Это явление во многом объясняет великую тайну поведения толпы и то, почему нормальные люди под влиянием меньшинства, обуреваемого страхом или гневом, позволяют вовлечь себя во всевозможные бесчинства, мятежи и прочие безрассудные поступки. Это объясняет также принцип действия гипноза и то, почему кино, видео и телевидение оказывают столь мощное влияние на людей со слабым интеллектом. Молитвенное поле каждого человека на Земле взаимодействует с полями других, определяя нормы и законы общественной морали, национальный менталитет и межэтническую вражду, проявления которой мы встречаем на каждом шагу. - Инь улыбнулся. - Настоящая культура заразительна. Достаточно побывать в другой стране, чтобы убедиться, что люди не только по-разному мыслят, но и по-разному воспринимают происходящее в соответствии со своими взглядами и привычками.
Такова реальность, которую мы должны учитывать, с которой вынуждены считаться. Мы должны помнить о необходимости сознательного использования Третьей ступени. Общаясь с людьми и заметив, что мы воспринимаем их настрой, обусловленный чужими негативными ожиданиями, мы должны расстаться с ними, пополнить свое энергетическое поле и позволить энергии изливаться из нас, чтобы повысить общий тонус. Если бы вам удалось сделать это по отношению к молодому голландцу, вы наверняка смогли бы узнать что-нибудь об Уиле.
Я был поражен. Инь, оказывается, блестяще владеет информацией и может мастерски излагать ее.
- Инь, да ты настоящий учитель. В ответ Инь чуть усмехнулся.
- Одно дело - знать, как поступать, - отозвался он, - и совсем другое - быть способным действовать как подобает.
Наверное, я задремал и проспал несколько часов, потому что когда я пришел в себя, солнце уже взошло и наш джип стоял на плоской обочине рядом с дорогой. Потянувшись, я опять свернулся калачиком на сиденье. Несколько минут я разглядывал каменные глыбы в стороне от дороги, которые скрывали наш джип от посторонних глаз. Мимо нас на коне, запряженном в небольшую повозку, проскакал кочевник, и дорога вновь стала пустынной. Небо было кристально чистым. В этот момент мой слух внезапно уловил крик какой-то птицы. Я перевел дух. Слава Богу, тревоги и страхи минувшего дня остались позади.
Инь тоже зашевелился, открыл глаза и сел, с улыбкой поглядывая на меня. Выйдя из джипа, он сладко потянулся, достал из багажника походную печку и поставил на нее котелок с водой, чтобы приготовить овсянку и чай. Я присоединился к нему, опять пытаясь повторить комплекс сложных упражнений тай-цзи.
За нашей спиной мы услышали шум машины, мчавшейся по шоссе. Спрятавшись за камнями, мы проводили взглядом "лендровер". Мы сразу же узнали его.
- О, да это молодой голландец, - сказал Инь, бросившись к джипу.
Я быстро схватил походную печку, бросил ее в багажник и вскочил в джип, пока Инь разворачивал его.
- Если мы догоним его на такой скорости, считайте, что нам здорово повезло, - проговорил Инь, прибавляя газу.
Поднявшись на небольшой холмик, мы спустились в узкую долину и наконец заметили вдали машину, мчавшуюся по дороге в нескольких сотнях ярдов впереди нас.
- Мы должны догнать его с помощью энергии нашего молитвенного поля, - уверенно сказал Инь.
Я сделал глубокий вдох, мысленно представив, как переполняющая меня энергия изливается на дорогу, догоняет "лендровер" и прикасается к молодому голландцу. Я представил, как он сбрасывает ход и останавливается на обочине.
Но как только я представил все это, "лендровер" почему-то резко увеличил скорость и оторвался от нас. Я был в замешательстве.
- Что вы сделали? - спросил Инь, полуобернувшись ко мне.
- Я использовал свое энергетическое поле, чтобы заставить его остановиться.
- Ни в коем случае не используйте свою энергию таким образом! - быстро проговорил Инь. - Это всегда дает противоположный результат.
Я растерянно посмотрел на него.
