Эссекс подошел к большому окну и стал глядеть на безоблачное небо, на солнечные лучи, разгоняющие мглу зимнего утра. Во дворе, позади здания посольства, возле ограды высились кучи снега. Эссекс увидел огороженную проволочной сеткой площадку, где мелькала женская фигура. Он протер запотевшее стекло и вгляделся в катающуюся на коньках девушку. Она очень уверенно, пятясь назад, выводила по льду широкую восьмерку, что, видимо, только у английских конькобежцев выходит красиво. На ней была слишком узкая для катанья юбка, красный джемпер с белой каймой и шапочка с кистью, трепыхавшейся на ветру. Эссекс только мельком видел ее смеющееся лицо, но и так оно показалось ему уж очень самоуверенным и красивым.
– Каток, – сказал он рассеянно стоявшему возле него Мелби.
– Это теннисный корт, – ответил Мелби. – Наши летчики залили его водой и играли на нем в хоккей, а теперь здесь все катаются на коньках.
– Почему же эта девушка катается одна?
– Коньков нехватает, а может быть, она ждет, что еще кто-нибудь придет кататься. Кое у кого из наших русских сотрудников есть коньки.
– Она русская?
– Да нет, бог мой! – сказал Дрейк. – Англичанка.
Эссекс повернулся и посмотрел на Дрейка с нескрываемым любопытством.
Дрейк предложил пройти в его кабинет, и они с Эссексом вышли.
Мелби воспользовался их отсутствием и повел Мак-Грегора в большую комнату, тоже на первом этаже, с люстрой, подвешенной к потолку. Это, пояснил Мелби, рабочий кабинет для Эссекса и Мак-Грегора. Мебель здесь стояла плюшевая, на окнах были красные портьеры, а на стенах, оклеенных бесцветными обоями, висели какие-то случайные картины; высокие окна, выходившие на реку, давали много света, а в камине пылал огонь. Посреди комнаты стоял большой письменный стол, покрытый стеклом, другой, поменьше, был поставлен ближе к окнам. Этот стол явно предназначался для Мак-Грегора, и Мелби уселся на его край, болтая толстыми ножками.
– Располагайтесь, как дома, Мак-Грегор, и, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Я познакомил бы вас с нашими сотрудниками, но они все завтракают, сейчас никого не застанешь. Кстати, мисс Уильямс, которая будет секретарем лорда Эссекса, – очень опытный работник. Она уже много лет служит в посольствах. Вы, вероятно, мало знакомы с методами и техникой нашей работы?
– Совсем незнаком.
– В таком случае, положитесь на мисс Уильямс или обращайтесь ко мне.
– Благодарю вас, вы очень любезны, – сказал Мак-Грегор.
– Полюбуйтесь, какой отсюда вид. – Мелби повернулся к окну.
Мак-Грегор отошел от камина и тоже посмотрел в окно. Прямо напротив, за широкой мостовой, белела замерзшая Москва-река. Мак-Грегор нагнулся, чтобы ему не мешал навес подъезда; по ту сторону неширокой реки тянулась красная кирпичная стена, а над ней высились церкви и окрашенные в светлые тона здания. Мак-Грегор понял, что это и есть Кремль.
– Я думал, кремлевские стены такие высокие, что нельзя заглянуть внутрь, – сказал он. – Это ведь Кремль, правда?
– Да. Нам видна самая сердцевина его.
– А что это, в сущности, такое? – спросил Мак-Грегор. – Я думал, Кремль – это только одно здание.
Мелби опять посмотрел в окно. – Нет. Это огороженные стеной дворцы, церкви и множество зданий, занятых учреждениями. Сталин и большинство членов правительства работают здесь, в этих зданиях. Сталин и живет здесь, но никто точно не знает, где. Никому из тех, кого мы знаем, ни разу не удалось увидеть или хотя бы установить, где находится дом, в котором живет Сталин.
