В те годы (1920-е) некоторые преданные Бхагавана ходили пешком в близлежащие города, например в Полур и Десур. Мы совершали эти путешествия, чтобы навестить преданных, живших в тех местах. Прежде чем мы отправлялись в такой поход, Бхагаван всегда давал нам разрешение. Состав группы менялся, но обычно в "экспедицию" с радостью отправлялись Кунджу Свами, Рамасвами Пиллай, "Нонди" Шриниваса Айер, Раманатха Брахмачари и Ранга Рао. Я тоже ходил много раз. Иногда мы отправлялись в Куддалор или Веллор, но по большей части ходили в окрестностях Полура и Ченгама.
Находясь в пути, мы никогда не останавливались в домах.
С наступлением ночи мы останавливались в мантапамах или пещерах, а иногда просто укладывались спать под деревьями. По дороге мы просили подаяние. Время от времени люди давали нам продукты, из которых можно было приготовить еду – в таких случаях мы останавливались и готовили. Если в наши чаши для подаяния клали уже приготовленную еду, мы делили ее между всеми членами группы. Несмотря на то что во время таких путешествий было много веселья, мы все же помнили, что мы – садху и совершаем паломничество. Во время ходьбы мы декламировали отрывки из священных текстов или медитировали в молчании.
Иногда Мастан каким-то образом прознавал заранее, куда мы направляемся. Мы приходили в город, например в Полур, и обнаруживали, что он ждет нас. Встретив нас, он тут же заставлял нас сесть и ждать, а сам шел по улицам просить для нас милостыню. Мы не хотели, чтобы он нам служил, но Мастан очень настаивал. В таких случаях он говорил, что он "преданный преданных" – он сам взял на себя эту роль и принял этот титул.
Он говорил: "Я хочу служить преданным Бхагавана. Вы должны остаться здесь, а я поищу для вас еды".
Обычно Мастан возвращался с большим количеством еды, гораздо большим, чем мы могли съесть. После того как мы съедали сколько могли, он делился остатками со всеми, кто жил неподалеку. Если мы останавливались в пещерах или других безлюдных местах, остатки еды отдавали обезьянам.
Угощая нас, Мастан все время просил нас об одном: "Прошу вас, расскажите мне какие-нибудь истории о том, как велик наш Учитель. Перескажите мне всё, что он говорил, пока меня не было с ним. Для меня каждое слово, произнесенное Бхагаваном, священно. Слова, исходящие из его святых уст, так сильны, что зрелые души могут обрести освобождение, лишь слушая их".
Мастан продолжал жить в Матаме до самой своей смерти в 1931 г. Задолго до этого он знал дату и время своей смерти – судя по тому, какую подробную информацию он дал ухаживавшему за ним Мунисвами Гоундеру. Однако Мунисвами Гоундер не обратил внимания на предсказание Мастана.
За день до смерти Мастан разослал сообщение всем преданным Бхагавана, жившим неподалеку, с просьбой прийти к нему как можно скорее. Большинство из них не смогли прийти вовремя – из-за того, что жили слишком далеко, или из-за того, что получили письмо после того, как стемнело.
Когда Мастан умирал, Акхиландамма была рядом с ним. Так она описывает последние минуты его жизни.
Около недели он был болен и прикован к постели. В эти дни он говорил о многих вещах, не принадлежащих этому миру, так, словно на самом деле видел их.
Он говорил: "Вот спускается Нандишвара (бык, на котором ездил Шива). Он с такой любовью облизывает все мое тело! Смотри! Вот танцуют Шива-ганы (небесная свита Шивы)! Смотри! Они подают мне знаки, приглашая в их мир. Взгляните на эти озера, где плавают лотосы и небесные лебеди!"
Мы думали, что он просто бредит, но в последний день случилось нечто очень странное, и мы уже не могли списать это на горячку. В тот день он внезапно встал с постели. Он стоял так, словно его звал некто, стоявший с ним лицом к лицу. Затем он воскликнул с сильным волнением: "Мать Апитакучамба, неужели ты пришла собственной персоной, чтобы сопроводить меня?" После этих слов он упал мертвым. Я сразу же отправила письмо Бхагавану.
