- Полицейские считают, что Дэвид… был в связи с Грейс Коваттой. У них есть показания свидетелей, а также запись одной из городских камер, на которой видно, что они вместе в его машине и… - Он осекается.
- И? - гневно требую я.
Грейс сидела с Дэвидом в его машине?
Комната перед глазами плывет. Что все это значит? Бога ради, что все это значит?!
- Почему ты раньше молчал? - шепотом спрашиваю я и тут же кричу в голос: - И что с того, что Грейс была в его машине? Я сама не раз подвозила ее. Это не значит, что я на нее напала.
- Поэтому я и говорю о шаткости улик. Остальные не лучше. Не волнуйся. Если полиция не найдет других, более веских доказательств, обвинение против Дэвида отправится в мусорную корзину.
- Это все, что тебе известно?
- Да, это все.
Марри подкидывает Флору, притворяясь, будто сейчас ее уронит. Дочь восторженно визжит.
- Джулия, обвинение серьезно, и последствия тоже будут серьезными. Ты даже не представляешь, что можешь услышать.
Он прав, хотя мне не хочется этого признавать. Меня засосало в воронку времени: я все еще сижу в доме Дэвида и жду, когда он вернется, чтобы мы продолжили с того места, где остановились. Вот бы перемотать пленку до того момента, как прибыли Эд с помощниками.
- Надо убраться, - медленно говорю я, словно в этом решение всех проблем.
- Убраться? Ты о чем? - Марри не смотрит на меня. Они с Флорой носятся вокруг стола, она убегает, а он ловит.
Хватит! - показываю я, и дочь надувается. - Я разговариваю с папой.
Нет! - машет руками Флора.
Я угрожающе свожу брови, посылая дочери предупреждение.
- На кухне у Дэвида осталась грязная посуда. Сколько уже дней прошло. Надо сходить туда, убраться.
Почему-то мне невыносима мысль о грязных тарелках, что плесневеют в доме Дэвида. Не хочу, чтобы он вернулся в дом, где царит кавардак, и понял, что никому нет до него дела.
- Джулия, ты сошла с ума. О чем ты думаешь? Какая посуда? Возможно, полиция присматривает за домом. Но если и не так, ты что, собираешься взломать дверь?
- Нет, балбес. - Я беру со стула свою сумку. - Я собираюсь открыть ее вот этими ключами.
В следующее мгновение Марри вырывает у меня ключи и выскакивает во двор.
Марри
Времени прошло немало, а здесь все еще пахнет уютом и вкусной едой. Может, у меня слишком буйное воображение, но я улавливаю в затхлом воздухе аромат розмарина, жареного мяса и… сдерживаемого желания. На столе бокалы с остатками вина. Очень кстати.
Занавески задернуты, на улице совсем темно, но я не собираюсь включать свет. Пускать в ход фонарик и то рискованно. Если меня поймают, то снимут с дела Карлайла. Как снять адвоката с дерева? Перерезать веревку. Я мельком думаю о Шейле, вот уж она обрадовалась бы, узнай, что я незаконно проник в дом клиента.
Мне нужно знать, что скрывает доктор Добряк. Одно дело - вытащить его из тюрьмы. Сохраню работу и докажу Джулии, что я не безнадежен. Но это вовсе не будет означать, что он невиновен. Нужно быть готовым к худшему. Я не хочу, чтобы этот тип вертелся рядом с моей женой и детьми. Все-таки странно, что у дома не выставили охрану. Должно быть, люди Эда все здесь уже осмотрели, а тратиться и выставлять пост у дома, расположенного на отшибе, полиция не сочла нужным. Ну что ж, мне это только на руку.
Начать я решил с главного. Со спальни. Хочу знать, как далеко они зашли.
Поднимаюсь на второй этаж и толкаю первую попавшуюся дверь у лестницы. Нет, не спальня. Похоже на гостиную - мебели мало, но в комнате уютно. Обернув руку салфеткой, открываю другую дверь. От вина слегка кружится голова, в крови бушует адреналин, будто я ожидаю увидеть на кровати Джулию и Дэвида. Темнота чернильная, с которой не справляется луч моего слабенького фонарика. Комната совсем маленькая и, судя по всему, используется как кабинет. Различаю стол антикварного вида, книжный шкаф, горы бумаг, папки. Лучом фонарика я методично выхватываю из темноты предмет за предметом. Стена над столом вся утыкана канцелярскими кнопками, кое-где ошметки пластилина.
