Он был столь зрелой душой, что, когда приходил ко мне в пещеру Вирупакша, иногда впадал в глубокое самадхи даже до того, как входил в пещеру. Едва он прикасался к ограждению у входа, его парализовывало переживание Самости. Он стоял, пригвожденный к месту, не в силах пошевелиться, шесть или семь часов. Так было несколько раз. Обычно это происходило с ним даже до того, как он встречался со мной, поскольку я был внутри пещеры и не знал, что происходит у входа.
Мастан был из совершенно другой категории людей, не похожим на большинство из приходящих ко мне. Он был высокодуховным, несмотря на обычную внешность. Он был добрым и щедрым, всегда искал возможность помочь кому-нибудь. Он никогда не проявлял ни малейшего чувства собственной важности. Наоборот, он любил оставаться в тени, незамеченным и непонятым обычными людьми.
Эти состояния самадхи не были абсолютным, непреходящим переживанием Самости. Когда его ум снова включился, он обратился к Бхагавану за советом:
Однажды, идя к Бхагавану, я взмолился о его милости. Когда я пришел в пещеру Вирупакша, он спросил: "Что тебе нравится, сагуна-упасана (медитация на форму, или почитание формы) или ниргуна-упасана (медитация, или почитание, бесформенного)?" Я ответил: "Я хочу только ниргуна-упасану". Тогда Бхагаван сказал мне: "Направь ум в Сердце. Если ты будешь удерживать внимание на источнике, из которого появляются мысли, ум утихнет в нем и воссияет реальность".
Я уже встречал подобные наставления в "Махараджа Тираву", в стихах Мастана и в "Сукар Кайвальям". Такие же рекомендации я видел и в нескольких других книгах. Я твердо решил, что это мой путь. После этой встречи с Бхагаваном у меня уже не было сомнений на этот счет. Абсолютно никаких сомнений".
В кратком неопубликованном рассказе о жизни Мастана Кунджу Свами сделал следующие комментарии: "У Мастана был очень миролюбивый характер… После первого визита он приходил к Аруначале всегда, когда хотел, и подолгу находился в присутствии Бхагавана, получая его даршаны – но на расстоянии. Он никогда ничего никому не говорил… Он не женился и остался брахмачари. Он жил мирной жизнью, занимаясь ткачеством и получая даршаны Бхагавана ".
Хотя Мастан был, вне всяких сомнений, особенным преданным, очень мало известно о нем и о тех годах, которые он провел с Бхагаваном. Немногие сохранившиеся истории были рассказаны людьми, общавшимися с ним. Акхиландамма, возможно, знавшая его лучше, чем кто-либо еще, описывала, как они вместе ходили в Тируваннамалай:
Мы с Мастаном ходили из нашей деревни к Аруначале, чтобы служить Бхагавану. Мастан был ткачом из нашей деревни, но он не был привязан к своему ремеслу. Он был с причудами – мог внезапно бросить недоделанное полотно и уйти жить к Бхагавану на несколько месяцев. Все это время его душа держалась в теле только за счет милостыни, которую он собирал.
Тогда еще не было автобусов. Я связывала в узелок продукты – рис и бобы – и укладывала узелок ему на голову. Так мы шли сорок миль к Аруначале. Мы шли медленно, никуда не торопясь, и рассказывали друг другу истории о Бхагаване.
Мастан время от времени делал полотенца и каупины и подносил их Бхагавану, а тот принимал их с благодарностью.
Однажды Бхагаван заметил с большой радостью: "Ремесло Мастана, хоть и не кормило ни его, ни его родителей, все же дает мне одежду".
В полнолуние мы совершали круговой обход горы в святом присутствии Бхагавана. Нас было человек десять: Перумал, Мастан и еще кто-то. В такие лунные ночи мы шли в ликовании, забыв обо всем на свете, кроме священной горы. Наверное, эти прекрасные времена никогда не вернутся!
В один из таких обходов Мастан начал петь во все горло. Я никогда не слышала, чтобы он пел так громко.
"Мастан, что сегодня с тобой? – спросил Бхагаван, как только мы закончили прадакшину. – Ты никогда не поешь, почему же ты вдруг запел?"
