- Ты собираешься рассказать Эду? - Несмотря на солнце, довольно морозно. Ежусь и застегиваю пальто.
Есть кое-что такое, чего я не могу рассказать сестре. Я должен выиграть это дело - ради Джулии. Ради нас.
- Конечно. С чего бы мне желать, чтобы Карлайла освободили?
- А мне с чего? Ох, куда ни кинь, всюду клин. Если Карлайла выпустят, он умыкнет Джулию и покатят они себе навстречу закату. А если засадят, то мне опять же крышка: она убедится, что я конченый неудачник.
Надин мрачнеет.
- Не смей так говорить, Марри! Никакой ты не неудачник. Лучше скажи, что подсказывает тебе интуиция? Виновен Карлайл или нет? Если нет и его выпустят, что ждет твою жену и детей?
- Господи, Надин. Я люблю ее. И хочу, чтобы она ко мне вернулась. Я так сильно ее люблю, что защищаю ее маньяка-любовника.
Сестры не должны видеть, как плачут их старшие братья, и я отворачиваюсь и быстро прохожусь по лицу ладонями в перчатках.
- Так иди к ней, - приказывает Надин.
Видно, до чего ей тошно смотреть на мои страдания. Она садится в машину и уезжает. Никогда в жизни не чувствовал я себя более одиноким и покинутым.
===.
Новость о том, что служба уголовного надзора распорядилась отпустить Карлайла, настигает меня в тот самый миг, когда пробка с хлопком вылетает из бутылки шампанского. Это Дик Порше празднует очередное повышение. В холл стекается офисный народ.
- Спасибо, что позвонили.
Я вешаю трубку, ошарашенный быстротой, с какой все произошло. Выхожу из своей конуры и вливаюсь в веселую толпу.
- Позволь-ка! - говорю я Дику, который разносит бокалы с шампанским. - Нет ничего плохого в том, чтобы выпить шампанского, особенно если есть хороший повод.
Шейла подплывает ко мне, прежде чем Дик успевает ответить.
- Есть новости о злобном докторе? - осведомляется она. - Мы можем подключить прессу, Марри. Не тушуйся.
- Я добился освобождения под залог, - с фальшивым американским акцентом рапортую я. Заслуги моей, конечно же, в том нет. Но зачем Шейле об этом знать? Одним махом осушаю бокал с шампанским. То, что надо. Впервые в жизни я чувствую благодарность к Дику.
- Вот умница! - хвалит Шейла и игриво почесывает у меня под подбородком. - А на каких условиях?
- Как обычно, - отвечаю я. - Ему нельзя покидать Кембриджшир, и каждые три дня он должен отмечаться в полиции. - О третьем условии я умалчиваю.
Довольная Шейла отправляется чесать языком с Джерри. Парочка поглядывает на меня, явно обсуждая мое будущее.
- Мы только что обручились, - сообщает Дик.
С идиотской улыбкой он прижимается к Оливии, нашей секретарше на телефоне. Я оставляю попытки прочесть по губам Шейлы, что она там говорит, и подваливаю к счастливой паре.
- Так вот почему мы распиваем шампань?
Я нависаю над ними, чувствуя себя невероятно могущественным, - а все потому, что Карлайла выпустили под залог. А если я добьюсь его оправдания, весь мир ляжет к моим ногам. Я сохраню работу, а то и Джулию.
- Поздравляю, Ди-ик. - Господи, ну и жуткий же у него галстук. - И тебя, Оливия.
Она ерзает на кожаном диване. У Дика выше зарплата, из окон его кабинета открывается вид на город, а машина больше похожа на пентхаус, чем на средство передвижения. А теперь еще к нему льнет эта хорошенькая юная девчушка с фальшивым загаром, выпрямленными волосами и самыми ухоженными ноготками на свете. Ну и плевать. Мои дела идут в гору.
- Уверен, у тебя и член больше моего, правда… - Выразительная пауза. - Ди-ик?
В комнате становится тихо. Старшие партнеры прожигают меня негодующими взглядами. Да, зря я это сказал.
Пожав плечами, выливаю в себя еще один бокал. Интересно, от чего кружится голова - от пузырьков шампанского или от идиотской ситуации, в которую я себя загнал? Я выхожу из здания. Нельзя сказать, что от мысли о скором освобождении Карлайла у меня улучшается настроение.
