Лишь только собрались вместе ирландские воины, Айлиль, Медб и люди, что гнали быка, как принялись говорить, что не бывать бы Кухулину храбрее любого из них, если б не диво, которым владел он – дротик Кухулина. И послали ирландцы к Кухулину барда Медб по имени Редг попросить этот дротик. Сказал об этом Редг Кухулину, но тот не пожелал расстаться с дротиком и не отдал его. Пригрозил тогда бард лишить Кухулина чести, но вослед ему пустил юноша дротик, что вонзился в углубление на его затылке и вывалился изо рта на землю. Лишь успел Редг промолвить "Быстро же мы заполучили это сокровище", как у брода простилось с душой его тело. С той поры и зовется этот брод Ат Соломсет. Бронзовый же наконечник упал в поток и оттого зовется он теперь Умансрут.
Тем временем спорили ирландцы, кому из них подобает выйти на бой с Кухулином и порешили послать Кура, сына Да Лот, ибо не ладили с ним ни на ложе, ни в дружбе. Говорили они, что если падет Кур в сражении, то избавятся они от этого бремени, а коли случится погибнуть Кухулину, то будет и того лучше. Призвали Кура к шатру королевы.
– Чего они хотят от меня? – спросил Кур.
– Желаем, чтоб вышел ты против Кухулина, – молвила Медб.
– Высоко же вы ставите мою доблесть, равняя с этим юнцом, – ответил Кур. Вот уж вовек не явился бы я, если б знал, для чего меня звали. Довольно и того, чтоб сразился с ним у брода такой же юноша из моих людей.
– Странные речи ведешь ты, – сказал тут Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, – не худо бы и с твоею силой одолеть Кухулина.
– К раннему часу назавтра готовьте мне все для похода, – молвил Кур, – ибо не прочь я пойти и недолго заставлю вас ждать гибели этого оленя, Кухулина.
Рано утром поднялся на другой день Кур, сын Да Лот. Повозку оружия взял он с собой для поединка с Кухулином и немедля принялся наносить ему удары. Утром того же дня исполнил Кухулин свои боевые приемы. Вот они все: […]
Так повелось, что каждое утро, быстро, словно кошка, бегущая к сметане, проделывал Кухулин одной рукой боевой прием, дабы не забыть и не растерять их.
Треть того дня, укрываясь за шишкой своего щита, пытался Кур, сын Да Лот поразить Кухулина. И сказал тогда Лаэг своему господину:
– О, Ку! Ответь же воину, что силится поразить тебя!
Тогда взглянул на врага Кухулин, взмахнул восемью шарами и высоко подбросил их, а в Кура, сына Да Лот, метнул девятый, что попал в его щит, да в его лоб и вышиб столько мозгов, сколько весил он сам. Так погиб Кур, сын Да Лот, от руки Кухулина.
– Коли теперь признаете вы наш договор и поруку, – сказал тогда Фергус, – посылайте к броду другого воина иль до утра оставайтесь в лагере, ибо сражен Кур, сын Да Лот.
– Помня, зачем мы пришли, – ответила Медб, – можем остаться и в этих шатрах.
Так и стояли ирландцы, пока не погибли Кур, сын Да Лот, Лат, сын Да Бро, Сруб Дайре, сын Федайга, и сыновья трех Аигнех. Все они пали в единоборстве с Кухулином, но здесь не место повествовать о подвигах каждого.
Однажды сказал Кухулин своему вознице Лаэгу:
– Отправляйся к ирландцам, о, Лаэг, и поклонись от меня моим молочным братьям, друзьям и сверстникам. Приветствуй Фер Диада, сына Дамана, Фер Дета, сына Дамана, Бреса, сына Фирба, Лугайда, сына Нойса, Лугайда, сына Соламага, Фер Баета, сына Баетанна, Фер Баета, сына Фир Бенда, а особо Лугайда, сына Нойса, ибо один он хранит со мной дружбу и верность в этом походе. Приветствуй его и пусть он скажет, кто будет завтра сражаться со мною.
Пошел Лаэг в лагерь ирландцев и передал привет друзьям и молочным братьям Кухулина, а затем направился к шатру Лугайда, сына Нойса.
– Верю тебе, – ответил возница на приветствие Лугайда.
– Можешь мне верить, – молвил тот.
– Пришел я от Кухулина, что шлет тебе дружеский привет, поговорить с тобой и узнать, с кем встретится нынче в бою он.
– Будь проклята дружба, приятельство, братство того, кто пойдет с ним сражаться, его собственного молочного брата, Фер Баета, сына Фир Бенда, – ответил Лугайд. Сейчас отвели его в королевский шатер и усадили с ним рядом девушку по имени Финдабайр. Она наполняет ему кубки и всякий раз целует его, она подает ему кушанья. Не каждому уготовила Медб напитки, которыми потчуют Фер Баета, ибо всего пятьдесят повозок нагружены ими.
Не дожидаясь рассвета, отправился Фер Бает к Кухулину отречься от своей дружбы. Их близостью, братством и дружбой заклинал его Кухулин, но не согласился Фер Бает отступиться от боя. В гневе покинул его Кухулин и проткнул себе кожу, мясо и кость на пятке острым ростком падуба. Тогда выдернул Кухулин росток за корень и не глядя бросил через плечо вдогонку Фер Баету. И случилось так, что попал тот росток ему в затылок и, вывалившись изо рта, упал наземь. Так погиб Фер Бает.
– Вот уж, воистину, славный бросок, малыш Ку! – воскликнул Фиаху, сын Фир Аба, ибо считал, что лишь славным броском можно сразить воина ростком падуба.
С той норы и зовется то место, где это случилось, Фохерд Муиртемне.
– Ступай, друг Лаэг, – сказал между тем Кухулин, – поговорить с Лугайдом в лагерь ирландцев, да разузнай, не случилось ли чего с Фер Баетом и кто выйдет биться со мною назавтра.
Направился Лаэг прямо к шатру Лугайда и в ответ на приветствие молвил:
– Верю тебе!
– Воистину можешь мне верить, – ответил Лугайд.
– Пришел я от твоего молочного брата узнать, воротился ли в лагерь Фер Бает.
– Воистину, да, – сказал тут Лугайд, – и да благословенна будет рука, что сразила его, ибо мертвым упал он недавно в долине.
– Скажи мне, кто выйдет назавтра померяться силой с Кухулином, – спросил Лаэг.
– Просят о том моего брата, надменного юношу, буйного, гордого, но верноразящего, в битвах искусного. Оттого они это задумали, что если сразит его рука Кухулина, отправился б я отомстить за брата. Во веки веков тому не бывать. Ларине, сын И Блайтмик зовут моего брата. Хочу я пойти повидаться с Кухулином.
Тогда взнуздали двух лошадей Лугайда и запрягли в колесницу. Приехал Лугайд к Кухулину и заговорил с ним.
– Желают ирландцы, чтоб вышел с тобою сразиться мой брат, юноша буйный, надменный и гордый, но сильный и стойкий в сраженьи. Оттого они так порешили, что думают, будто потом выйду я мстить за смерть брата. Во веки веков не бывать тому. Все ж, заклинаю тебя нашей дружбой не убивать его, а в остальном поступай как желаешь, ибо против моей воли идет он сражаться.
С тем и вернулся Лугайд в лагерь, а Кухулин обратно к себе.
В шатер Айлиля и Медб отвели между тем Ларине, сына Нойса, и усадили подле него девушку по имени Финдабайр, что наполняла ему кубки и всякий раз целовала его, она подносила ему кушания.
– Не каждому уготовила Медб напитки, которыми потчуют Ларине, – сказала Финдабайр, ибо всего пятьдесят повозок нагружены ими.
– О ком это ты говоришь? – спросил тут Айлиль.
– Да вот о нем, – ответила Финдабайр.
– Кто же он?
– Бесславное взор твой не раз привлекало, – ответила Финдабайр, – взгляни же теперь на тех, кто богатством, достоинством, честью превыше всех в Ирландии, – Финдабайр и Ларине, сына Нойса.
– Воистину, так и есть, – молвил Айлиль.
Услышав такие слова, подпрыгнул от радости Ларине, так что разошлись под ним швы перин, и луг перед лагерем был весь усеян перьями. Стал он затем дожидаться рассвета, чтобы напасть на Кухулина. Когда же настало утро, направился Ларине к броду, прихватив с собой целую повозку оружия. Ни один из ирландских воинов, что были в то время в лагере, не пожелал пойти поглядеть на сражение Ларине, и лишь женщины, юноши да девушки насмехались и потешались над ним.
Меж тем появился у брода Кухулин, но не пожелал он взять с собою никакого оружия и явился безоружным. Выбил он оружие из руки Ларине, словно отнял игрушку у маленького ребенка. Потом, обхватив Ларине, повалил его Кухулин на землю и принялся награждать его ударами, бить, давить и трясти, пока не вывалились из него испражнения и словно туман скрыл борцов. С той поры уж не мог Ларине встать без стенаний, да есть без боли, и не оставляла его тяжесть в груди, боль в животе, понос и судороги. Лишь один Ларине пережил схватку с Кухулином за все Похищение, но и он скончался позднее от этих увечий.
Вот повесть о битве Ларине при Похищении.
Вскоре позвали в шатер Айлиля и Медб Лоха Мор, сына Мо Фебиса.
– Чего вы хотите? – спросил Лох.
– Хотим, чтоб пошел ты сразиться с Кухулином,- ответила Медб.
– Не пойду я сражаться, – ответил Лох, – ибо хоть и не желаю оскорбить Кухулина, все ж что за честь мне схватиться с юнцом безбородым. Знаю я мужа, что выйдет на бой и примет от вас воздаяние, – то Лонг, сын Эмониса.
Привели Лонга в шатер, и посулила ему Медб славную награду: двенадцать пар разноцветного платья, колесницу ценой в четырежды семь кумалов, саму Финдабайр отдать ему в жены, вино и веселье в Круаху во всякое время. Отправился Лонг на поединок с Кухулином и пал от его руки.
Повелела тогда королева женщинам пойти поговорить с Кухулином да просить его сделать себе бороду из сока куманики. Отправились женщины к Кухулину и попросили его об этом.
– Ибо любой из ирландцев почтет недостойным сражаться с тобой безбородым, – сказали они.
Сделал себе Кухулин бороду из сока куманики и, поднявшись на холмик, выставил ее напоказ перед ирландскими воинами.
Увидел это Лох, сын Мо Фебиса и молвил: Никак теперь у него борода!
– И я ее вижу, – воскликнула Медб и предложила ему ту же награду за гибель Кухулина. Согласился на это Лох и вышел на битву с Кухулином.
– Пойдем к броду повыше, – сказал он Кухулину, – не станем у этого биться, – ибо считал оскверненным тот брод, где погиб его брат.
Тем часом появилась поблизости Морриган из сидов, дочь Эрнмаса, что еще при Похищении коров Регамона поклялась погубить Кухулина, когда сойдется он со славным воином при Похищении Быка из Куальнге. И решила она теперь исполнить свою клятву.
Предстала им Морриган в облике белой красноухой телки, что вела еще пятьдесят телок, скованных попарно цепочками из светлой бронзы. Наложили тут женщины на Кухулина запреты и гейсы, дабы не дал он уйти Морриган, не изведя и не погубив ее. С первого же броска поразил Кухулин глаз Морриган. Тогда обернулась она скользким, черным угрем, поплыла вниз по течению и обвилась вокруг ног Кухулина. Пока силился он освободиться, нанес ему Лох рану поперек груди. Явилась тогда Морриган в обличье косматой рыжей волчицы и вновь ранил Кухулина Лох, пока тот отгонял ее. Переполнился гневом Кухулин и ударом га булга поразил врагу сердце в груди. Тут попросил его Лох оказать ему милость.
– Чего же ты просишь? – спросил Кухулин.
– Не замыслил я зла и не прошу о пощаде, лишь отступи от меня на шаг, – молвил Лох, – чтобы мог я упасть головой на восток, а не туда где ирландцы, на запад. Сражен я ударом га булга и да не скажет никто из них, будто спасался я бегством.
– Отойду я, – ответил Кухулин, и отступил на шаг, – ибо воистину это желание воина.
С той поры и зовется брод Ат Трайгед у границы Тир Мор.
Великая грусть охватила в тот день Кухулина, ибо в одиночку сражался он при Похищении. Повелел он Лаэгу отправиться к уладам и привести их защищать свой скот. Напала на Кухулина печаль да истома и сложил он песнь:
О, Лаэг! Иди! Пусть поднимется рать!
Ты в крепкой Эмайн должен всем повторять,
Что длится бой много дней подряд,
Что раны Кухулина кровоточат!Боль и в правом и в левом боку.
В котором точно – сказать не могу.
Повинна в том не Фингина рука:
Меня бы он вылечил наверняка.Скажи Конхобару: его боец
Истекает кровью, измучен вконец.
Скажи, что сам на себя не похож
Предводитель дружин, что был так пригож.Пусть узнает мой властелин,
Что стада охраняю лишь я один
И броды все я один стерегу.
На долю свою я пенять могу.Стекает кровь с моего копья.
От ран жестоко страдаю я.
Не спешат мои други ринуться в бой.
Верен мне только возница мой.Слаб одинокого рога звук.
Ему внимает лишь близкий друг.
А ратнику сладостен мощный зов
Многих и верных ему рогов.Хороша пословица, хоть и стара:
Из одного полена не разжечь костра.
Когда бы их было два или три,
Они дарили бы свет до зари.Полено, если оно одно,
Тлеть и дымиться обречено.
Одиночке победа не суждена.
Одни жернов не смелет зерна.Одинокого воина без труда
Может предатель сгубить всегда.
Но целое войско не в силах, ей-ей,
В одиночку сгубить никакой злодей.Взаимодоверье и дружба хранят
Даже и самый малый отряд.
Мало варева из одного котла,
Чтоб вся дружина сыта была.Я один у брода, от войска вдали,
На самом краю Великой Земли.
Враги мои – Лох и Бадб – заодно,
Как во дни Регомны предречено.Лох бедра мои рассек,
Впилась серо-красная волчица в бок.
Хитроумный Лох, в битве царя,
Вгрызся в печень, обратившись в угря.Бросок волчицы я отразил:
Глаз ей малым копьем пронзил;
Изловчившись в схватке смертельной, смог
Перебить ей заднюю пару ног.Айфе копье спустив по реке,
Лаэг дал оружие моей руке.
Метнул я копье из последних сил
И сына Эмониса насмерть сразил.Почему Конхобар войной не идет
На Айлиля и Медб, покуда брод
Охраняя от них, я насмерть стою,
Изнемогая в неравном бою?!Нужно уладам спешить сюда,
Покуда не похищены все их стада.
Их коров угнали Мага сыны.
Их коровы меж ними поделены.Уладам я верен, и клятва тверда:
Отсюда я не уйду никогда.
Никто – ручаюсь честью бойца! –
В одиночку не одолеет Пса Кузнеца!Но в стане Айлиля и Медб ни на миг
Не смолкает коршунов радостный клик,
А в Маг Муиртемне от кликов тех
Раздается плач и смолкает смех.Знаю: Конхобар не начнет поход,
Покуда мощной рати не соберет.
Знаю, что скорбь его велика,
Но гнев превзойдет ее наверняка!
Вот повесть о битве Лоха Мор, сына Мо Фемиса с Кухулином. Вскоре послала Медб сразиться с Кухулином шестерых разом. То были Трайг, Дорн, Дерну, Кол, Аккуйс, Эрайси – друиды, трое мужчин и трое женщин. Вступил с ними в битву Кухулин и поразил всех до единого. Так преступили ирландцы уговор, и тогда взялся Кухулин за пращу и принялся осыпать войско ирландцев камнями к северу от Делга. Хоть и немало там было ирландцев, никто не сумел повернуть на юг – ни собака, ни конь, ни человек.
Между тем в обличье старухи приблизилась к Кухулину Морриган из сидов, дочь Эрнмаса и стала доить корову с тремя сосцами. И явилась она оттого, что любой, кого ранил Кухулин, вовеки не поправлялся, если сам герой не лечил его. Мучаясь жаждой, попросил у нее Кухулин молока. Протянула ему Морриган молоко из первого сосца.
– Поскорей бы мне стать невредимой, – промолвила она, и тут исцелился ее глаз.
Попросил у нее Кухулин молоко из другого сосца. Подала его Морриган и сказала: – Пусть бы скорей излечился дающий!
Снова попросил у нее Кухулин напиться, и дала ему Морриган молоко из третьего сосца.
– Да благословят тебя боги и смертные! – воскликнул Кухулин. – Чародеи были их богами, а смертными – женатые. – Излечилась тотчас королева.
Сто воинов разом послала Медб сразиться с Кухулином, но все они пали от его руки.
– Беда нам, что гибнет вот так наше войско, – промолвила Медб.
– Не впервые досаждает нам этот человек, – ответил Айлиль.
С тех пор названо место, где были они, Куиленд Кинд Дуне, а брод, что вблизи, не напрасно зовется Ат Кро, ибо немало крови неслось тогда вниз по течению.
Поражение у Маг Муиртемне.