Все придуманные системы верований и просветление - даже идея "просветления" - опять–таки исходят от этого дьявола. Как будто просветление способно что–то добавить к твоей природе! Что это за идея? Вечная шутка! Ты говоришь с самим собой, и ты создаешь это дьявольское воображение, а потому оно беспрестанно с тобой разговаривает и обещает что–то, но никогда не может сдержать обещания.
Оно никогда не даст тебе то сокровище, которым ты являешься. Ты есть То, которое есть сам Бог. Все украшения, все слова, даже обещания, - все равно из золота. Они не могут коснуться тебя.
Так что не верь себе. Ты не можешь доверять даже себе. В этом красота этого. Всегда присутствует этот образ тебя: "Доверься мне. Я поведу тебя. Доверься мне". Вечно разговаривающий. "Доверься мне. Я могу дать это". Ха! Нет. Ты не можешь доверять даже себе, так как нет даже Я, чтобы доверять, ибо даже идея "Я" исходит из того же… не знаю чего. Нет.
"У! Абсолютно один. Некому доверять. Ни Бога, ни Я. У!" Но это рай - эта Безбоговость, эта беспомощность, это "одно без второго"; это рай. Это даже не знание себя. Полное отсутствие самой идеи "Я", или "Бога", или еще чего–нибудь, ты - это То, которое есть, что бы это ни значило.
Франческо: Что бы ни значило! Это рай.
Карл: А!
Джеймс: Теперь ты получил цветы. В следующий раз будут свечи и благовония.
Франческо: Это завтра. Сегодня утром я забыл. Нет, цветы были от нее.
Моника: Вопреки мне самой! (смех)
Отбрасывание всего бытия
Карл: Кипятильник, у тебя вопрос?
Луиза: Иногда мне кажется, что сложно находиться в мире с тем, что невозможно познать, с этой пустотой, о которой ты говоришь, и поэтому функционирование этого тела–ума - где угодно, везде, нигде… иногда кажется, что ты не так уж сильно связан с ним или что ты можешь выйти из него.
Карл: Кто может выйти из него?
Луиза: Я не знаю.
Карл: Да, я тоже не знаю! Я никого не вижу в мире. Я не вижу никого, кто мог бы выйти из этого. Что это за идея о том, что ты можешь выйти, - из чего?
Луиза: Ну, я это делаю.
Карл: Значит, ты все еще внутри. Ты не вышла. Из–за этого выхода ты по–прежнему находишься внутри.
Луиза: Я знаю, и иногда мне кажется, что это тяжелее.
Карл: Что? Выход? Потому что этот выход удерживает тебя внутри. Ты обманываешь себя.
Луиза: Когда эта женщина вошла сюда, ты сказал: "Заходи сюда, тогда ты сможешь взглянуть наружу".
Карл: Да. Разницы нет.
Луиза: Ну вот. "Снова и снова нечего обретать!" Ну, о чем я спрашиваю? Я не знаю. (смеется) Я ни о чем не спрашиваю. Просто я тоже, знаешь, могла бы приносить тебе розы и цветы и могла бы целовать твои ноги или, наоборот, забрасывать помидорами.
Карл: Ты не осмелишься. (смех)
Луиза: Завтра принесу помидоры.
Карл: Больше никогда не буду мыть ноги.
Луиза: У меня все–таки есть вопрос, но я не знаю, как его задать. Иногда мне это кажется сложнее.
Карл: Что?
Луиза: Что? Да, действительно - что? Что сложнее?
Мужчина: "Я должна страдать! Я должна страдать!"
Луиза: Ты не помогаешь. (смеется) Выручи меня!
Карл: Я вижу контролера, который, контролируя страдание, находится внутри. Затем, контролируя, выходит и продолжает контролировать. Контролирует, контролирует. Да. Наслаждайся своим контролем.
Луиза: Но теперь это уже старый номер, когда ты мне так говоришь.
Карл: Да, я говорю тебе каждый день: "Наслаждайся своим контролем".
Мужчина: Пока не поверишь в это.
Луиза: Пока не поверю в это!
Карл: Пока контроль не надоест? Нет, ты никогда не насытишься контролем.
Луиза: Почему это?
Карл: Это часть игры.
Луиза: Но почему я?
Карл: "Почему я?" Возьми другое "я". Возьми своего врага.
Луиза: Нет, почему ты мне это говоришь? Разве больше нечего сказать?
Карл: Потому что я вижу контролера. Любым своим действием ты контролируешь.
Луиза: Есть идеи?
Карл: Чтобы выйти из этого? В тот момент, когда ты хочешь выйти из этого, ты снова хочешь контролировать.
Тебе не уйти от контролирования. Нет выхода из контролирования.
Луиза: О–о–ох. (смех)
Карл: Пока мозг не…
Луиза: Разорвется.
Карл: Разорвется.
Луиза: На куски…
Тереза: Поэтому она надела платок.
Луиза: Это бандана!
Карл: Бандит. Теперь она бандит.
Луиза: (со смехом) Бандито!
Карл: Но ты это чувствуешь. Ты просто чувствуешь этот жар.
Луиза: Да, чувствую.
Карл: Это как контролер здесь (показывает на лоб), третий глаз. И он всегда контролирует. Что бы он ни делал, он контролирует. Это дьявол, который контролирует.
Тереза: Значит, тот, кто не испытывает там боли, не контролирует? У меня там нет боли.
Карл: Она просто больше не может уклоняться от энергии, потому что приходит слишком много энергии. Жизненная энергия пробуждается, и тогда у контролера начинаются большие проблемы, потому что сопротивление дает головную боль, мигрень.
Поэтому он больше не срабатывает, этот контроль, потому что наступает "энергетический ад" - энергия жизни, которая показывает тебе твой контроль. Она учит тебя: "О, ты контролируешь; давай посмотрим, что мы можем с этим сделать". Это приносит головную боль. И тогда она хочет контролировать даже головную боль, или энергию, и тогда головная боль делается еще сильнее. Как самодвижущаяся система, подпитывающая себя. Как будто я знаю, а?
Но, собственно говоря, это не так плохо. Потому что только благодаря адскому пламени, боли, "мигрени" (игра слов) "я" перемалывается самой жизненной силой.
Тотальная осознанность уничтожает идею "контролирования", потому что наступает момент, когда ты видишь, что в контролировании не было никакого контроля, поэтому даже контроль не можешь ничего контролировать. Так что сказать? Милость всю дорогу.
Тереза: Но, Карл, когда я слышу про эту мигрень… у меня нет мигреней.
Карл: О, теперь ты хочешь заполучить мигрень?
Тереза: Да. (смех) Похоже на то, что это другая стадия, большая ступень, знаешь, когда у тебя есть мигрени, выход большого количества энергии.
Карл: Я никогда не говорю, что это большая ступень; я говорю только о функционировании. Я говорю тебе только об энергии, о том, как она функционирует. Я не говорю, что это преимущество; я никогда такого не говорил. Я просто объясняю, как это работает. В этом нет преимущества.
Тереза: Это не правило, потому что у многих людей нет мигреней, но у них все равно есть жизненная энергия. Жизненная энергия все равно в движении, и не у всех есть мигрени.
Карл: Нет? Но они могут начаться.
Тереза: Я звучу так, словно говорю: "О, я хочу мигрень".
Берта: О, ужасно - мигрень.
Карл: Да, а то! Если исследовать это, то существует целая библиотека в Ватикане, комнаты, заполненные историями о святых, с восходящим внутренним огнем, и всегда с внутренним огнем появляется телесный огонь, а затем огонь сердца и мигрени, всевозможные боли в теле и все, что можно себе представить. Все это приходит с ним. Это хорошо известно. Я не говорю, что это преимущество. Я просто говорю, что так оно происходит. Я не говорю, что это непременное условие.
Тереза: Значит, я теряю время…
Карл: Ты теряешь все! Ты - счастливый неудачник! (смех)
Тереза: (со смехом) На своем предсмертном одре…
Карл: Теперь она снова жалуется. "О, я бедняжка. У меня нет мигреней!" Это идеальный пример индивидуалистичной личности.
Тереза: Теперь у меня мигрень. Перестань. (смех)
Моника: Она счастлива!
Карл: Это есть в Библии. Если ты попросишь, тебе будет дано.
Берта: Ага, а если ты никогда об этом не слышал, это не случится, поэтому я больше не хочу об этом слышать. (смех)
Карл: Если это случится, то это случится; если нет - нет. Это просто означает, что ни в чем нет ни недостатка, ни преимущества. Но если это случается таким вот образом, то это часть развлечения, нравится оно тебе или нет. Но, опять–таки, ни для кого не будет преимущества, потому что нет никого, кто посредством чего–то мог бы получить преимущество. Даже посредством этой мигрени. Я знаю, многие думают: "О, я теперь попал в эту энергетическую штуку, с кундалини и мигренями, и теперь я созрел и готов".
Моника: По крайней мере, что–то происходит.
София: Но иногда это никуда не ведет.
Карл: Это никогда никуда не приведет. Не "иногда". Никогда ничего нет. Это никогда ни к чему не ведет.
София: Но иногда случается эта "расщепленная секунда", иногда - нет.
Карл: Расщепленная секунда никогда не случается. Я не говорю о чем–то преходящем. Расщепленная секунда есть здесь и сейчас. Если бы ее не было здесь и сейчас, ее бы не было никогда. Поэтому происходить нечему. Никогда не случится то, что не может случиться. Лучше не жди, потому что это никогда не наступит.
Это хорошая новость. Это никогда не наступит. С мигренью или без нее - это не наступит.
Если бы на самом деле это могло помочь некоему бытию стать Тем, которое есть Я, оно сразу же остановилось бы, ведь был Будда, был Иисус, был Рамана, было много великих мудрецов. Если бы это действительно могло помочь - переживания той или иной трансформации, переход от отождествленного сознания к космическому сознанию, вся эта возникающая и возвращающаяся обратно энергия - если бы это действительно могло помочь, то все бы просто остановилось. Оно не смогло бы продолжаться. Для единого Я это было бы концом. Путем некой трансформации или трансмутации во что–то еще все бытие просто бы исчезло.
Если бы ты могла контролировать То, которое есть само бытие, в качестве Того, которое есть Я, каким–либо переживанием жара или с помощью какой–то трансформации, то что бы это была за свобода? Так что все это часть шоу, но оно ничего не меняет. Тереза будет существовать вечно, Тереза, по–прежнему ожидающая мигрень. (смех)
Тереза: Теперь это новая - новая мигрень.
Карл: Когда есть тот, кто переживает этот опыт, расщепленную секунду, бла–бла–бла, он начинает: "О, что же я делал до этой расщепленной секунды?". И тогда это превращается в религию или технику йоги. "Благодаря тому что со мной, выполняющим это и это, было это и это переживание жара в теле, то все это должно быть связано с моими прежними переживаниями". Даже это переживание не–события он принимает за персональное переживание. И тогда все, что было до того, воспринимается как "благодаря этому я достиг этого".
Но То существует, никогда не являясь следствием какого–то предшествующего шага. Оно уже присутствовало во всех шагах, так что здесь нет ничего нового. Я всегда указываю на То. Никогда "благодаря" деланию или неделанию, вопреки жару, вопреки мигрени, вопреки всем ощущениям и событиям, рассказам и историям, ты есть, что ты есть, никогда "благодаря" им.
Так что забудь. Это может случиться, может не случиться - кого это волнует? Это ни преимущество, ни недостаток. Это лишь еще одно ощущение в том, что ты есть. Еще одно ощущение в теле.
Когда есть видение, что для того, что ты есть, никогда не было такой вещи, как преимущества в чем–либо, недостаток тоже исчезает, и тогда ты есть то, что ты есть, вопреки всему, никогда благодаря какому–либо жару тела или чему–то, что нужно отбросить. Отбрасывать нечего. Это часть шоу. Можешь наслаждаться им - это тебе не поможет.
Ты не можешьнереализовать себя
Берта: Чрезвычайно безнадежно.
Карл: (со смехом) Разве же это не прикольно? Вообрази себе, если бы была надежда! Надежда - это ад. Всегда тут как тут этот дьявол, который хочет подцепить что–то и сказать: "Смотри, может быть, это поможет. Если ты будешь делать это, я обещаю тебе рай".
Берта: Из–за этого я тоже здесь сижу, не только потому, что ты отнимаешь надежду, но потому, что ты обладаешь способностью говорить о Том. Если в течение долгого времени я этого не слышу, - когда я встретила тебя, к тому моменту я не слушала никого около трех лет, - то возникает ощущение, что я все забыла. Я не могу получить это из книг или с кассет. Хоть ты и безнадежность, надежда все равно есть.
Тереза: Надеющаяся безнадежность.
Карл: Надеющаяся безнадежность! Все равно остается надеющаяся безнадежность.
Моника: Должно ведь быть что–то. Что–то, где–то должно что–то получать от этого, потому что, действительно, нет никакой логической причины для сидения здесь. (смех)
Карл: Ага, я - бегущая строка рекламы. "Посмотрите на меня. Я - самый разочаровавшийся человек на земле, потому что я сижу здесь и говорю с чем–то - с тенями, а они ничего не могут понять, и все это не важно, не значит ничего, ничему не требуется помощь и т. д. Я абсолютно разочарован".
