, некоторые откровенно кривились и поворачивались спиной. Разве что когда встретила старых женщин, которые оказались мудрее остальных. Поняв, куда идет, они откровенно жалели ее, посоветовав близко не подходить к Благодетельнице, пока железо не сносится полностью. Одна снабдила узелком лечебной травы. Вторая завязала в узелок осиновые опилки и повесила оберег на шею. Третья помыла в бане и подставила спину, когда железо вдруг оказалось снова на ней, и она повалилась. Четвертая долго гладила по волосам, пока не заснула, а когда заснула, постирала одежду и развесила сушить на веревочке.
Манька ничего не ответила. И не раскаялась.
Не показывала она себя - знала, что Благодетельнице есть над чем посмеяться. Сам бы попробовал поносить и поесть железо. А она попробовала, проглотив осколки зубов вместе с железными крошками. От зубов осталась третья часть. Корни вызывали боль, от которой впору на стену лезть. А железо не убывало, а прибывало.
Она зло поднялась и по мягкому мху пошла искать хоть какую-то тропу.
- Кто кроме меня мог бы помочь тебе в этом лесу? - крикнул незнакомец вдогонку.
Манька не обернулась. С первого взгляда было ясно, что незнакомец на стороне Благодетельницы. Ишь, какой холеный! И весь в черном. Ему ли понять ее беду? Он не был сиротой, ему не жали сапоги, и звери на него не нападут. Так к чему объяснять точку зрения, если заведомо будет предана осмеянию?
Через несколько шагов она остановилась, чутко прислушиваясь. Ночь становилась гуще, ей следовало поторопиться.
- Ты селение с востока или с запада обходила? - приблизился незнакомец.
- С запада, - ответила Манька, припоминая дорогу.
- Тогда нам сюда, - незнакомец ткнул пальцем в густые заросли.
Манька поморщилась. Через такой ельник, пожалуй, не проберешься. А если зверь - не заметишь.
- Почему сюда? - подозрительно уставилась она на него.
- Есть такая наука, без которой в лес лучше не соваться, - ответил незнакомец с усмешкой. - Правильная ориентация называется! С южной стороны муравейники и ветви на деревьях гуще, мох с северной, солнце на западе садится, все реки впадают в море…
- Не все! - отрезала Манька, помянув недобрым словом обманную реку. Если бы не река, она уже поговорила бы с Благодетельницей и вернулась назад, рассказывая сельчанам, как хорошо ее приняли во дворце.
- Все! - отрезал незнакомец. - Если ты об этой, - он махнул рукой в ту же в сторону, куда направлял ее, - правильнее реки не сыщешь. А то, что ушла не туда, так это ты неправильно смотрела! Кому-то река течет так, кому-то так, а для третьего на месте стоит. Вот если бы вместо тебя была Мудрая Женщина …
Манька не ответила, загнула ветви, пролезая в чащу, натыкаясь на сучья. Шла она вслепую, зажмурив глаза. Какая разница, в какую сторону идти, если и так ясно, что заблудилась. Никто искать не будет. Значит, надо идти, пока не выйдешь на поле или на ту же реку.
Незнакомец засеменил следом, недовольный тем, что она уходит от разговора.
- Конечно, я не против, если внутренности твои будут рассмотрены, - он забежал вперед и завис перед нею, немного осветив место. Не понять как, просто вдруг стало светлее и видны стволы вокруг. - Даже рад… Но помилуй, умереть можно здесь: мыло, веревка, подходящий сук - все есть! К чему такая спешка угодить в пространные места?
Манька резко остановилась, болезненно сжалось сердце. Не об этом ли говорил кузнец господин Упыреев, когда приказывал не пугать Посредницу высказываниями о дурно пахнущих гнилостных отходах загаженных людей? Она прищурилась. По глупости или преднамеренно незнакомец натолкнул ее на размышления? Странно, что самой не пришло в голову. Как можно вынуть внутренности и не убить человека? Может, ведут ее как вола на заклание? Не зря кузнец ухмылялся, намекая на Царствие Небесное, на скорую геенну и жертвенного агнца…
И этот… тоже ухмыляется!
Она до боли сдавила посох в руке. Наверное, побледнела. Но ведь Благодетельница была доброй! Ее любили! А разве полюбили бы злого человека? И так много рассказывала о себе, о своей мудрости, о добром расположении к народу. Может, странный полупрозрачный незнакомец - призрак еретика? Просунув посох внутрь чащи, она пригнула хилые деревца к земле, освобождая проход: до Посредницы еще далеко, а когда встретятся, будет осторожной. И если незнакомец намекал на правду, то задорого она сложит голову.
