Молодой, умный, симпатичный доктор, не богатый, но вполне обеспеченный, готов к серьезным отношениям с целью создания семьи. Есть подходящая кандидатура: воспитанная, образованная девушка, к тому же хороша собой и тоже мечтает о семейном счастье. Набирая телефонный номер, чтобы уточнить адрес дома, где должна состояться первая встреча, Глеб ошибся одной цифрой. Голос, который он услышал в трубке, заставил его потерять покой…
Содержание:
НОЧНОЕ ТАКСИ. Киноповесть
СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ, ПАСМУРНЫЙ ВЕЧЕР. Повесть
ГОЛОС АНГЕЛА. Повесть
ЛИЛОВАЯ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА. Повесть
МАЛЕНЬКИЙ МЕДНЫЙ КЛЮЧИК, или ОЧЕНЬ КОРОТКАЯ ИСТОРИЯ БЕЗ НАЧАЛА И КОНЦА. Повесть
Содержание:
Юлия Добровольская - Голос ангела 1
НОЧНОЕ ТАКСИ 1
СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ, ПАСМУРНЫЙ ВЕЧЕР 10
ГОЛОС АНГЕЛА 20
ЛИЛОВАЯ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА 23
МАЛЕНЬКИЙ МЕДНЫЙ КЛЮЧИК, или ОЧЕНЬ КОРОТКАЯ ИСТОРИЯ БЕЗ НАЧАЛА И КОНЦА 31
Примечания 33
Юлия Добровольская
Голос ангела
Кристине и Дагу с любовью и благодарностью.
Юлия Добровольская
For Kristina and Doug Brendel with love and gratitude.
Julia Dobrovolskaya
"Мне часто думалось, что надо бы написать книжку, объяснив, как у меня возникают те или другие страницы, может быть, даже одна какая–нибудь страница", - повторяю я вслед за Генри Миллером.
Каждая история, написанная мною, - каждая! - имеет свою историю. И если все свои истории я рисовала сама - повинуясь какому–либо импульсу, - то одна из них нарисовала мне картинку , которая через несколько лет стала явью…
"МАЛЕНЬКИЙ МЕДНЫЙ КЛЮЧИК, или Очень короткая история без начала и конца" - один из самых первых написанных мною рассказов. Я писала его долго. То есть начала писать, а потом отложила на какое–то время. Пыталась продолжить, но история не давалась мне.
А потом вдруг она сложилась сама собой … И вскоре после этого я встретила и полюбила Мужчину, который оказался похожим на героя моей истории - точнее, на двух ее героев: на Молодого Художника и на бородача. И даже профессия у моего Любимого похожая - он художник–фотограф. Мы счастливы по сей день…
Может, именно поэтому я часто говорю тем, кто мечтает о счастливой взаимной любви: "Рисуй! рисуй своего возлюбленного! тщательней прорисовывай каждую деталь его внешности и души! и как только ты закончишь, он тут же выйдет тебе навстречу".
НОЧНОЕ ТАКСИ
Середина девяностых.
Лето. За полночь.
Широкий проспект. Огни и шум большого города создают атмосферу если не праздника, то отдыха от дневного напряжения и суеты.
Тротуар отделен от проезжей части рядом больших деревьев и клумбами с цветами и густой травой.
Под знаком "стоянка такси" - несколько машин с зажженными "гребешками". Последней стоит серебристо–белая "альфа–ромео". Постепенно стоящие впереди автомобили разъезжаются, забирая пассажиров, и "альфа–ромео" занимает место первого.
Водитель - худощавый мужчина средних лет, одетый в джинсы и джинсовый жилет поверх клетчатой рубашки с закатанными ниже локтя рукавами. Он сидит откинувшись на спинку и положив руки на затылок.
Его лицо - лицо человека пережившего или переживающего какую–то драму и при этом явного интроверта: чуть сдвинутые темные густые брови; плотно сжатые губы; взгляд, направленный в себя. У него приятная мужественная наружность, его жесты размеренны и скупы.
Тихо звучащая из приемника музыка сменяется тирадой диджея, а та - песней со словами "…что никто никогда не любил тебя так, как я…".
