Как и во время первой прогулки, она часто останавливалась, чтобы насладиться зрелищем яркой птички, необычного дерева или маленького водопада.
Утро заканчивалось, и мое беспокойство продолжало расти, так что я заявил:
- Мама Чиа, Сократус как-то сказал мне, что я на самом
деле чему-то учился только тогда, когда был способен самостоятельно сделать это.
Она остановилась, обернулась ко мне и сказала с ударением на каждом слове:
- Я слышу и забываю, я вижу и помню, я делаю и понимаю.
- Может быть, - признался я. - Я слышал и видел очень многое, но не часто делил это. Я кое-что знаю о целительстве, но я не умею лечить. Я слышал о Высшем Я, но как мне его почувствовать?
Из меня наконец-то вырвалось то раздражение, которое я сдерживал в течение пяти лет.
- Я был чемпионом мира по гимнастике. Я закончил университет в Калифорнии. У меня прекрасная маленькая дочь. Я забочусь о своем здоровье, правильно питаюсь и занимаюсь спортом. Я - профессор колледжа. Я всегда делал то, чего от меня ждали и требовали. И после всего этого, после всех этих лет учебы у Сократуса, моя жизнь разваливается на куски!
Я был убежден, что знаю уже достаточно, что если я буду делать все правильно, то жизнь станет проще и легче, я смогу ею управлять, но она становится все хуже и хуже - как будто что-то ускользает от меня и я не знаю, что это и как это удержать! Я словно сошел с пути и заблудился в джунглях.
Я знаю, есть люди, которым приходится гораздо тяжелее, чем мне. Меня никто не мучает. Я не нищий, не голодающий и не угнетенный. Все, что я говорю, похоже на жалобы и детские слезы, но мне не стыдно в этом признаваться. Мама Чиа! Я всего лишь хочу, чтобы это прекратилось!
Я заглянул ей в глаза и добавил:
- Однажды я сломал ногу. Мое бедро раскололось на сорок осколков. Я знаю, что такое боль. То, что я чувствую сейчас, - не меньшее страдание, понимаете?
- Очень хорошо понимаю, - сказала она. - Боль и страдания - часть повседневной жизни. Просто они принимают разные формы.
- Вы поможете мне найти то, что я ищу?
- Возможно, - ответила она, повернулась и продолжила идти вверх по тропе.
Когда мы поднялись над джунглями, деревья стали встречаться реже. Мох, трава и листья исчезли, обнажив красновато-бурую землю, превратившуюся в грязь после стремительного и неистового тропического дождя. Я постоянно поскальзывался. Мама Чиа, несмотря на свою хромоту, шагала очень уверенно. Я решил, что она уже позабыла о том, как я взорвался, но тут она заговорила:
- Дэн, ты когда-нибудь задумывался о том, что один человек никогда не может построить дом? Пусть даже он очень умный и очень сильный, но в одиночку, без совместных усилий архитекторов, подрядчиков, рабочих, производителей строительных материалов, грузчиков, водителей, химиков и сотен других людей, ни один человек не в состоянии выстроить здание. Никто сам по себе не умнее, чем все мы вместе.
- Но какая связь…
- Возьмем, к примеру, Сократуса, - продолжала она. - У него множество талантов - к тому же у него достаточно мудрости, чтобы не пытаться применять все эти таланты одновременно. Он понимал, что не может сделать для тебя все - по крайней мере, не все сразу. Он понимал, что не сможет накормить твою душу впрок. Он мог учить тебя только тому, что тогда могли услышать твои уши и могли увидеть твои глаза.
Когда Сократус написал мне, он предупредил, что ты склонен к повышенной требовательности к себе, что ты очень легко возбуждаешься. И он предположил, что я смогу помочь тебе обрести спокойствие. - Она обернулась ко мне на ходу и улыбнулась. - Еще он сказал, что те зерна, которые он посеял в твоем уме и сердце, дадут свои всходы чуть позже. Сейчас я рядом, чтобы поливать эти ростки водой и помочь им вырасти крепкими и сильными.