- Фотографии? - бормочу себе под нос. Если так, то их наверняка забрала полиция. Или все убрал сам Карлайл?
Стараясь ни к чему не прикасаться, читаю наклейки на папках. Банковские выписки, страховка, кредитные карты, ипотека… Обычная документация рачительного человека, привыкшего к порядку. Луч скользит по пыльному квадрату на поверхности стола, тут же валяются кабели. Я улыбаюсь. Полицейские забрали компьютер Карлайла.
Пытаюсь открыть шкаф, но он заперт. Быстро шарю фонариком по сторонам. Где могут быть ключи? На полу мелькнуло что-то белое. Направляю туда луч света: из-под шкафа выглядывает уголок бумаги.
Навалившись плечом на шкаф, наклоняюсь и достаю находку. Хватаю пальцами, оставляя на бумаге свои отпечатки, неважно, все равно ведь заберу с собой. Это фотография, в уголках - аккуратные дырочки. Одна из тех, что висели над столом? Переворачиваю фото, направляю на него свет. Джулия стоит рядом с машиной - моей старой машиной, - собираясь открыть багажник. Ее взгляд обращен куда-то вдаль, ветер треплет волосы.
- Я помню, - не веря своим глазам, шепчу я. Сердце чуть не выпрыгивает из груди.
Мы тогда поехали на пикник, но из-за плохой погоды пришлось вернуться. Алексу было лет семь-восемь. А вот и мой сын на заднем плане. В руках красная машинка. Я быстро подсчитываю: этому снимку по меньшей мере четыре года. Откуда он у Дэвида Карлайла?
Внезапно снизу доносятся голоса, и я тотчас забываю про снимок. Сую его в карман, подхожу к окну и чуть отодвигаю штору. Черт!
На обочине припаркована полицейская машина. С первого этажа тянет карри и чесноком, и я понимаю, что караул по-тихому улизнул за едой. Повезло, что они не видели, как я пробрался в дом.
- Хэллит ничего не узнает, - говорит молодой голос под аккомпанемент шуршащей бумаги. - Не понимаю, какой смысл торчать здесь всю ночь? Все равно ничего не произойдет.
- Ты прав, черт побери. Дом у черта на рогах. Я вот сомневаюсь, что этот малый, хозяин, который здесь живет, легко находил дорогу.
- Может, потому здесь и поселился. Никто не увидит, как развлекается с малолетками. Я бы ему яйца отрезал.
Они замолкают, потом смеются. Треск и шипение - наверное, вскрывали банку с газировкой.
- Я случайно подслушал, что шеф сказал. Он уверен, что виноват этот козел. Ты только не болтай, но Хэллит не зря беспокоится. Он боится, что доказательств не хватает. А я считаю, они правильно его сцапали. А если бы он еще на кого-нибудь напал? А если бы следующей стала моя Салли?
- Угу, - соглашается второй. - Или моя сестра.
Дальше слушать я не стал. Скоро кому-нибудь из них приспичит в сортир. Спуститься по скрипучей лестнице я не рискую, а потому решаю пробраться в третью комнату на этаже, молясь о том, чтобы она выходила во двор. Я помню, что видел там навес, нечто вроде оранжереи. Если так, то у меня есть шанс. Выберусь на крышу и сползу по водосточной трубе. А затем со сломанной ногой поковыляю через поле, за которым оставил машину.
Я очень медленно, осторожно открываю дверь в конце коридора и, плотно закрыв ее, включаю фонарик. И тут же понимаю, что нахожусь в спальне Карлайла. Смотрю на кровать, - ведь именно из-за нее я сюда пришел. Она огромная. И аккуратно застеленная, на покрывале ни единой складки. Вдоволь наглядевшись, подхожу к окну и, затаив дыхание, открываю створку.
Джулия
- Ну и что с того, что у Дэвида есть моя фотография? Это не запрещено.
- Она сделана четыре года назад, когда мы ездили на пикник. Помнишь тот день? - Марри торжествующе помахивает перед моим лицом фотографией.
