Царствование Павла доказывает одно: что и в просвещенные времена могут родиться Калигулы. Русские защитники самовластия в том несогласны и принимают славную шутку г-жи де Сталь за основание нашей конституции: "Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкою".
Очерк истории Украины
Владимир принял крещение. Его подданные с тупым равнодушием усвоили веру, избранную их вождем.
Русские, наводившие ужас на отдаленные народы, сами постоянно подвергались нападениям соседних племен…
О русской прозе
Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и пр. Должно бы сказать: рано поутру – а они пишут: едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба…
……
Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат.
1823 год. Кишинев. Перевод в Одессу
СОБЫТИЯ
Начат "Евгений Онегин" (9 мая).
В июле добивается перевода в Одессу под начальство графа М. С. Воронцова.
Письма
...
Ты не можешь себе представить, как приятно читать о себе суждение умного человека.
(из письма П.А. Вяземскому, 6 февраля 1823 года)
* * *
...
Сделай милость, напиши мне обстоятельнее о тяжбе своей с цензурою… Твое предложение собраться нам всем и жаловаться… может иметь худые последствия. На основании военного устава, если более двух офицеров в одно время подают рапорт, таковой поступок приемлется за бунт. Не знаю, подвержены ли писатели военному суду, но общая жалоба с нашей стороны может навлечь на нас ужасные подозрения и причинить большие беспокойства… Соединиться тайно – но явно действовать в одиночку, кажется, вернее.
(из письма П.А. Вяземскому, март 1823 года)
* * *
...
Изъясни отцу моему, что я без его денег жить не могу. Жить пером мне невозможно при нынешней цензуре; ремеслу же столярному я не обучался…
… мне больно видеть равнодушие отца моего к моему состоянию, хоть письма его очень любезны. Это напоминает мне Петербург – когда, больной, в осеннюю грязь или в трескучие морозы я брал извозчика от Аничкова моста, он вечно бранился за 80 копеек.
(из письма брату Льву, 25 августа 1823 года)
* * *
...
… скучно, моя радость! вот припев моей жизни.
(из письма А.А. Дельвигу, 16 ноября 1823 года)
* * *
...
… я закаялся и написал на днях подражание басне умеренного демократа Иисуса Христа (Изыде сеятель сеяти семена своя).
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя -
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
(из письма А.И. Тургеневу, 1 декабря 1823 года)
* * *
...
… я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность. Я не люблю видеть в первобытном нашем языке следы европейского жеманства и французской утонченности. Грубость и простота более ему пристали. Проповедую из внутреннего убеждения, но по привычке пишу иначе.
Что такое Грибоедов? Мне сказывали, что он написал комедию на Чаадаева; в теперешних обстоятельствах это чрезвычайно благородно с его стороны.
(из письма П. А. Вяземскому, 1–8 декабря 1823 года)
* * *
...
Я бы хотел знать, нельзя ли в переписке нашей избегнуть как-нибудь почты – я бы тебе переслал кой-что слишком для нее тяжелое. Сходнее нам в Азии писать по оказии.
(из письма П.А. Вяземскому, 20 декабря 1823 года)
Поэтические произведения
Бахчисарайский фонтан
Сюжет:
Г розный крымский хан Гирей влюбляется в захваченную в Польше княжну Марию.
Прежняя фаворитка хана грузинка Зарема умоляет Марию вернуть ей сердце Гирея. Печальная Мария молит небо о смерти.
Желание Марии сбылось. По приказу безутешного хана Зарему казнят, а во дворце сооружают "Фонтан слез".
Татарская песня
"Дарует небо человеку
Замену слез и частых бед:
Блажен факир, узревший Мекку
На старости печальных лет".
……
Твои пленительные очи
Яснее дня, чернее ночи…
……
Чтоб и минутные печали
Ее души не помрачали…
……
Отец в могиле, дочь в плену,
Скупой наследник в замке правит
И тягостным ярмом бесславит
Опустошенную страну.
……
(Зарема)
Но я для страсти рождена,
Но ты любить, как я, не можешь;
Зачем же хладной красотой
Ты сердце слабое тревожишь?
Оставь Гирея мне: он мой…
……
Что делать ей в пустыне мира?
……
Стареют жены. Между ними
Давно грузинки нет; она
Гарема стражами немыми
В пучину вод опущена.
В ту ночь, как умерла княжна,
Свершилось и ее страданье.
Какая б ни была вина,
Ужасно было наказанье! -
……
Опустошив огнем войны
Кавказу близкие страны
И села мирные России,
В Тавриду возвратился хан
И в память горестной Марии
Воздвигнул мраморный фонтан…
……
Всё изменилось… но не тем
В то время сердце полно было:
Дыханье роз, фонтанов шум
Влекли к невольному забвенью,
Невольно предавался ум
Неизъяснимому волненью…
Воспоминания
(из письма А.А. Дельвигу, написанного в конце 1824 года)
В Бахчисарай приехал я больной… Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан; из заржавой железной трубки по каплям падала вода. Я обошел дворец с большой досадою на небрежение, в котором он истлевает, и на полуевропейские переделки некоторых комнат. NN почти насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема и на ханское кладбище.
……
Растолкуй мне теперь, почему полуденный берег и Бахчисарай имеют для меня прелесть неизъяснимую? Отчего так сильно во мне желание вновь посетить места, оставленные мною с таким равнодушием? или воспоминание самая сильная способность души нашей, и им очаровано все, что подвластно ему?
Птичка
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!
* * *
И долго жить хочу, чтоб долго образ милый
Таился и пылал в душе моей унылой.
Демон
В те дни, когда мне были новы
Все впечатленья бытия -
И взоры дев, и шум дубровы,
И ночью пенье соловья, -
Когда возвышенные чувства,
Свобода, слава и любовь
И вдохновенные искусства
Так сильно волновали кровь, -
Часы надежд и наслаждений
Тоской внезапной осеня,
Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи:
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел -
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
Телега жизни
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.
С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел!… мать!
Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!
Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега -
А время гонит лошадей.
Чиновник и поэт
Люблю толпу, лохмотья, шум -
И жадной черни лай свободный.
1824 год. Одесса. Ссылка в село Михайловское
СОБЫТИЯ
Выход первого издания "Бахчисарайского фонтана" (1200 экземпляров). Гонорар 3000 рублей.
Планы бегства в Стамбул при содействии графини Воронцовой и княгини Вяземской.
Письмо к П.А. Вяземскому с упоминанием об атеизме вскрыто полицией. Пушкин отстранен от службы и отправлен на жительство в село Михайловское Псковской губернии под надзор родителей и местного начальства.
Крупная ссора с отцом в октябре и письмо к псковскому губернатору с просьбой о заключении в крепость "для спокойствия отца и своего собственного". Письмо не отправлено.
Планы бегства за границу через Дерпт (ныне – город Тарту в Эстонии).
Письма
...
Душа моя, меня тошнит с досады – на что ни взгляну, все такая гадость, такая подлость, такая глупость – долго ли этому быть?
……
Может быть, я пришлю ему отрывки из "Онегина"; это лучшее мое произведение.
(из письма брату Льву, конец января 1824 года)
* * *
...
… беру уроки чистого атеизма… Система не столь утешительная, как обыкновенно думают, но, к несчастию, более всего правдоподобная.
(из письма Кюхельбекеру, апрель 1824 года)
* * *
...
Семь лет я службою не занимался, не написал ни одной бумаги, не был в сношении ни с одним начальником. Эти семь лет, как вам известно, вовсе для меня потеряны…
Мне скажут, что я, получая 700 рублей, обязан служить… Правительству угодно вознаграждать некоторым образом мои утраты, я принимаю эти 700 рублей не так, как жалование чиновника, но как паек ссылочного невольника. Я готов от них отказаться, если не могу быть властен в моем времени и занятиях.
……
Еще одно слово: Вы, может быть, не знаете, что у меня аневризм. Вот уж 8 лет, как я ношу с собою смерть. Могу представить свидетельство которого угодно доктора. Ужели нельзя оставить меня в покое на остаток жизни, которая, верно, не продлится.
Свидетельствую вам глубокое почтение и сердечную преданность.
(из письма А.И. Казначееву, 22 мая 1824 года)
* * *
...
Всепресветлейший, державнейший, великий государь император Александр Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший!
… по слабости здоровья, не имея возможности продолжать моего служения, всеподданнейше прошу, дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было сие мое прошение принять и меня вышеименованного от службы уволить.
……
Сие прошение сочинял и писал коллежский секретарь Александр Сергеев сын Пушкин.
(из письма в Коллегию иностранных дел, 2 июня 1824 года)
* * *
...
Я устал быть в зависимости от хорошего или дурного пищеварения того или другого начальника, мне наскучило, что в моем отечестве ко мне относятся с меньшим уважением, чем к любому юнцу англичанину, явившемуся щеголять среди нас своей тупостью и своей тарабарщиной.
Единственное, чего я жажду, это независимости (слово неважное, да сама вещь хороша); с помощью мужества и упорства я в конце концов добьюсь ее. Я уже поборол в себе отвращение к тому, чтобы писать стихи и продавать их, дабы существовать на это, – самый трудный шаг сделан. Если я еще пишу по вольной прихоти вдохновения, то, написав стихи, я уже смотрю на них только как на товар по столько-то за штуку. Не могу понять ужаса своих друзей (не очень-то знаю, кто они – эти мои друзья).
(из письма А.И. Казначееву, июнь 1824 года)
* * *
...
… тебе грустно по Байроне, а я так рад его смерти, как высокому предмету для поэзии. Гений Байрона бледнел с его молодостью…
(из письма П.А. Вяземскому, 24 – 25 июня 1824 года)
* * *
...
… то, что я предвидел, сбылось. Пребывание среди семьи только усугубило мои огорчения, и без того достаточно жестокие. Меня попрекают моей ссылкой; считают себя вовлеченными в мое несчастье; утверждают, будто я проповедую атеизм сестре – небесному созданию – и брату – потешному юнцу, который восторгался моими стихами, но которому со мной явно скучно… вследствие этого все то время, что я не в постели, я провожу верхом в полях.
Все, что напоминает мне море, наводит на меня грусть – журчанье ручья причиняет мне боль в буквальном смысле слова – думаю, что голубое небо заставило бы меня плакать от бешенства, но, слава богу, небо у нас сивое, а луна точная репка…
В качестве единственного развлечения я часто вижусь с одной милой старушкой соседкой – я слушаю ее патриархальные разговоры. Ее дочери, довольно непривлекательные во всех отношениях, играют мне Россини…
(из письма В.Ф. Вяземской, октябрь 1824 года)
* * *
...
Государь император высочайше соизволил меня послать в поместье моих родителей… обвинения правительства сильно подействовали на сердце моего отца и раздражили мнительность, простительную старости и нежной любви его к прочим детям.
Решился для его спокойствия и своего собственного просить его императорское величество, да соизволит меня перевести в одну из своих крепостей. Ожидаю сей последней милости от ходатайства вашего превосходительства.
(из письма губернатору Б.А. Адеркасу, октябрь 1824 года)
* * *
...
Милый, прибегаю к тебе. Посуди о моем положении. Приехав сюда, был я всеми встречен как нельзя лучше, но скоро все переменилось: отец, испуганный моей ссылкою, беспрестанно твердил, что и его ожидает та же участь…
Голова моя закипела. Иду к отцу, нахожу его с матерью и высказываю все, что имел на сердце целых три месяца… Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его бил, хотел бить, замахнулся, мог прибить…
Перед тобою не оправдываюсь. Но чего же он хочет для меня с уголовным своим обвинением? рудников сибирских и лишения чести? спаси меня хоть крепостию, хоть Соловецким монастырем. Не говорю тебе о том, что терпят за меня брат и сестра – еще раз спаси меня.
……
Мать согласна была с отцом, теперь она говорит: да он осмелился, говоря с отцом, непристойно размахивать руками – дело – да он убил его словами…
Стыжусь, что доселе не имею духа исполнить пророческую весть, которая разнеслась недавно обо мне, и еще не застрелился. Глупо час от часу далее вязнуть в жизненной грязи.
(из письма В.А. Жуковскому, 31 октября 1824 года)
* * *
...
… книг, ради бога книг!..
Стихов, стихов, стихов!..
Знаешь мои занятия? до обеда пишу "Записки", обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!
…сухое известие о Сеньке Разине, единственном поэтическом лице русской истории.
(из письма брату Льву, ноябрь 1824 года)
* * *
...
Мне жаль, милый, почтенный друг, что наделал эту всю тревогу; но что мне было делать? я сослан за строчку глупого письма, что было бы, если правительство узнало бы обвинение отца? это пахнет палачом и каторгою.
(из письма В.А. Жуковскому, 29 ноября 1824 года)
* * *