- Она искала тебя, - шепчу я.
Еще одна унция вины - и Марри не выдержит.
- Возможно, это чужой след. Или ее посадили в машину. По тропинке прошло много людей, так что запутаться немудрено. - Эд очень напряжен. Пропала его любимица.
- Эд, какие шансы? Скажи честно. Ведь мы одна семья.
- Каждая минута на счету, милая. Но еще рано о чем-то говорить.
- Я думала, собаки-ищейки способны на чудеса. Что если дать им что-нибудь понюхать, пусть даже запах слабый, то они найдут человека и за сотню миль. Почему же они не напали на след Флоры?
- Собаки используются для разных целей. К утру привезут двух специально обученных ищеек, Джулия. - Он хмурится, а потом честно говорит: - Одна умеет искать трупы, а вторая спец по поискам в воде. Водолазы тоже скоро возьмутся за дело. Пора прочесать реку. - Тон у Эда почти извиняющийся, будто он в чем-то виноват. Будто он уже нашел безжизненное тело.
- Как же они будут искать в воде? - спрашивает Марри. Я и не заметила, что он держит меня за руку.
Эд закрывает глаза. Я вижу, что он не хочет отвечать.
- Собаку посадят на лодку. Она покажет хозяину, что учуяла запах, если под водой что-то есть, - быстро объясняет он.
- Да, но как? - спрашивает Марри.
Эд снова замолкает. Он думает, как об этом сказать.
- Тело разлагается. Запах поднимается вверх. Собака учует его и укажет точное место, чтобы водолазы могли его обыскать.
- Она не умерла, - шепчу я и смотрю на мать.
В голове стремительно прокручивается пленка. Началось все в Рождество и закончилось сегодня, кошмаром. Мама всегда знала, что делать, всегда решала проблемы, улаживала кризисы, залечивала раны. А теперь она балласт, помеха. Впервые в жизни я ее ненавижу. У нее во рту толкутся тысячи слов, и, возможно, одно из них стало бы спасением для Флоры.
Алекс втискивается между мной и отцом. Он бледный, измученный. Я целую его в голову и тут же с тоской думаю о поцелуе, предназначенном его сестре. У Эда звонит телефон. Кто-то видел маленькую девочку.
Мэри
Наверное, мне надо вернуться в больницу и позволить доброму доктору меня излечить. В конце концов, ведь он сотворил это со мной. Сначала забрал мою молодость, а потом разорвал швы времени, которые я накладывала тридцать лет. Наверняка ему хочется довести дело до конца.
В комнате отдыха лечебницы, между фрагментами мозаики-головоломки и пустыми кофейными чашками, лежала газета, и я знаю, что с Дэвида сняли обвинения. Он снова на свободе. Как и я. Выбралась из больницы. В той же газете сообщалось, что Грейс Коватта умерла. Там было маленькое фото: улыбающаяся жизнерадостная девочка. Когда-то я была похожа на нее - счастливая, полная надежд, влюбленная в Дэвида. Пострадавшая девочка проиграла битву с комой, - сообщал газетный заголовок. Врачи отключили систему жизнеобеспечения. И ничто не могло ее спасти, даже поцелуй Дэвида. Я думаю о себе. Еще одно сходство с Грейс: у меня тоже отключены разум, голос, душа - чтобы излечиться. Только я отключила их сама. И сомневаюсь, что прекрасный принц постучится в мои двери. В конце газетной статьи говорилось, что полиция больше не ищет насильника. Теперь они ищут убийцу.
===.
На второй день в суде выступали свидетели, присутствовавшие на свадьбе. Вежливые, воспитанные господа. В основном они говорили правду. Некоторые рисовали меня девушкой, у которой не было будущего и не было надежд, но которая всеми силами стремилась проникнуть в светское общество, выставляя при этом себя напоказ - в общем, типичная шлюха. Вскоре я и сама в это поверила.
- Суд идет.
Закончился перерыв на обед, в зал вошел судья, и все с шумом встали. Наступила моя очередь давать показания. Я приблизилась к свидетельскому месту, и меня вырвало, на пол. Шестнадцать недель беременности и глубинный, въевшийся в тело страх извергли из меня водянистую желчь. Уже несколько дней я почти ничего не ела.
- Тихо!
По залу пронеслась рябь оживления, я помню удары молотка по судейскому столу и властный голос пристава, пытавшегося угомонить публику:
- Тихо!
Я стояла у возвышения, прижимая ко рту скомканные салфетки. Рядом поставили ведро - на случай, если это произойдет снова. Два адвоката приготовились тянуть меня в разные стороны. Как я ни старалась, я не могла произнести ни слова.
===.
В доме тихо. С первыми лучами Марри и Джулия вместе с полицией возобновили поиски Флоры. Взявшись за руки, они будут смотреть с берега, как затянутые в резину водолазы погружаются в темную реку, будут задерживать дыхание, словно над ними самими смыкается вода. Им остается только молиться, чтобы водолазы ничего не нашли. Я тоже молюсь об этом.
В окно спальни я вижу, как утро освежает поля слабым морозцем, накрывает тонким слоем надежды. При ярком солнце мир выглядит лучше. По моим щекам ползут две слезы. Одна за Флору, другая за меня - мы обе заперты в молчаливых мирах, мы обе заблудились.
Я слышу шум. Кто-то стоит на лестничной площадке.
- Скажи ей, дурила, - доносится сердитый голос Бренны.
Мне кажется, я встретила их миллион жизней назад. Хотя дверь закрыта, я знаю, что Бренна подталкивает брата к моей спальне.
- Нет, Крошка, лучше ты! Она взбесится, - медленно тянет Грэдин, во рту у него словно перекатывается леденец.
- Какой же ты дурак! Теперь нас отправят в тюрьму.
Раздается плач, и я открываю дверь. Подростки подскакивают, будто оленята.
- Мэри, - почти спокойно говорит Бренна. Она быстро оглядывает мою комнату и вновь смотрит на меня. Учитывая обстоятельства, выглядит она неплохо. Джулия хорошо о них заботится. - Вам лучше? Вас выписали из больницы? Мы скучали без вас.
Она что-то скрывает, это ясно.
Перевожу взгляд на Грэдина. Под ногтями у него бурая короста засохшей крови. Беру его за руку и веду в ванную.
- Что вы делаете, миссис Маршалл? Я не хочу в туалет!
- Заткнись, Грэдин. Делай, что велят.
Бренна стоит в дверях ванной, привалившись к косяку, жует жвачку и наблюдает за нами. Происходящее ей явно по душе. Она следит за тем, как я закатываю рукава ее брату и опускаю его руки в раковину с горячей водой. Я тру его ладони, ногти, прохожусь дегтярным мылом от кончиков пальцев до локтей. Он не протестует, зачарованно смотрит, как вода окрашивается в ржавый цвет. Я закрываю кран, ополаскиваю раковину и стягиваю с Грэдина свитер. Что бы он ни натворил, я не хочу, чтобы в моем доме остались следы.
===.
- Мисс Маршалл, надеюсь, вам уже лучше.
Адвокат Дэвида был одет в серый костюм с искрой, лацканы лежат аж до самых плеч. На ногах у него зелено-коричневые туфли. Помню, я еще подумала, что они такого же цвета, как моя рвота. Меня раздражали его усы. Они выглядели бутафорскими.
- Возможно, для начала вы расскажете суду что-нибудь о себе? Мне бы хотелось побольше узнать о вас, ваших друзьях, стремлениях.
Джеральд Киршнер с трудом выбрался из-за стола и забормотал какие-то юридические термины, которые, сказать по правде, я не поняла. Он все говорил, но я слышала только биение своего сердца и голос адвоката Дэвида.
- Вы готовы, мисс Маршалл? - спросил судья. Судя по всему, человек он был терпеливый, но вряд ли настолько, чтобы выслушать мою печальную историю от начала и до конца. - Мне это тоже интересно. Отвечайте на вопрос.
Я посмотрела на мерзкие адвокатские туфли, затем перевела взгляд в окно, на темный ствол дерева, рядом с которым стоял дворник с метлой и ведром. Губы горели, но во рту, в том месте, где обычно рождались слова, было пусто. Точно мой запас слов стерли. Их просто не осталось.
- Мисс Маршалл, ответить в ваших же интересах, - подал голос адвокат. - Сколько вы выпили на свадьбе, мисс Маршалл? Может, вы принимали наркотики, которые сняли психологические запреты? Вы были вызывающе одеты? Правда ли, что вы отказывались заниматься с мистером Карлайлом сексом, но продолжали с ним флиртовать? Как долго вы знакомы? Вы преследовали его, когда он начал вас избегать? Вы надеялись заняться с ним сексом в тот вечер? Вы рассчитывали получить вознаграждение за свои услуги?
Он сыпал вопросами, которые изредка прерывались тщетными протестами моего адвоката - тот, видимо, уже мысленно отказался от меня и просто ждал, когда сможет уйти домой. Я хотела того же. Вернуться домой. В мой Нортмир. Стереть все из памяти, забыть. Меня больше не заботило происшедшее. Меня не заботило, поверят мне или нет. И меня не заботило то, что во мне рос ребенок. Малыш, который затем станет Джулией.
- Последний вопрос, мисс Маршалл. Не могли бы вы рассказать суду, что произошло после изнасилования?
Я набрала в грудь воздуха и разлепила пересохшие губы. Повернулась лицом к Дэвиду, и наконец-то пришли слова. И точно масло смазало мне гортань.
- Он напал на меня.
Марри
Может, если я найду нашу дочь целой и невредимой - скажем, увлекшейся игрой в прятки, - Джулия простит меня, полюбит заново, позовет обратно, и - о безумная мечта! - мы снова заживем одной семьей.
- Джу, нам нельзя прекращать поиски. Флора ждет, когда мы ее найдем. Я не верю, что она упала в реку. Она умеет плавать. - Я просовываю пальцы в холодный узел кулака Джулии, чтобы она взяла меня за руку. Она нехотя поддается.
Люди Эда продолжают поиски. Мы стоим на покатом берегу. Над деревней расходится свет, надеждой отзываясь в моем сердце.
- Может, было бы легче, если бы они нашли тело?
Голос Джулии холоднее, чем рассвет. Это была самая ужасная ночь в нашей жизни. Джулия на мгновение останавливает на мне взгляд, а затем снова отворачивается к реке. Чувство вины невыносимым грузом прибивает меня к земле. Джулия смотрит прямо перед собой, стараясь не плакать, стараясь не видеть, как по берегу мечутся полицейский с собакой.
К нам поднимается Эд, останавливается рядом.
- Водолаз начал погружение.
- Значит, собаки что-то нашли?
Не хочу ничего знать, не хочу ничего слышать. В это мгновение наша жизнь может навсегда перемениться. Разбухшее от воды тело нашей дочери вытащат на сушу, и мы увидим посиневшие ручки, мокрую одежду.
Я отворачиваюсь и оглядываю местность. Деревья с кустами обмотаны желтой полицейской лентой, территория вокруг "Алькатраса" огорожена. Несколько полицейских отгоняют слетающихся репортеров. В траве копошатся криминалисты, костюмами напоминающие инопланетян. Лодка почти наполовину погрузилась в воду. Вдруг раздается крик. Ищейки лают и яростно натягивают поводки. Не могу на это смотреть. Отхожу на несколько ярдов и ничком падаю на промерзлую, истоптанную траву мороз тут же запускает пальцы под одежду, но мне все равно, по щекам текут обжигающие слезы, ладони вжались в ледяные до хруста травинки. Под пальцами что-то твердое. Пластмассовое. Еще секунда, и я вскакиваю, держа в руках находку. Это не камень, не палка, не какая-то дрянь, оставленная человеком. Открываю рот, но не могу выдать ни звука.
- Это кукла Флоры! - тонко вскрикивает Джулия. - Дай!
Она выхватывает у меня куклу и впивается в нее взглядом.
- Алекс говорил, что она возилась с куклами. - Я осматриваю берег в поисках сына. - Алекс, иди сюда!
Он внимательно наблюдает за полицейскими, но, услышав свое имя, срывается с места.
- В какую игру Флора играла вчера вечером?
- Не знаю, - пожимает плечами Алекс. - Какая-то глупость, что-то типа дочки-матери, только Кен был дедушкой. Я сказал, что Кен слишком молодой и не похож на старика. - Сын грустно смотрит на куклу.
Вдруг снова раздается крик. Мы слышим всплеск. Вода бурлит, это водолаз поднимается на поверхность. Он трясет головой и большим пальцем показывает вниз. Я, разговаривающий с дочерью жестами, не знаю, хорошо это или плохо.
===.
Это оказался пластиковый мешок с полуразложившимся мусором.
Над округой уже часа три летает полицейский вертолет.
Воодушевленные моей находкой, мы с Джулией и Алексом прочесываем каждый дюйм берега и поля напротив "Алькатраса". К восемнадцати минутам двенадцатого полиция не нашла в воде ничего подозрительного.
- О, Марри! - Джулия распрямляется и приникает ко мне. - Что же нам делать?
Меня переполняет отвращение к себе. Начавшись едва заметными волнами, оно становится все сильнее, выплескивается наружу, захлестывает мир. Взгляды Джулии и Алекса устремлены на меня, в глазах надежда. На что я обрек свою семью?
===.
Большей частью это был мудреный медицинский жаргон, но я очень внимательно все прочел от корки до корки. Придя в себя после ледяного купания, я занялся бумагами. Несмотря на массу загадочных терминов, не надо было иметь медицинский диплом, чтобы понять: в "Лонс" Мэри назначили курс психиатрического лечения. Насчет медицинских препаратов не знаю, но обследования и процедуры скорее подходили человеку, страдающему депрессией, чем прогрессирующей деменцией. Лечение назначил доктор Дэвид Карлайл, хотя он и не практикует в "Лонсе".
- Крисси, - нежно говорю я в трубку. Обычно такой голос предназначается Джулии, когда вечером мы остаемся наедине. Чувствую себя записным прелюбодеем. - Не могли бы мы с тобой увидеться?
- Но мы же недавно встречались!
- Знаю. Но не могу оставить тебя в покое…
- Ты хочешь, чтобы я объяснила, о чем говорится в истории болезни Мэри Маршалл?
- Точно.
- Ладно, в восемь. Паб "Голова быка" в конце дороги, напротив того места, где припаркована твоя посудина.
- Пришвартована, - поправляю я.
- Что?
- Машину паркуют, а лодку швартуют.
- До скорого.
Прихлебывая "Гиннесс", Крисси весьма доступно изложила мне содержание медицинского досье. Мои подозрения полностью подтвердились. Крисси наблюдала за мной, не скрывая удивления моим выбором напитка. А я раскладывал бумаги вокруг стакана с двойным виски.
- Программа лечения очень продуманная. Полгода интенсивной терапии, а также настоящий коктейль из лекарств. Сеансы терапии должен проводить профессор Джозеф. Он пользуется большим уважением в своей области. Очень востребованный специалист, его услуги стоят недешево.
- Специалист в какой области?
Крисси не спеша делает глоток пива.
- Доктор Джозеф занимается посттравматическим стрессом. Все его пациентки - жертвы изнасилования.
Она спокойно вытирает губы, а я растерянно моргаю:
- Жертвы изнасилования?
Какое отношение это имеет к Мэри Маршалл? Как столь чудовищная вещь может быть частью жизни женщины, которую я знаю с самого детства?
Джулия
- Алекс, будь очень-очень внимателен, не пропусти ничего, - говорит Марри.
Эд забирает куклу Флоры, опускает в пластиковый пакет.
- Если Флору кто-то похитил, на кукле могли остаться отпечатки пальцев этого человека.
Алекс страшно переживает. Со вчерашнего дня он осунулся, на лице появились морщины, которых не должно быть у одиннадцатилетнего мальчика.
- Ты прав, - говорю я, - но мы ее найдем.
Мы с Марри ползаем по влажной земле, заглядываем под каждую травинку, не обращая внимания на грязь и порезы. Эд зовет по рации криминалистов и прогоняет нас:
- Это место преступления, Джулия. Уходите.
Ну уж нет, сама я не уйду, если нужно, пусть оттаскивает силой. Мы просмотрели уже футов двадцать вокруг места, где нашли куклу, как вдруг раздается крик Марри. Он показывает на клочок оранжевой вощеной бумаги.
- Флора, - шепчу я, осторожно подползая к Марри. Позавчера мы были в магазине, и я разрешила детям выбрать что-нибудь вкусненькое. Флора, как обычно, предпочла жевательные мармеладки в пестрых фантиках. - Но Флора никогда не разбрасывает мусор.
- А может, она специально оставляла след, - возбужденно шепчет Алекс. - Однажды мы с ней играли в такую игру!
Флора очень осторожная девочка. Она бы никогда не решилась отправиться на поиски приключений, не оставив знака, который поможет ей найти путь домой.
- Так это подсказки! - восклицаю я.
- Алекс, что еще ты знаешь? Где вы с ней бывали? - Марри хватает сына за плечи. - И что в последнее время рисовала Флора? Она ото всех прятала рисунки.
Во взгляде Алекса сосредоточенность.
- Не знаю… Какого-то дядьку. Она не показывала, но я разок подсмотрел.
Марри оглядывается на меня:
- Она ни разу не позволила взглянуть, что рисует. Хотя, возможно, это ничего не значит.
Я киваю, не зная, что думать.
- Надо искать дальше.
Но тут кто-то тянет меня за рукав.
- Пойдем, Джулия. - Эд настойчив и тверд. Он ведет нас по тропинке, прочь от реки. - Если появятся новости, я сразу вам позвоню.
Мы стоим втроем. Марри легко сжимает мои пальцы. Вдруг он прижимает их к губам. Меня трясет.
- Кукла и фантик - это знаки. Она сама их выбросила. Ее не похитили. И скоро мы ее найдем. Джулия… - Он снова целует мои пальцы. - Мы найдем нашу дочь. - И это звучит как признание в любви.
===.
Оставив Алекса у Надин, мы идем в полицию. Сколько бы одеял и чашек со сладким чаем мне ни давали, меня все равно знобит. Марри сидит рядом, он говорит за нас обоих, пока дневной свет тускнеет на закате. Скоро пойдет вторая ночь без Флоры.
- Я подготовил заявление для прессы. С тех пор как умерла Грейс, а Карлайла выпустили, репортеры здесь буквально поселились. - Эд опускает голову, сообразив, что я ничего не знала. - Черт. Прости, Джулия.
- Грейс… умерла? - Я вспоминаю толпу, собравшуюся у дома Дэвида, мать Грейс.
Марри обнимает меня. С минуту все молчат, и эта тишина убедительнее всяких слов. Грейс мертва. Ее убили.
- Пресса бывает и полезна, - мягко говорит Эд. - Мы выставили посты на всех дорогах и опрашиваем автомобилистов. Мои люди ходят в деревне по домам и разговаривают с местными. Могу вас обрадовать: реку вокруг лодки тщательно обыскали и ничего не нашли.
- Вы искали только вокруг лодки? - спрашиваю я.
Как, помимо всего прочего, примириться еще со смертью Грейс…
- Мы не можем обыскать всю реку, Джулия. Пока нет. - Эд расхаживает по комнате. - Перечитайте ваши показания, пожалуйста. Проверьте, все ли правильно. Особенно ты, Марри. Ведь ты видел ее последним.
- Не совсем, - возражаю я. - С ней был Алекс. Он считает, что кукла и фантик - знаки, которые Флора оставила намеренно. Они однажды играли в такую игру. Эд, она направилась в какое-то вполне определенное место. - У меня дрожит голос. - Мы должны понять куда.