Научившись просыпаться во сне, Моэрс-Мессмер решил воспользоваться этой способностью для удовлетворения полученного любопытства и произвел множество экспериментов с осознанными сновидениями. После того, как его "нерушимый интеллект" погрузился в осознанные сновидения: "….внезапно стало темно. Через некоторое время снова появился свет. Слово, которое давно держалось у меня на языке, наконец, вырвалось: волшебство! Я оказался в городе, на широкой, относительно пустынной улице. Возле одного из ближайших домов я увидел ворота. Они были закрыты, справа и слева располагались выступающие колонны. Колонны состояли из пяти кубических камней, поставленных один на другой, между ними было протянуто нечто в виде каменной гирлянды. "Это все должно вырасти!" – выкрикнул я. Вначале ничего не случилось, даже несмотря на то, что я изо всех сил пытался вообразить, что ворота становятся больше. Внезапно второй большой блок слева стал рассыпаться огромным количеством мелких камней. Они все сыпались и сыпались, смешиваясь с песком, и вскоре от облака ничего не осталось, лишь огромная куча щебня лежала на земле. Я заглянул в образовавшуюся дыру и увидел серую стену позади".
Этот отрывок иллюстрирует использование Моэрсом-Мессмером различных слов (например, "волшебство"), способных напомнить ему то, что он хотел предпринять в сновидении. В другом сне он решил проверить, действительно ли люди разговаривают в сновидениях: "….Я был на широкой улице, по которой проходили люди. Несколько раз я хотел заговорить с кем-нибудь, но в последний момент начал робеть. Наконец я собрал все свое мужество и обратился к проходившему мужчине: "Вы – обезьяна". Я выбрал эту фразу, чтобы спровоцировать его на грубый ответ. Он остановился и посмотрел на меня. Мне было неудобно, и я готов был извиниться. Но затем я услышал его голос: "Я ждал этого. Это уже давно тяготило ваш разум". Я не помню, видел ли я, как он говорит. Он продолжил свою речь тоном проповедника, однако я понимал, что скоро все забуду. Я схватил записную книжку и вытащил ее из кармана. Осознав всю абсурдность такого намерения, я отбросил книжку в сторону".
Десять лет спустя американский психиатр Натан Раппорт описал радость осознанного сновидения в статье, озаглавленной "Приятных снов!". Согласно Раппорту, природа сновидений лучше всего поддается изучению в тех редких случаях, когда человек осознает, что "спит". Его метод вхождения в осознанное сновидение очень похож на метод Петра Успенского – перед сном, лежа в постели, экспериментатор должен периодически прерывать поток своих мыслей, настойчиво припоминая каждую мелочь, стремящуюся в этот момент исчезнуть из "сознания". Привычка такой интроспекции вскоре станет распространяться и на сами сновидения. Энтузиазм Раппорта можно передать словами, которыми он заканчивает свою статью: "Почему бы не попытаться описать то волшебное великолепие сновидений, которое вспоминается так редко? Эти магические фантазии, странные, но прекрасные сады, это сияющее великолепие – все это может наблюдать только тот, кто проявляет активный интерес, изучая все восприимчивым бодрствующим разумом, благодарным за великолепие, превосходящим самые совершенные таланты, изобретаемые реальностью. Поразительная красота сновидений может сторицей воздать тому, кто их изучает. Но есть и более высокая цель. Уделяя внимание снам, мы сможем лучше познать и исцелить наш ум, не соприкасающийся в этот момент с реальностью. В приятных сновидениях скрывается множество секретов загадочного явления под названием жизнь".
Несмотря на то, что осознанные сновидения известны со времен античности, лишь в 19 веке люди поняли всю значимость этого феномена, и занялись его исследованием. Здесь можно усмотреть параллель с электричеством. О нем знали еще греки, однако на протяжении тысячелетий оно считалось диковинкой. Научные исследования электричества заложили основу удивительному технологическому прогрессу, и он получил множество неожиданных приложений. Одно из самых неожиданных будет описано в следующей главе, и оно относится к научным исследованиям осознанных сновидений. Сновидение вырабатывается самим человеком из бесчисленных нитей, сплетающихся в узоры неуловимой, но захватывающей сложности: одна нить исчезает из поля нашего сознания, но она вовсе не оборвалась, а только спустилась вниз; другая не появляется внезапно, но это – все та же нить, прошедшая по невидимой стороне ткани и снова появившаяся на видимой для нас поверхности; глядя только на отрывок ткани и только с одной стороны, наше сознание не в состоянии разглядеть в сложных узорах всей ткани, взятой в ее целостности.
Принципы контроля
Почти у каждого в снах бывают моменты, когда неожиданно возникает догадка, что происходящее – сон. Как правило, сохранить это осознание и не проснуться, продолжать осознанно существовать в сновидении удается немногим и очень недолго. Искусство сновидений начинается с осознания себя во сне. То, что позволяет пребывать в сновидении с сохраненным самоосознанием, мы называем контролем. Одно из средств установления контроля упомянуто в известных книгах Кастанеды: поднесение во сне к глазам собственных рук. Этот метод достаточно универсален. 2. Как только руки начинают расплываться или менять очертания, следует немедленно перевести взгляд на другие предметы. Глядя на предметы центральным зрением, боковым следите за руками и наоборот. После взгляда на руки иногда продолжается обычный, хаотичный сон, но любая несуразица уже не проходит незамеченной, а с любопытством фиксируется. Иногда же проекции подсознания уступают место иной реальности, убедительной и явно не "снящейся". Весьма распространено промежуточное состояние: сновидец оказывается в реальном месте этого мира, но на ландшафт накладываются образы обычного сна, порождения индивидуального подсознания и фантазии. Ими можно управлять, их можно использовать. Смотрите на все мельком, вскользь, вновь и вновь возвращаясь к рукам, – пока образы снящегося мира не обретут устойчивости. (Насколько всё индивидуально – Цветков считает, что вообще невозможно во сне рассматривать свои руки!). Фиксация взгляда ведет к пробуждению, активная вовлеченность в происходящее – к утрате самоосознания и погружению в сумбур обычного сна. Контроль – это искусство балансирования между тем и другим.
Итак, основные принципы контроля: Не смотреть пристально, смотреть вскользь, рядом. Подвижность взгляда. При необходимости – уход из сна фиксацией взгляда или "опрокидыванием" назад. Развитие "чувства падения" при дневной релаксации. В критических ситуациях днем наблюдайте за своим страхом ("душа ушла в пятки"), – это великолепный источник силы для сновидца!
Часто осознание "это – сон" провоцируется пониманием нелепости, невозможности происходящего. Привычка "с сомнением" смотреть на обыденную, дневную реальность также способствует осознанию себя во сне. Например, прогуливаясь по улице, представьте и ощутите, что все вокруг – сон и побудьте с этим ощущением достаточно долго ("могу взлететь, но не хочу"). Для такой практики благотворны одиночество и необычные ситуации, пейзажи, явления, "местА силы".
Границы между сном и явью должны стать подвижными и управляемыми. Такая подвижность, стирание границ имеет два полюса: "бредовость" (погруженность в происходящее) и сознательность (прозрачность восприятия, невовлеченность, внутренняя отстраненность). Первое представляет собой патологическую крайность обыденного сознания, второе – выход из него в подлинную сознательность, пробужденность. В обоих случаях могут иметь место необычные явления, но в первом они порабощают человека (что часто происходит с уфологами, контактерами), во втором – человек остается свободным и, в медицинском смысле, совершенно вменяемым. Вероятность осознания себя во сне прямо зависит от интенсивности дневного самоосознания. Но есть и обратная зависимость: полноценное пробуждение днем достигается на основе "пробуждения внутри сна". Спонтанное самоосознание во сне чаще происходит у детей и подростков – в периоды обостренного самоосознания в яви дневного мира, когда этот мир еще достаточно нов и непривычен, а состояние удивления – естественно и глубоко. Привычность – главный враг осознания. Сновидцу следует во всем искать новые пути, а старые – по-новому воспринимать. Автоматизм постоянного зависания между воспоминанием и планами уступает место интенсивному переживанию настоящего момента. Сновидец отдается целиком каждому делу, но внутренне отстранен. Это – контроль наяву. Внешне одинаковые действия могут совершаться с разной степенью осознанности и свободы.
Итак, критерии контроля:
– полное отсутствие страха и негативных эмоций
– возможность использовать средство контроля (руки, мантру)
– память: здесь возможны индивидуальные различия.
Наиболее необходима память о плане действий во сне, их целевая связность (например: задача найти определенное место). Память о том, что было до засыпания, встречается редко и к обязательным признакам полноты контроля не относится. Память "опыта контроля" (т. е. всех освоенных ранее приемов, по мере развития все более индивидуальных и многообразных) – непременное и обязательное условие.
Средством контроля может стать что-либо слепленное из "фантазийной субстанции" снов, ключевой образ из ярких путешествий прежнего сновиденческого или медитативного опыта, "вещь силы" – ею может быть любой найденный во сне предмет, образ необычных (реалистичных) снов детства и т. д. Вместо поднесения рук можете использовать Вашу индивидуальную мантру (если Вы практикуете ТМ) или даже известную "гурджиевцам" команду "Стоп!". И то, и другое, и третье – только средство "контроля", способ удержания достигнутого уровня. Сумейте развить и использовать пристальность бокового зрения. Если хотите что-то внимательно разглядеть – смотрите рядом. (Днем полученные в сновидении навыки помогут Вам, например, замечать ауру).
В этой книге я утверждаю, что во время обычных сновидений мы не можем уверенно чувствовать себя ни бодрствующими, ни полностью живыми. Из этого делаю, как мне кажется, логический вывод – пока мы не научимся осознавать собственные сны, правильно толковать их, одна треть нашей жизни будет безвозвратно потерянной. К счастью, и, надеюсь, со мной согласится большинство читателей, это препятствие преодолимо. Человек может развить в себе способность пробуждаться в сновидениях. Все, что уже сказано о трети нашей жизни, может быть с успехом применено к оставшимся двум третям – состоянию, которое мы называем бодрствованием. Давайте поговорим о некоторых приложениях и влиянии, оказываемых осознанными сновидениями на повседневную жизнь.
Влияние ОС на повседневную жизнь
В какой мере концепция осознанных сновидений может быть применена к реальной жизни? Особенности осознанных сновидений имеют определенные параллели с тем образом жизни, который можно назвать "осознанной жизнью". Узнать, что скрывается за таким интригующим определением, поможет следующее. Сравним противоположные особенности и свойства, характерные для осознанных и неосознанных сновидений.
Основные различия вытекают из самого определения осознанности.
Во время неосознанного сновидения вы подразумеваете, что бодрствуете; во время осознанного сновидения вы понимаете, что спите и видите сон. Я полагаю, что соответствующая пара отношений к реальной жизни должна выглядеть примерно так: с одной стороны, вы можете приходить к неосознанному заключению, что объективно воспринимаете реальность. Согласно этой точке зрения, восприятие – это процесс обыкновенного наблюдения за окружающим сквозь призму собственных глаз.
К сожалению, этот традиционный взгляд, основанный на "здравом смысле", плохо согласуется с современными открытиями в психологии и нейрофизиологии. Вы видите вовсе не то, что "находится снаружи"; более того, оно даже не "снаружи". То, что вы воспринимаете или считаете "внешним", – лишь умственная модель, находящаяся внутри вашей головы. Осознанное понимание природы восприятия основывается на современных данных о работе мозга. Если вы захотите выработать в себе такое отношение, то в качестве рабочей гипотезы я мог бы предложить вам утверждение, согласно которому переживания всегда субъективны и являются результатом наших собственных построений, основанных как на вИдении реальности, так и на сиюминутной мотивации. В случае визуального восприятия эта точка зрения подтверждается оптическими иллюзиями, которые могут возникать как результат наших ожиданий от мира. С таким же успехом восприятие может искажаться эмоциями, заставляющими туриста за каждым деревом в тёмном, мрачном лесу видеть медведя, а любовника видеть любимую в каждом кусте.
Наиболее правильным отношением к восприятию можно назвать то, которое не претендует на прямое переживание реальности, а всегда подразумевает существование внутренней ее модели. До того как мы сможем увидеть, что находится "снаружи", визуальная информация должна пройти через множество субъективных фильтров, таких, как: ожидания, чувства, понятия, ценности, склонности и цели. Наша модель мира неизбежно ограничивает восприятие реальности. Чем больше искажена карта, тем пересечённее покажется местность.
Могу привести еще один пример различия. Во время неосознанного сновидения человек склонен пассивно относиться к событиям. Ему кажется, что они просто происходят и никак не зависят от него. Осознанно сновидящий понимает, что он является активным творцом или, по крайней мере, ответственен за все происходящее во сне. Соответствующие бодрствующие качества полностью идентичны только что названным. Все, что говорилось о сновидениях, может быть отнесено и к состоянию бодрствования, если слово "сновидение" заменить на "переживание".
Вследствие собственной пассивности, вы можете считать, что правила вашей сновидческой игры полностью предопределены принципами внешней реальности. Обычный сновидец может оставаться прикованным к земле только из-за того, что даже во сне считает гравитацию универсальным законом физики. Однако, если вам хватает осознанности, чтобы увидеть в сновидческой гравитации условность, то вы свободно сможете избавиться от нее, взлетев по своей воле. Подобным образом осознанно сновидящие относятся и к остальным законам мира сновидений: это лишь правила, определенные самим сновидцем, поэтому их можно изменить, как только на то появится желание. Это качество, однако, невозможно перенести непосредственно в состояние бодрствования. Я полагаю, что в этом случае соответствующее неосознанное отношение заключается в переживании ситуации как определяемой и обусловленной внешними факторами, существенно влиять на которые у вас обычно нет сил. Если вы придерживаетесь такого взгляда, на вашу жизнь обычно влияют другие люди или превратности судьбы. Напротив, осознанное отношение состоит в понимании, что именно вами определяются обстоятельства вашей жизни. Только от вас зависит, окажется ли конкретный сон кошмаром или возможностью самоинтеграции, а конкретная жизненная ситуация – крахом или очередным вызовом.
Последние два качества касаются здравомыслия, которое отличает осознанность от ее противоположности. Привычка не впадать в размышления не всегда оказывается плохой. В то же время она безусловно вредна. Главное преимущество сознательного поведения над привычным – возрастающая гибкость. Хотя, правда, при обстоятельствах, требующих стереотипных реакций, привычка – качество довольно рациональное. Автоматическая реакция хороша, но лишь если она полностью адекватна ситуации. В случае когда ситуация относительно непредсказуема или нова, то здравомыслие – понимание того, что вы делаете, – способно оказаться крайне полезным.
Жизнь всегда предоставляет нам коктейль из ожидаемого и неожиданного. При любых обстоятельствах очень важно отреагировать самой подходящей формой поведения. Ни о чем не думать и поступать привычным образом проще, чем трезво мыслить и действовать сознательно, что требует определенных усилий. Поэтому человек скорее склонен терпеть неудачу там, где требуется проявить здравомыслие, чем быть излишне сознательным в ситуациях, не требующих осознанных действий. Исходя из сказанного, развитие способности к здравомыслию может принести ощутимую пользу. Из-за того, что в состоянии сна достичь здравомыслия или осознанности сложнее, чем в состоянии бодрствования, практика осознанных сновидений может стать чрезвычайно эффективным средством улучшения способности трезво мыслить.
Идриса Шаха, толкователя суфизма, спросили однажды, в чем основная ошибка большинства людей? Он ответил: "Мысль о том, что (мы) живем, тогда как (мы) просто спим в преддверии жизни".
Традиционная психология утверждает, что обычное состояние сознания, которое мы называем бодрствованием, настолько далеко от настоящего вИдения объективной реальности, что его более точно следует называть сном или сновидением. Бертран Рассел совершенно другим путем пришел к подобному заключению: "Если верить современной физике, – пишет философ, – то сон, который мы называем бодрствующим восприятием, лишь ненамного лучше отражает объективную реальность, чем фантастические сновидения, посещающие спящего человека".
Оставим философию в стороне. На вопрос, бодрствуете ли вы сейчас, вы, скорее всего, ответите: "Да!" К сожалению, ощущение бодрствования не всегда может гарантировать то, что вы бодрствуете на самом деле. Когда Самюэль Джонсон пинал камень, как бы говоря: "Мы знаем, что такое реальность", то ис-тытывал похожее чувство уверенности. Однако если бы доктор Джонсон спал, то ударив камень, он почувствовал бы то же самое. Иллюзорное ощущение уверенности в полноте и связности нашей жизни приводит к тому, что Уильям Джеймс описал как "безвременную кончину наших взаимоотношений с реальностью".
Откуда вы знаете, что не спите сейчас? Вы можете сказать, что помните, как проснулись сегодня утром. Но это могло быть лишь ложное пробуждение, и сейчас вы обманываете себя сновидением о том, что больше не спите. Возможно, то, что мы считаем истинным пробуждением, всего лишь еще одна ступень в серии ложных пробуждений. Похоже, один писатель был согласен с этим: "Почему, мой друг, эти ступени не могут существовать? Мне часто снилось, что я просыпался ото сна".
Как это может быть, что мы не полностью бодрствуем? А так, что мы обладаем высшим чувством (назовем его интуицией), которое обычно остается незадействованным, когда используются низшие, хорошо известные чувства. Таким образом, переживание, которое мы называем "бодрствованием", может быть только частичным бодрствованием.
Может показаться, что в этой теории есть нечто патологическое.
Склонность смотреть на бодрствование как на специфическую форму сна может поколебать важность жизни для нас и нашу значимость в ней.
Однако такое отношение к возможным и вероятным фактам есть не что иное, как крайняя застенчивость. Суть состоит в том, что так же, как осознание состояния сна является первым симптомом пробуждения в этом сне, первым симптомом пробуждения в состоянии бодрствования может стать осознание того, что наша бодрствующая жизнь – тоже сон. Осознание того, что мы лишь частично бодрствуем, может стать первым толчком полного пробуждения. Однако одни лишь философские выводы практически не способны помочь нам обрести искреннее сомнение в абсолютном бодрствовании. К счастью, существует иное, более эффективное средство для разрешения этой проблемы. Читатели вряд ли удивятся, если в качестве этого средства я предложу осознанные сновидения.