13 ноября вечером позвонила Г. Богдановская и взволнованно попросила помочь ее подруге, у которой в больнице погибает маленькая дочь. Уже достаточно к этому времени представляя себе светлые возможности восковых аккумуляторов, я согласился и попросил передать этой молодой матери, чтоб пришла назавтра с фотокарточкой девочки. 14 ноября около 17 часов она явилась ко мне на работу. Измерение потенциала (рамочкой по фотографии) показало, что 11-месячный ребенок фактически мертв из-за вирусного воспаления легких, бронхов и гортани (как потом оказалось, все дыхательные пути были забиты слизью, и реанимационная машина уже не могла прокачивать дыхание). Я организовал присутствующих тогда у меня в редакции драматурга Б. Голлера, полярника В. Лободина, Аллу Матвиенко (мать) на дистанционную работу. Трижды послал мощный совокупный импульс ребенку и передал матери две восковки, чтобы немедленно положила их на легкие девочки. Сам обещал постоянно работать на расстоянии. Когда мать приехала в инфекционную больницу, железная леди – начмед – находилась в растерянности (ребенок-то, как она видела, был практически в агонии – уже не шла энцефаллограмма мозга, что мы узнали позже) и только потому дрогнула и согласилась, хотя к тому и не было бумажной инструкции, положить аккумуляторы на грудку ребенку. Их совокупный энергопотенциал был равен примерно 20 потенциалам Аси Матвиенко, а когда я замерил их потом (а вечером их отбросил прочь молодой врач с присказкой: "Я в эти шаманские игры не играю"), то оказалось, что в момент агонии они отдали половину мощности, то есть чтобы вытянуть девочку из смерти в том ее состоянии, понадобилась совокупная сила десяти ее организмов!..
Короче говоря, взяв в 23 часа сигнал о том, что состояние ребенка вновь резко ухудшилось, я позвонил родителям, они заехали ко мне, взяли еще два аккумулятора и тотчас, немедленно, ночью направились в больницу, им удалось уговорить врача положить новые восковки на грудь, это я увидел по сигналу, который сразу же начал расти, и дальше несколько суток прошло не столько в борьбе с физической смертью, сколько с бетонным догматизмом медицины: раз нет инструкции, значит – долой! Хотя, спрашивается, чем могли мешать совершенно нейтральные химически кружочки воска, хотя, спрашивается, как можно было не принимать в гуманистический расчет воистину необычный выход из агонии?…
Восковки то сбрасывались, то возлагались вновь (и это тотчас можно было заметить по сигналу), но, кроме того, я применял небывало мощные для прежних лет импульсы дальнего воздействия и научил определенной практике работы на расстоянии родителей, особенно отца девочки. Этот рациональный, современный физик-теоретик вынужден был согласиться с тем, что так называемые "точные" науки в ряде случаев даже подходов, даже рабочих гипотез не имеют в объяснение их немедицинских механизмов дальнего и ближнего воздействия на организм человека, которые практически, тем не менее, оказываются вполне реальными и поразительно эффективными. А что выше критерия практики (то есть соответствия наших действий закономерностям природы и общества) можем мы ставить?… Догмы, которым бездумно поклонялись и которые на глазах рассыпаются, как сухой песок развеивается, если перевернуть кверху дном ржавое ведро, в котором он был и которое как-то формировало его?…
Короче говоря, физик Григорий Матвиенко дал зарок, что даже бросит курить, если девочка будет спасена (и вскоре вынужден был перейти в стан некурящих!), и активно работал над дистанционным воздействием на ребенка (и настолько от этого ослабел, что я дал ему мощную восковку, которая вернула ему силы).
Круглосуточная борьба, длившаяся около недели, завершилась полной победой, и, должен сказать, что когда Асенька, 11-месячная кокетливая женщина с блестящими глазками явилась, наконец, ко мне домой на личную встречу в сопровождении своей счастливой матери, это стоило, пожалуй, дороже многих и многих ценностей – литературных, общественных, научных, личных и т. д.!..
Завершающие к этому эпизоду штрихи: начмед, суровая женщина, на прощание перед выпиской Аси из больницы сказала Алле в некоторой растерянности, что в их статистике до сих пор не было случаев выздоровления после такого непомерного количества слизи в дыхательных путях ребенка, но! – добавила она, – ничем, подобным этим восковкам, они пользоваться не будут, пока не получат утвержденной Министерством здравоохранения инструкции.
Ее понять по-человечески можно, но гораздо ближе по духу мне физик-теоретик Г. Матвиенко, который попросился к нам хотя бы в "младшие колхозники", чтобы постараться перенять и осмыслить воочию увиденное, и уже выдал мне гипотезы для объяснения некоторых феноменов и по-деловому "озадачил" требованием постановки ряда экспериментов (эх, да где же в моей-то жизни взять на них время?)…
И в заключение этого раздела просто не могу не изложить конкретную историю совершенствования биоаккумуляторов, которая, на мой взгляд, сама собой складывается в философскую притчу высокой степени обобщения.
Первоначально восковки мы с женой (а, вернее, именно она) отливали в виде плоских небольших дисков (максимум 5 см – диаметр, 5 мм – толщина). Правда, затем репертуар расширился. Оказалось, во-первых, что крайне удобно заряжать и прополисные тряпки из улья, ибо они, также обладая немалой энергетикой, могут оборачиваться вокруг округлых мест, быть подстилкой и т. д. Во-вторых, восковые крышки, то есть пластины воска, подобные вафельным полотенечкам, тоже пошли в дело, особенно после армирования их, то есть заворачивания в марлю, которая может быть приколота к майке напротив легких, к трусам напротив воспаленных нервных корешков и т. д. Тем не менее, основу оздоравливающих элементов продолжали составлять круглые диски. Процедура вытапливания их из воска на водяной бане и последующая возня с уборкой плиты и посуды – трудоемкая и длительная, поэтому в последующем мы стали просить желающих оздоровиться приносить уже не глыбы цельного воска, а готовые, отлитые дома кружочки, которые я мог бы заряжать – вот и вся наша забота. Естественно, стали приносить кто во что горазд, и Володя Лободин принес, в частности, среди плоских заготовок нечто вроде заполненного большого наперстка (очевидно, залита была какая-то большая конусообразная пробка). Были и другие случаи нестандартных форм.
Вот тут-то мы и вышли на понимание фундаментального значения формы, принимаемой воском, в ряде случаев сопоставимого со значением самой материальной субстанции!.. Как-то, когда оставался только этот восковой колпачок, понадобилось снять ангину у Юлечки Губинской, девяти лет. Его привязали шарфом к горлу, он давил, было неудобно, сняли, но через 20 минут девочка попросила привязать его вновь, ибо без него горло болело, а с ним – нет. И тогда обратили внимание на кумулятивное действие устройства – боль проходила и налеты исчезали именно там, куда была направлена его проекция. Были и другие случаи: например, усеченная пирамида по-разному оказывала воздействие на грудницу, будучи обращена к груди то широкой, то узкой своей стороной.
Долго подсказывать было не нужно: ЦУ было принято к реализации. Ничего случайного не бывает, Г. А. Сергеев как раз к этому времени начал всерьез разрабатывать специфические формы для своих небольших биостимуляторов, и это было нами осмыслено применительно к восковым аккумуляторам. По его эскизам, представляющим результат сложных физико-математических расчетов, нами были изготовлены формочки из пластилина, в которые и заливался воск. Были отлиты небольшие (4–5 см в диаметре, 5–8 мм по высоте) трех– и пятикупольники. Их излучение из плоской стороны по своей силе, замеряемой дальностью их воздействия на рамку и интенсивностью отклоняющего момента, превосходило силу прежних плоских медальонов в 5-10 раз.
Иначе говоря, тот же объем той же материальной субстанции, но получившей целесообразную форму, становился эффективней на целый порядок!
Для меня, человека, занимающегося тогда проблемами литературы и искусства, это реальное, наглядное доказательство значения формы для раскрытия внутренних потенций того материала, который и составляет основу произведения, было весомей и наглядней, чем весь вместе взятый сонм теоретических суждений и вкусовых высказываний, существующих в этой сфере знания. Этот качественный скачок эффективности воздействия произведения на новую ступень в связи с идеальной формой, на мой взгляд, выступает в ранге всеобщей закономерности. Недаром же существуют высказывания знаменитых ученых о том, что красота теоретического построения или формулы в их глазах есть свидетельство ее истинности.
Далее открытия последовали буквально лавинообразно, одно за другим.
Стала совершено очевидной и самодовлеющая, самостоятельная роль формы самой по себе: это значит, что если диск воска, то есть материальная субстанция, до подзарядки являлся совершенно нейтральной величиной для рамочки, не колебля ее ни вправо, ни влево, то трех– и пятикупольники еще до подзарядки уже несли в себе положительный потенциал и заметно отклоняли рамку вправо!.. Таково-то – философски обобщая – воздействие на нас внешней красоты и гармонии, даже если это – одна видимость, если даже за нею ничего не стоит либо же, увы, стоит вредное содержание, например, алчной и недалекой женщины-красавицы.
И вот что любопытно: ведь Церковь давно познала благотворное воздействие проекции трех– и пятикупольников, иначе говоря, архитектура православных храмов есть та именно форма, которая наиболее благоприятна для самочувствия находящихся внизу, на земле, под куполами, особенно в местах их стыков, откуда буквально струится, излучается вниз мощная энергия, возникающая, очевидно, из преобразования вибраций окружающей нас великой Вселенной.
И еще к проблеме существенного значения формы: мы стали ее усложнять далее, но не бессмысленно, абы как, НО исходя из внутренних закономерностей ее собственной наивысшей гармонии. Вслед за Г. А. Сергеевым, который монтировал в своих биополимерах маленькие пятикупольники внутри больших трехкупольников, мы также начали осуществлять подобные многоступенчатые воздействия и вставлять в момент отливки одну форму в другую. Правда, в отличие от первоисточника, мы стали вплавлять также и маленькие трехкупольники в большие пятикупольники.
Следует сказать, что энергетика таких восковых комплексных систем после их подзарядки проявляла себя воистину по-сумасшедшему: рамка вращалась, как лопасти вертолета. Был обнаружен (но не обследован – не до того пока) и любопытный эффект: волнообразный график воздействия энергии, исходящей из такой комплексной системы, то есть рамочка неожиданно вращалась сильнее на более отдаленном от источника расстоянии, чем вблизи от него, затем – подалее – давала менее активное отклонение, затем – еще далее – вновь усиливала вращение и т. д. Но в целом мощь сигнала была поразительной, расстояния в комнате недоставало, чтобы замерить эффект воздействия до конца.
И чтобы закончить эту философскую сагу о форме: когда наше изучение проблемы пошло глубже, было обнаружено, что проекцию пятикупольника, ту, что Г. А. Сергеев вычислил теоретически, а Церковь веками и с большим успехом использует практически, природа знает и использует уже сотни миллионов лет! Пятигранник – это проекция и общий знак развитых форм жизни, обладающих головой и четырьмя конечностями. Не говорю здесь о морских звездах, имеющих ясную форму пятиконечной звезды, но я был воистину поражен, когда грациозный пятиконечный симметричный цветок, соответствующий пяти направлениям, пяти лучам, сходящимся в центре, обнаружил в декабре 1986 года на панцире морской губки, привезенной мною в ноябре 1985 года с Кубы в качестве сувенира!
Обобщая, следовательно, можем сделать сначала промежуточный вывод: о бионическом основании трех– и пятиугольников, о наиболее благоприятном воздействии на живое тех именно форм, которые естественны и органичны для них, хотя бы и мудрых проекций архитектуры православных церквей; а затем сделаем и самый общий вывод: о том, что с максимальным эффектом воздействует на естество человека отнюдь не любая произвольная форма тех предметов искусства (или вообще предметов), которыми он пользуется, но та именно, особенности которой в наибольшей степени соответствуют, созвучны исконным закономерностям живого. Это – громадная проблема, нуждающаяся в серьезной, многосторонней проработке, ибо в ней имеется и такой практически важный аспект, как пагубные для нашего естества формы, антагонистичные живому. Поскольку все наше бытие погружено в быт, искусственно творимый нашими же руками, постольку философская проблема формы и ее практические решения имеют воистину глобальное значение.
Теперь заземлимся и вернемся к конкретному вопросу: о нашем продвижении в область познания материальной субстанции энергоносителей.
Логично было подумать: если воск, в силу своей большей плотности, чем у воды, способен вбирать в себя и больший заряд (кроме того, играет важную роль и его органическое происхождение, хотя и вода, конечно, есть существенный элемент живого), то, следовательно, более плотные, чем воск, органические устойчивые вещества могут оказаться более емкими, чем он, аккумуляторами. Сказано – сделано. Первая же попытка подзарядить кусок мамонтового бивня дала огромный эффект: примерно килограммовый кусок "засиял" так, что даже длинного коридора мне не хватило на замер его воздействия. Были изготовлены плоские пластиночки разной формы из мамонтовой и слоновой кости, и они вели себя весьма активно, уподобляясь в этом отношении восковым энергоносителям. Однако, будучи более эстетичными и привычными для глаза предметами, чем воск, они могут висеть на шее или лежать в карманчике, не привлекая ничьего недоброжелательного внимания.
Осмелюсь здесь сделать внешне парадоксальный, но внутренне глубоко логичный выход как будто в совершенно иную сферу: религиозных поверий. Увидав воочию качественно различную энергетику различных состояний кости, смею полагать, что под легендами о святых мощах обретается весьма прочный фундамент. Так называемые "святые" были людьми особенно активного, мощного духа, незаурядного психического и волевого настроя – за эти качества они и были вознесены и отмечены пораженными человеческой неординарностью современниками Убежден, особенно после замеров в Киево-Печерской лавре, что их могучее энергетическое поле по-своему воздействовало и на их костяк, который после смерти незаурядного человека и истлевания его плоти, тем не менее, способен был восприниматься сенситивно одаренными людьми последующих поколений в качестве своего рода контура, излучающего некие колебания, в отличие от скелетов ординарных людей. Невероятная энергетика останков, например, Нестора Летописца – для меня есть факт незабываемый, имеющий мировоззренческое значение.
Движение поисковой, практически направленной мысли естественно привело меня к особому вниманию к панцирю черепахи: этот ее аппарат позволяет годами всем ее органам получать энергию из окружающей среды. Он функционально, миллионами лет естественного отбора приспосабливался именно для этого. Следовательно: а) к энерговосприятию наиболее приспособлена сама структура именно данной кости; б) идеальной для этой цели является форма панциря, по-разному воспринимающая качественно разную энергию, поступающую сверху и снизу; в) предельно функциональной является форма и каждого отдельного черепка на панцире. Таким образом, использование после подзарядки черепашьего панциря в виде отдельных элементов и полусфер для лечения может принести значительный полезный эффект само по себе (уже после того, как я всерьез заинтересовался возможностями второго феномена природы и даже раздобыл для своих изысканий панцирь небольшой черепахи, я узнал, что ленинградский физик и медик Будимир Ворошилов давно строит из черепашьих пластинок своего рода лейденскую банку и, поместив ее в подобие тупорылого снарядика, энергетически облучает им заболевшие органы).
Поисковая мысль побудила провести целый ряд опытов в области взаимодействия и взаимосочетания разного рода энергоносителей, ибо практика показала, что здесь не все так уж просто и однозначно. Например, воск и прополис, взятые отдельно, сами по себе являются прекрасными аккумуляторами. Но когда их субстанции смешиваются в одном "изделии" (хоть плоском, хоть формированном), его федеративная сила, отклоняющая мою рамку, оказывается меньшей, чем в автономных случаях. Значит в данной ситуации синтез не увеличил суммарной силы двух слагаемых.
В воск стали добавлять опилки из слоновой кости, порошок из перегородок грецкого ореха, муку из панцирей морских губок и ракушек и т. д., и т. п. Их воздействие в ряде случаев росло, иногда же – нет. Был применен и такой синтез: в кубинские океанские ракушки был залит воск, после чего все вместе подзаряжалось – эффект был великолепен, эти компоненты "дружат". И т. д., и т. п.
Итак, что касается материи содержательного субстрата наших аккумуляторов, то здесь тоже может быть сформулирована общая закономерность: чем ближе его внутренние свойства живому, тем эффективнее его воздействие на это живое и тем теснее их родство.
Разумеется, здесь самое место для того, чтобы еще и еще раз подчеркнуть положение о максимальном воздействии на нас того произведения (предмета, изделия), и содержание, и форма которого оптимально соответствуют глубинным закономерностям самой жизни, но зафиксировав этот логичный и очевидный вывод, я двинулся бы к иному, для меня неожиданному и заставляющему напряженно думать.
Материальная субстанция – да, без нее никуда, форма – да, она способна значительно повышать потенциал вещи. Однако дело к этой диаде и их взаимоотношениям не сводится (и, смею полагать, не только в области живой природы). Необходимо говорить о триаде, ибо и материал, и его форма, по сути, нейтральны, мертвенны до тех пор, пока я их не заряжу. И лишь приданный им внутренний заряд – дух – создает их реальную ценность для нас. Подобно тому, как живой организм – это иное, чем мертвое тело, чем труп, так и биоаккумулятор, оказывающий на нас благотворное воздействие, после получения, обретения им действенной силы, привнесенной в него оператором, это качественно иное создание, чем просто кусок воска.
Мне приходилось замерять истинные произведения искусства энергетически (отклонением рамки или ладонями). Они разительно отличаются от поделок, исполненных автором с холодной душой или по обязанности, без вдохновения. Среди них попадались и весьма "холодные" иконы средневековья (знать, и тогда уже встречались художники-халтурщики), но иные из икон воистину обжигали ладони, среди картин оказывались и могучие действующие реакторы, сотворенные почти безвестными современниками – столько вложено в эти создания чувства и скрытой страсти. И потому сейчас я говорю о глубокой закономерности – объемной, в отличие от плоскостной, привычной для нас формулы зависимости содержания и формы: произведение (предмет, изделие) является состоявшимся, если творец вложил в него такие светлые и могучие свойства своей души, которые поддерживают и увеличивают жизненные силы людей, прибегающих к общению с этим предметом.
Таков философский итог из практики вполне конкретного употребления "второго сердца" в период 32-дневного экспериментального голодания.
4. "Вся королевская рать"