- Как вы поступаете, - спросил Инь, - когда кто-то пытается манипулировать вами и заставить вас что-нибудь сделать?
- Я сопротивляюсь, - отвечал я.
- Правильно, - продолжал Инь. - Вот и голландец на бессознательном уровне мог почувствовать, что вы хотите приказать ему остановиться. Он почувствовал, что им манипулируют, и у него возникло ощущение, что от тех, кто стремится догнать его, добра ждать не приходится. Это еще больше усилило его страх и вызвало желание убраться подальше от нас.
Все, что в наших силах, - это мысленно представить, как наша энергия изливается, и повысить общий уровень его вибраций. Это позволит ему полностью избавиться от чувства страха и довериться интуиции, продиктованной ему его высшим Я, которая, хотелось бы надеяться, подскажет ему, что нас незачем бояться, и он, возможно, вступит в контакт с нами. И все это мы можем сделать благодаря одной лишь молитвенной энергии. Чтобы добиться большего, необходимо исходить из того, что нам известна его истинная миссия и что он сознает это. Возможно, его высшая интуиция - мы ведь посылаем ему достаточно энергии - подскажет ему, что ему лучше избавиться от нас и вообще покинуть страну. Мы должны быть открытыми ко всему. Все, что в наших силах, - это помочь ему принимать решения, опираясь на максимально высокий уровень энергетики.
Мы тоже прибавили газу, но синего "лендровера" по-прежнему нигде не было видно. Инь сбавил скорость. Справа от нас показалась неширокая дорога, уходившая в сторону.
- Туда, туда! - воскликнул я, указывая рукой.
В сотне ярдов от нас, у подножия небольшого холма, виднелась широкая, но мелкая река. Посередине ее стоял "лендровер" голландца. Колеса машины отчаянно вращались, выбрасывая со дна ил, но сама машина не двигалась с места. Было ясно, что она застряла.
Увидев нас, молодой голландец распахнул дверцу "лендровера" и собрался было броситься наутек. Но когда он узнал меня, он выключил мотор, спрыгнул с подножки и по колено в воде побрел к берегу.
Когда мы подъехали к реке, Инь пристально посмотрел на меня, и, судя по выражению его лица, я понял, что он напоминает мне, чтобы я воспользовался своей энергией. Я кивнул ему в ответ.
- Мы можем помочь вам, - обратился я к голландцу.
Его глаза на мгновение подозрительно прищурились, но затем их взгляд заметно потеплел, когда мы с Инем, упершись в бампер "лендровера", изо всех сил толкали его, тогда как сам голландец пытался завести двигатель. Колеса "лендровера" яростно завертелись, обрызгав мои брюки выше колен жидкой грязью, машина качнулась и, выбравшись из ямы, выехала на противоположный берег реки. Мы, отряхнувшись, вернулись в свой джип. Голландец немного замешкался, словно раздумывая, не уехать ли ему на всякий случай, но затем выпрыгнул из машины и направился к нам. Подойдя вплотную к нам, он представился, сказав, что его зовут Якоб.
Во время разговора я пытался уловить на его лице глубокомысленное выражение.
Якоб только качал головой, понемногу преодолевая испуг, а затем минут пять расспрашивал нас, кто мы такие, пытаясь разузнать о своих отсутствующих друзьях.
- Я и сам не знаю, зачем я приехал сюда, на Тибет, - сказал он наконец. - Я ведь всегда считал, что это слишком опасно. Но мои друзья очень хотели, чтобы я отправился вместе с ними. Я и сам не понимаю, как я мог согласиться на это. Боже мой, здесь буквально на каждом шагу китайские солдаты. И откуда они только узнали, что мы отправились сюда?
- А вы не спрашивали дорогу у кого-нибудь из незнакомых? - спросил Инь.
Он встревожился.
- Спрашивал. Вы думаете, что они могли донести об этом солдатам?
Инь кивнул, и это повергло Якоба в панику. Он стал нервно оглядываться по сторонам.
- Якоб, - спросил я, - мне очень важно знать, не встречали ли вы Уилсона Джеймса?
Но Якоб по-прежнему не мог ни на чем сосредоточиться.
- Кто знает, а вдруг китайские солдаты вот-вот схватят нас? - пробормотал он.
Я пытался встретиться с ним взглядом, и вот наконец он поднял глаза на меня.
- Это очень важно, Якоб. Вспомните, может быть, вы где-то видели Уила? Он выглядит как перуанец, но говорит с американским акцентом.
Якоб выглядел заметно смущенным.
- А почему это так важно для вас? Ведь главное для нас - поскорее улизнуть отсюда.
Мы с Инем слушали его, а Якоб тем временем указал несколько мест, где мы могли бы переждать, пока китайцы не уберутся отсюда. Более того, он предложил авантюрный план бегства через Гималаи в Индию.
Я продолжал мысленно представлять себе, как моя энергия перетекает в него, сосредоточив все внимание на его лице и пытаясь уловить на нем выражение спокойствия и мудрости. Наконец он тоже перевел глаза на меня.
- Зачем вам понадобился этот человек? - спросил он.
- Мы надеемся, что он сможет нам помочь. Дело в том, что он - тот самый человек, который пригласил меня на Тибет.
Якоб на мгновение взглянул на меня, явно пытаясь собраться с мыслями.
- Да, правда, - отвечал он наконец. - Я встречал вашего друга. Это было в холле отеля в Лхасе. Мы сидели друг напротив друга, и у нас зашла речь о китайской оккупации Тибета. Я давно испытывал неприязнь к китайцам, и мне казалось, что мой приезд сюда связан с тем, что мне хотелось действовать, бороться против них. Уил же сказал мне, что в тот день он трижды видел меня в разных залах отеля и что это отнюдь не случайно. Я же не совсем понимал, о чем он говорит.
- А не упоминал ли он некое место, именуемое Шамбала? - спросил я.
Якоб с любопытством посмотрел на меня.
- Не совсем так. Он много говорил о свободе и о том, что Тибет не сможет освободиться от оккупации до тех пор, пока люди не постигнут мудрость Шамбалы. Что-то в этом роде.
- А он ничего не говорил о вратах?
- Кажется, нет. Я не слишком запомнил подробности нашего разговора. К тому же он был довольно коротким.
- А как насчет его миссии? - спросил Инь. - Уил не говорил вам о том, куда он направляется?
Якоб отвел глаза, задумался и наконец ответил:
- Мне кажется, он говорил о месте, называемом Дормар - так, кажется, - и о каких-то развалинах старого монастыря, находящихся там.
Я обернулся к Иню.
- Я знаю те места, - проговорил он. - Это в четырех-пяти днях пути отсюда. Туда очень трудно добраться, и… там очень холодно.
Одна только мысль о путешествии куда-то в ледяную тибетскую глушь вызвала у меня спад энергии.
- Не хотите ли отправиться вместе с нами? - спросил Инь, обратившись к Якобу.
- О нет, - отвечал тот. - Я хочу поскорее выбраться из этих краев.
- В самом деле? - настаивал Инь. - А вам известно, что китайцы как раз сейчас проявляют особую активность?
- Я просто не могу, - отвечал Якоб. - Я хотел бы как можно скорее связаться с нашим посольством и повидаться с друзьями. Может быть, они смогут мне помочь.
Инь написал что-то на клочке бумаги и передал эту записку Якобу.
- Постарайтесь разыскать телефон и позвоните по этому номеру, - сказал Инь. - Назовите мое имя, а затем скажите им номер-пароль. После того как они проверят его, они подскажут вам, как быть дальше. - Затем Инь принялся объяснять Якобу, как ему лучше вернуться в Сага, а потом мы проводили голландца к его "лендроверу".
Усевшись за руль, Якоб сказал:
- Удачи вам… Желаю вам поскорее найти вашего друга.
Я кивнул.
- И если вы его отыщете, - продолжал он, - то, может быть, окажется, что я приезжал на Тибет именно для того, чтобы помочь вам найти его, а?
Отвернувшись, он включил двигатель своей машины, еще раз оглянулся на нас и отправился в путь. Мы с Инем поспешили к своему джипу. Когда мы выбрались на шоссе, я заметил, что Инь улыбается.
- Ну что, теперь-то вы усвоили Третью ступень? - спросил он. - Вспомните, о чем в ней говорится.
Я покосился на него, размышляя над этим вопросом. Ключом к этой ступени, казалось мне, была мысль о том, что наши энергетические поля способны воздействовать на окружающих, помогая им достичь более высокого уровня сознания, на котором они смогут руководствоваться своей собственной интуицией. Помимо всего того, о чем я слышал в Перу, развитию этой мысли во мне способствовала концепция о том, что наше молитвенное поле распространяется вокруг нас и что мы можем воздействовать им на окружающих, даже если не разговариваем с ними и не смотрим им прямо в лицо. Мы можем воздействовать на них, мысленно представляя себе это и активно ожидая, что оно действительно произойдет.
Разумеется, эту энергию необходимо держать под контролем, иначе это даст противоположный результат, в чем я мог убедиться, когда пытался заставить Якоба остановить машину. Я поделился своими мыслями с Инем.
- То, о чем вы подумали, представляет собой "заразительный" аспект человеческого сознания, - пояснил Инь. - В известном смысле мы все обмениваемся мыслями. Поэтому мы должны держать свои помыслы под контролем, должны уметь подавлять и отсекать их и думать независимо от других. Но как я уже сказал, преобладающая картина представлений человека о мироздании - это поистине необъятное поле мнений и ожиданий. Ключевым фактором прогресса человечества является некая критическая масса людей, способных направлять вектор ожидания любви в это общечеловеческое поле. Это позволит нам достичь более высокого уровня энергетики и вдохновить друг друга на раскрытие нашего громадного потенциала.
Сделав небольшую паузу, Инь перевел дух и, улыбнувшись, посмотрел на меня.
- Культура Шамбалы, - произнес он, - как раз и основана на развитии такого поля.
Мне так и не удалось заставить себя улыбнуться ему в ответ. Наше путешествие начинало обретать такой смысл, к которому у меня пока что не было ключей.
Следующие два дня прошли спокойно; китайские солдаты, к счастью, не появлялись. Описав длинную дугу в южном направлении и направляясь на северо-запад, мы пересекли еще одну реку у подножия высокогорного перевала Майун-Ла. Панорама вокруг была удивительно живописной, по обеим сторонам высились заснеженные горные вершины. В первую ночь мы переночевали в Хор-Цю, в маленьком домике без номера возле дороги, где жили знакомые Иня, а на следующее утро отправились к озеру Манасаровар.
Подъезжая к озеру, Инь сказал: - Здесь нам опять надо быть очень осторожными. Это озеро и гора Кайлаш за ним издавна являются местом паломничества для верующих со всего региона: из Индии, Непала, Китая и, конечно, Тибета. Здесь нам встретится множество паломников и масса китайских армейских блокпостов.
Проехав несколько миль, Инь свернул с шоссе, и мы благополучно миновали один из блокпостов, а затем увидели вдали сверкающее озеро. С лица Иня не сходила улыбка. Нашим глазам открылся сказочной красоты вид: огромная бирюзовая жемчужина так и сверкала на фоне буро-оливковых берегов, окаймленных величественными кручами с заснеженными пиками. Одна из гор, на которую указал Инь, и была легендарным Кайлашем.
Миновав окрестности озера, мы заметили бесчисленные группы паломников, стоящих возле столбов, на которых развевались флаги.
- Что это такое? - спросил я.
- Молитвенные флажки, - отвечал Инь. - Повесить здесь флажок, символизирующий наши молитвы, - традиция, веками бытующая на Тибете. Молитвенные флажки, развеваясь по ветру, постоянно возносят написанные на них молитвы к Богу. Молитвенные флажки принято преподносить в подарок.
- А что за молитвы на них написаны?
- Молитвы о том, чтобы во всем человечестве воцарилась любовь.
Я замолчал.