– Вероятно, в одном из дворцов, – сказал Мак-Грегор.
– Сомнительно, – сказал Мелби, протирая очки. Мак-Грегор перешел к другому окну – оттуда он мог видеть Кремль не нагибаясь.
– Повидимому, большинство дворцов используется под учреждения. В одном из них помещается Верховный Совет, который олицетворяет собой русское представление о парламенте. – Мелби засмеялся и, очень довольный своей шуткой, покинул комнату.
Мак-Грегор присел на стул и, не зная, что с собой делать, задумчиво глядел на Кремль, пока не явился Эссекс в сопровождении Дрейка.
– Ну как, Мак-Грегор, устроились? – спросил Эссекс.
– Не совсем, – ответил Мак-Грегор. – Вы знаете, что мы как раз напротив Кремля? Он виден из наших окон.
– Это очень приятно, Френсис, – сказал Эссекс, обращаясь к Дрейку. Они оба посмотрели в окно. – Я уже забыл, как он выглядит. Правда, внушительно, Мак-Грегор?
– Меня удивляет, что можно так просто смотреть туда.
– Не обольщайтесь, Мак-Грегор, – предостерег его Дрейк. – Есть ли стена, нет ли – все равно это самое потайное место в мире. Мы понятия не имеем, что там происходит. А стена красивая, правда, Гарольд?
– Мне не нравятся красные звезды на башнях, – сказал Эссекс. – Но вообще там, кажется, чистота и порядок.
– Большинство учреждений в Москве содержится хорошо и отапливается, – сказал Дрейк, – не то, что иные жилые дома. – Сэр Френсис повергал уголки крахмального воротничка своими бледными тонкими пальцами.
– Это повсюду так, – великодушно сказал Эссекс. – Мак-Грегор, – продолжал он, – если вы расположены работать, то мы сейчас же примемся за дело. Хорошо?
– Хорошо.
– Френсис, – сказал Эссекс, – могу я попросить Мелби об одолжении?
– Разумеется.
– Мак-Грегор мне нужен, чтобы немедленно засесть со мной за наши материалы. Может быть, Мелби позвонит в протокольный отдел и узнает, о чем там договорились относительно меня. Пусть спросит, когда и где я могу видеть Молотова.
– Бог мой, и оптимист же вы, Гарольд! – сказал Дрейк. – Не ждите слишком многого.
– Еще не было случая, чтобы я ждал большего, чем достиг, – возразил Эссекс. – Молотов примет меня, не беспокойтесь. И если можно, я бы хотел, чтобы Мелби сейчас же занялся этим.
Дрейк помедлил немного. – Я сам скажу ему, – проговорил он, глядя, как Эссекс отдергивает длинные красные портьеры, чтобы впустить больше света. – Если вам что-нибудь понадобится, Гарольд, велите сказать мне. Мисс Уильямс будет вам очень полезна, она прекрасно во всем разбирается. Звонок к ней где-то здесь на столе. А я пойду распоряжусь, чтобы позвонили в протокольный отдел.
– Вот за это спасибо, – Эссекс нажал кнопку звонка. – Я потом поднимусь к вам, и мы подумаем, как нам добраться до русских.
– У вас все есть, что вам нужно, Мак-Грегор? – спросил Дрейк уже в дверях.
– Да, благодарю вас, – сказал Мак-Грегор, крайне удивленный вниманием Дрейка.
– Тогда я вас покину, – сказал Дрейк. – Желаю успеха.
В дверях он столкнулся с мисс Уильямс; в руках у нее были блокнот и карандаш.
– Вам не тесно в вашей каморке? – спросил Эссекс. Он видел, что мисс Уильямс устроилась в маленькой передней возле двери в комнату.
Мисс Уильяме была особа небольшого роста, еще сравнительно молодая.
– О, нет, – сказала она вспыхнув, – совсем не тесно.
– Вы можете оставлять дверь открытой, чтобы до вас доходило тепло от камина, – сказал Эссекс. – А то вы там замерзнете.