- По-моему, да. - Я беру фотографию и внимательно разглядываю. Тогда я была розовощекая, пухленькая. - Алекс сломал машинку и всю дорогу домой ревел. - Я улыбаюсь воспоминанию. Мне приятно, что Дэвид хранил мою фото. Держал у себя в кабинете.
- А каким образом, по-твоему, этот снимок оказался у Дэвида Карлайла? И что могло висеть на стене над его столом? Она вся в дырках от кнопок, в остатках пластилина и обрывках скотча. Улика на улике! - Марри задыхается, словно ребенок, который разворачивает подарки на Рождество.
- Что могло висеть на стене? И тебя волнует только это, Марри? Что там могло висеть, черт побери?!
Яростью пытаюсь замаскировать панику, нарастающую внутри.
- Джулия, ну подумай. Зачем Дэвиду понадобилось это? - Он тычет в фотографию пальцем. - Поляроидный снимок. Мгновенный.
- И что? - У меня кружится голова. - Наверное, нашел его где-то. - На мгновение я верю, что так оно и было. - Увидел на комоде, где лежат мамины безделушки, и прихватил на память.
Ну да, Дэвиду хотелось завладеть кусочком моей жизни.
- Джулия, сосредоточься. У нас никогда не было "поляроида". Я не делал этот снимок. Твоей матери не было на пикнике. Никто из нас ничего не фотографировал в тот день.
- Ну, тогда не знаю… - Голос у меня садится. - А это правда я? - Всматриваюсь в фотографию, отчаянно надеясь обнаружить, что на снимке другая женщина.
- Ты, - тоже шепчет Марри. - И мне интересно, что за фотографии висели на стене в его кабинете. На них тоже была ты? И дети? - Он делает паузу, резко втягивает воздух. - Или Грейс?
- Марри! Ты всерьез думаешь, будто у Дэвида был список жертв и я одна из них? - Я судорожно цепляюсь за остатки надежды и весело смеюсь. - Если Дэвид и составлял какие-то списки, то лишь списки пациентов. А ты сошел с ума, Марри. Ты спятил от ревности! - Я уже кричу. - Ты псих, Марри!
Почему все вокруг вертится? Это что, я кручусь на месте? Лицо Марри мелькает со всех сторон, увлекая в водоворот.
- Эд обязательно сказал бы о том, что стены в доме Дэвида были утыканы моими фотографиями. Уж такое бы он не упустил! - Головокружение прекращается, и я нахожу в себе силы, чтобы попросить Марри уйти. - Тебе пора. Пожалуйста, уходи. Ты сможешь сделать что-нибудь, чтобы вытащить Дэвида из тюрьмы еще сегодня?
- Уже поздно, Джулия. Я займусь бумагами, но сегодня уже ничего не удастся.
Марри исчезает - растворяется призраком, только что был, и вот его уже нет. Лишь в воздухе повисает шепоток подозрения.
===.
Еще не очень поздно, но я заснула. Разбудил меня телефон. Шея затекла, я сонно оглядываюсь и понимаю, что заснула в кресле у камина.
На экране мобильника номер Надин.
- Алло? - Какую-то долю секунды я думаю, что Надин сидит с детьми, но потом вспоминаю, что сама уложила их в постель.
- Привет, - говорит она. - Как ты?
У меня нет сил ответить. Распрямляюсь, ерошу волосы.
- Я поговорила с Крисси, психологом. - Молчание. Я гляжу на экран телефона, но уровень сигнала отличный. Наконец Надин снова подает голос: - Джулс, нам нужно поговорить. Вместе с Марри. Мы можем встретиться утром?
- У меня уроки, - тихо отвечаю я. Может, это сон? Марри разжег во мне костерок сомнения, и теперь мне кажется, что вся моя жизнь - притворство. - Конечно, - тороплюсь согласиться я, ведь Надин просто так не стала бы предлагать встречаться. - Ты сможешь приехать в Или в утреннюю перемену? Выпьем кофе.
- Нет, Джулия. - Мое имя падает увесистым камнем. - Лучше встретимся в полиции.
===.
