Меня, как соседа, пригласили быть понятым. Я стоял у двери, а он сидел в углу на одном из своих роскошных стульев, сидел, низко опустив голову и обхватив ее руками. Потом поднял лицо и посмотрел на меня. И тут я вспомнил его обычное: "Надо уметь жить". Но, конечно, не сказал этого. Да и стоит ли что-нибудь говорить человеку в такой ситуации?
Рассказывал коше-бий. Однажды я присутствовал на тое, устроенном по случаю совершения бракосочетания сына одного моего знакомого с его невестой.
Во время бет-ашара, имевшего место быть при большом стечении толпы родственников и знакомых новобрачных, взгляд мой остановился не на лице невесты, а на личности другой женщины. Личность эта показалась мне чем-то знакомой и примечательной, но я в течение долгого периода времени никак не мог ее опознать. Женщина эта располагалась отдельно от основной массы гостей, и если кто-то, проходя, оказывался в непосредственной близости от нее, то она отодвигалась, освобождая место проходящему. Внешний вид се лица изображал выражение заискивающее и виноватое. С большим напряжением силы памяти я все-таки сумел ее опознать. Это была "жена Айжанова", которую я собственноочно видел двадцать пять лет тому назад в этом же доме на тое, устроенном по случаю рождения того парня, который в данный момент вступал в законное бракосочетание.
Тогда торжество, связанное с рождением младенца, долго не начиналось, потому что весь наличный состав присутствующих, как родители, так и приглашенные, ждал задерживавшуюся "жену Айжанова". Ее долгожданное появление было встречено бурными аплодисментами и радостными возгласами общего ликования. Казалось, что той организован не в честь появления в этом доме новорожденного младенца, а в честь появления уважаемой особы "жены Айжанова". К ней все тянулись. За нее поднимались тосты.
И вот что мы имеем на текущий момент. Она по-прежнему продолжает пребывать в качестве "жены Айжанова", но сам Айжанов уже перестал быть собой. То есть фамилия и прочие паспортные данные сохранились, но его номенклатурное положение в расстановке кадров изменилось. Айжанова давно понизили в связи с несоответствием. Но "жену Айжанова" никто не понижал. Она осталась, говоря фигурально и образно, в той же должности и звании, в каком и пребывала как до определенного момента, так и после него. С одной стороны, получается, что человек, в данном случае "жена Айжанова", не изменился, с другой стороны того же вопроса, получается, что, не изменившись, человек переменился коренным образом, чему ярчайшим свидетелем я и явился. Вот что жизнь-то делает. Что ни говорите, а в этой проблеме есть суть, требующая всестороннего рассмотрения.
* * *
Сколько раз в своей жизни человек грустит, печалится, слезы льет? Сколько раз радуется и веселится? С самого рождения учится он и веселью, и печали у других.
Каждое поколение оставляет потомкам свой опыт. Опыт, добытый слезами и смехом, потом и нервами, а порой и кровью. Но часто ли потомки считаются с опытом предков? Они норовят обзавестись своими жизненными навыками, своим опытом. Своим. А по сути, повторяют то, что уже делали предки. Но даже знай отцы и деды, что мудрость их, обретенная таким трудом, что истины, ими добытые, что нравы и обычаи, которые они столь тщательно блюли, что духовные богатства, которые они так высоко ценили, все, ими накопленное, не сгодится потомкам, - знай они все это, неужели отказались бы от собственных традиций и мудрости? Вряд ли. Каких только сюрпризов не преподносит жизнь, каких только внезапностей не припасает! Чего только в этой жизни не случается! Но разве случалось в ней хоть разочек что-нибудь такое, к чему люди не смогли бы приспособиться? Или если не приспособиться, то одолеть, перебороть? С чем только не сравнивали жизнь, чему только ее не уподобляли, каких только мудростей о ней не наговаривали, а тысячелетия назад произнесли: "Жизнь - это жизнь", и через тысячу лет после нас скажут то же самое. И будут правы.
Мой дедушка говорил: "По моему-то разумению, корень всех ссор, драк и вражды всякой в ненасытности людской…"
Моя мать добавляла: "Ненасытен не сам человек, а глаза его".
Человек самого себя считает самым сильным и умным существом среди других живых существ. Если так, то хочется спросить: "Почему же он такой слабый?"
Порой его можно обрадовать, угостив сигаретой. И иной раз на всю жизнь оскорбишь, отказав ему в просьбе закурить.
В радости для него и день короче часа, а час - что секунда. В горе и миг покажется часом, а день тянется как месяц. И все это так на самом деле, каждый по себе это знает. Л раз так, то диву даешься, как же человечество до нынешнего дня пользовалось часами и календарями, как оно не путалось, отсчитывая годы, месяцы, дни, часы, минуты и секунды?
Из поучений моего дедушки:
"Если жизнь не сложилась, значит, сам виноват. Чего на жизнь пенять? Пеняй на самого себя, в таком случае хоть ума наберешься".
"В жизни всегда сильные одолевают слабых. Главное - понять, ты-то с кем? Самое же лучшее - понять, что ты сильный, но на стороне слабых".
"Чем больше в жизни забот и сложностей, тем она, жизнь, интересней. А так ведь не велика разница между спокойным и покойным".
* * *
Сколько злодеев знакомо истории, сколько кровопролитий ей ведомо? Если внимательно вчитываться в страницы истории, погрустнеет даже прирожденный весельчак. А сколько в ней было моментов, когда люди довольствовались уже тем лишь, что остались живы? А может, и впрямь жизнь - это просто существование?
"Пока у тебя в теле держится душа - до тех пор и живой", - говорила моя бабушка.
"Нет, считай, что живешь до тех пор, покуда полезен людям", - оспаривал ее дедушка.
Легенда, рассказанная моимдедушкой. Однажды к египетскому халифу подошел некий караван-баши и ни с того ни с сего вдруг говорит:
- Великий халиф! А хотите, я тут же покажу вам вашу душу?
Халиф рассмеялся. И сам он был не из робких, и стражники рядом стояли.
- Ну что ж, покажи, - согласился он. Караван-баши поднялся, неторопливо подошел к халифу и вдруг рывком-хвать у него из рук маленького сына. Сын-то сидел на коленях у халифа. Хвать, значит, и давай душить.
Халиф вскочил и - за саблю. Хочет снести голову караван-баши. Хочет, да не тут-то было. Боится сына задеть. Тогда взмолился халиф и - на колени:
- Пощади мальчика. Уже предстала душа моя пред моими глазами.
А караван-баши ему на это:
- Отпущу. Но сперва провозгласи меня пророком. И поклянись, что будешь чтить меня как пророка.
Ты - пророк! Клянусь чтить тебя! - тут же выкрикнул халиф.
Звали того караван-баши Мухамедом. А после этого случая стали называть "пророком Мухамедом".
"Для каждого своя жизнь - жизнь пророка", - говорила моя мать.
Коше-бий рассказывал: Однажды, когда я пребывал еще в состоянии детского возраста, довелось мне направиться за дровами в лес, находившийся за аулом. На территории лесного массива, а конкретнее, в зарослях кустарника, обнаружил я мужчину и женщину, которые учинили меж собой драку. По причине своего малолетства я подвергся перепугу страха и, замаскировавшись в зарослях, начал производить наблюдение за ними.
Вдруг в руке у мужчины появилось холодное оружие в виде кинжала. С помощью кинжала он атаковал женщину, и она отступила под натиском его подавляющего превосходства в силе.
- Ну что? - крикнул мужчина, - Душа твоя показалась тебе на глаза? Сей же момент называй меня пророком!..
Но мужчина как только изложил свое требование, так тут же споткнулся ногой о корень и, потеряв равновесие вертикального положения тела, рухнул, приняв горизонтальную позу и лишившись кинжала, поскольку кинжал отлетел на три сажени от траектории падения мужчины.
Воспользовавшись благоприятно сложившейся ситуацией, женщина захватила холодное оружие, утерянное мужчиной, и в свою очередь атаковала повергнутого противника.
- Теперь ты понял, что значит душа на глаза показалась?! - кричала она. - Теперь ты признавай меня святой, честной, чистой и невинной.
- Ты святая! Ты чиста и невинна! - следуя ее указаниям, повторял мужчина. И при этом целовал ее ноги в районе голеностопного сустава.
А женщина присела возле поверженного и начала его ласково утешать путем поглаживания ладонью по голове.
Вот какие казусы имеют место быть в реальной действительности жизни…
…Каких только "святых" и "пророков" не наплодила жизнь! Кого только по рукам не вязала, кому не подгибала колен! Но лучше быть простым пастухом и жить в полный рост, чем числиться "пророком" и самому сгибаться в три погибели или других гнуть в дугу.
"Жизнь любого обуздает. Но коли ты еще сам себя не понял, не осознал, то поброди по свету и обязательно себя найдешь"- так не раз и не два советовал мне дедушка.
"Когда бы вскрылись все могилы, и ожили бы все умершие люди, и решили поведать каждый свою судьбу, то двух одинаковых рассказов мы бы не услышали", - говорил школьный учитель литературы.