Моника: Да, это про нас. Я имею в виду, про меня. (смех)
Карл: Но говорю тебе, эта беспомощность, тотальная бесполезность - рай. Потому что это - свобода. Абсолютная свобода. Нечего извлекать из обстоятельств. Поэтому то, что я говорю или не говорю, абсолютно бесполезно. Это же абсолютная свобода - вопреки тому, что я говорю или не говорю, я есть то, что я есть.
Моника: Но это, можно сказать, сравнимо с неожиданием, неполучением…
Карл: Нет, это не "неожидание, неполучение". Я не говорю о "неожидании".
Моника: О'кей, ожидание, но неполучение.
Карл: Ожидания возможны, но кого это волнует?
Моника: В этом есть некая заслуга или что–то вроде того.
Карл: Возможно, нет.
Моника: Без разницы. Но я не понимаю.
Карл: Она думает: "Если этот немец может это сделать, то я тоже могу это сделать". Однако не существует того, кто сделал это. Говорю тебе снова и снова: я никогда ничего не достигал, поскольку я никогда ничего не покидал. Я не могу заново достигнуть то, чем я являюсь. Поэтому я ничего не достигал. Так что от меня, конечно, ничего не получить.
Франческо: Правда.
Карл: Ты ничего не можешь получить от пустоты.
Моника: Пустоты?
Карл: Возможно, То есть то, что есть ты, но ты не можешь достичь То. Потому что видя, что из пустоты ничего не появляется, что ты никогда не покидала пустоту и что ты есть То, ты понимаешь, что пустота не может быть дана. Ты и есть эта пустота. Это парадокс. Я указываю на него. Ты можешь увидеть, что из пустоты ничего не появляется и ничего не возвращается в пустоту.
Ты - сама эта пустота, которой нечего достигать, нечего получать посредством чего–либо. Поскольку ты никогда не покидала пустоту, ты не можешь получить ее обратно. Этот указатель на то, что ты не можешь ничего получить от Того, которое есть я, являющийся пустотой, указывает на То, которое есть ты. Так что нагота разговаривает с наготой. Ты думаешь, что это заслуга.
Моника: Это указатель.
Карл: Иногда это называют "божественной свадьбой". Когда ты видишь, что возлюбленный - это пустота, и любящий - тоже пустота, то оба они исчезают в этой пустоте. Но это снова концепция.
Я всегда указываю на это "выхода нет". Никогда ничего не появлялось из того, что ты есть, и, поскольку ты никогда не покидала это, чем бы оно ни было, то к нему нет обратного пути. "Нет обратного пути" - возможно, это и есть обратный путь. Кто знает? Простое понимание, что ты никогда не уходила. Ты есть То, которое в любом случае является домом. Ты никогда не уходила из дома. Дома никого нет. Никого никогда не было дома, поскольку ты есть То, которое есть дом. Все это - указатель. Возможно, в какой–то момент указание на То, которым ты абсолютно являешься, покажет на тебя.
Моника: И тогда я стану бесцельной.
Карл: Тогда ты будешь бесцельной целью. Ты не бесцельна; ты - бесцельная цель.
Моника: Но это было бессмысленно?
Карл: Раньше?
Моника: Раньше. (оба смеются)
Карл: У тебя есть указатель. Есть гвоздь и молоток, забивающий его. "Забивать нечего! Я забиваю, но забивать нечего. Даже молотка нет".
Томас: Мне интересно, как кто–то может принять эту расщепленную секунду на свой счет. Звучит бессмысленно.
Карл: Смысл есть.
Томас: Смысл есть?
Карл: Да, потому что это бессмысленно. Все возможно. Поскольку никто никогда не мог пережить расщепленную секунду.
Томас: Я это и имею в виду.
Карл: Личность всегда превратит это в переживание.
Томас: Но личность не может принять на свой счет то, что он или она не переживала.
Карл: Говорю тебе, она всегда все принимает на свой счет, даже если на свой счет принимать нечего. Что здесь есть? Все есть… Здесь нет ничего личного, но ты все равно принимаешь это на свой счет. Поэтому даже расщепленную секунду - это переживание или не–переживание - ты примешь на свой счет наверняка. Как ты можешь не принять ее на свой счет?
Томас: Ну, наверняка это не наверняка.
Карл: Не наверняка? Возможно. Возможно, нет.
Томас: Значит, это не наверняка.
Карл: Но это наверняка. (смех)
Томас: Значит, даже расщепленная секунда - это не выход?
Карл: Нет.
Томас: Ну, я жду ее, что бы ты ни говорил.