Твоя подготовка еще не сделала тебя совершенным, Дэн, но она уже принесла тебе огромную пользу. Ничто из того, что ты усвоил, не будет потеряно или утрачено. Сократус сделал очень многое, и ты сам многого добился. Он помог тебе избавиться от самых вредных иллюзий и увидеть большую картину мира. Он дал тебе основы - пусть ты еще не можешь услышать, но, по крайней мере, ты хочешь слышать больше. Если бы он не подготовил тебя, вряд ли бы ты смог меня найти.
- Но не я вас нашел - вы нашли меня!
- Неважно, насколько странными тебе показались обстоятельства нашей встречи. Я не верю, что это могло бы случиться, если бы ты не был готов к ней. Так работают все подобные вещи. Я могла не захотеть работать с тобой, ты мог не захотеть прийти на ту вечеринку. Кто знает, что могло бы произойти?
Мы поднялись уже довольно высоко и ненадолго остановились, чтобы насладиться видом, открывшимся с гор. До основания горного пика, к которому мы направлялись, осталось идти совсем недолго. Повсюду внизу, куда ни направлялся мой взор, простирались бескрайние зеленые кроны деревьев. Мне было жарко - влажная атмосфера оседала на руках и на лбу тяжелым потом. Заботливо смахивая его с моих бровей, Мама Чиа заметила:
- Однажды я встретилась с человеком, который поднялся на самую вершину и добрался до самого Бога. Он протянул руки к небесам и воскликнул: "Наполни меня своим светом! Я готов! Я так долго ждал этого!" И Бог ответил ему, и сказал: "Я всегда наполнял тебя светом - но ты никогда не мог удержать его!"
Она положила руку мне на плечо и добавила:
- Все мы не можем полностью удержать этот свет, Дэн, и в каждом из нас есть "дыры". В тебе, во мне, в Сократусе. Но это еще не причина для беспокойства. Помни, что пока ты человек, ты - ученик. Тебе свойственно спотыкаться, и это случается с каждым из нас. Все, что я могу, - это превратить твой опыт в уроки, а твои уроки - в мудрость. Все, что я могу, - приободрить тебя, чтобы ты доверился течению собственной жизни.
Она замолчала и присела к желтому цветку, пробивающемуся сквозь узкую щель в огромном валуне.
- Наша жизнь - как этот цветок. Мы такие хрупкие, и все-таки, когда мы встречаем на своем пути препятствие, мы способны пробиться сквозь него. И мы постоянно тянемся вверх, к Свету.
Я дотронулся до желтого лепестка.
- Но ведь цветы растут так медленно! Я боюсь, что мне просто не хватит времени. Мне хочется делать что-то прямо сейчас.
Ее мягкая улыбка помогла мне справиться с вновь возникавшим раздражением.
- Цветы растут в своем собственном темпе. Это действительно нелегко - видеть, что наш путь состоит из одних поворотов, обнаруживать, что иногда он исчезает, знать, что впереди еще долгий и трудный подъем. Ты хочешь перейти к действиям еще до того, как готов действовать. Но сначала тебе нужно обрести понимание.
- Понимание без действия бесполезно!
- А действие без понимания - опасно. Ведь если ты действуешь, прежде чем понимаешь, что происходит, ты даже не знаешь, что именно делаешь! Так что расслабься, - посоветовала она, делая выразительный глубокий вдох. - Нет смысла торопиться. Торопиться просто некуда. У тебя достаточно времени, чтобы совершить все, что ты захочешь.
- В этой жизни?
- Или в следующей.
- И все-таки мне хочется начать немного раньше! - с жаром заявил я. - У меня внутри болит - это сообщения моего Базового Я. И оно совсем не говорит мне: "Брось и расслабься, пойди поваляйся на пляже". Нет, оно твердит: "Есть нечто, что нужно сделать". И это нечто связано с моим Высшим Я.
- Ну почему ты так беспокоишься о своем Высшем Я? Разве сейчас у тебя недостаточно дел и развлечений?