===.
Прежде чем вернуться на мое идущее ко дну судно, заворачиваю в тюрьму "Уайтгейт". Дома я дам волю чувствам, но работа прежде всего. Как адвокат Карлайла я должен известить его о новых обстоятельствах.
- Похоже, вас выпускают, - спокойно говорю я, когда мы остаемся одни в комнате для допросов.
У Карлайла разглаживается лицо.
- Хорошо.
И никаких благодарностей, никаких похлопываний по спине. А ведь он не знает, что на самом деле я тут ни при чем.
- Служба уголовного надзора сочла улики недостаточными.
Так и вижу, как Эд, багровый от ярости, впечатывает кулак в стену и орет на подчиненных.
- Конечно, расследование на этом не прекратится и обвинения против вас могут быть в любой момент выдвинуты повторно, если появятся более убедительные свидетельства. Поэтому планировать отпуск не советую.
- Я полностью доверяю судебной системе, - бесстрастно говорит Карлайл. Словно знает что-то такое, чего не знаю я.
- Безусловно, я тоже, - подхватываю я, имея в виду противоположное. - Но сейчас мы должны опираться на известные факты. Будьте готовы к худшему.
И только уже на улице осознаю, что вел себя как записной адвокат.
===.
Вода на "Алькатрасе" поднялась на несколько дюймов. Ведро у меня имеется, но с таким же успехом можно вычерпывать воду скорлупкой от яйца. И все же я приступаю к трудам: в одной руке - фляжка, в другой - ведро. И вскоре Карлайл, его связь с Грейс, мои чувства к Джулии, болезнь Мэри, находки Крисси - все кажется таким далеким. А уж то, что мой дом вот-вот погрузится на дно реки, и вовсе меня не волнует.
Лодка вздрагивает. Кто-то запрыгнул на борт.
- Эй, кого черти несут?
Лодка покачивается, и мини-волны колотятся о ее артрозный корпус. Я высовываю голову из люка.
- Джулия! - И похоже, плакала недавно. - А где дети?
Она машет в сторону тропинки. Моя малышня веселится: размахивают ветками, изображая, будто дерутся на мечах. Вылезаю из лодки и приглашаю их зайти внутрь.
- Правда, у меня нет горячего шоколада, - улыбаюсь я Джулии, старательно притворяясь, будто не замечаю ее расстроенного вида.
Алекс прыгает на борт, и Джулия ахает, испугавшись, что он свалится с другой стороны палубы. Флора смотрит на меня и улыбается, когда я показываю, что для нее найдется угощение.
- Алекс, отведи, пожалуйста, Флору в каюту и поищи печенье. (Они ныряют в люк.) Джулия, что случилось?
- Ничего, - чересчур поспешно говорит она. - Просто моя жизнь летит в тартарары.
- Забавно, - отвечаю я. - У меня в последнее время та же беда.
Мы смеемся, но недолго - ровно столько, чтобы успеть вспомнить одну миллионную из того хорошего, что у нас было. О скором освобождении Карлайла я помалкиваю. А вдруг Джулия пришла, чтобы сказать, что возвращается ко мне?
Она вздыхает.
- Дети по тебе соскучились, и я пообещала, что мы заглянем на лодку перед ужином. Бренна и Грэдин скоро придут из школы. Я не хочу оставлять их одних. - Она отважно улыбается.
- Что с ними происходит? Ты звонила в службу опеки? - Пусть Джулия знает, что я беспокоюсь за нее. - А когда ты вернешься к себе домой? И как работа? Что там с Мэри?
Джулия жестом заставляет меня умолкнуть. Улыбка ее полна очарования, и плевать на размазавшуюся тушь. Пока она отвечает на вопросы, я неприкрыто любуюсь ею. Господи, какая она милая - нежные щеки, шелковые волосы, отличная фигурка, чудесный голос. Такая милая… и беспомощная.
- Пошли внутрь, - предлагаю я, - замерзнешь.
Мы ныряем в люк - сначала Джулия, потом я. Мои руки почти касаются ее спины.
Я набираю в чайник воду и передаю Алексу стопку карт:
- Можешь раскинуть пасьянс, приятель.
Флора увлеченно рисует. Вывалила на стол цветные ручки и разжилась блокнотом из моего портфеля.