Голос мужчины - тихий, низкий, почти без эмоций, бесцветный - обращен к себе. Речь прерывается долгими паузами.
"И меня никто не любил, как ты… И я никого не любил, как тебя… А теперь я не знаю, люблю ли?.. Правда, не знаю.
Раньше знал - я люблю, ты любишь… мы любим. Порой дыхание перехватывало… И привыкнуть невозможно было. День начинался тобой… я начинался тобой… жизнь начиналась тобой.
Теперь - тебя нет, меня нет… И только жизнь начинается каждый день. А к этому, оказалось, привыкаешь… Инстинкт самосохранения, как сказала бы ты… Чтобы не сойти с ума, не покончить с собой… Просто принять и привыкнуть.
Только почему?.. Почему?!. Кто это придумал? Для чего?.. За что?.. Бог, есть ли Ты?.. Если есть, куда же Ты смотришь? Или мы заслужили это? Чем? Объясни!..
Есть надежда… А стоит ли цепляться за нее? Может, лучше не расслабляться?..
Скоро твой праздник… Неужели последний?.."
Мужчина встряхивает головой, пытаясь прогнать тяжелые мысли, проводит ладонями по лицу.
Снова жизнерадостный голос диджея молотит какую–то чепуху. Мужчина выключает приемник.
К машине подходят четверо подростков - обритых наголо и одетых по–спортивному в майки и кроссовки.
- Шеф, свободен?
- Куда?
- На Озерную и назад. Только быстро, шеф!
- Без "шеф" и без "быстро". И деньги - вперед.
- А че это - вперед? Вернемся - заплачу.
- Я знаю, как вы платите, "когда вернемся".
Один из них достает несколько купюр и показывает водителю. Тон его несколько любезней, чем вначале:
- Вот. Деньги есть, если не верите.
- Вот и заплати вперед. А повезу только одного.
Другой напирает, но тоже сбавив тон:
- А че за правила? Ехать надо. Да поскорей. - Он пытается открыть дверцу.
- Ладно, только вон того милиционера прихватим… Это я себе безопасность обеспечиваю.
При этих словах подростки заозирались и быстро скрылись.
"Неужели побалуются и бросят?.. Женятся, детей заведут?..
Не верится. Откурят мозги или отколют и кончат в лучшем случае в тюрьме.
Когда я узнал впервые про наркотики? Пожалуй, вместе со страной… Хотя нет, раньше - в армии. Да и то - намеками. Ходили слухи, что двоих в дисбат турнули, за то, что курили что–то не то…"
Издали приближается стройная, ярко одетая девица. Раскованной походкой направляется к машине.
"Что, длинноногая, красивая, кто ж тебя одну посреди ночи бросил?.."
- Шеф, свободен?
- Куда вам, девушка?
- Да могу и с тобой, если деньги есть. Тачка–то твоя - ничего себе.
- А… сколько мне надо иметь?
- Если у тебя на хате - стольник. Если ко мне - полтора… Можно в машине, по–быстрому, тогда - полтинник.
- А ты дорогая!
- А ты дешевку предпочитаешь? Езжай на вокзал. Там за банку белой - без проблем. Только руками не трогай, - грубо смеется, - а то потом лечиться будешь, не вылечишься. А я со справочкой… Ну, давай. Ты мне уже понравился - грудь у тебя волосатая и руки большие… Я это люблю. Заведусь - не отпустишь! Я денег зря не беру. А?
- Уговорила. Вот только за деньгами смотаюсь - весь год на отпуск копил. Гуляем на все пятьдесят зеленых. Жди. Я вернусь!
Он заводит мотор и медленно трогается с места.
- Козел!
Девица уходит.
"Конечно, козел. Сразу не понял, что в таких нарядах среди ночи к маме в гости не ездят. И домой к мужу тоже…"
К стоянке приближается прилично одетый мужчина средних лет с длинной розой в руке. Он изрядно навеселе, но держится. Машет рукой. Машина останавливается.
"А вот… вот к жене - в любом виде можно вернуться и в любое время. На то она и жена…"
- И куда нам?
- Д-друг… Дай сяду, потом скажу… Ой, моя роза! Не сломай… - Он с трудом усаживается и откидывается облегченно на спинку кресла.
- Где обитаем?
- А-а?
- Где ждут тебя? Куда едем?
- Г-главный проспект…
- Мы и так на Главном.
- В конец… сосорок… ссо сорок семь - и-ик! Прости, друг. Прости, шеф… Сто сорок семь а–а–а-ик! А - в смысле дом "а". Сто сорок семь "а", - наконец удается ему вся фраза.
- Деньги есть?
- Обижаешь, ше–е–еф… Во - видишь? - тычет водителю в лицо цветком.
- Это роза, а я за деньги работаю.
- Да… Правильно… Это роза. А ты знаешь, скока она… и–и–к! стоит? Не–е–т, не зна–а–аешь… Шеф, будь другом, угости сигаретой, я враз протрезвею…
- На, держи… Извини, не "Мальборо", к твоей розе не очень подходят… Так что у нас с деньгами?
Пассажир с наслаждением затягивается раз, другой и на глазах приходит в себя.
- Шеф, вот… кошелек, возьми сам. Можешь зелеными. Мы сегодня объект сдали. Так нам по договору нашими дали, а премию - зелеными… Я вот жене розу купил… Хороша, а?
- Хороша. Положи сзади, а то поломаешь. Кошелек возьми. Приедем - по счетчику заплатишь.
Включает мотор, трогается с места.
- Спасибо, шеф. Это ты здорово с розой сообразил…
- Если не затруднит, не называй меня шеф.
- Ну мне же надо тебя как–то называть. Ехать нам далеко, xa–xa!.. - Пассажиру явно полегчало, он расположен к общению.
- Лев.
- Класс! Шеф по имени Лев. Жене расскажу. Ну, ты прости, это я так - забавно… Вишь, я уже рифму чувствую, трезвею, значит. Может, к дому совсем… и–и–к! протрезвею. Жену жалко… Я - сволочь! А как тут, елы, по–другому?.. Ты, ш… то есть Лев, знаешь, что такое стройка? А–а–а… Не знаешь! А я уже двадцать два года строю. Раньше–то было - страх. А сейчас - просто ужас! Материалы дорогие, заказчики - звери: им еврокачество подавай! А работяги–то у нас те же остались. А их как учили - плюс–минус пол–лаптя на допуски–припуски… Да что я тебе рассказываю! Ты, поди, на потолок иногда, смотришь? Или все жена больше? А? Ха–аха–ха… Ты прости, Лев, это я по–нашему, по–простому пошутил… Ты–то человек интеллигентный, я ж вижу… А у тебя жена есть? А, ну да - кольцо вон… Хорошая жена? А?
- Хорошая.
- Прости, Лев, я лезу к тебе с базарами. Мне–то хорошо - я поел, выпил. Банкет у нас был. Заказчик нас гулял - доволен остался… Ты–то небось голодный?.. Слушай, у меня идея! Пошли в ресторан - я угощаю. Едем! Около моего дома есть ночной. Я, правда, там не ел, но заходил - красиво… Только не говори "нет" - обидишь. А прораба обижать нельзя. Прораб и так жизнью обижен… Знаешь, у нас в институте шутка гуляла: было у отца три сына, двое умных, а третий в строители пошел!.. Ах–ха–ха!.. Ну что, Лев, гуляем?
- Конечно нет.
- Ну просил же, как человека…
- Моя жена не поймет. Да и твоя тоже. Волнуется наверняка. Ты вон ей розу везешь, она ж завянет.
- Мы и твоей купим!.. Я куплю… Ну, как бы от тебя.
- Уговорил. Только сперва заезжаешь домой, отдаешь розу, а потом едем кутить.
- О’кей, Лев! Вон там - направо, во двор. Вот к этому дому… Хороший ты мужик, Лев. Наш мужик. Кто прораба понимает - наш мужик!.. Стой! Мы кутить идем, так? Жена с нами не пойдет - не любит она рестораны. Я должен ей купить бутылку "Амаретто". Просто обожает "Амаретто"… А я - нет. Шампунь какой–то… Давай, друг, мотнемся, я плачу. Это как раз около ресторана нашего с тобой…
Машина разворачивается, выезжает из двора. Подъезжает к небольшому магазину. Пассажир выходит более уверенной походкой, чем прежде. Направляется к магазину.
Возвращается с двумя плоскими темными бутылками.
- Все о’кей, Лев. Вот это - моей, а это - твоей. Твоя любит "Амаретто"? Я купил, думаю, все бабы "Амаретто" любят… И розу я отдам твоей, а своей завтра еще куплю.
Машина возвращается во двор. Около подъезда нервно ходит женщина в накинутой на плечи кофте, в брюках и тапочках.
- О! Тормози, Лев. Что это моя во дворе делает? - Он выходит и неуклюже обнимает женщину. - Марин, ты че это тут делаешь?
- Живой? И не ограбили? Или как в прошлый раз?
- Не, Марин, вот смотри - кошелек, деньги… Это нам сегодня дали. Ах, елки, даже заначку не успел сделать, все в кошелек положил…
- В прошлый раз только заначка и осталась цела… Сколько он вам должен?
- Не–е–е, Марин, ты кошелечек–то отдай. Мы с Львом идем поговорить. Вот это тебе, Марин. - Отдает ей бутылку. - Я же помню, ты любишь… Я тут тебе еще розу купил, но решил ее отдать жене Льва. Он - хороший мужик, Марин, наш мужик… Я тебе завтра три куплю. Ладно, Марин? Ты не обижайся, а мы пойдем…
- Завтра с Львом поговоришь… Поблагодари, что возился с тобой да по счетчику взял…
Лев отдает пассажиру розу и бутылку:
- Иди, друг, домой. Не собирался я в ресторан идти, мне работать надо.
- А ты - подле–е–ец! Я думал, ты наш мужик, а ты - подлец. Обманом меня бабе сдал, а сам - поехал! Эх ты… Розу возьми и ликер, а то я вспыльчивый - и об асфальт могу! Ну?..
- Вспыльчивый, пошли домой, отстань от человека. Я уже не знала, что думать: сижу, жду, машина подъезжает, смотрю - ты сидишь. Потом - развернулась, уезжает. Я номер запомнила, думаю, если через пять минут не вернется, в милицию звоню… Потом - смотрю, едешь… Спасибо вам, извините… Пошли, вспыльчивый…
- Ладно, Лева, прощаю. Скажи спасибо жене моей - она всегда меня успокоить может. Она хорошая у меня… Ты, Марин, самая хорошая… Только, Лева, розу с "Амареттой" возьми.
- Не возьму. У меня жена в отпуске. Ты своей покупал, вот и отдай ей.
- Ладно… Марин, вишь, какой Лев хороший мужик, я ж говорил, наш мужик… На розу, Марин. А бутылку, Лева, разобью, если не возьмешь.
- Возьмите, пожалуйста. И спасибо вам… Пошли, вспыльчивый…
Они уходят.
Лев садится в машину, выезжает из двора и медленно едет по проспекту.
"Хороший ты мужик, прораб. И жена у тебя хорошая. И не болеет…"
Машину останавливает молодой мужчина, коротко стриженный, в спортивном ярком костюме.
- Куда вам?
- В начало проспекта, там ресторан есть, заберем одного человека - и назад.
- Маршрут сложный, деньги вперед.
- Без проблем! Держи. Зелеными пойдет?
Садится в машину. Едут молча. Тихо звучит музыка.
- Шеф, курить можно?.. Спасибо.
Через некоторое время, заметив одинокую покачивающуюся фигуру, пассажир останавливает машину и выходит.
- Э-э… ты куда пилишь? - Он хватает за руку разодетую нетрезвую девицу и заталкивает ее в машину. - Едем назад, шеф. А ты, гадость, куда это? Нажралась… Деньги взяла?..
- Не надо ругаться, а то не поедем дальше.
- Ладно, шеф… А ты мне сейчас все расскажешь. Деньги покажи! Стерва… Как работать будешь? Говорил, не напивайся, клиент ждать будет. Ща получишь у меня нашатыря - мало не покажется!.. Сиди, не рыпайся! Как дал бы по морде… Сюда, шеф. Вылазь, сволочь…
Пассажиры выходят.
"И эта тоже не болеет. И не заболеет… Одноклеточные почему–то меньше болеют".
Небо с одного края начинает стремительно светлеть. Становятся бледнее огни фонарей, щиты рекламы. Отчетливей проступает архитектура города: старые, довоенной постройки помпезные здания, широкие улицы и проспекты, пересекающиеся под прямыми углами. Деревья вдоль улиц - толстые опиленные стволы со свежей порослью вверху, во дворах - пышная зелень, похожая на пену, которая вот–вот перельется за борта, образованные стенами домов, замкнутыми в четырехугольники.
То тут, то там появляются первые трамваи и троллейбусы, почти пустые в этот ранний час. На крупных перекрестках желтые мигающие огни светофора сменяются на попеременно горящие красно–желто–зеленые. Прибавляется машин на проезжей части.
Рядом с крупным гастрономом останавливается серебристо–белая "альфа–ромео". Загорается аварийный сигнал. Лев выходит и направляется к гастроному.
Основная часть магазина отделена решетчатой загородкой, там темно. Ярко освещен винный отдел со стеллажами, уставленными бутылками, и витриной с дежурным набором фасованных в пакеты и банки продуктов.
За прилавком сидит девушка с карандашом в руке, склонившаяся над газетой. В стороне, опершись о колонну, стоит охранник в милицейской камуфляжной форме и наблюдает за действием, происходящим на экране закрепленного под потолком телевизора, из которого доносятся звуки, характерные для не претендующего на гениальность фильма: крики, выстрелы, взрывы, скрип тормозов и тому подобное.
Внутрь входит водитель. Охранник лишь мельком удостоверился в том, что вошедший - обычный покупатель, к тому же хорошо знакомый, и продолжает с интересом участвовать в киношных событиях: на его бесхитростном лице отражаются перипетии столь же бесхитростного сюжета.
Девушка узнает вошедшего и, как будто ждала именно его, улыбается. Ее лицо преображается из уставшего и скучающего над надоевшим кроссвордом в оживленное и радушное.
- Доброе утро.
- Доброе.
- Вам как всегда? - И она, не дожидаясь ответа, выходит из–за прилавка и скрывается в темной части магазина.
Выйдя оттуда, она кладет перед ним пакет молока и плетеную булку с маком, обернутую целлофаном. Включает кассу и выбивает чек.
- Не хотите свежей ветчины? Очень вкусная - я уже попробовала.
- Правда, вкусная?
- Правда–правда.
- Беру.
Девушка достает с витрины пакет с нарезанной ветчиной, снова пробивает чек. Ей явно не хочется расставаться с покупателем, но повода задерживать его больше нет.
А сам покупатель не намерен задерживаться. Он расплачивается и, улыбнувшись продавщице, кивком благодарит ее и выходит.
Она провожает его худощавую ссутуленную фигуру взглядом до двери, смотрит в стеклянную витрину. Видит, как он, сев в машину, снимает "гребешок", отключает аварийные огни и трогается с места. Она еще долго смотрит за стекло, но уже не на то, что может увидеть глаз.
Через несколько метров машина сворачивает в арку, едет по засаженному старыми деревьями двору и останавливается у подъезда.
Над дверью все еще горит фонарь, хотя нужды в нем уже нет - утро вступает в свою силу.
Выйдя из машины с пакетами под мышкой и нажав на кнопку брелка, Лев включает сигнализацию. Машина, мелодично пискнув, отпускает своего хозяина на отдых.
Он открывает кодовый замок и входит в просторный гулкий подъезд. Широкие лестницы с ажурными решетками, старый лифт - за решетчатой же дверью. В глубине парадного - стол, на нем лампа с абажуром, рядом тахта. На тахте, прислонившись к спинке, дремлет над книгой пожилая женщина.
Услышав стук двери, она проснулась и кивает вошедшему:
- Доброе утро, Лев Сергеевич. Вам телеграмма, поздно вечером принесли. Вот.
- Спасибо, Елена Марковна.
Зажав сложенный вчетверо листок губами, он поднимается к лифту, одновременно нащупывая в связке нужный ключ.
- Как работалось? - Вахтерша не прочь бы немного поболтать с этим милым мужчиной, но, зная его немногословность, не ждет ответа, а сама отвечает за него новым вопросом–утверждением: - Ездоков, поди, немного - начало недели…