Не поддаваясь ее попыткам подбодрить меня, я все глубже погружался в самокритику. Как я могу мечтать о связи со своим Высшим Я, если я еще не способен сохранять самообладание, сдерживать свое нетерпение, двигаться с допустимой скоростью или расслабиться в транспортной пробке? Или, например, сохранить свой брак.
Мама Чиа вновь попыталась извлечь меня из мрака сомнений:
- Ты действительно слишком требователен к себе, Дэн Миллмэн! Я вижу все твои мысли на твоем лице. Ты считаешь, что у тебя серьезные проблемы, но так ли уж они серьезны?
Я на своем опыте убедилась, что именно тогда, когда жизнь кажется невыносимо сложной и скверной, человек на самом деле готовится к очередному прыжку. Именно тогда, когда он не видит, куда ему двигаться дальше, когда он застывает на месте. Даже если он отходит назад, это часто означает, что он освобождает место для разбега перед большим прыжком.
- Вы действительно так думаете?
- Важно не то, что думаю я. Посмотри на свою жизнь сейчас. Оцени ее с позиции своего Базового Я. Вот оно знает - и оно мне уже обо всем рассказало. Ты готовишься сделать Скачок. Может быть, не сегодня и не завтра, но довольно скоро. И точно так же, как Сократус подготовил тебя для меня, я подготовлю тебя к следующему шагу.
- Все это звучит так просто…
- Это не просто и не легко, но это неизбежно произойдет, рано или поздно. Ты все еще сосредоточен на своей трагедии и не можешь увидеть ничего, кроме нее. Как комар, сидящий на экране телевизора, - добавила она, - ты видишь только множество отдельных светящихся точек, но не способен видеть всю картину в целом. У каждого из нас своя роль. Когда придет время, ты узнаешь о своем предназначении. Возможно, тебе предстоит узнать это в пустыне.
Прежде чем я успел спросить, что она имеет в виду, Мама Чиа продолжила:
- Путь мирного воина начинается с единения трех Я. Твоя голова поднимется к облакам только тогда, когда ноги будут крепко упираться в землю.
Нам предстоит большая работа, тебе и мне, - сказала она в заключение. - И готовиться мы будем так, как поднимались сюда, в горы, - шаг за шагом.
Она повернулась и продолжила путь наверх. Я почувствовал себя лучше, настроение поднялось, хотя мое напряженное тело уже начало уставать. Но хромая Мама Чиа неутомимо поднималась все выше и выше.
- Куда мы все-таки идем? - задыхаясь, спросил я.
- На вершину.
- А что будет, когда мы туда доберемся?
- Узнаешь, когда придем, - ответила она, не замедляя шага.
Скоро тропа стала очень крутой, похожей на бесконечную лестницу в небо. Я уже чувствовал разреженность воздуха, и мое дыхание становилось все тяжелее с каждым шагом. Мы приближались к вершине пика Камакау, возвышающегося на полтора километра над океаном.
Два часа спустя, с наступлением сумерек, мы достигли цели и ступили на ровную площадку вершины. Взмахом руки Мама Чиа очертила невероятную панораму острова Молокаи. У меня захватило дух. Медленно поворачиваясь на месте, я с восторгом смотрел на буйный зеленый ковер джунглей, который был со всех сторон окружен бескрайним океаном. Горизонт переливался самыми фантастическими оттенками - заходящее солнце окрашивало далекие облака красными, фиолетовыми, оранжевыми и розовыми красками.
- Пришли, - облегченно вздохнул я.
- Да, пришли, - эхом отозвалась Мама Чиа, пристально глядящая на тонущее в океане солнце.
- И что теперь?
- Нужно собрать хворост. Нам предстоит провести здесь ночь, поэтому понадобится костер. Завтракам нужно будет идти дальше, вон туда. - Она показала в сторону восточной оконечности острова.
Мама Чиа привела меня к небольшому водопаду, где мы напились искрящейся воды с привкусом минеральных солей. Рядом была скала, образующая естественный карниз, под которым мы могли укрыться в случае неожиданного дождя. Я с удовольствием скинул с плеча сумку Мамы Чиа и почувствовал себя легче воздуха. Мои ноги подкашивались, и я уже знал, что завтра утром они будут болеть.
Меня совершенно поражало, что эта пожилая женщина, которая была гораздо старше и, пожалуй, тяжелее меня, смогла выдержать такой трудный путь. Меня бы не удивило, если бы она потребовала, чтобы мы продолжали идти всю ночь.
Мы развели довольно большой костер, раскалили в нем несколько камней, а потом поджарили на них завернутый в фольгу ямс. Вместе с сырыми овощами, этот ямс показался мне самой восхитительной на вкус пищей, которую я пробовал когда-либо в своей жизни.
Из толстых рулонов мха мы соорудили постели и перед сном подбросили в костер несколько больших веток - не столько ради тепла, сколько ради света и приятного потрескивания.
Когда мы легли, я тихо сказал:
- Мама Чиа, судя по всему, плавание на доске по океану напугало меня гораздо больше, чем мне самому казалось. По крайней мере, с того времени я очень много думаю о жизни и смерти. Пару дней назад, засыпая, я увидел лицо одного друга из Оберлина, который недавно умер. Он был молод и полон сил, а потом вдруг заболел, и врачи сказали, что это смертельная болезнь. Он очень много молился. И все-таки умер.
Мама Чиа вздохнула.
- На наши молитвы всегда отвечают. Просто иногда Бог говорит: "Нет".
- А почему он так говорит?
- Почему родители, которые любят своего ребенка, говорят ему: "Нет"? Потому что дети часто хотят того, что не идет им на пользу. Люди обращаются к Богу, когда начинают разрушаться все основания их жизни, - и обнаруживают, что именно Бог и раскачивает эти основания. Сознательный ум не всегда способен понять, что идет нам во благо. Вера представляет собой самое главное во Вселенной - уверенность в том, что все происходит ради нашего высшего блага. И я в это верю.
- Вы думаете, что так и есть?
- Я не знаю этого наверняка, но я выбрала верить в это, потому что, когда я в это верю и действую в соответствии с этой верой, моя жизнь становится лучше. Я никогда не чувствую себя жертвой обстоятельств. Мое отношение к ним всегда остается твердым и положительным. Я рассматриваю трудности жизни как "духовные нагрузки" - возможность развить и усилить свой Дух.
- Мои физические страдания, какими бы болезненными они ни были, всегда приносили с собой дар, хотя в тот момент я не всегда понимала их значение, - продолжила она. - Для меня даром становилось глубокое сострадание. Для кого-то другого этот дар может означать внимательность к своему телу, стимул к тренировкам, свободное выражение своих чувств вместо их подавления, а может быть - правильное питание, расслабление или раскованность.
Боль или дискомфорт обычно встряхивают нас, привлекают наше внимание к незамеченной проблеме.
- У меня так и получается, - сказал я, глядя на огонь костра.
- Да, но я не советую использовать это как основной метод, - добавила она с лукавой улыбкой. - Хотя боль действительно заставляет нас обратить внимание на самих себя, но обычно это самое последнее средство Базового Я. Такие грубые сообщения начинаются только тогда, когда мягкие - интуитивные ощущения и сновидения - игнорируются.
- Базовое Я похоже на детей, которых часто обижают. По своей природе оно легко привязывается и с трудом отвыкает. Но когда его терпение заканчивается - оно действительно заканчивается.
Мне в голову пришел еще один вопрос:
- Раз Базовое Я отвечает за тело, то оно способно вылечить любую болезнь, так?
- При определенных обстоятельствах, когда это согласуется с судьбой личности, - да.
- Получается, что лекарства не играют никакой роли?
- Все играет свою роль. Лекарства - одно из средств, помогающих Базовому Я. Это дары мира природы, - сказала она и сорвала с ближайшего куста коробочку с семенами. Открыв коробочку, она показала мне крохотные семена. - Базовое Я, как ты сам убедился, очень тесно связано с природой. Каждое растение несет в себе особое сообщение и энергии, и Базовое Я их понимает и воспринимает. Это относится к каждому цвету, запаху и звуку.