- Так что все же случилось?
- Я вышла сегодня на работу. Встретилась с Надин.
Джулия падает на кушетку и скидывает туфли. Притворяюсь, будто впервые слышу о ее встрече с Надин.
- Вот как?
- И мы чуть не поссорились. Все началось с того, что Надин заявила, будто в маминой карте нет результатов МРТ. - Джулия делает паузу, чтобы я осмыслил это сообщение. - Она намекала, что это не просто ошибка, что Дэвид упрятал маму в клинику против ее воли или… я не знаю.
Протягиваю Джулии кружку с чаем. Она благодарно улыбается и продолжает:
- А потом Надин заявила, что по счетам платит вовсе не Дэвид. А кто, спрашивается? Она специально меня расстроила, надеялась, что я буду плохо думать о Дэвиде. - Джулия внимательно следит за моей реакцией. - Надин собиралась мне еще что-то рассказать, но я просто не стала ее слушать. Сказала, что раз делом этим занимается Эд, нам нельзя видеться, пока Дэвида не освободят и мы не вернемся к нормальной жизни.
Мы оба ежимся от двух последних слов.
- Надин и вправду лишь хотела помочь.
- Это ты ее подговорил?
- Нет!
- Точно?
- Господи, Джулия, я же адвокат Дэвида. В моих интересах, чтобы он быстрее выбрался оттуда.
Я представляю, как Шейла меня увольняет. Алые губы шевелятся, приказывая собирать вещи, и моя карьера рассыпается в прах.
- Все ведь не так просто, да, Марри? - Ее голос кружит, словно хвост выпущенного на волю воздушного змея. - И на самом деле ты вовсе не заинтересован, чтобы Дэвида отпустили на свободу, правильно? Я была уверена, что ты постараешься сплавить его кому-нибудь другому.
Я вздыхаю.
- Джулия, я хочу, чтобы ты была счастлива. Да, я не хотел заниматься делом Карлайла, но… - Как сказать ей правду о том, что я не могу проиграть это дело, пока Шейла с меня не слезет?
- Нет, Марри. На Карлайла тебе плевать. Тебе нужна я.
Вместо ответа я снова вздыхаю, мы оба знаем, о чем я думаю.
- В любом случае, это не самые плохие новости, - продолжает Джулия. - Размолвка с Надин - ерунда по сравнению с тем, что я обнаружила. - Она утыкается в чашку. - В общем, я поговорила со школьной подругой Грейс. Ее зовут Эми.
Она что, собирается расплакаться? Нет, лучше не лезть с утешениями, это не поможет. Только обвинит меня в том, что я пытаюсь воспользоваться моментом.
- Похоже, Грейс Коватта влюбилась в Дэвида. Она его буквально преследовала. И кажется, она не единственная, кто испытывал подобные чувства. В классе все девчонки были без ума от нового доктора.
А вот это уже что-то новенькое, хотя и полностью соответствует рассказу Дэвида о его отношениях с девушкой. Но почему Джулия все перевернула с ног на голову? Почему она винит Грейс, когда злодей - Дэвид?
Хорошо бы глотнуть виски, но как это сделать, чтобы Джулия не заметила?
- Продолжай.
Вспоминаю, что в шкафу стоит бутылка. Можно притвориться, будто что-то ищу, например печенье для детей. Отступаю к шкафу, открываю дверцу.
- Нет, представляешь? А бедный Дэвид расплачивается за их выходки. Полиция решила, что он приставал к Грейс, хотя на самом деле все было наоборот…
Ох, Джулия. Щедро наливаю виски в чай.
- Вот полиция и подумала, будто Дэвид охотится за молоденькими девушками. Но разве он виноват, что Грейс в него влюбилась?
- Если только он… - Я распрямляюсь, стукаюсь головой о притолоку и роняю бутылку, которая приземляется мне точно на ногу. - Ай!
- Господи, Марри! Я с тобой серьезно разговариваю, а ты украдкой напиваешься. - Джулия бьет кулаком по кушетке, наверное, представляя, что это я. Раньше она бы нежно забрала у меня бутылку и вылила содержимое в раковину.
- Значит, Дэвиду нравятся юные девочки. Еще одна причина, черт побери, по которой тебе не следует иметь с ним ничего общего.
Разболелась голова, но чай стал в тысячу раз вкуснее.
- Очевидно, у Грейс была связь с Дэвидом, и неважно, кто ее начал. - Как сказать ей о том, что Дэвид тайно встречался с девушкой, звонил ей? - Факты таковы: Дэвида арестовали и обвинили в нападении на Грейс. - Это все равно что прыгнуть со скалы. И я шагаю в пропасть. - Джулия, должен сказать… - Нет, не могу объявить ей, что Грейс беременна. Все равно не поверит, что отец ребенка - Дэвид, лишь окончательно уверится, что я сплю и вижу, как его потопить. - Ты прекрасно выглядишь, несмотря на все неприятности.
Джулия хмурится:
- Нет, Марри. Я тебя знаю. Что на самом деле ты собирался сказать?
Не вышло. Теперь не слезет с меня, пока не выяснит.
- Поужинаешь как-нибудь со мной?
Джулия отворачивается, скрывая улыбку.
Я глупо ухмыляюсь.
- Дурак ты, Марри, - говорит она, совсем как в детстве. - Что за глупый вопрос? Нет. Конечно нет. Мы скоро разведемся.
- Ну пожалуйста!
- Ну… Только с детьми. Совместный ужин. На дне рождения Алекса.
Откуда-то изнутри поднимается жар, растекается по телу.
- Давай снова в той пиццерии, папа? - встревает Алекс.
Я встаю, чтобы посмотреть на рисунок Флоры, но дочь проворно прикрывает листок локтями.
Мне нельзя смотреть на твой рисунок?
Она качает головой, сдвигает брови.
Секрет, - показывает Флора.
Ясно. Не буду смотреть.
- Итак, - не отстает Джулия, - что ты хотел сказать?
- Только насчет ужина. Правда. - Буду стоять на своем. Выпиваю остатки виски, разбавленного чаем. - Хочешь еще? - показываю на пустую чашку.
- Нет, Марри. - Джулия встает. - Забавно, не правда ли?
- Что?
- Все думают, что Дэвид извращенец, просто потому, что в него влюбилась какая-то школьница.
- Джулия…
- А, ладно. Забудь, Марри. Ты такой же, как все.
Джулия показывает Флоре, что пора идти. Дочь даже не смотрит на нее. Она рисует.
Я вижу, что моя драгоценная Джулия собирается уходить, и мысленно рассказываю ей все, что знаю.
"Видишь ли, моя радость, Дэвид и Грейс тайно встречались. У них была любовная связь. Зрелые мужчины легко поддаются похоти, когда речь идет о молоденьких девушках. Грейс отправилась к Дэвиду, чтобы сказать, что она беременна. Свидетели видели, как они ссорились, спорили. Если бы кто-то узнал, что Дэвид спал со школьницей, пациенткой-подростком, его карьере пришел бы конец. Послушай меня, Джулия. У полиции есть жертва, улики, а главное - мотив. Я буду защищать его ради тебя, но я не сомневаюсь, что это Дэвид Карлайл напал на Грейс Коватту, чтобы она не болтала о ребенке".
Мысленно прижимаю ее к себе. Обнимаю крепко-крепко, до боли. Надо все же сообщить, что его отпустили под залог. Но я молчу.
- Мы тонем, - вместо этого говорю я.
- Но ты же меня спасешь, правда? - Джулия улыбается.
Ее улыбка - наш спасательный круг.
Мэри
Проигрывая в уме слова, заново переживая ту ночь, вслушиваясь в шепот, звучащий в голове, я понимаю, что идея принадлежала Дэвиду И не устаю удивляться: неужели он заранее все спланировал?
Мы решили, что это увлекательное приключение, и Джонатан не стал протестовать. Мы были пьяны и искали где бы спрятаться. С трудом удерживая бутылку и бокалы, позвякивавшие в дрожащих руках, я залезла в похожую на бочку лодку и села впереди.
- Эй, на корабле! - заревел Джонатан и прыгнул с мостков.
Лодка опасно накренилась. Он бросил веревку в нос лодки и вставил весла в уключины.
- Я буду грести, - твердо сказал Джонатан.
Дэвид сел рядом со мной и заглянул в глаза, от его взгляда мне сделалось жарко.
- Не замерзла?