- Ирония судьбы, не правда ли? - продолжал Инь. - Вся культура Тибета обусловлена исключительно его духовной жизнью. Мы, тибетцы, без сомнения, самый религиозный народ в мире. И вот мы подверглись нападению со стороны самого атеистического режима на Земле - китайского. Право, нигде в мире не встретишь такого контраста. Но одержать верх может лишь какая-то одна система ценностей…
Не проронив больше ни слова, мы проехали через какой-то маленький городок, лежавший на нашем пути, а затем направились в Дарчен - город, раскинувшийся в окрестностях горы Кайлаш. В этом городе жили два знакомых Иня - механики, обещавшие отремонтировать наш джип. Затерявшись в толпе местных жителей, мы подошли вплотную к подножию горы, не вызывая никаких подозрений. Завороженный красотой вершины, я не мог оторвать глаз от ее заснеженного пика.
- Отсюда Кайлаш чем-то напоминает пирамиду, - произнес я.
Инь кивнул.
- Кто это сказал вам? Кайлаш обладает могущественной силой.
Когда солнце опустилось за линию горизонта, нашим глазам открылась удивительная панорама. Лучи заката озарили нежно-розовым сиянием многослойные кучевые облака на западе, а солнце из-за горизонта по-прежнему заливало своим сиянием передний склон Кайлаша, подчеркивая его причудливые очертаний желтыми и оранжевыми бликами.
- На всем протяжении истории, - сказал Инь, - великие императоры преодолевали тысячи миль верхом, в колеснице или на носилках для того, чтобы полюбоваться видами Тибета. Считалось, что первый утренний луч и последнее сияние на закате обладают великой омолаживающей и провидческой силой.
Пока он говорил, я в ответ только кивал, не в силах отвести глаза от величественного сияния, струившегося вокруг меня. Я действительно чувствовал себя помолодевшим и почти спокойным. Прямо перед нами у подножия Кайлаша плоские луговины и невысокие холмы утопали в волнах светотени и буро-коричневых пятен, создававших живописный контраст с залитыми солнцем гранями склонов, которые, казалось, светились изнутри. Зрелище было совершенно сюрреальным, и я впервые понял, почему все тибетцы наделены такой высокой духовностью. Такое сказочное сияние просто не могло не пробудить в них особого сознания.
На следующий день мы отправились в путь рано утром и через несколько часов достигли окраин Али. Небо
было затянуто облаками, температура быстро снижалась. Инь то и дело сворачивал на малолюдные улочки, стараясь миновать центральную часть города,
- Сегодня здесь живут в основном китайцы, - сказал Инь, - для солдат работают бары и стрип-шоу. Нам надо постараться проехать здесь незамеченными.
Когда он вновь выехал на шоссе, мы находились уже к северу от города. В одном месте я обратил внимание на совсем новое здание офиса, у подъезда которого стояло несколько новеньких грузовиков. Вокруг него не было никакого движения.
Инь тоже заметил это здание и сразу же свернул на старый объездной путь, а затем остановился.
- Это какая-то новая китайская постройка, - проговорил он. - Я даже не знал, что ее возвели здесь. Надо выяснить, не наблюдает ли кто-нибудь из окна за нами.
В это мгновение на нас обрушился резкий порыв ветра и пошел густой снег, что помогло нам остаться незамеченными. Когда мы двинулись в путь, я опять посмотрел на здание. Большинство окон в нем было плотно завешено шторами.
- Где это мы находимся? - спросил я.
- Да это вроде бы нефтеперегонная станция. А впрочем, кто знает?
- Какая ужасная погода!
- Похоже, приближается буран. Это нам на руку.
- Ты думаешь, они все еще разыскивают нас, не так ли? - настороженно спросил я.
Инь взглянул на меня с заметной досадой, граничившей с откровенной злостью.
- Именно в этом городе китайцы убили моего отца, - проговорил он.
Я покачал головой:
- Просто ужасно, что это произошло у тебя на глазах.
- Эта участь ожидала многих тысяч тибетцев, - продолжал он, глядя вперед, на дорогу.