Когда Бхагаван узнал о смерти Мастана, он послал Кунджу Свами в нашу деревню с подробными указаниями, как построить самадхи для Мастана. Есть книга на тамильском языке с подробным описанием, как нужно хоронить последователей Господа Шивы. В соответствии с этими инструкциями Бхагаван сделал план самадхи, указал размеры и отправил его с Кунджу Свами. Нам казалось очень странным, что мусульманин будет похоронен по обряду, предусмотренному для шиваитских святых, но еще необычней было то, что Бхагаван, обычно не поощрявший формальные ритуалы, в мельчайших подробностях расписал обряды, которые необходимо совершить у самадхи Мастана.
Какой бы ни была причина этого, следуя указаниям Бхагавана, мы возвели в нашей деревне усыпальницу для Мастана. Жители этого места по большей части джайны. Они решили, что индуистское самадхи в их деревне будет приносить несчастья. Узнав об этом, кое-кто из них даже заговорил о том, что всем джайнам придется покинуть деревню. Однако, когда там построили самадхи, для всех жителей поселения настали хорошие времена. Деревня стала богатеть. Сейчас уже никто не сомневается, что самадхи Мастана – святыня для всех жителей, независимо от их касты и вероисповедания. Какое чудо!
В двух последних параграфах содержится информация, требующая пояснений. Во-первых, насколько мне известно, Бхагаван потребовал соорудить самадхи такого типа лишь для трех своих преданных: для своей матери, для коровы Лакшми и для Мастана. Поскольку Бхагаван публично заявлял, что первые двое реализовали Самость, напрашивается закономерный вывод, что Бхагаван считал таковым и Мастана на момент смерти. Если это так, окончательная реализация произошла между 1922 г., когда Мастан все еще продолжал задавать вопросы о своей садхане, и 1931 г., когда он умер.
Тирумулар (стих 1916) указывает на то, что колодец для самадхи джняни должен быть 1,5 на 1,5 м и 2,75 м в глубину. Внутри этого колодца строятся треугольные стены длиной 1 м. Тело помещается в эту треугольную кострукцию в позе лотоса. Затем углубление заполняется большим количеством вибхути и камфоры. Когда Бхагаван послал Кунджу Свами в Матам с подробными инструкциями по постройке самадхи, он также передал достаточное количество вибхути и камфоры из Раманашрама для всех необходимых ритуалов. Каннаппа Мудальяр, присутствовавший при постройке самадхи, рассказал мне, как помогал строить внутренние треугольные стены.
Тирумулар писал (стих 1913), что если "тело джняни" будет захоронено в соответствии с этими указаниями, "властители и народ этой земли будут благословенны и обретут безграничную милость".
Деньги на постройку самадхи дал местный джайн Симхакутти Наянар. Удивительной чертой Мастана было то, что представители всех религий почитали его как святого. Отчасти можно объяснить это тем, что Мастан не любил и не проводил ритуалы, которые характеризовали бы его как последователя какой-либо определенной религии. В рукописи, сохранившейся в его самадхи, сказано, что он не любил "пуджи, стук барабанов, простирания, изысканную пищу и гирлянды". Однако он наносил вибхути на лицо. По рассказам Кунджу Свами, он всегда появлялся в Раманашраме со лбом, намазанным вибхути, а на одной сохранившейся фотографии, сделанной в Скандашраме с Бхагаваном, его лоб намазан вибхути специально.
Когда разлетелась весть о смерти Мастана, находившийся неподалеку храм Шивы дал нам чапрам, чтобы перед погребением можно было устроить процессию с телом Мастана по ближайшим деревням. Чапрам – четырехколесная деревянная телега, ее используют в храмах, чтобы во время фестивальных шествий возить по улицам храмовых мурти. Эта телега была совершенно новой и она еще ни разу не использовалась. Я считаю это удивительным доказательством святости Мастана – индуистский храм отдал один из своих чапрамов для похоронной процессии мусульманина!
Мастан умер 8 ноября 1931 г. В этот день был фестиваль Дивали. Шел ливень; чапрам с телом Мастана толкали и тянули через три деревни. Племянник человека, строившего самадхи Мастана, рассказал мне, что иногда приходилось тянуть чапрам по пояс в воде. Но ни погода, ни трудности управления чапрамом не сломили дух людей, шедших в погребальной процессии. Где бы они ни проходили, люди присоединялись к процессии и помогали толкать чапрам.
Когда процессия вернулась к месту самадхи, была устроена поминальная трапеза. Мунисвами Гоундер, заботившийся о Мастане в течение многих лет, пожертвовал 200 кг. риса и накормил всех присутствовавших.
До самого конца своей жизни Мунисвами Гоундер организовывал большую поминальную трапезу в день самадхи Мастана. С его смертью эта практика прекратилась.
Я спросил местного жителя по имени Чокалингам о существующем поверье, будто самадхи Мастана исполняет желания – об этом упоминала Акхиландамма в последнем параграфе своего рассказа. Он ответил: "За годы, прошедшие с момента постройки самадхи, все заметили, что семейные и коммерческие дела у тех, кто помогал Мастану, значительно улучшились, а у тех, кто был против него, – пошли на спад. Это было очевидным для всех, и люди стали приходить к самадхи за благословениями. По сей день многие приходят сюда молиться об исполнении желаний".
Несколько дней спустя Акхиландамма отправилась в Тируваннамалай, чтобы рассказать Бхагавану о последних днях жизни Мастана.
Я пошла к Бхагавану и рассказала, как прошли последние дни Мастана. Выслушав это, Бхагаван сказал: "Возможно, вселенская мать Апитакучамба пришла за ним собственной персоной. Всё, что он описывал, связано с миром Шивы. Мастан был непоказным преданным. Он владел сокровищем скрытых духовных переживаний. То, что ты заботилась и присматривала за ним до самой его смерти, достойно вознаграждения".
Десур Мастан Свамигал Бхакти Раса Патигам
Одиннадцать стихов нектарной преданности Мастана Свами из Десура
Хотя Мастан никогда ничего не писал о своих переживаниях в присутствии Бхагавана, его знакомый, Самбандан, все же записал несколько его высказываний на духовные темы. После смерти Мастана они были сложены в поэму из одиннадцати стихов. Мысли, выраженные в этой поэме, а ее также язык, указывают на то, что Самбандан был учеником Мастана. Из этих стихов становится ясно, что Самбандан считал его просветленным человеком, имеющим полное право давать духовные наставления.
Мастан вначале побуждал Самбандана, который, по-видимому, жил где-то в районе Десура, сочинить несколько стихов, воспевающих величие Бхагавана. Мастан знал, что Самбандан может сочинять хорошие стихи на тамильском языке и попросил его применить этот талант на практике. Впоследствии Самбандан исписал целую записную книжку – там было около 200 стихов, превозносящих Бхагавана. Эта рукопись попала в Раманашрам. Муруганар, которому показали эти стихи, внес в них много поправок и улучшений. Внутри этой записной книжки был маленький листок, на котором были напечатаны одиннадцать стихов Самбандана, воспевающих Бхагавана и Мастана, а также краткие наставления, которые они давали. Похоже, эти одиннадцать стихов были сочинены и опубликованы по случаю годовщины смерти Мастана. Записная книжка и напечатанная поэма находились среди коллекции бумаг Муруганара, переданной затем Садху Ому в 1970 г. вскоре после смерти Муруганара.
Слово, появляющееся вначале каждого из первых десяти стихов, которое я перевел как "освобожденный", имеет несколько других значений, таких как "солнце", "свет" и "сознание".
1 Мастан, освобожденный, сияющий в Десуре! Божественный! Святой, почитаемый Брахмой, рожденным из лотоса, и другими дэвами, среди которых находится Индра! По своей милости ты сказал мне, грешнику, петь на языке поэтов славу божественному Рамане – Гуру, прославленному Богу, сияющему у Аруначалы, где цветут леса.