Целительство - великая загадка, даже для современной медицины. Люди все еще продолжают раскрывать законы равновесия природы. Но когда мы приходим к тесной взаимосвязи со своим Базовым Я и с тонкими энергиями, мы начинаем видеть все больше "чудес".
- Большинство врачей полагаются на свое Сознательное Я, на свой разум, а не на интуицию, не правда ли? - спросил я.
- Вопрос не в том, чему нужно доверять больше - Базовому или Сознательному Я, - ответила она. - Доверять нужно обоим, каждому в соответствующее время. Арабы говорят: "На Аллаха надейся, а верблюда привязывай". Чтобы зажил порез, важно доверять своему Базовому Я, но Сознательное Я напомнит нам, что необходимо наложить пластырь.
Если человек ест слишком много ненужной пищи, курит, много пьет и употребляет другие наркотики, если он перенапрягается или подавляет свои чувства, Базовому Я гораздо сложнее выполнять свои обязанности и поддерживать сильную иммунную систему. Если оно не сотрудничает с Сознательным Я, то может лишь передавать через тело болезненные симптомы, заставляющие человека обратить на это внимание. Одной только молитвой многого не добьешься - нужно самому делать все, на что способен, и помогать себе. Фрэнсис Кардинал Спеллмэн сказал: "Молись так, словно все зависит от Бога. Действуй так, словно все зависит только от тебя".
Я смотрел на Маму Чиа с возрастающим восхищением и удивлением:
- Мама Чиа, откуда вы так много знаете? Как вы научились всему этому?
Она молчала. Я решил, что она заснула, и присмотрелся к
ее лицу, освещенному тусклыми отблесками костра. Но ее глаза
были широко открыты, как будто она видела иной мир. Наконец она ответила:
- Я подумаю об этом сегодня ночью. Может быть, завтра расскажу тебе свою историю. Но у нас впереди еще долгий путь.
С этими словами она повернулась на бок и закрыла глаза. Прежде чем заснуть, я некоторое время смотрел на умирающие угли костра.
Глава 9
Женщина шаман
Бог успакаивает беспокойных
И беспокоит успокоенных
Неизвестный
Утром, после освежающего душа под водопадом, напряжение и боль в ногах, спине и плечах стихли. Хотя я еще не набрал полную силу, но простое питание и постоянные упражнения на свежем воздухе придавали мне больше жизненных сил, чем я испытывал когда-либо за последние несколько лет.
После скромного завтрака - папайя, бананы и вода из водопада - мы двинулись дальше вдоль гряды вулканических скал, выросших из океана миллионы лет назад. Мы оба ритмично дышали в такт своим шагам. Очевидно, Мама Чиа прекрасно знала этот путь или инстинктивно чувствовала, куда нужно сворачивать на очередной развилке.
Я еще раз попросил Маму Чиа рассказать о своей жизни.
- Обычно я не рассказываю о ней, - начала она, - но я думаю, кое-что окажется для тебя полезным.
- Что именно?
- Я не уверена, но у меня есть чувство, что когда-нибудь ты напишешь о своих путешествиях, чтобы поделиться своим опытом с другими, и, может быть, захочешь упомянуть и обо мне.
- Возможно, вы даже станете знаменитой и начнете сниматься в рекламе пива, - пошутил я.
Улыбнувшись, она ответила:
- У тебя это лучше получится. Я предпочитаю оставаться неизвестной. Просто я верю, что одна жизнь способна вдохновить другие.
- Ну что же, я готов слушать, - сказал я, подходя поближе к ней, насколько это позволяла узкая тропка.
- Я родилась здесь, на Молокаи, в 1910 году. И отец, и мать были наполовину гавайцами, наполовину японцами. Как и у этого острова, у меня богатое наследие, но недостаточно сильное тело, - она многозначительно взмахнула тростью.
- По-моему, очень даже сильное, - возразил я. - Мне довольно трудно поспевать за вами. Она усмехнулась и кивнула: