Первым, кого исцелил старец Серафим, еще находясь в затворе, был Михаил Мантуров, дворянин, военный, вынужденный оставить службу из-за болезни ног. В родовом имении Нуча в Нижегородской губернии, куда он вернулся с молодой женой Анной, его ждала младшая сестра Елена – девушка на выданье. Несмотря на все старания врачей, болезнь прогрессировала. Когда положение стало критическим, Мантуров, по совету близких и знакомых, решился ехать в Саров к отцу Серафиму. В сени к старцу его вносили на руках крепостные. В ответ на просьбу исцелить от мучительного недуга Серафим трижды спрашивал Михаила Васильевича: "Веруешь ли ты Богу?" И получив трижды в ответ искреннее уверение в безусловной вере, старец молвил: "Радость моя! Если ты так веруешь, то верь же и в то, что верующему все возможно от Бога. А потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим, помолюсь".
Старец посадил больного в сенях у гроба, а сам удалился в келью за святым елеем. Вернувшись, велел Мантурову обнажить ноги и со словами: "По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую!" – помазал их елеем и надел чулки из посконного холста. Затем вынес из кельи сухари, насыпал их Мантурову в полы сюртука и приказал так и идти с ношей в монастырскую гостиницу.
Михаил Васильевич с недоумением посмотрел на старца, но послушно встал, придерживая полы сюртука, чтобы не растерять сухари, и недоверчиво сделал несколько шагов. Чудо было налицо: он чувствовал себя здоровым и бодрым, а страшная болезнь осталась где-то далеко, в другой жизни. Рискуя рассыпать подарок, Мантуров вне себя от радости бросился в ноги Серафиму Саровскому, но получил строгую отповедь:
– Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить в ад и возводить? Что ты, батюшка! Это дело единого Господа, который творит волю боящихся Его и молитву их слушает! Господу Всемогущему да Пречистой Его Матери даждь благодарение!
По благословению Серафима Саровского Михаил Мантуров продал имение, отпустил на свободу крепостных людей и купил в Дивееве 15 десятин земли на указанном старцем месте. Повиновался он и строжайшей заповеди: хранить эту землю, никогда не продавать, никому не отдавать ее и завещать после смерти Серафимовой обители. Остальные деньги не тратил, сохранял до времени.
Сам же Мантуров с женой поселился в Дивееве (менее 10 км от города Сарова), терпеливо перенося все тяготы неустроенной жизни. Труднее всего пришлось молодой супруге, не готовой к таким духовным подвигам, но Михаил поддерживал ее и оберегал от любых невзгод. Кротость, смирение и безграничная вера старцу сделали Мантурова любимым учеником отца Серафима. И когда пришло время организовывать новую женскую обитель в том селе, не было у старца лучше помощника, чем Михаил. Все, что касалось устройства Дивеева, отец Серафим поручал только ему одному как своему распорядителю. Так и повелось: старец руководил своим детищем из Сарова, а Мантуров непосредственно заведовал всем делом на месте.
Обустройству Дивеевской обители Серафим Саровский отдал последние семь лет жизни. Он знал, что именно в ней будет его последний приют.
Дивеевская обитель
Как гласит легенда, в начале 1831 года, в праздник Благовещения, Царица Небесная посетила старца Серафима в последний раз. Она долго беседовала с ним, поручая дивеевских сестер, и, заканчивая разговор, сказала: "Скоро, любимиче мой, будешь с нами". При этом явлении Богоматери присутствовала одна дивеевская монахиня, Евдокия Ефремовна, впоследствии мать Евпраксия.
Летом 1832 года Серафим начал предсказывать собственную смерть. Теперь, прощаясь со многими, он решительно говорил: "Мы не увидимся более с вами". Если же просили его благословения приехать в Саров в Великий пост, поговеть и побеседовать с ним, то смиренно отвечал: "Тогда двери мои затворятся, и вы меня не увидите". С некоторыми из монашеской братии он был более откровенен: "Жизнь моя сокращается. Духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв". Даже указал место, где его следовало похоронить.
