20
Хозяева казино "Остров Флинта" были предупреждены Сергеем, которого они прекрасно знали, что с ним появится некий человек из Москвы, не желающий быть узнанным. Будет в черных очках. Вопросов ему не задавать, не приближаться, не вмешиваться. По возможности дать сначала выиграть, ввести в азарт. А там как карта ляжет или шарик упадет.
Карта сначала действительно ложилась удачно (для разминки сыграли в блэкджек). Шарик скакал непредсказуемо, но, такова была воля случая, тоже останавливался на выигрыше для Виктора.
Однако Виктору и не требовалось затравки. Он тут же забыл о Сергее и обо всем на свете. Делал ставки, сгребал или отдавал фишки, повышал ставки. Вошел в раж. Поданный очаровательной официанткой бокал бесплатного шампанского выпил махом, будто воду, и потребовал еще.
21
Татьяна от второго бокала отказалась. Она и первый-то не допила.
Посматривала на Виталия, который ей в этот вечер нравился уже тем, что мальчишески суетился, волновался, хотя и старался выглядеть раскованным и привычно смелым. И спросила:
- Виталя, извини, а ты чего от меня ждешь?
- В каком смысле?
- Да в обычном. Пригласил на день рождения… И до этого подъезжал… Зачем?
- Будто непонятно, - пробормотал Харченко.
- Непонятно.
- Нравишься ты мне.
- И все?
- А что еще?
- Мне этого мало, Виталя. Нравиться - это девушке в восемнадцать лет хватает. И даже не нравиться, а - обратили внимание, спасибо.
- А чего же тебе надо? Замуж, что ли?
- Обойдусь.
- Ладно, тогда я скажу, - решился Виталий. - Я тебя люблю, если хочешь.
- Чего? - Татьяна так удивилась, что даже рассмеялась. - Это ты всем говоришь?
- Только тебе.
Татьяна посмотрела на вспотевший нос Виталия (и впервые заметила несколько веснушек на молодой коже этого милицейского мальчика) и поняла, что он говорит правду.
- И что будем делать? - спросила она.
- А я знаю?
В самом деле, если бы Виталий имел цель через час-другой повести женщину в секретную комнату, он прекрасно знал бы, что делать. А тут - любовь. Виталий вдруг понял (даже с каким-то испугом, словно уличил себя в симптомах неизвестной болезни), что ему даже не обязательно эту женщину прямо сегодня иметь. Можно и завтра, и даже послезавтра. Гораздо важнее уловить в ее взгляде, что он ей не противен, что нравится хоть немного, что, быть может, она тоже готова его когда-нибудь полюбить. И все. И одним этим он будет счастлив.
Татьяна же думала о своем.
Она думала, что ждать возвращения Георгия, оставаясь честной женщиной, - мучительно. Думать: я тут ни с кем ничего, а он там с кем-то что-то - с ума сойдешь. Ибо, открыла Татьяна, тяжело, оказывается, быть хорошей, когда другой человек плох. Как-то даже стыдно. Вот почему, сделала она еще одно открытие, так много на свете плохих людей и так мало хороших, незавидная это участь - быть примером для других. Ты своей хорошестью усложняешь жизнь других, заставляешь их чувствовать себя ущербными. Вот почему, сделала Татьяна уж заодно и третье открытие, мы только делаем вид, что любим положительных людей, на самом деле обожаем гадов. Послушать то же радио - песни сплошь про воров и негодяев. Да и народные были про разбойников, если вспомнить. С гадами веселее, они не напрягают.
Татьяна знала про комнатки в "Золотой кружке". Лидию однажды один из ее приятелей водил туда, ей понравилось.
- Ты хочешь со мной подружиться? - спросила Татьяна.
- Можно так сказать, - согласился Виталий с этой формулировкой.
- Ну, пойдем дружить, - сказала Татьяна.
- Куда?
- А то не знаешь…
Виталий схватился за стакан.
- Не надо больше, - попросила Татьяна. - И учти, мне допоздна нельзя, дети ждут.
22
Вокруг Виктора столпились - он проигрывал уже десятую тысячу.
- Не лезь! - кричал он, пихая локтями. - Ставлю на красное, на пять, двенадцать, восемь!
Шарик затрещал, скача по лункам.
Выпало: черное и цифра двадцать пять.
- Ставлю на черное, пятнадцать, шесть, двадцать один!
Выпало: красное и четырнадцать.
- Ставлю все на зеро! - закричал Виктор, хватая груду оставшихся фишек и сваливая их кучкой на ноль.