С другой стороны, сколько раз она пробовала сунуть голову в петлю? Если есть, кому, к чему брать грех на себя?
- Мне все равно, - упавшим голосом призналась Манька. - Дойду, там видно будет.
- Вообразила ты себе, что дорога будет легкая. Но ведь поняла уже, что не волной электромагнитной полетишь, как Радиоведущая, ногами потопаешь, в железо обутыми, - вкрадчиво произнес незнакомец. - Разве не устала? Стоит ли, Маня, продолжать твое путешествие, если конец один? К чему мучения твои? Вот сук… Вот веревка…
Манька стиснула зубы, стараясь не показать, что думает о том же. Характерная черта в каждом, кого она встречала - начинала злить. Зря она ела железо, хоть и не убывало его, будто нарастало на старом месте?! Не было у незнакомца повода гневить ее подозрениями, будто бы она не искренна в своем намерении. Ведь не было рядом Благодетельницы, зачем же идеализировать ее и прогибаться, стараясь выставить все так, будто он Благодетельницу любит, а она нет? Откуда столько желания угодить Идеальной Женщине? Она не претендовала ни на первое место, ни на второе, и не со зла искала ее, а чтобы поговорить.
- Может, покажешь, как это делают? - процедила она сквозь зубы, не останавливаясь. - А намылить я помогу!
Незнакомец, кажется, не ожидал такого нелюбезного обхождения. Он растерялся, поотстав, глядя ей вслед. Шмыгнув носом, нагнал, пристроившись сбоку.
Некоторое время продирались сквозь ельник. Вскоре он закончился. К своей радости, Манька обнаружила забытую грязную дорогу, поросшую травой и мхом, укрытую сухой хвоей и не сгнившими прошлогодними листьями. Она бы и не заметила - наверное, ночь была в самое темное время суток, но незнакомец стоял на колее, проделанной человеком, а деревья в том месте ровно раздвинулись, открывая чистый участок неба с яркими звездами. Незнакомец висел в воздухе, как светляк, но при этом сам ничуть не светился, скорее наоборот, выглядел еще мрачнее, как те пугающие образы на море-океане, от которых вдруг дрожь пробирала по телу. Он словно бы подсвечивал себя со всех сторон, а чем, непонятно, источника у света не было.
Незнакомец тоже облегченно вздохнул, будто вымотался не меньше.
- Фу-у! - произнес он, отряхивая с плаща сухие веточки, сняв несколько с ее волос.
Манька усмехнулась, вспомнив, как проплывал он сквозь деревца, не забывая скорчить при этом мучительную мину. Его фантастическая способность удивила ее. Не человек, а туда же!
Неловкое молчание затянулось.
Было темно, силуэты елей и полуголых лиственных деревьев то угрожающе надвигались со всех сторон, то отодвигались в отсвете незнакомца. Манька шла торопливо, насколько позволяло железо. Дорога постепенно становилась накатанной, а спустя час колеи, затопленные талой водой, стали глубокими и сделали ее непроходимой. Свернули на обочину и шли уже по едва оттаявшему краю. Глаза ее привыкли, теперь она видела дорогу довольно неплохо. А еще через час лес вдруг резко оборвался, открыв взору деревню на краю поля, знакомую до боли, освещенную уличными фонарями.
Жители уже спали, огни горели лишь в трех-четырех домах. Наверное, забыли выключить свет, или бодрствовали, как бывало она, когда мучила бессонница. До рассвета было далеко, но первомайская ночь короткая. На земле еще лежала темень, но воздух наполнился голубоватыми рассветными сумерками. Небо стало светлым, звезды гасли одна за другой. Здесь страх оставил ее.
Манька с радостным видом обернулась к незнакомцу, чтобы поблагодарить.
Но он опередил.
- Не стоит! Не все в этом мире имеет запах мертвечины. Рад был нашему знакомству, - он доброжелательно кивнул, словно сожалея, что расстаются. - Куда ты теперь? Домой? Вижу, год не прошел для тебя даром.
Манька пожала плечами.
- К Посреднице, куда же еще-то?.. - сказала она с тоскою, пугаясь своей дороги.
Незнакомец смерил ее взглядом. И вдруг оживился, заметив, как Манька с тихой надеждой прощается со своей деревней.
- Провожу, что ли немного… Посмотреть уж больно любопытно, чем у блаженных позором застолбленная дорога заканчивается! - взгляд его был не то, что добродушен, с укоризной и любопытен. Он встал рядом, будто прощался с деревней тоже. - И кто, Господи, посадил на твоей земле такое гламурное деревце? - незнакомец улыбнулся сам в себе, покачал головой, ни к кому не обращаясь.
- Ты что ли столбил, чтобы позорной ее называть? - по привычке резко ответила Манька, не имея никакого желания в этот миг видеть незнакомца рядом. Все равно он был… какой-то не материальный. И любил Благодетельницу. Пусть бы любил, она ее тоже не ненавидит - но ведь станет высмеивать. И когда дойдут, выставит в невыгодном свете - так все делали. И кого Благодетельница послушает? А деревьев на ее земле - черемуха, рябина, две яблоньки и куст смородины, да еще малина вдоль плетня. Обычные, не гламурные, которые на каждом огороде…
Ей было грустно. И больно. И тревожно.
- Без меня не обходится! - признался незнакомец, расположившись к ней.
Манька пытливо взглянула на него, вдруг сообразив, что не знает ни его имени, ни его происхождения.
- А вы… Вас как зовут? - спросила она, пожалев, что не поинтересовалась раньше.
- Дьявол, - представился незнакомец и галантно поклонился. - Бог Нечисти… Только я один, если можно…
Манька на мгновение застыла, разглядывая незнакомца искоса, забыв об осторожном обращении. В голове поднялась какая-то муть из разных предположений, но рассматривать их она не собиралась. Потом ее недоверчиво криво перекосило - минуты три Манька молча взирала на незнакомца, пытаясь осмыслить сказанное. И не сдержав лошадиное "Ыгы-гы-гы!", заливисто загоготала, расслабившись и забыв о своей печали. Встречала она чудаков и мудаков, но незнакомец переплюнул всех. Ей даже стало жаль расставаться с ним - было у него хоть что-то свое. Обычно люди дорожили репутацией, боясь подумать обнаружить поведение, не свойственное общепринятым нормам.
- Хорош заливать! Откуда здесь Богу Нечисти взяться?! Дьявол, он… он…
Манька сверлила незнакомца взглядом, подыскивала слова, внезапно сообразив, что не так уж много знает о Дьяволе. Лицемерный, лукавый, лживый, боится крестов и молитвы, изгнан из Рая, действительно, Бог Нечисти - заведует чертями и демонами…
В свое время пытался соблазнить даже Интернационального Спасителя Йесю, но тот не соблазнился ни государствами, ни хлебами, ни дружбой с ангелами…
И страшно стало: вот она правда о ней самой, вот почему не жаловал ее Спаситель Йеся…
Она растерялась, не зная, как поступить: плюнуть в Дьявола, или обождать…
Искушает ее? Но ведь она не Спаситель! Плюнет, не плюнет - жизнь перемениться? Благодетельница полюбит? И с какой стати она скажет: "Извините, ваше имя меня не устраивает! Не могли бы вы перестать тут висеть?" Если уж на то пошло, земля тут была государственная - и не ему, ей тут места не было. Изгоняли-то не его…
Дьявол, не Дьявол, вел себя незнакомец миролюбиво. Хуже, помог ей!
- Что, он? - вежливо поинтересовался незнакомец, сложив перед собой ладони, отведя в сторону два мизинца, зажимая трость в подмышках и улыбаясь с некоторой озабоченностью.
Точно так же делал Святой Отец, когда Манька приходила на исповедь. Пока еще ходила в церковь, стараясь быть примерной прихожанкой. Точно скопировал Батюшку один в один. Да нет, тот с мукой смотрел, глаза добрые и озабоченные, а у этого… Свои… Мороз по коже!
- Он в Аду! Рогатый и с зубами! А глаза у него… Во! - с жаром произнесла Манька, приложив пальцы к глазам и растянув до предела. - А еще у него огонь во рту! И воняет… Нет, зря ты себя так не любишь! - она поморщилась и покачала головой. - Ему на волю нельзя! Знаешь, что он с нами сделает?!
- Что? - заинтересованно полюбопытствовал незнакомец.
- Распотрошит нас тут всех! - горячо поведала Манька. - И будет на земле, как в Аду! Реки крови! Не-е-ет, у него, как бы это сказать, тяжелая работа… Наказывать грешников, - она пожала плечами, махнув посохом и сбив крапиву. –– А грешников много… Ужас, если вырвется из Ада! Место ужасное, огонь, сера, вопли - и скрежет зубов… Там он злобствует… Вы… – она запнулась, покраснев, когда незнакомец бросил недовольный взгляд. – Ты не такой плохой…
- Можно подумать, что без меня реки крови не текут! - фыркнул Дьявол. - Вот ты, куда бежишь от хорошей жизни?!
- Я не бегу, - не согласилась Манька. - Я иду, по своей воле. Меня никто не наказывал. Просто жизнь у меня…