– У меня есть электрическая печка, – сказала она, видимо польщенная таким вниманием.
– Отлично, – сказал Эссекс. – Тогда я попрошу вас принести сюда папки и портфель с моего стола в комнате наверху. Но прежде всего скажите мне, где металлический ящик с документами?
Мисс Уильяме показала на угол комнаты. – Может быть, подшить документы? У меня здесь имеется все, что нужно.
– Пока не беспокойтесь. Мы займемся этим позже.
Мисс Уильяме, являя собой образец готовности и усердия, повернулась и вышла.
– Где ваши материалы, Мак-Грегор? – спросил Эссекс.
– В моей комнате. – Мак-Грегор тоже проворно вышел.
Оставшись один, Эссекс подошел к окну и постоял там, сунув руки в карманы, глядя на черные купола-луковки церкви напротив. Он знал достаточно о московском Кремле, чтобы определить, что это Архангельский собор. Купола казались легкими и хрупкими, и сквозь черную краску на них слабо просвечивала позолота. На каждом куполе высился крест, укрепленный переплетающимися цепями. Эссекс не ожидал увидеть кресты на куполах и должен был признать, что их наличие бесспорно говорит в пользу русских.
Вошла мисс Уильяме и положила на стол бумаги, а Мак-Грегор явился с квадратным бумажным свертком подмышкой; сверток был перевязан толстой бечевкой.
– Довольно странный способ возить с собой важные документы, – сказал Эссекс.
Мак-Грегор, повидимому, не видел в этом ничего необычного и, спокойно положив сверток на стол, стал развязывать узел бечевки.
– Мне некуда было их деть, – сказал он, – у меня нет портфеля.
Он аккуратно сложил оберточную бумагу, свернул бечевку и сунул то и другое в ящик стола с явным намерением возить документы таким же способом и впредь.
Эссекс, следивший за размеренными движениями Мак-Грегора, решил про себя, что никогда не расстанется с ним.
– Что у вас тут есть? – спросил он, усаживаясь за свой письменный стол.
– Это копия четырех донесений, которые сэр Бертрам Кук передал вам, – сказал Мак-Грегор. – Я прочел их вчера ночью.
– Когда?
– В постели.
– Знаете, Мак-Грегор, при вашем отсутствии честолюбия это поистине беспримерное рвение. Надеюсь, вы всегда будете готовить мне такие сюрпризы. Ну, что вы скажете об этих донесениях? Пригодятся?
Каждый раз, когда Эссекс почтительно спрашивал его мнение, Мак-Грегору казалось, что он над ним смеется.
– Как будто пригодятся.
– Теперь вы знаете, какие я получил указания, Мак-Грегор. На какие уступки мы можем идти.
– Это и есть те предложения, которые вы хотите сделать русским?
– Нет, что вы! Никогда не начинают с требований, указанных в инструкции. Да будет вам известно: сперва запрашивают как можно больше, а потом отступают до указанной в инструкции черты.
– А что мы будем запрашивать? – не удержался Мак-Грегор.
– Вот это мы с вами и должны сейчас решить.
– Понимаю.
– Конечно, мне нужно будет позондировать русских и посмотреть, чем можно воздействовать на них, чтобы они несколько изменили курс в том направлении, которого требуют наши интересы.
– Наши интересы? – переспросил Мак-Грегор.
– Ну, интересы Ирана, – небрежно сказал Эссекс.
О своих собственных интересах говорить никогда не стоит, – Он бросил Мак-Грегору объемистую папку, – Держите, Мак-Грегор. Это наш материал. Здесь главным образом информационные сводки министерства иностранных дел и донесения нашего посольства в Тегеране, касающиеся Азербайджана. Они послужат дополнением к вашим материалам из департамента по делам Индии. Просмотрите их, извлеките самое существенное и подумайте, что мы тут можем использовать.
– По-моему, я кое-что из этого уже читал в Лондоне.
– Тем лучше. Значит, вам не трудно будет расположить эти материалы в определенном порядке. Но вы, кажется, говорили, что почти не читали их?
– Я думал, это что-нибудь новое.
– Ничего нового нет, – сказал Эссекс. – Откровенно говоря, в предложениях, которые мы собираемся сделать русским, нового вообще очень немного. Но важно не то, что предложить, а как предложить. Вот этого-то наши министры иностранных дел никак не могут понять – все равно, консерваторы они или лейбористы. Тут нужен профессиональный дипломат.
Мак-Грегор уже сортировал бумаги и раскладывал их пачками на столе. Хотя намерения Эссекса были ему еще неясны, он считал, что имеет дело с вполне разумным человеком, и поэтому старался выполнять свою работу как можно лучше. Эссекс, откинувшись на спинку стула, поглядывал на Мак-Грегора и отлично видел, что тот почти забыл о его присутствии. Но Эссекс любил поговорить.
– Видите ли, Мак-Грегор, – начал он, – это дело имеет свою историю. Можно сказать, что мы продолжаем то, что было сделано и Дизраэли, и Керзоном, и Рандольфом Черчиллем, и Кэслри. – Эссекс скрестил руки, поддерживая локти ладонями. – Это вопрос давнего соперничества. Слишком большая часть нашей империи расположена по соседству с Россией, и так было всегда. Теперь Россия распространяет свое влияние, и мы мало что можем против этого сделать. Но что-то сделать мы должны. В частности, мы должны зорко следить за странами, от которых зависит наше могущество на Средиземном море, а это, в первую очередь, Индия, Дальний Восток, а также Средний Восток. – Эссекс подошел к камину и стал спиной к огню. – Наши интересы в Европе тоже страдают, ибо русские завладели Восточной Европой. Наша единственная надежда, Мак-Грегор, – это политический отпор русским повсюду, где нам угрожает их экспансия, и поддержка надежных союзников. Русские пытаются проникнуть на Средний Восток и уничтожить там наше влияние. Если они добьются господствующего влияния в Иранском Азербайджане, то завладеют всем Ираном. Они заставят Иран ориентироваться на Россию в политическом, экономическом и военном отношении. – Эссекс попрежнему не считался с тем, что Мак-Грегор едва слушает его. – Если русские укрепятся в Иране, это затронет весь Средний Восток и все арабские страны, – продолжал он, – потому что Россия не станет считаться с тем, что нам необходимо сохранить влияние на Среднем Востоке для защиты наших важнейших коммуникаций. Русские, Мак-Грегор, не считаются с тем, что эти районы нам необходимы, никогда не считались и никогда не будут считаться. В Иране мы всегда противодействовали русским и останавливали их, прежде чем они успевали зайти слишком далеко. Они все вновь и вновь пытались закрепиться в Азербайджане, но мы каждый раз мешали этому, должны помешать и сейчас. Наши дипломаты в Иране хорошо работают, но и нам здесь, видимо, придется потрудиться. Задача наша – первостепенной важности. Во многом наше будущее могущество и влияние во всем мире зависит от того, чего мы с вами достигнем здесь, в Москве. – Эссекс стал за спиной Мак-Грегора и, положив ему руку на плечо, заглянул в его бумаги, потом вернулся к камину. – Надо понять значение того, что мы делаем, чтобы сделать это хорошо.
Мак-Грегор почти ничего не слышал из тирады Эссекса, и тот, умолкнув, стал смотреть, как он работает. Руки Мак-Грегора двигались спокойно, плавно, и лицо у него было очень сосредоточенное. Эссекс спрашивал себя, понимает ли Мак-Грегор значение своей работы? Мало кто из нынешних юнцов сознает свою ответственность за судьбы Англии, потому что они слишком молоды, чтобы помнить лучшие времена. Они не отдают себе отчета в том, что их жизнь зависит от прав Англии на империю, что необходимо во что бы то ни стало сохранить империю, каждую ее пядь. Есть, конечно, немало молодых чиновников в Форейн оффис и на дипломатической службе вообще, которые понимают нужды империи, но по большей части мыслят они неумно, слишком по-рабски и консервативно. К несчастью, те, кто умны, повидимому, ничуть не заботятся об империи. Эссекс видел, что Мак-Грегор умен, но сильно сомневался, понимает ли он, какая роль отведена ему в истории Англии. Эссексу нравилось, как Мак-Грегор принялся за работу – легко и просто. Хорошо все-таки, что он вкладывает в свою работу больше души, чем можно было ожидать. Эссекс решил, что нужно опять взяться за Мак-Грегора, а пока что он позвал мисс Уильямс и начал диктовать ей свои первые письма в Лондон, которые обдумал еще дорогой. Этим он занимался до тех пор, пока Мак-Грегор не объявил: -Я все разобрал.
– Ну как, есть там что-нибудь стоящее? – спросил Эссекс после того, как мисс Уильямс бесшумно вышла.
– Кое-что. Материал естественно распадается на четыре категории, и я так и разделил его предварительно, чтобы разобраться в нем.
Эссекс подошел к столу Мак-Грегора и посмотрел на четыре аккуратные пачки бумаг.
– Здесь сообщения о том, что происходит в Иранском Азербайджане, составленные на основании наших донесений из Тегерана. Во второй пачке – наши протесты по этому поводу. В третьей – основания для наших предложений русским. А в четвертой – ряд доказательств в поддержку наших предложений во время переговоров.
– Отлично, – сказал Эссекс одобрительно. – И много можно извлечь из всего этого?
– Очень мало, – ответил Мак-Грегор.
– Вот как? – Эссекс подался вперед. – В чем же дело?
– Все это основано на наших донесениях из Тегерана о событиях последних десяти месяцев, и беда в том, что в них мало толку, – сказал Мак-Грегор.
– Разве? А мне казалось, что они очень толковые.
– Может быть, как донесения посольства они и хороши, но в них слишком мало фактов. В большинстве случаев это просто оценка обстановки без каких-либо доказательств.
– А еще что? – Эссекс видел, что Мак-Грегор недоволен.
– Все это направлено к тому, чтобы оправдать нашу позицию. Быть может, она и правильна, но все же лучше было бы нам знать правду и все конкретные подробности, чем заниматься бесконечными умозаключениями. Для всего имеется готовое истолкование. Факты приводятся только для подтверждения взглядов нашего тегеранского посольства. Здесь нет по-настоящему объективных данных.
Эссекс кивнул. – Видите ли, Мак-Грегор, – сказал он снисходительно, – политический документ – не научный труд. Иногда приходится полагаться на чужое суждение. Самое главное – иметь то, что нам нужно в данный момент. Есть это там?
Эссекс уже сумел внушить Мак-Грегору некоторое доверие, и Мак-Грегор теперь не так остерегался его.
– Нет, – сказал он. – Впрочем, это зависит от того, чего мы хотим. Если мы действительно хотим знать, что происходит в Иране, то такого материала здесь нет.
– Тогда телеграфируйте в Тегеран и сообщите им точно, что вам нужно.
Мак-Грегор поднял глаза на Эссекса, стараясь получше разъяснить свою мысль.
– Мы не можем точно указать им, что нам нужно. Просто надо, чтобы в тегеранском посольстве кто-нибудь по-настоящему понимал Иран.
– Ну, это не причина, чтобы задерживать нашу работу, Мак-Грегор. – Эссекс снял ботинки. – Давайте посмотрим все эти бумажки в том порядке, в каком вы разложили их. Валяйте. – Эссекс в одних носках стал у камина, закурил трубку и приготовился слушать.
– Как угодно, – сказал Мак-Грегор. Доверие его к Эссексу снова поколебалось.
– Что у вас там есть о событиях в Азербайджане?