1 января 1833 года, в воскресенье, старец пришел в больничную церковь во имя Святых Зосимы и Савватия к литургии. Ко всем иконам поставил свечи и причастился Святых Христовых Тайн. Когда литургия закончилась, он простился со всеми молившимися и благословил со словами:
– Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: нынешний день нам венцы готовятся!
Затем приложился к кресту и к образу Божией Матери и вышел из храма северными дверями (как бы вратами смерти). Тогда еще никто не знал, что это все в последний раз. Его запомнили бодрым, спокойным и веселым, хоть он и был очень изможден физически.
После келейник, брат Павел, вспоминал, что в тот день старец вечером пел в своей келье пасхальные песни.
2 января в шестом часу утра брат Павел направлялся в церковь. Вдруг он почувствовал запах дыма из кельи Серафима. "Пока я жив, пожара не будет, а когда я умру, кончина моя откроется пожаром" – вспомнились ему слова старца. Когда двери открыли, оказалось, что книги и другие вещи тлели, а Серафим стоял на коленях перед иконой Божией Матери в молитвенном положении, но уже бездыханный.
Похоронили Серафима Саровского, согласно его завещанию, близ алтаря Успенского собора в Дивееве.
"Мало в Сарове почивает святых, а открытых мощей нет, никогда и не будет, а у меня же, убогого Серафима, в Дивееве будут!" – с некоей гордостью любил говаривать старец.
Рассказывал он и о том, что после своего воскресения перейдет в Дивеево, которое будет называться так не по имени села, а по всемирному диву. Предсказывал тамошним послушницам, что их обитель станет местом спасения людей во времена Антихриста:
Когда век-то кончится, сначала станет Антихрист с храмов кресты снимать да монастыри разорять и все монастыри разорит. А к вашему-то подойдет, подойдет, а канавка– то и станет от земли до небес! Ему и нельзя к вам взойти– то, нигде не допустит канавка – так прочь и уйдет.
Согласно пророчеству отца Серафима, в Дивееве будет возведен великий собор и богатый монастырь, который посетят царские особы, а позже он станет ковчегом спасения для многих. Этот храм, предсказывал Серафим, будет преобразован в Лавру, где будут храниться мощи. "Дивное Дивеево будет, матушка, – говорил он сестре Дарье, – одна обитель будет Лавра, а другая киновия [христианская монашеская коммуна]. И есть там у меня церковь, матушка; а в церкви той четыре столба, и у каждого столба мощи. Четыре столба и четверо мощей! Вот радость-то какая нам, матушка… И скажу тебе, хорош будет собор. И будет тут не село, а город".
Предугаданное строительство собора началось в 1865 году, а закончено было через десять лет. Сестры хотели посвятить его иконе Умиления Божией Матери. Но Пресвященному Иеремии было откровение Божие, и потому они назвали его именем Пресвятой Троицы.
Вечное упокоение
Во второй половине XIX века Саров и Дивеево посетил глубоко верующий офицер-артиллерист Леонид Михайлович Чичагов. Зашел он и к знаменитой блаженной Паше Саровской, которая, едва увидев его, неожиданно воскликнула:
– Вот хорошо, что ты пришел, я тебя давно поджидаю! Преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил государю, что наступило время открытия его мощей и прославления.
Военный был очень смущен завещанием, ибо не мог себе представить, как можно его выполнить. Паша обсуждать эту тему отказалась:
– Я ничего не знаю, передала только то, что повелел преподобный.
С тех пор Чичагов потерял покой. В голове постоянно роились мысли о необходимости аудиенции у царя и сложностях ее получения, об аргументах-доводах в пользу прославления Серафима Саровского и о собственной беспомощности в этом вопросе. Наконец пришла спасительная мысль: написать книгу о старце, собрав все доступные воспоминания и документы, и преподнести ее императору, который с должным уважением относился к духовной литературе.