Ты приносишь сыну палку:
- Вот, сынок, тебе коняшка, чтоб быстрее скакал! Потом он приносит тебе палку:
- Вот, отец, тебе опора, все полегче ходить станет. Выходит, жизнь как эстафетный бег? Тебе вручили палочку, ты ее передал следующему?
А может, она как поднятие тяжестей? То тяготят обстоятельства, то потом тяготят прожитые годы.
"В жизни человек - дважды ребенок. Сперва он выходит из ребячества в юность. А в старости вновь впадает в него", - говорил мой дедушка.
И все-таки из всех определений два кажутся мне наиболее верными. Кажутся потому, что вздрагивает мое сердце, когда слышу: "Жизнь - это связь людей друг с другом" и "Жизнь - это любовь человека к человеку".
Вероятно, так оно и есть!..
15
Жизнь - это близость людей, дружба человека с человеком и народа с народом, любовь человека к человеку и родство поколений.
Дружба, любовь, родство влекут за собой тысячу обязательств. "У дружбы - своя история", - гласит народная мудрость.
В музыке истории всегда звучат две струны, два мотива. Мотив сближения, дружелюбия, породнения. И мотив вражды, неприятия, отчуждения. Какой из этих мотивов, какая из этих музыкальных тем окажется ведущей, зависит от исполнителя.
У любого человека свой нрав, свой вкус, свои взгляды и понятия. Также и у любого народа своя национальная философия, свои нравы и обычаи, свои легенды и песни, узоры и звуки. И растолковать свою философию людям других национальностей, показать им красоту своих узоров и звуков народ сможет лишь после того, как осознает сам себя. И здесь нельзя лукавить и фальшивить, затягивать старую песню сладким голосом, думая, что это делаешь "для будущего", для того, чтобы потомки лучше думали о предках, чтобы другие народы с большей симпатией относились к твоему народу. Но не надо и расковыривать старые раны, раздирать зарубцевавшиеся шрамы и, крича от боли, уверять, что это и есть "голос истории".
Если приукрасить судьбы предков, если изобразить их всех сплошь мудрецами и батырами, то вряд ли кто этому поверит. Изобрази же их людьми неприметными, слабыми, обидчивыми, а порой и лживыми, пожалуй, многие поверят, и даже с охотой, но это будет ложь. Правильнее всего искать предков в себе. В себе находить их черты и свойства. Впрочем, и среди современников лучше всего искать добрых и порядочных людей и самому стремиться им уподобиться, чтобы по праву причислять себя к той части народа (а шире - человечества), которая является на свет божий не ради потребления сладкой пищи и спокойного времяпрепровождения, а для того, чтобы оставить будущим поколениям прекрасные здания, обихоженную землю, добрые чувства и мудрые мысли. Но прежде чем все это оставить в наследство, надобно и здания и мысли создать и самим опробовать. Надобно все лучшее сделать для самих себя. И заповедовать лишь то, что самими изведано.
Если один человек правит другим, держит его в узде, тут уж никакой дружбы, никакой любви быть не может. В любви и дружбе каждый должен уметь владеть собой, уметь обуздать себя.
Люди говорят: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты". Так по-русски.
"Покажи мне своего друга, и я узнаю твою судьбу" - это по-каракалпакски.
Народы разные, поговорки похожие.
Ибн Сина говорил: "У больного одна мечта - выздороветь. Ему для счастья больше ничего не нужно. У здорового - тысяча желаний и мечтаний. Ему для счастья многое надобно".
По-моему, одно из главных людских желаний - обрести истинного друга. Хоть одного, но истинного и преданного. Плодами такой дружбы можно наслаждаться всю жизнь. А половинчатая дружба как больная яблоня: требует беспрестанного ухода - чуть замешкался, глядишь, и ветвь сухая, и плод червивый.
Из беседы аксакалов
- …Вот часто говорят: "дружная семья", "дружные супруги", "дружные братья". Да дружба ли это? Это родство. А дружба тем и хороша, что вот человек чужой вроде бы, а на самом деле родней родного…
- Есть такая поговорка: "Если возгордишься, пройдись по кладбищу. Если опечалишься, пройдись по берегу". Поглядишь на воду и поймешь, что любая кручина, любая невзгода - все утечет, все смоется. Поглядишь на могилы и поймешь: как ни возносись над людьми, а вместе с ними в землю ляжешь…
- Забывать о смерти негоже. Это само собой. Но и готовиться к ней все время - значит, не жить свой век, а весь свой век умирать…
- Жить в одиночку, без друзей - это, считайте, тоже не жизнь, а почти что смерть…
- Во всяком деле нужно терпение. Без терпения и друга себе не сыщешь…
- Ежели утром спешишь из дома, ибо стосковалась за ночь душа твоя по делам твоим, оставленным тобою, а вечером поспешаешь домой, ибо стосковалась за день душа твоя по семье, - значит, ты и есть истинно счастливый человек в сем подлунном мире. И счастливее тебя нет никого и быть не может…
- Счастье еще и в пользе для других, а не только для себя. Когда наш Маман-бий вернулся из страны Урусов, он привел с собой уруса-мастера. Ушел тот большие лодки строить. И построил он на Арале первую такую лодку. А вечером того же дня напали враги на Мамана, окружили его и вонзили в его тело свои подлые кинжалы. Упал Маман, но умирая успел сказать: "Я счастлив, потому что смог помочь своему народу"…
- А вот что рассказывают про бия Айдоса. Хан хивинский оценил его голову в тысячу золотых монет. И когда окружили его враги, когда понял Айдос-баба, что душа его уже предстала пред очами его, тогда сказал он своему другу, верному своему стремянному: "Друг мой, ты верой и правдой служил мне много лет. И не расплатился я с тобой за дружбу твою и за услуги твои. Хочу сейчас расплатиться своей головой. Отруби мою голову и отнеси ее хану. За нее ты получишь тысячу золотых монет". Долго не соглашался стремянной. Долго противился просьбе друга. Но Айдос-баба уговорил его. И когда сталь сабли друга коснулась его шеи, Айдос-баба улыбнулся и умер счастливым…
- Дружат не только добрые люди. Негодяй с негодяем тоже связаны крепко. Но что остается от добрых друзей? Остается добро, преданность, совесть остается. А от подонков что остается? Уж как они выгораживают друг друга, как друг другу пособляют в каждой пакости! А остается-то что? Зависть, жадность, подозрительность - вот что остается от них…
- Люди с черными сердцами себе в оправдание поговорку сочинили: "Рука руку моет". Да то забыли, что если обе руки замараны, загажены, то получится, что рука руку пачкает…
- Говорят, в старину ежели провинился человек, то наши предки-черношапочники наказывали не виновника, а его друга…
- А еще говорят, что во времена Жиен Жрау если кто совершал проступок, то его морили голодом, а супротив него сажали его злейшего врага и потчевали всеми лакомствами…
- А во времена Бердаха за провинность сына наказывали отца…
- А совсем недавно, в годы моего детства, если кто предает друга, то старейшины аула созывали в дом предателя всех его недругов, и те всю ночь напролет последними словами костерили и самого предателя, и его родителей…
Мне вспоминаются слова известного писателя Бруно Ясенского: "Я не опасаюсь своих друзей, в худшем случае они могут предать, и не боюсь своих врагов, в худшем случае они могут убить, но опасаюсь равнодушных, потому что с их молчаливого согласия на свете творятся предательства и убийства".
Из рассказов аксакалов:
- Жил у нас в ауле Утеген-бай. И очень он заботился о судьбе своих детей. Всё богатства для них копил. Всё в бии их готовил. А тут вдруг революция. И всех своих богатств Утеген лишился. И всех своих надежд тоже. Советская власть начала учить бедняцких детей и сирот. Тогда Утеген и говорит: "Что это такое? Если для того, чтоб мои дети стали счастливыми и именитыми, нужно им испытать сперва горе и сиротство, то пусть так и будет". Сказал он это и повесился…
- Да россказни все это, - возразил другой старец.
- О Ерназаре Алакозе вот что рассказывают. Он всегда ратовал за равенство людей. И очень сердился на то, что, когда бывал в Хиве, придворные хана спрашивали у него: "Как твои дела? Какие трудности?" Он отвечал. Но если сам спрашивал придворных: "Как ваши дела? Какие трудности?"-то они обижались. Потому что считали, будто такие вопросы только старший может задавать младшему, а не наоборот. Старшими они считали себя. А нас, каракалпаков, считали ниже себя. Это и злило Ерназара Алакоза. Вся прошлая судьба черношапочников напоминала судьбу голодного среди сытых, судьбу больного среди здоровых. Судьбу подростка-несмышленыша среди взрослых…
- Не ищи дружбы с врагами своих друзей, ибо и нового друга не обретешь, и старого потеряешь. А коли бывший друг превратится в твоего врага, то станет опаснее сотня врагов, ибо знает он все твои тайные слабости…
Вспоминая порой разговоры аксакалов, вспоминая советы, заветы и наставления предков, я искренне дивлюсь их житейской мудрости. Но порой думаю, на все случаи жизни никакой мудрости не напасешься.
Случаи, рассказанные коше-бием.