Крупье пустил рулетку, кинул шарик.
Тот остановился на цифре пять - и тут же Виктор яростно повернулся к соседке, белокурой даме лет сорока, весьма приличного вида. Без церемоний схватил ее за ворот блузки и закричал:
- Ты что делаешь, гадюка? Ты в последний момент поставила!
23
Виталий обнял Татьяну и прошептал:
- Никогда такого не было.
Она тихо вздохнула и тоже обняла его.
24
Дама взвизгнула, рванулась. На пол посыпались камешки с разорвавшегося ожерелья.
Подбежали служители.
Сергей бросился на выручку, его оттолкнули.
Виктор сбил одного, другого, третьего.
Ему тоже отвесили по лицу. Кто-то сзади вцепился, рвал одежду.
25
Виталий срывал с Татьяны одежду, задыхаясь.
- Не торопись, сама я… - прошептала Татьяна, закрывая глаза.
26
Виктор сбросил с плеч вцепившегося, развернулся, чтобы дать ему по роже, но тут самый опытный из охранников применил проверенный способ нейтрализации дебоширов: выхватив из кармана дезодорант, который у него всегда имелся на подобный случай, он нажал на колпачок распылителя, пустил струю и поднес к ней зажигалку, отчего полыхнуло направленное вперед пламя. Это и неопасно, если не подносить близко к лицу (что крайне важно, так как обладатели лиц часто люди очень важные), и держит разбуянившихся на расстоянии.
Виктор отшатнулся, замахал руками - и рухнул.
И закрыл глаза.
27
Татьяна открыла вдруг глаза. И - словно пьяна была и протрезвела - увидела лицо Виталия, который, зажмурившись, склонился над ней, шаря, будто слепой, потерявший что-то, увидела стены в цветочных обоях, потолок с зеркалом, люстру с вентилятором, которая тихо крутила лопастями, не добавляя прохлады, а, наоборот, нагоняя жар.
Что я тут делаю, дура? - подумала она.
И, одним рывком сбросив с себя Виталия, вскочила и стала одеваться.
- Ты чего? Ты чего? - бормотал Виталий. - Это я от волнения. Я сейчас…
- Не надо! Извини, Виталя. Не сердись, если можешь…
28
Виктор не приходил в сознание, его отвезли домой, вызвали врача, тот сказал, что ничего страшного. Возможно сотрясение мозга при падении, но не обязательно. И вообще, это не потеря сознания, а просто глубокий сон.
Виктор спал долго, больше суток.
Ксюша с волнением ждала его пробуждения: надеялась, что теперь, после нового шока, он ее вспомнит. И всколыхнется в нем прежняя любовь, прежнее обожание, будет он опять носить ее на руках, заглядывать в глаза и твердить, что готов ради нее на все. Соскучилась Ксюша по такому отношению и по таким словам.
Но Виктор, очнувшись, не только не вспомнил ее, а вообще не узнал.
И Сергея не узнал.
На окружающее смотрел бессмысленно и тупо.
Молча.
Пригласили снова консилиум; Виктор выслушал вопросы врачей, не отвечая, бросил в них подушкой и отвернулся.
Врачи поставили диагноз, заключавшийся в том, что никакого диагноза поставить нельзя. Похоже на ступор, на внезапное слабоумие, на послешоковую заторможенность. Надо подождать.
Ксюша и Сергей ждали день, другой, третий - положение не менялось. Виктор валялся на постели, безучастно глядя в телевизор, или бродил по комнатам и по двору в халате и тапочках.
- И что теперь? - совещалась Ксюша с братом. - Он еще хуже стал, он теперь, совсем как овощ. А деньги, между прочим, тают. А новых нет - и без него не будет.
- Надо его дела в свои руки взять, тогда будут деньги, - жестко сказал Сергей.
- А кто возьмет?
- Мы с тобой. Пусть он генеральную доверенность напишет.
- На что?
- На все.
Пригласили нотариуса, юриста, оформили бумаги, как полагается. Все движимое и недвижимое, все капиталы, что имелись, все дела, связи и нити, все перешло к Сергею и Ксюше.
Виктор подписал все безропотно, даже, похоже, не поняв, что остался без копейки и без имущества.
Заодно оформили и развод.
Ксюша заплакала.
- Ты чего? - удивился Сергей. - Ты теперь богатая самостоятельная женщина. А его можно на помойку выбросить.
- Я тебе выброшу! Я его любила, между прочим! - сказала Ксюша.
- Да? Извини, я не знал…
- А я не говорила разве?
- Мало ли кто что говорит…
29
Харченко приезжал к Татьяне за объяснениями, она попросила оставить ее в покое. Навсегда.
Он обиделся.
- Если со мной по-человечески, то и я по-человечески. А если нет, тогда смотри! - сказал он.
И началось.
Хозяин уволил Татьяну с работы и обнаружил недостачу в 23 456 руб. 45 коп.
Приусадебный участок Татьяны пришли обмерять люди из городского земельного комитета и выяснили, что он в полтора раза больше положенного.
Наведались санитарно-эпидемиологическая служба, налоговая инспекция и даже экологическая полиция, обвинившая Татьяну в том, что жидкие удобрения, вытекающие из ее теплиц, попадают в экологически чистый карьер, где играют дети и могут отравиться.
В общем, пришлось Татьяне продать машину и прицеп, отбиваться деньгами направо и налево, сломать теплицы, оставив лишь несколько парниковых грядок в саду.
30
Виктор однажды бесследно исчез. Ничего с собой не взял, только паспорт и немного денег, которые ввиду их незначительного количества (не то две, не то три тысячи долларов) просто лежали в хрустальной вазе.
Ксюша всплакнула, а потом вздохнула с облегчением:
- Может, так и лучше.
Заявление о розыске подавать, естественно, не стали.
31
Карий, которого Татьяна умудрилась сохранить, не продать (да и не особенно он был и нужен кому-либо, если честно), однажды заржал среди ночи, застучал копытами, забился в своем сарае, чуть не круша доски.
Татьяна проснулась и сказала:
- Гоша…
И побежала из дома.
Во дворе никого не было.
Она бросилась в сарай.
Гоша, то есть Георгий, то есть Виктор, стоял, обнимая голову Карего, который склонил шею, чтобы хозяину было удобней, и гладил его, целовал в глаза (Карий терпел, хотя никакая лошадь подобного баловства не любит).
- А меня? - сказала Татьяна.
Он подошел к ней, обнял.
- Гоша… - выдохнула Татьяна. - То есть, извини… Виктор…
- Да ладно, - сказал Гоша. - Пусть Гоша. Мне так почему-то даже приятней.
- Что, ничего не вспомнил? - спросила Татьяна.
- Да все я вспомнил, - ответил Гоша.
32
Он действительно все вспомнил после обморока в казино. Очнулся ночью в пустой комнате (Ксюша и Сергей спали, а нанятая сиделка дремала в углу), огляделся - и вспомнил.
Хотел тут же встать, пойти и порадовать жену, Сергея, но что-то его удержало.
Глядя в ночное окно, начал обдумывать свое положение.
Задавал себе различные вопросы, дойдя до главного: чего, если не врать себе, хочется больше - вжиться в прежнюю жизнь или вернуться к Татьяне?
Ответил: вернуться хочется. Очень. Больше всего на свете.
Но так вернуться, чтобы его не искали, чтобы махнули на него рукой.
И решил изобразить полную потерю не только памяти, но и ума.
Как он и ожидал, жена и шурин тут же лишили его всех прав.
Он полежал еще несколько дней, чтобы все убедились в его безвредности и бесполезности, и ушел.
Он вспомнил и детство, и юность, и все остальное - и несколько вечеров подряд рассказывал Татьяне о том, что с ним было в прежней жизни.
- К нам зверинец должен был приехать, ну, не к нам, а как раз около нашего детдома территорию отвели. Мы за два месяца об этом узнали. Воспитатели, само собой, объявили: кто будет плохо себя вести, лишится посещения зверинца. Мы стали как шелковые! И тут меня угораздило стенд сбить. Висела какая-то наглядная агитация в рамке, мы играли, я плечом задел, она упала. Даже стекло не разбилось. Но увидели, доложили директору, я думаю: хана, не возьмут в зверинец. Обошлось. Только без обеда и ужина оставили. Я вечером пробрался на кухню, хотел кружку компота выпить и кусок хлеба съесть. Застукали. И тут же: Шумакин, в зверинец завтра не идешь! Я им такое устроил… Всю посуду переколотил. Хотя там колотить было нечего - тарелки и ложки алюминиевые, кружки тоже. Просто - расшвырял все по полу. Меня в кладовку с вениками и тряпками - это вместо карцера у нас было. Я орал, злился. А потом утих. И дал себе торжественную клятву: вырасту - стану богатым! Обязательно стану! Заведу зверинец - личный, свой! И никого туда не пущу!
- И стал ведь богатым, - сказала Татьяна.
- Стал…
- А зверинец не завел?
- Все собирался, но как-то… Зверинец нужен, когда он нужен…
- Это в детдоме тебя научили кровать заправлять и порядок наводить?
- В детдоме. Но я и сам это любил. Чтобы все было правильно, красиво, ровно. Везде, во всем.
- А как с пожаром вышло, куда деньги делись?
- Деньги я проиграл. Не все, конечно. Но очень много, почти половину. Выпил с горя. То есть напился. И помню: сижу, пью, курю, смотрю в окно. Дождик шел, кажется, ветер - знаешь, такая погода, когда в тепле дома хорошо, но почему-то тянет на улицу. Бывало у тебя так?
Татьяна подумала, вспомнила. Кивнула:
- Бывало. Кажется, что кто-то тебя там ждет.
- Точно. Но я никуда не пошел, конечно, лег. Заснуть не мог, смотрел телевизор. И все курил.
- Опасное дело. От этого и зажглось?
- Скорее всего. А потом - провал. Смутно помню - дым, я куда-то лезу, задыхаюсь, падаю… Потом ночь, какая-то улица. Очень холодно.
- Бродил, наверно, как бомж?
- Надо полагать. Куртка на мне была моя, а остальное взял откуда-то. Те же джинсы.
- Вот откуда билет на фамилию Мушкова!
- Ну да. Выбросил человек вместе с билетом, а я подобрал, как бомжи подбирают.
- А как на конюшне был - помнишь?
- Нет. И как к тебе попал, не помню.
- А почему за мной увязался?
- Ты на мою маму похожа. Хотя я ее и не знал. Увидел недавно фотографию: просто одно лицо.
- Но до этого же не помнил!
- Умом - не помнил. А в подсознании, наверно, осталось - не слепым же я был, когда она меня сдала, в книге было записано: возраст два месяца. Понимаешь?
- Понимаю… А откуда немецкий и английский языки? А футбол? А дизайн этот самый ландшафтный - это откуда? Не можешь же ты уметь, чего не умел и знать, чего не знал?
- Могу, оказывается, - усмехнулся Гоша.
- Откуда?
- Не знаю. Из прежней жизни. Не из той, которой жил, а вообще какой-то другой.
- Я в это, если честно, не верю. Ну, в эти вот штуки модные - будто у каждого по семь жизней и тому подобное.
- А в будущую жизнь веришь?
- На небе, что ли?
- На земле. Здесь.
- А чего ж не верить? Если внезапно не умру, значит, буду жить.
- Я тоже, - кивнул Гоша, вкладывая в эти простые слова какое-то особое значение.
- Да, история! - покачала головой Татьяна. - Прямо чудеса какие-то. А как к тебе память вернулась?
- От чего ушла, от того и вернулась. От огня. Сначала - помнишь, в сарае? Тогда еще не вернулась, но и не потерял. Удержал я. Второй раз - в казино еще лучше получилось - не только удержался, а даже все вспомнил. Хотя в обморок все-таки упал. Зато теперь огня совсем не боюсь. Хочешь, зажгу?
Он чиркнул спичкой и поднес ее к газовой горелке, собираясь повернуть ручку плиты.
Но Татьяна дунула на спичку, загасив ее, и сказала:
- Охота тебе эксперименты проводить… я тебе и так верю. На слово.
33
Остальные деньги, не проигранные Виктором-Гошей, но исчезнувшие, тоже нашлись - через год. Охранники знали о проигрыше (следили за хозяином), ждали: что тот будет предпринимать. Он, вернувшись в представительство, тихо сидел у себя, охранники решили, что заснул, и тоже отправились спать. Ночью сработала пожарная сигнализация, они бросились к комнате Виктора. Долго не могли выломать крепкую дверь, а когда ворвались, все уже полыхало. Они самоотверженно облились водой и вползли в комнату, Виктора не обнаружили, зато нашли портфель-кейс с оставшейся немалой суммой. Кейс взяли, припрятали в гараже, в багажнике одной из машин. Потом выжидали. Когда окончательно выяснилось, что Виктор бесследно пропал, поделили деньги, договорившись не трогать как можно дольше. Знали - обнаруживать себя опасно.
Целый год они терпели. Подвела любовь: один из них втюрился в неприступную девушку, которая была согласна на взаимность лишь при условии покупки ей однокомнатной квартиры и автомобиля. Пришлось купить - вот и всплыли денежки, взяли голубчика.
О чем, собственно, и речь: любовь - дело непредсказуемое.
То есть речь на самом деле о другом.
Ладно.
Разберетесь.