Я знала, что мама никогда мне не лгала. Правда была для нее идолом, основой ее жизни. Тягу к правде она упорно прививала и мне, и всем своим воспитанникам. И как правило, добивалась успеха. Именно поэтому служба опеки направляла к ней самых трудных детей. Неудивительно, что следующим утром в Нортмире объявился инспектор - в ответ на мое сообщение, о котором я намертво забыла.
- Здравствуйте, я Ларри Крест из отдела защиты приемных детей. Приступил к службе совсем недавно и вот объезжаю наших подопечных и их опекунов, знакомлюсь. Полагаю, вы Мэри Маршалл?
Он достает из кармана самые крошечные очки в мире и надевает на столь же миниатюрный носик.
- Да, - вру я, не успев даже вздохнуть, улыбаюсь и протягиваю руку. - Я как раз собиралась уходить по делам.
- О, простите. - Он чуть ли не кланяется, такова мамина репутация в службе опеки. - Я не отниму много времени.
- Ничего не получится, - сухо отвечаю я и смотрю на часы. С его взглядом стараюсь не встречаться. Очевидно, он не в курсе, сколько маме лет. - Бренна и Грэдин уже уехали в школу.
Решительно направляюсь к машине. Перед глазами мелькает образ: Грэдин цепляется за сестру у ворот - сначала любовно, потом злобно. И тут вспоминаю Грейс - обнаженное, изломанное тело.
- На самом деле я пришел не к ним. На нашем автоответчике оставлено ваше телефонное сообщение. Вы сказали, что это важно. Думаю, нам стоит поговорить.
Из дома вылетают Флора и Алекс и несутся к машине, сражаясь за право первым залезть внутрь. Черт. Чиновник смотрит на них, недоуменно хмурится, но ничего не говорит. Я тоже смотрю на своих детей и пытаюсь представить на их месте несчастных Бренну и Грэдина. Нет, невозможно. У приемышей нет никакого шанса, что их жизнь будет столь же стабильна, как жизнь Алекса и Флоры.
- Никакого, - тихо говорю я.
Заблудившиеся дети. И без меня они окончательно пропадут. Бренне нужна женщина, которая заменит ей мать, а Грэдин, несмотря на свою брутальную внешность, еще совсем ребенок.
- Что, простите?
- Я говорю, не было никакой необходимости приезжать. У нас все в порядке. (Во взгляде Ларри недоверие.) Просто дети поссорились. Ну, такое случается между братьями и сестрами. Я просто хотела поподробнее расспросить о них, но теперь все разрешилось. Стало даже лучше, чем раньше.
Судя по облегчению на лице Ларри и широкой улыбке, он сейчас сядет в машину и вычеркнет меня из списка своих проблем.
Что я творю?! Зачем я притворяюсь мамой? Что сказала бы она обо всем этом, если бы могла? И Грэдин с его приступами ярости. Да, он мало чем отличается от ребенка, но при этом опасен.
- Мама, поехали! - кричит из машины Алекс. Он ненавидит опаздывать в школу.
- Что ж, мне пора. Но знаете, Ларри, - я трогаю его руку и тепло улыбаюсь, - я очень благодарна за ваше внимание. Если возникнут какие-либо проблемы, я сразу обращусь к вам. Поверьте, у Бренны и Грэдина все прекрасно.
- Вот и славно. До свидания, миссис Маршалл.
Ларри забирается в машину. Я жду, пока он скроется из виду, а затем сажусь в свою.
- О господи, - шепчу я. Мысли плавятся в голове. - Что я наделала?
- Что ты наделала, мама?
Я оборачиваюсь, беру Алекса за руку. Он уже не маленький и все понимает.
- Иногда взрослым приходится лгать. Это называется ложь во спасение. Я не хотела обманывать того человека, но так получилось. - Я морщусь, понимая, что слова звучат по-детски.
- Мама, ты все правильно сделала. Ты спасла Бренну и Грэдина, а то бы он их забрал. - Алекс сжимает мою руку, стараясь быть смелым, но я понимаю, что больше всего на свете ему хочется вернуться домой. И все же мы останемся в Нортмире, пока Бренна и Грэдин находятся под моим попечительством. - А доктору Карлайлу тоже придется лгать во спасение, чтобы его не посадили навсегда в тюрьму?
С нежностью смотрю на сына, отпускаю его руку и завожу мотор. Хотела бы я знать, что видит этот одиннадцатилетний мальчик и чего не вижу я.
Мэри
Я собираюсь все рассказать Джулии. Все.
Пытаюсь произнести что-нибудь. Напрягаю челюсть и прикусываю язык - возможно, это знак, что пока мне лучше помалкивать.
Мне требуется практика. Рядом проходит медсестра. Взмахиваю рукой, словно ловлю такси. Она, нетерпеливо вздохнув, останавливается и хмурится.
- Да, Мэри? - Все они знают мое имя и повторяют его тысячу раз на день.
Глаза ее внезапно широко распахиваются, она с недоверием смотрит на меня.
- Да, Мэри?
"Поразительно, - наверное, думает она, - до сих пор не произнесла ни словечка, а тут, гляньте-ка, желает пообщаться". Сестра садится рядом, заглядывает в глаза воодушевленная, что, возможно, именно ей удастся заставить меня заговорить.
В общем, так, сестра, - начинаю я. - Если у вас найдется минутка, я бы хотела рассказать вам историю.
Жду реакции, но она лишь недоуменно хмурится. Похоже, она меня не слышит.
Пожалуйста, вы попробуете мне помочь? Вы поможете рассказать все дочери?
Я не привыкла упрашивать.
Медсестра лишь моргает да таращится на меня. И слова, какие я хотела сказать Джулии, правда, в которой хочу признаться, раздирают мой мозг, готовые вот-вот слезами просочиться наружу.
- Ничего страшного, милая, - говорит она и, прежде чем уйти, сует мне салфетку.
===.
Помнится, Дэвид появился в кафе уже на следующий день, пригнала его туда гордость. Я не ждала его раньше чем через несколько недель. Но он пришел утром, веселый и беззаботный, сознающий, что больше всего на свете я хочу сохранить нашу дружбу. Да и вообще, это он на меня напал, а не наоборот.
- Привет, Мэри.
И на глазах у Эйба поцеловал меня. Этак уважительно. Я коснулась места, на котором он оставил знак своего почтения.
- Кофе и яйца-пашот, пожалуйста. И два тоста.
Он весело болтал о том о сем, но ни словом не обмолвился о нашем недавнем жарком общении.
Я медлила, не двигаясь с места. Эйб из-за стойки наблюдал за нами. В горле застрял ком, не давая дышать. И тут же нахлынуло облегчение. Я все еще нравлюсь Дэвиду. Он по-прежнему мой друг. И вчерашнее происшествие в мгновение ока затерялось в прошлом. Дэвид направился к своему излюбленному столику, я смотрела на него и буквально видела, как туман, разделивший нас, исчезает. Дэвид вывалил на стол из сумки книги. Даже себе я не призналась бы, что немного боялась его.
- Хорошо, - сказала я, но он меня уже не слышал, погрузившись в чтение.
А чуть позже я испытала новое потрясение. Дэвид пригласил меня пойти с ним на свадьбу. Удивление мешалось во мне со страхом, чувством вины и радостным волнением. Я не знала, что и думать.
- Великое событие. - В голосе его я услышала иронию. - Сливки общества. - Дэвид так и не поднял взгляда от книги, но кого он хотел обмануть. Даже не перевернул страницу, пока я торчала у столика, лихорадочно соображая, почему он пригласил с собой обычную официантку.
Это друзья его семьи, пояснил Дэвид. Дочь известного врача с Хэрли-стрит и сын землевладельца, загородный дом, аристократичная публика, журналисты…
Все смешалось у меня в голове, я представляла, как выйду в свет вместе с Дэвидом, как буду стоять рядом с ним, не таясь, держать за руку. Но что потом? Какие последствия могут меня ждать? Никаких, если выбрать правильную тактику, если следить за каждым своим шагом, не переступать черту, если нас с Дэвидом будет разделять невидимая стена. Мы друзья. Добрые приятели. Я официантка в кафе. Там и познакомились, а потом подружились. Ведь именно так все и обстоит, правда? Но если я ошибаюсь в нем, в его намерениях, то вряд ли мы сможем безболезненно пережить еще одну стычку.
- Буду ждать с нетерпением, - сказала я и тут же пожалела об этом.
- Я бы хотел познакомить тебя кое с какими людьми. Они нам обрадуются, вот увидишь.