Так Леонид Чичагов засел за написание книги.
Много событий произошло в его жизни: в 1890 году он ушел в отставку, в 1993-м был рукоположен в духовный сан, служил в московских храмах… А когда умерла жена, в 1898 году принял монашество, взяв имя Серафим, и через год стал архимандритом суздальского Спасо-Евфимьевского мужского монастыря.
По легенде, когда он закончил править гранки будущей книги, к нему в келью вошел сам Серафим Саровский. Обнял, поцеловал, поблагодарил за проделанный труд и, как положено в таких случаях, предложил: "Проси у меня все, что захочешь". И архимандрит попросил то, о чем мечтают все православные верующие: "Батюшка, хочу быть там, где ты".
"Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря" была издана в 1896 году и спустя некоторое время преподнесена Николаю II. Как и предполагал отец Серафим, книга была прочитана императорской четой, и венценосные супруги стали горячими почитателями старца. Кстати, эта "Летопись" до сих пор считается лучшим жизнеописанием Серафима Саровского.
Поэтому когда в 1902 году архимандрит Серафим обратился к Николаю II как к "верховному защитнику и хранителю догматов господствующей веры", то был милостиво принят и доброжелательно выслушан. Во время аудиенции ему удалось убедить императора в необходимости "поставить на заседании Святейшего синода вопрос о скорейшем прославлении Серафима Саровского в лике святых".
Вопрос был поставлен, создана комиссия по обретению святых мощей Серафима Саровского, составлен акт их освидетельствования, получена царская резолюция, и Синод принял решение, на основании которого "Саровский старец Серафим причислялся к лику святых Русской Православной Церкви". Все это были обычные формальности, но пройдут десятилетия, и те бюрократические сложности сослужат добрую службу. А пока, летом 1903 года, в Сарове, в присутствии всей императорской фамилии и двора звучали торжества по случаю прославления преподобного Серафима.
Ждали чудес все, в том числе и император Николай II с супругой – молились новоявленному святому о рождении наследника. Тут и блаженная Паша, Прасковья Ивановна, угодила, недвусмысленно предсказав рождение сына. И правда, в 1904 году в семье Романовых родился долгожданный наследник – цесаревич Алексей.
Дальнейшая история была весьма печальной. Саровский монастырь разорили и закрыли, святые мощи Серафима Саровского бесследно пропали. Долгие годы пророчества старца о воскресении в Дивеево оставались весьма туманными. Пока в 1990 году в тогда еще ленинградском Казанском соборе, бывшем при советской власти Музеем истории религии и атеизма, не стали проводить опись. Тогда-то и был обнаружен завернутый в рогожку гроб с неизвестными мощами.
По благословению патриарха Алексия II было проведено тщательное обследование мощей, и здесь-то очень кстати пришлось их подробное описание в актах канонизации 1903 года. Мощи святого Серафима Саровского были на несколько дней выставлены в Александро-Невской лавре, в январе 1991 года их доставили в Москву в Богоявленский собор, и к 1 августа они уже были в Дивеево. Так сбылось одно из самых поначалу неясных пророчеств святого старца Серафима.
Черная Мария
Под присмотром монахинь
Жизнь и судьба знаменитой ясновидящей Марии Ленорман окутаны множеством легенд, давно переживших ее бурную эпоху. Говорят, что одна из причин необыкновенного дара Марии кроется в месте ее рождения – в небольшом французском городке Алансон. Замечено, что в его окрестностях особенно часто рождались девочки со сверхъестественными способностями. Во всяком случае, отсюда были родом шесть знаменитых парижских профессиональных гадалок. А если верить местным архивам и преданиям, в здешней округе когда-то происходили шабаши ведьм. Нынешние исследователи паранормальных явлений даже предприняли попытки разгадать тайну этих мест и в итоге сошлись на том, что Алансон – одна из загадочных географических зон, которые именуют сакральными (священными).