- Нет, что ты. - Я буквально плавилась. Платье липло к телу. Вечер был влажным; в знойном воздухе чувствовалось приближение грозы. - Хорошо бы пошел дождь.
Ha дне лодки поблескивала вода, и я приподняла невесомый подол, чтобы не намок.
Если хлынет дождь, легкая ткань облепит тело, мы будем подставлять лица струям и хохотать. И словно в ответ на мои мысли, небо осветила вспышка. Близилась буря. Воздух был наэлектризован.
Джонатан изо всех сил работал веслами, и вскоре мы уже оказались на середине озера. В лодке нас было трое, но я чувствовала себя одинокой, затерявшейся среди черной воды. Джонатан бросил весла, и лодка тихо заскользила, слышался лишь легкий плеск ударяющихся о борт волн. Буря собиралась с силами.
- Там есть домик. Давайте туда. Можем там выпить, полюбоваться на грозу.
Лицо Джонатана белело в темноте. Я посмотрела, куда он показывает, и разглядела черный квадрат. Внезапно небо раскололось надвое и стало светло как днем. На берегу стояла небольшая хибара.
Дэвид кивнул в знак согласия. С тех пор как мы оттолкнулись от берега, он не сказал ни слова. Я коснулась его руки, давая знать, что помню о нем. И пусть он расстроен из-за матери, я по-прежнему его друг, истинный друг, которому можно доверять. Я сжала его пальцы, улыбнулась, положила голову ему на плечо. Мне следовало догадаться, что вовсе не дружбы он от меня ждал.
- Я волнуюсь за мать, - сказал Дэвид. - Она слишком много выпила.
- А ты сам? - рассмеялась я. - Расслабься, Дэвид. Лучше наслаждайся бурей.
По небу стремительно неслась угольно-черная загогулина. Я подняла руку, указывая на нее, и у меня вдруг возникло странное чувство, будто кончик моего пальца упирается в небеса, будто между мной и Богом установилась прямая электрическая связь.
Дэвид согласился, что небо необычное. Джонатан вновь взялся за весла. Шумно выдыхая и крякая, он с силой погружал их в воду.
- Вот! - Крупная капля шлепнулась на мое обнаженное плечо. Я ликовала. Настоящее приключение! - Дождь!
- Единственная капля, и та упала на тебя, Мэри Маршалл! - расхохотался Дэвид.
Он никогда не упускал случая дать понять, что я особенная. И в этот вечер я разрешила себе поверить ему.
Еще через минуту поверхность озера испещрили воронки от миниатюрных взрывов. И тут же дождь перешел в град.
- Боже! - вскрикнула я. - Джонатан, давай выбираться отсюда!
Ледяные бусины обстреливали кожу, лодку, наши головы и сердца. Совсем стемнело, и уже было невозможно сказать, где заканчивается вода и начинаются небеса. Мы хохотали как безумные, краем глаза я видела, как Дэвид пьет шампанское из бутылки.
Но вот лодка ткнулась в берег, мы выпрыгнули на сушу и кинулись под дерево. Молнии сверкали уже одна за другой, и электричество, разлитое в воздухе, казалось, искрами проносится по телу. Ничего подобного я в жизни не испытывала.
- Давайте в дом!
Не помню, кто это крикнул, но голос ниткой вплелся в дождевые струи.
Судя по всему, это был сарай садовника. Джонатан дернул дверь и состроил гримасу:
- Заперто.
Мы прижались к стене, пытаясь укрыться под пологой крышей. Холодные капли скатывались по спине, шее, рукам.
- Жалко. - Я заглянула в грязноватое окошко. - Там уютно. - Мне удалось различить какие-то контуры. Должно быть, там имелась какая-никакая мебель.
- Эй! - рявкнул над ухом Джонатан.
Я подпрыгнула:
- Господи, ты меня до смерти напугал!
Меня трясло от возбуждения. Дэвид молча вытащил из кармана нож. Складной нож с костяной рукояткой, возможно охотничий - чтобы освежевать кролика или утихомирить бьющуюся рыбину. Пару минут он ковырял замок, пока не заметил приставленный к стене деревянный молоток. Два удара - и дверь распахнулась.
- Только осторожнее, - предупредил он. - Здесь все прогнило.
- Ой, смотрите! - воскликнула я, задохнувшись от волнения. - Чувствую себя как в гостях у медведей из сказки.