"Просто так, – беззаботно ответил Мастан. – Перумал сказал мне, что я должен петь, чтобы вам не хотелось спать, и, чтобы придать мне необходимые силы и воодушевление, заставил меня выпить напиток с ганджей".
"Значит, вот как. Ты распевал дикие песни, потому что был опьянен ганджей. Сколько раз я говорил тебе, что мне не нужна посторонняя помощь, чтобы не чувствовать сонливости?
Кроме того, я уже говорил тебе, чтобы ты ничего не делал ради меня. Не слушай других, которые утверждают обратное".
Хоть Бхагаван и отчитал Мастана, я не думаю, что последний воспринял критику серьезно. Мастан был очень простодушным человеком, и такие вещи его не задевали.
Я помню один случай, произошедший когда Бхагаван жил в Скандашраме. В помещение ашрама вошел мангуст с золотистой шерстью и сразу же направился к Бхагавану. Он какое-то время сидел у него на коленях, потом начал ходить по пещере и заглядывать во все закоулки. Он закончил свою "инспекцию" и исчез в кустах на горе. В тот момент рядом с Бхагаваном находился только Мастан. Через некоторое время Перумал вернулся в ашрам, и Мастан рассказал ему о приходе мангуста. Из замечаний Мастана можно понять, в каком состоянии он был.
"Я боялся, что мангуст причинит вред нашим павлинам, – сказал он, – и поэтому был наготове на случай, если он нападет на них. У меня под рукой была большая палка. К счастью, мангуст ушел, не сделав ни шага в сторону павлинов".
Перумал сказал ему: "Мастан, надо было поймать его. Если бы ты это сделал, мы принесли бы его сюда и держали бы как домашнее животное".
Бхагаван слушал этот разговор. Обращаясь к Мастану, он сказал: "Как ты думаешь, кто это был? Ты думаешь, ты смог бы его поймать, а этот другой человек – приручить? Это был мудрец Аруначалы, принявший форму мангуста, чтобы навестить меня. Он хотел выразить мне свое уважение. Сколько раз я говорил вам, что мудрецы приходят ко мне в самых разных формах?"
Мастан никогда не рассказывал мне об этом мангусте. Сам Бхагаван упомянул мне об этом случае в один из моих более поздних визитов.
История о приходе мангуста с золотистой шерстью включена во многие рассказы о Бхагаване, но это единственная найденная мною версия, в которой говорится, что Мастан был единственным, кто оказался рядом с Бхагаваном в тот момент. Поскольку этот необычный визит состоялся в день фестиваля, в Скандашраме было много людей, но из постоянных жителей ашрама никого, кроме Мастана, не оказалось. Прежде чем посетить Бхагавана, жившего выше на склоне горы, мангуст зашел в пещеру Вирупакша к Паланисвами, который долгое время был помощником Бхагавана. Из этого можно сделать вывод, что этот случай произошел в 1915 г., когда Паланисвами умер. В тот год Бхагаван перешел жить в Скандашрам, а Паланисвами остался в пещере Вирупакша, где и скончался спустя несколько месяцев.
Вот рассказ самого Бхагавана о приходе мангуста:
Я жил на горе в Скандашраме. Много людей из города взбирались на гору. Мангуст, по размеру крупнее обычного, с шерстью золотистого оттенка (а не обычного, серого), без единого черного пятнышка на хвосте, какие встречаются у обыкновенных диких мангустов, бесстрашно прошел через всю эту толпу. Люди подумали, что это ручной мангуст, принадлежащий кому-то из посетителей. Зверек направился прямиком к Паланисвами, совершавшему омовение в ручье рядом с пещерой Вирупакша. Тот погладил его и похлопал по спинке. Зверек пошел за ним в пещеру, обследовал все углы и закоулки, вышел из пещеры и направился вместе с толпой наверх, в Скандашрам.
Тут его заметил я. Его красота и бесстрашие поразили всех. Он подошел ко мне, забрался на колени и лежал на них какое-то время. Затем он обошел все помещение. Я ходил за ним, чтобы ему не причинили вред неосторожные посетители или павлины. Два живших там павлина смотрели на зверька с любопытством. Мангуст беспечно озирался по сторонам и наконец исчез в скалах с юго-восточной стороны ашрама.