2 Мастан, освобожденный, сияющий в Десуре, где многочисленны водоемы с благоухающими лотосами! Светоносный! Вы сказали мне: "Этот огромный мир – картина, написанная Брахмой, – есть не что иное, как "мы". Он не отделен от нас. Если ты отбросишь название и форму, иллюзия исчезнет". [Даже не пытаясь осознать это], я впустую потратил много времени.
3 Мастан, освобожденный, сияющий в Десуре! Освобожденный, навеки отрекшийся от мира, прославляемый дэвами, в числе которых Брахма; [Мастан], говоривший лишь о величии Раманы – несравненного Бога, в изобилии даровавшего свою милость подобно бескрайнему прохладному океану! Вы сказали: "Уничтожь невежество. Если ты будешь удерживать ум внутри, это само по себе будет безупречной сварупой". Так вы разрушили ваше собственное невежество и пришли в деревню Матам.
4 Мастан, освобожденный, сияющий в прекрасном Десуре, окруженном медоносными рощами! Праведный Гуру, давший мне наставление: "Пребывай в блаженстве в источнике, из которого возникает мир". Драгоценный камень, обретший милость Садгуру Раманы, прославляемого благородными! Вы отреклись от этой мирской жизни, подобной извергнутой пище, и обрели жизнь в истинной джняне.
5 Мастан, освобожденный, сияющий в прекрасном Десуре, вы – моя родная мать! [Вы сказали мне: ] "Это тело из плоти когда-нибудь перестанет существовать. Зная это, всегда пребывай в своем Сердце. Даже если небо обрушится тебе на голову, даже если меч вонзится тебе прямо в грудь, не отступай от своего истинного состояния". Хотя мой слух воспринял это мудрое наставление, я не следую ему на практике.
6 Мастан, освобожденный, прославляемый в прекрасном Десуре, окруженном чистыми озерами! Благой и чистый, отвергнувший мирское, никогда не знавший женщины – вы навсегда остались подобным ребенку, вы бродили повсюду, как призрак. Выказывавший огромную милость к тем преданным, которые припадали к вашим стопам! Светильник, возжигающий светлый ум Акхиландаммы, чьи плечи подобны стеблям бамбука!
7 Мастан, освобожденный, живущий в Десуре, окруженном величественными стенами, над которыми парят облака! Вы сказали мне: "Где бы ты ни был физически, всегда пребывай в своей Самости". Гуру, владеющий богатством милости, погладивший меня своей рукой, изливший милость подобно дождевой туче! Я не воспринял милость, не отдал жизнь служению вам. Что же мне делать теперь?
8 Мастан, освобожденный, живущий в Десуре, где по рекам проплывают лебеди с красными лапками! Океан саччидананды, без препятствий осознавший истину и ставший этой реальностью!
Вы сказали: "Если вишая-васаны будут уничтожены, ум также будет уничтожен, и тогда воссияет ни с чем не сравнимая реальность, природа которой – покой. Эта реальность не отделима от тебя".
9 Мастан, освобожденный, сияющий в Десуре, где так много водных источников! Непорочный, идущий путем отречения от всего мирского, не забывая лотосных стоп джняни Раманы, дающий учение, пребывая в истине, выраженной в упанишадах: "Знание сознания – вот истинное знание; все знание не-Самости – это знание, порожденное иллюзией". Когда же утихнет мой беспокойный ум?
10 Мастан, освобожденный, сияющий в Десуре, где так много медоносных рощ! Достигший совершенства в мауне и показавший на практике преданность, не забывая благоухающих лотосных стоп несравненного высшего Гуру Раманы Махарши, превозносимого всем миром, сказавшего: "Не позволяй ни единой мысли возникать в мауне".
11 Хвала пурне! Хвала джняна-Гуру! Хвала свету, сияющему в нашем сознании и открывающему нам сердце Вед! Господь, разорви эти путы сансары, приносящие несчастье. Прими эти жалкие слова преданного-невольника, адресованные твоим божественным стопам.