Мария-Анна-Аделаида Ленорман родилась 27 мая 1772 года. При виде ее повитуха вскрикнула и перекрестилась. Мать Жанна Ленорман заглянула в колыбель и отшатнулась в ужасе. Казалось, она произвела на свет самого дьявола: у новорожденной малышки перекошены плечи, одна нога длиннее другой, а вдобавок ко всему – густые черные волосы и, как гласит предание, полон рот зубов. Но отец Марии, богатый торговец мануфактурой, так долго ждал ребенка, что готов был любить ее "и с рогами, и с когтями, и даже с копытами вместо ног".
На самом деле девочка действительно родилась с черными волосиками и с двумя передними зубами. Другие особенности – дефекты скелета – были серьезнее. В период беременности мать Марии упала, после чего долго лечилась. Вполне возможно, что именно это сказалось на физическом состоянии ребенка.
Поначалу думали, что девочка долго не проживет. Но она выжила и вскоре начала обращать на себя внимание посторонних – и не столько своим необычным внешним видом, сколько странными способностями. Маленькая Мария-Анна часто болела и, может быть, из-за этого видела мир не так, как большинство людей. Когда ее мучили головные боли, она знала – это перед грозой или ссорой в семье. Вокруг людских голов она видела какое-то свечение, слышала подобие шепота, предварявшего речь, однако не догадывалась, что это "звучат" мысли. У человека видела не одну, а две тени, причем одна из них указывала на состояние здоровья хозяина и его будущее. Приближение рассвета узнавала не по крику петуха и не по птичьему гомону, а по "шороху солнца", поднимающегося из-за горизонта.
Родители скоро поняли, что дочь обладает незаурядными способностями. Мария-Анна умела видеть сквозь ткань и стены, знала, что в капусте притаилась гусеница, и, прежде чем острый нож разрубал кочан пополам, спешила предупредить кухарку. А однажды, когда отец припрятал деньги так хитро, что и сам не смог их найти, дочка быстро указала ему место, где лежал мешочек с монетами.
Ее не пугала темная комната или глубокий подвал, она не боялась наткнуться в темноте на какой-нибудь предмет или удариться об угол. Мать считала, что у дочки есть шестое чувство, а отец вообще полагал, что она обладает особым зрением, отличавшимся от зрения простых смертных. Сама Мария-Анна говорила, что "слышит" некое свистящее дыхание, исходящее от вещей и предметов.
Вскоре по обычаям того времени Марию-Анну отправили в монастырь бенедиктинок на попечение монахинь. Там она открыла для себя библиотеку, на полках которой стояло множество старинных книг и рукописных трактатов. Больше всего девочку привлекли фолианты, посвященные тайным знаниям, особенно те, что раскрывали символику чисел. Это была древняя наука, известная еще египетским и халдейским жрецам. Она утверждала, что всей Вселенной, а стало быть, и человеком, управляют числа. Так, Мария узнала о том, что ноль – это царь потустороннего мира; число пять означает эротическое начало; число шесть – зарождение чувства; восемь – абсолютная гармония; двенадцать – числовое выражение Вселенной, а единица – символ абсолютной завершенности, знак Адама, первого человека на Земле, и также символ Христа.
Позднее эти смыслы нашли отражение в символике, разработанной самой Ленорман для колоды карт. А чтобы понять, что повлияло на становление ее способностей в этот монастырский период, надо вспомнить не только о нумерологических трактатах, но и о трудах и жизнеописании знаменитой Рейнской сивиллы – аббатисы Хильдегарды из города Бингена, жившей в XII веке. Знакомство с ними было самым сильным потрясением для Марии. И не случайно в своей библиотеке она будет хранить "Трактат пророчеств Оливария" с приложением десятка рукописных страниц, в которых можно увидеть предсказание царствования Наполеона и его падение.
Там же, в монастырской библиотеке, Мария случайно обнаружила колоду карт, и ей показалось, что они шевелятся. Девушка стала перебирать колоду. Гладкая поверхность карт была приятна на ощупь, но при этом каждая ощущалась по– своему: одна была теплее, другая – холоднее. Затем мысленным взором она стала все более отчетливо "видеть" образ каждой карты: живые лица незнакомых людей, в которых угадывались их судьбы. Увлечение нумерологией, вспышки ясновидения, дар предвидения – все эти склонности Марии, дотоле неорганизованные и спонтанные, вдруг сконцентрировались и стали управляемыми при обычном контакте с колодой карт.
Монастырская воспитанница продолжала удивлять окружающих. Однажды она предсказала настоятельнице монастыря, что та скоро покинет свой пост. Настоятельница испугалась, не затевает ли кто-то интриги против нее, но Мария-Анна объяснила, что дело не в интригах. Просто настоятельница скоро сменит монашеский наряд на свадебное платье и выйдет замуж за богатого человека. Не прошло и месяца, как предсказание сбылось. С этого времени к Марии хоть и стали относится с уважением, но в то же время старались быть в стороне, побаиваясь ее необычных видений.
Салон мадемуазель Ленорман
По достижении совершеннолетия Мария должна была принять постриг и стать монахиней, поскольку у нее было очень мало шансов на замужество. Однако умер отец, семья обеднела и уже не могла оплачивать пребывание девушки в монастыре. Простившись с монастырскими сестрами, Анна-Мария вернулась домой и освоила со временем ремесло портнихи.
Весть о ее непростой судьбе дошла до бывшей настоятельницы, и та помогла Марии перебраться в Париж. Там девушка работала сначала продавщицей, но вскоре проявился ее настоящий талант. Используя карты, астрологические знания, овладев искусством составления ароматов и цветов, юная Мария Ленорман стала предсказывать судьбу всем желающим.
Вскоре она открыла на Рю де Турнон собственный салон. Его популярности способствовало знакомство Марии с системой знаменитого гадателя и оккультиста Эттейлы. Сам каббалист был личностью весьма неординарной. Когда-то, страстно увлекшись тайноведением, он оставил парикмахерское дело и сменил фамилию Альетте на псевдоним, представляющий собой ту же фамилию, прочитанную по каббалистически – справа налево. Он был младшим современником и учеником знаменитого Антуана Кур де Жебелена, языковеда и оккультиста, поставившего своей целью показать мистическую ценность карт Таро и даже дать им философское толкование.
Кур де Жебелен считал, что арканы (особые карты из колоды Таро) возникли в Египте через полтора века после Всемирного потопа. Эти карты распространились благодаря цыганам, которых долгое время считали выходцами из Египта. Той же версии придерживался и Эттейла. Он рассказывал своим ученикам, среди которых была и Мария Ленорман, что Великие арканы Таро были составлены учеными магами Древнего Египта, чтобы сохранить для потомков древние тайные знания. Те же самые карты могли служить и для прорицания.
Со временем древняя система превратилась в салонную карточную игру. Былые символы теперь приняли вид королей, дам, рыцарей, валетов, цифровых карт четырех мастей. А вот "картомантия" – исследование судьбы с помощью заранее установленных значений карт и их сочетаний – была забыта. И лишь Мария, используя опыт Эттейлы, попыталась вернуть им утраченный смысл. Кроме карт она гадала также по цветам, запахам, по форме головы, каплям крови в воде, использовала нумерологию, хрустальные шары, хиромантию. Но именно с помощью карт она делала свои знаменитые исторические предсказания, которые сбывались с пугающей точностью.
Слухи о необычной гадалке дошли до Версаля. Летом 1788 года по приказу Марии-Антуанетты мадемуазель Ленорман привезли во дворец. Разложив карты, гадалка сказала королеве:
– Вам осталось жить несколько лет, ваше величество. Вас ждет гильотина.