Некоторые биографы, упоминавшие об этом случае, предполагали, что мангуст был Аруначалешварой – верховным божеством Аруначалы, принявшим эту форму, чтобы навестить Бхагавана. Бхагаван никогда не подтверждал и не отрицал эти домыслы, когда при нем упоминали о них. Рассказ Акхиландаммы – единственный, в котором Бхагаван, похоже, делает однозначное заявление о том, кто был его гостем в тот день.
В 1914 г., вскоре после того, как Мастан стал преданным Бхагавана, они с Акхиландаммой решили открыть в деревне Десур матх – приют для путешественников, где могли бы жить и питаться садху и паломники. Акхиландамма и до того момента кормила садху в течение многих лет, но это происходило в ее собственном доме. Ее родственники не одобряли того, что она тратит на садху столько времени, энергии и денег, и поэтому она ушла из семьи и нашла себе отдельный дом в Десуре. Много лет он был центром ее благотворительной деятельности. Около 1914 г. появилась возможность устроить в деревне настоящий матх. Каннаппа Мудальяр, долго проживший в Десуре, рассказывает, как появился матх:
Я стал ходить к Бхагавану примерно в 1930 г. под влиянием Мастана и Акхиландаммы, моими односельчанами. Тогда в Десуре было всего десяток семей. Мы все очень хорошо ладили друг с другом. Все были как одна большая семья. Мастан никогда не был женат, но потомки его семьи до сих пор живут в деревне. Я встретил Акхиландамму в Шри Раманананда Матхалаям – матхе нашей деревни, который был посвящен Бхагавану. Однажды Акхиландамма рассказала мне о том, каким был матх в первые годы своего существования.
По ее словам, Мастан помогал строить матх. Он расчистил площадку и сам выполнял некоторые строительные работы. Матх служил приютом для путешественников, предоставлявшим паломникам и садху ночлег и еду. Там останавливались многие садху из Раманашрама, особенно когда они были больны и нуждались в уходе. К нам приходили люди и из других мест.
Когда строительство было закончено, Мастан регулярно проводил там параяну с текстами Бхагавана. К тому моменту Мастан практически бросил работу ткача.
Он жил как садху и обычно питался подаянием, однако иногда Акхиландамма кормила его. Акхиландамма готовила еду в матхе. Если еды не было, Мастан выходил на улицу просить милостыню. Каждый раз, когда приходили преданные, Мастан приводил их в матх и разговаривал с ними о Бхагаване.
В 1928 г. Нандагопал Мудальяр, живший в той же деревне, дал денег на строительство нового здания с северной стороны матха. На стену повесили табличку, на которой было написано, что на постройку здания дал деньги Нандагопал Мудальяр. По всей видимости, Мастан был недоволен этой табличкой. Он не хотел жить в доме, на стене которого было чужое имя, не имя Бхагавана. Его так оскорбила эта надпись, что он решил уйти из матха и поселиться в другом месте.
Мунисвами Гоундер, живший в нескольких километрах от этого места, узнал об этом и пригласил Акхиландамму и Мастана жить в его деревне за его счет. Он жил в Матаме – маленькой деревушке в четырех километрах от Десура. Мунисвами Гундер давал деньги на содержание матха в своей деревне, который был назван в честь Аппара, и он ожидал, что Мастан и Акхиландамма будут жить там. Однако Мастан решил, что не будет жить в матхе, названном в честь кого-то другого, не Бхагавана, и отказался от предложения. Мунисвами Гоундер, ища компромисс, построил Мастану маленькую хижину возле матха. Акхиландамма решила остаться в Десуре. Оба они время от времени ходили в Тируваннамалай навестить Бхагавана. Иногда они шли туда пешком, а иногда Мастан вел повозку, нагруженную провизией для жителей ашрама.
Когда Акхиландамма рассказала Бхагавану, что она открыла в своей деревне матх, чтобы служить его преданным, он сказал, обращаясь ко всем присутствовавшим:
"Теперь о нас будут говорить по всей стране. Видите эту Десурамму, которая препоясала чресла? Она основала Раманананда Матхалаям".
Сказав это, он громко рассмеялся.
Позже, услышав о том, что Мастан теперь живет в деревне Матам, Бхагаван попросил Акхиландамму тоже поселиться там, чтобы заботиться о нем. Она восприняла это как прямой приказ. Она сказала: "Где бы он ни был, я буду служить ему", и ушла жить в матх, расположенный в Матаме.
Сам Мастан записал лишь один рассказ о встрече с Бхагаваном – разговор, который состоялся вскоре после того, как Бхагаван переехал из Скандашрама к подножию горы.
Одно время, когда я медитировал – примерно один час каждый вечер, – я слышал звон большого колокола. Иногда я видел мощное сияние. В 1922 г., когда я пришел к Бхагавану в его новый ашрам у подножия горы, я спросил его об этом.
Он ответил: "Нет нужды думать о таких проявлениях. Если увидишь, откуда они исходят, ты поймешь, что они возникают из-за наклонностей (санкальпы) ума. Всё появляется в Тебе и исчезает внутри Тебя. Свет тоже является из того же источника. Если ты увидишь, кому он является, ум утихнет в источнике, и останется только реальность".
Мастан продолжал навещать Бхагавана на протяжении 1920-х гг., хотя его визиты и были менее частыми, чем в более ранние годы. Он и еще несколько человек оказались в Раманашраме, когда там произошел нашумевший случай: в 1924 г. на Бхагавана напала шайка грабителей, которые ошибочно полагали, что в ашраме хранится крупная сумма денег.
Бхагаван получил сильный удар по ноге, но ответил грабителям в своей характерной манере: "Если вам этого мало, можете ударить по другой ноге".
Присутствовавший при этом Рамакришна Свами был так взбешен, что схватил железный прут и собирался бить нападающих. Бхагаван остановил его со словами: "Пусть эти грабители играют свою роль, а мы будем играть свою. Пусть делают то, что им нравится. Мы должны терпеть и сдерживаться. Не будем им мешать".
По всей видимости, Мастан во время этого нападения последовал совету Бхагавана, поскольку нет ни одного свидетельства о том, что он каким бы то ни было образом отреагировал на жестокое вторжение грабителей.
Согласно одному из немногих письменных свидетельств, Мастаном сказано: "Даже если небо обрушится тебе на голову, даже если меч вонзится тебе грудь, не отступай от своего истинного состояния".
Последнее высказывание, которое можно с тем же успехом перевести как "не впадайте в беспокойство", в обобщенном виде характеризует реакцию Мастана на это событие.
Когда Акхиландамма услышала об ограблении, она сразу же отправилась в Тируваннамалай. Вот ее рассказ о том, как Бхагаван отреагировал на вторжение грабителей:
Случилось такое, чего мы не могли себе и представить: Бхагавана избили воры. Новость разлетелась как молния, и многие, как и я, страшно обеспокоились и бросились в ашрам.
Увидев меня, Бхагаван удивился и сказал: "О Десурамма, ты тоже пришла. Кунджу Свами рассказывает эту историю вон там. Иди и послушай".
Это прозвучало так, будто Бхагаван посылает детей послушать историю, которую кто-то рассказывает неподалеку. Я узнала, что Бхагаван поручил Кунджу Свами рассказать обо всем, что происходило во время ограбления. По его реакции я поняла, что постоянные вопросы со стороны преданных досаждали Бхагавану даже больше, чем само избиение.
Я села у ног Бхагавана и, поглаживая раненую ногу, выразила свое удивление и печаль: "Как несправедливо! Какая несправедливость!"
Бхагаван возразил мне: "В чем же здесь несправедливость? Как ты угощаешь меня сладостями, так и они угостили меня побоями, и я их тоже принял. Сколько я ни говорил, что я не есть тело, ты так и не можешь этому внять".
Матх, который Мастан и Акхиландамма держали в Десуре, был построен, чтобы обслуживать странствующих садху, в особенности преданных Бхагавана. Следующая история, рассказанная Вишванатхой Свами, указывает на то, что Мастан воспринял эту задачу очень со всей серьезностью: