Между тем жил в Мунстере великий муж и славный король по имени Лугайд, сын Нойса, сына Аламака, что был молочным братом Кухулина. Как-то раз взял он с собой двенадцать мужей и отправился посвататься к двенадцати девушкам из рода сыновей Роса. Но у каждой из них уже был суженый. Когда узнал об этом Форгал, то направился в Тару и сказал Лугайду, что есть в его доме девушка, лучше которой не сыскать во всей Ирландии по красоте, благонравию и искусности во всякой работе. Ответил Лугайд, что по душе ему то, что он услышал. Тогда просватал Форгал свою дочь за Лугайда, а двенадцать дочерей владельцев земель на равнине Бреги за тех двенадцать мужей, что пришли с ним.
Поехал король в крепость Форгала на свадьбу. Когда же привели к Лугайду Эмер и посадили рядом с ним, закрыла она свои щеки руками.
– Честью своей и жизнью клянусь, – сказала Эмер, – что полюбила я Кухулина, и если кто-то еще посягнет на меня, то опозорит и обесчестит!
Не пожелал тогда Лугайд праздновать свадьбу с девушкой из страха перед Кухулином и воротился к себе домой.
В те времена случилась распря между Скатах и чужими племенами, что были под властью королевы по имени Айфе. С обеих сторон приготовились к бою войска, но Кухулина Скатах оставила дома и дала ему сонный напиток, дабы не вступал он в сражение, и не случилось бы с ним беды. Между тем быстро, так что не прошло и часа, пробудился Кухулин ото сна, ибо силы напитка, которой любому хватило бы на двадцать четыре часа, и на час было юноше мало.
Выступил Кухулин на бой вместе с двумя сыновьями Скатах против Куара, Кета и Круфне – трех воинов Айфе. Сразился с ними Кухулин, и все трое пали от его руки. На следующий день вновь началось сражение, и войска сошлись, наконец, лицом к лицу. Вышли тогда вперед три сына Эсс Энхине – Кире, Бире и Баилкне, что сражались на стороне Айфе, и вызвали на бой двух сыновей Скатах. На путь подвигов вступили они. Не ведала Скатах, чем кончится эта схватка, и оттого испустила стон. Не видела она третьего воина подле своих сыновей, что стояли против трех врагов, и одолел ее страх перед Айфе, ибо не было в целом мире воительницы страшнее ее. Тогда выступил Кухулин на подмогу двум ее сыновьям, вступил на трону и, встретив всех троих, поразил их разом.
Тогда Айфе вызвала на бон Скатах. Выступил Кухулин навстречу Айфе, но перед боем пожелал узнать, что для Айфе дороже всего на свете. И ответила ему Скатах:
– Больше всего любит она своих двух коней, колесницу и возничего.
Тогда сошлись на боевой тропе Кухулин и Айфе, и начался между ними поединок. Разлетелось от ударов Айфе оружие Кухулина, и меч обломился у рукояти. Вскричал тут Кухулин:
– Горе! Возничий Айфе опрокинул коней и колесницу в долине, и все они погибли!
Услышав это, обернулась Айфе, и тогда набросился на нее Кухулин, обхватил ее тело под грудями и, взвалив на себя, словно мешок, отнес к своему войску. Там опустил он ее на землю и занес над нею свой меч. И сказала тут Айфе:
– Жизнь за жизнь!
– Исполни за то три моих желания, – отвечал ей Кухулин.
– То, что ты пожелаешь, будет исполнено, – сказала Айфе.
– Вот каковы мои три желания, – молвил Кухулин, – поручись перед Скатах, что никогда больше не будешь ты с ней воевать, стань в эту же ночь моею перед входом в твою собственную крепость и, наконец, принеси мне сына.
– Обещаю тебе это, – сказала Айфе.
Так все и произошло. Отправился в эту ночь Кухулин к Айфе и был с нею близок. И сказала ему Айфе, что она зачала и понесла сына.
– Через семь лет отправлю я его в Ирландию, – молвила Айфе, – а ты придумай для него имя.
Оставил Кухулин золотое кольцо для своего сына и наказал Айфе, чтобы пришел сын отыскать его, когда это кольцо будет ему впору. Имя же его будет Конлуи. И просил Кухулин передать сыну, чтобы тот никому не называл своего имени, никому не уступал дорогу и никогда не отказывался от поединка.
Потом оставил ее Кухулин и пустился в обратный путь. По дороге повстречалась ему старуха, слепая на левый глаз. Сказала она Кухулину, чтобы не стоял тот у нее на дороге. Ответил Кухулин, что некуда ему отойти, кроме как на скалу, что была высоко над морем. И все же он уступил ей дорогу, хоть и пришлось ему упираться в землю лишь пальцами. Проходя мимо, ударила его старуха по пальцам, чтобы сбросить вниз. Тогда совершил Кухулин геройский прыжок лосося и срубил старухе голову. И была эта старуха матерью трех героев, что пали от руки Кухулина – сама Эсс Энхине, явившаяся отомстить воину. Потом воротилось все войско вместе со Скатах в ее края, взяв от Айфе заложников, и там залечил Кухулин свои раны.
Потом обучился Кухулин у Скатах всем искусным боевым приемам, что знала она сама: приему с яблоком, громовому приему, приему с мечом, приему падения…
Потом явились к Кухулину посланцы с родины, чтобы звать его домой, и он стал готовиться в путь. Тогда предсказала Скатах все, что случится с ним в жизни, спев песнь провидицы и молвив такие слова:
Приветствую тебя, изнуренного после победы,
Воинственного, с сердцем холодным,
Иди же туда, где найдешь ты покой,
Да наступит он скорее,
Да будет скорым его приход,
Один стоишь ты, о, воин,
Ждет тебя великая опасность,
Один против грозного войска,
Сразишь ты воинов из Круахана,
Защитишь ты героев,
Порубленные будут лежать,
Ударами твоего меча,
Обагренного кровью твоей, о Сетанта,
Кровавой битвы далекий шум,
Кости, расколотые копьем,
Согнанные стада,
Палицы грозной тяжкий конец,
Тела человечьи – знамение битвы,
Скот, уведенный из Брега,
Страна твоя в рабстве,
Пятью слезами омытые дни,
Скот, по дорогам бродящий,
Один против целого войска,
Тяжкий труд, тяжкий стон, тяжкое горе,
Красный от собственной крови,
На многих падет раздробленный щит,
На оружие и женщин с красными глазами,
Поле сражения становится алым,
Порубленной плотью питаются вороны,
Вороны обшаривают изрытую землю,
Дикий ястреб появится,
Стада, истребленные в гневе,
Войска, влекущие людей,
Потоком текущая кровь,
Кухулина израненное тело,
Тяжкие раны снести предстоит,
Немало врагов поразить,
Красным разящим копьем,
Там, где идешь ты – горе и стоны,
Грозноразящий по Равнине Муиртемне,
Забавляясь кровавой игрой,
Искусный воитель приходит,
В гневе против встающей волны,
Свершающий геройские деяния.
Яростный клич, жестокое сердце,
Придет он и поразит женщин,
Сойдется с Медб и Айлилем,
Ждет его ложе страдании,
Грудь его злобой полна,
Услышь, как ревет Белорогий,
Вызывая Бурого из Куальнге,
Когда явится он и устремятся
С невиданной яростью через лес,
Восстань с кровавым острием,
Искусный в беге и единоборстве,
Оставь слабость,
Восстань еще раз и оружие возьми,
Ты, что искусен в сражении,
Гордый и безжалостный защитник,
Земли уладов и их жен,
Восстань во всей своей силе,
С геройским разящим щитом,
С крепким крученым копьем,
С красным от крови мечом,
Весь в потоках крови,
Имя твое узнают все в Альбе,
Зимней ночью оплачут тебя,
Айфе и Уатах оплачут,
Прекрасное светлое тело,
Вытянутое во сне,
Три года да тридцать лет,
Сражаться тебе с врагами,
На тридцать лет сохранишь ты
Силу и доблесть свою,
Не прибавлю тебе и года,
О жизни твоей ничего не скажу,
Полной побед и любви,
Пусть и короткой,
Приветствую тебя.
Потом отправился Кухулин на корабле в Ирландию. И на том же корабле плыли с ним Лугайд и Луан – два сына Лойха, Фер Бает и Ларине, Фер Диад, Друст, сын Серба. Прибыли они в дом Руада, короля островов, в самую ночь под Самайн. Случилось там быть и Коналу Кернаху с Лоэгайре Буадахом, которые собирали дань. В те времена Острова Чужеземцев платили дань уладам.
Услышал как-то Кухулин плач и стоны в королевской крепости.
– Что это там за крики? – спросил он.
– То дочь Руада отдают в дань фоморам, – ответили ему.
Вот отчего раздавался в крепости тот крик.
– Где сейчас девушка? – спросил Кухулин.
– Там, на берегу, – ответили ему.
Отправился туда Кухулин и нашел девушку у берега. Стал он расспрашивать ее, и девушка ему все рассказала.
– Откуда придут эти люди? – спросил Кухулин.
– Вон с того дальнего острова, – ответила девушка, – и уж лучше тебе уйти, чтобы они тебя не заметили.
По вместо этого отправился Кухулин им навстречу и сразил троих из фоморов, сражаясь в одиночку. Между тем, один из них успел ранить его в запястье. Оторвала девушка кусок от своего платья, дабы перевязать Кухулину рану. Затем удалился Кухулин, так и не назвавшись девушке.
Вернулась девушка в крепость и рассказала отцу все, как было. Вскоре после того пришел в крепость Кухулин как простой чужестранец. Приветствовали его тогда Конал и Лоэгайре. Многие из тех, что были в крепости, говорили, что это они убили фоморов, но никого из них не признавала девушка. Тогда приказал король истопить баню, и всем мыться там по очереди. В свой черед пошел туда Кухулин, и девушка узнала его.
– Отдам я тебе свою дочь в жены, – сказал король, – вместе с хорошим приданым.
– Не будет этого, – ответил Кухулин, – но пусть через год придет она в Ирландию и там разыщет меня.
Потом отправился Кухулин в Эмайн и рассказал там обо всем. Отдохнув, пустился он в путь к крепости Форгала, чтобы повидать Эмер. Целый год провел он около крепости, но никак не мог проникнуть в нее, ибо поистине многочисленна была ее стража. Так подошел конец года.
– На сегодня, о, Лаэг, – сказал тогда Кухулин, – назначена моя встреча с дочерью Руада, но не знаю я, где искать ее, ибо не подумали мы об этом. Отправимся же к берегу!
Когда подъехали они к берегу у Лоха Куан, то увидели над морем двух птиц. Вложил тогда Кухулин камень в свою пращу и сбил одну птицу. Опустились птицы на берег, и когда приблизились к ним воины, то увидели перед собой двух прекраснейших в мире женщин. Были то Дерборга, дочь Руада, и ее служанка.
– Недоброе дело свершил ты, о, Кухулин! – сказала девушка, – ибо пришли мы повидаться с тобой, а ты напал на нас.
Тогда высосал Кухулин попавший в девушку камень вместе со сгустком крови.
– Не могу я теперь взять тебя в жены, – сказал Кухулин, – ибо выпил твоей крови. Отдам я тебя за моего молочного брата, что рядом со мной здесь, за Лугайда Реондерга.
Так они и сделали.
Так провел Кухулин целый год у крепости Форгала и все не мог повидаться с Эмер. Тогда снова решил Кухулин отправиться к крепости Форгала, и на этот раз снарядили ему косящую колесницу. Совершил Кухулин прыжок лосося и через три стены перескочил в крепость. Три удара быстро обрушил он там на трижды девять воинов, да так, что с каждого удара поразил по восемь воинов, а по одному из каждой девятки оставил в живых. Были то Скибар, Ибур и Кат, три брата Эмер. Сам Форгал, спасаясь от Кухулина, перепрыгнул через вал наружу и упал там бездыханным. Схватил Кухулин тогда Эмер и ее молочную сестру, да еще немало золотых и серебряных украшений и вместе с девушками перепрыгнул обратно за стену. Со всех сторон раздавались тогда крики, а Скенменд бросилась на них. Сразил ее Кухулин у брода, что зовется с той норы Брод Скенменд. После чего подошли они к Глонаду, где расправился Кухулин с сотней воинов.
– Великое дело совершил ты, убив сотню крепких бойцов, – сказала тогда Эмер.
– Пусть отныне навеки будет называться это место Глонад, – сказал ей Кухулин.
Вскоре добрался Кухулин до места, что называлось прежде Ре Бан, а ныне зовется Круфоть. Могучие удары обрушил он там на врагов, так что во все стороны лились потоки крови.
– Воистину сделал ты холм из окровавленной земли, о, Кухулин! – сказала ему Эмер. С той поры стало зваться то место Круфоть – Кровавый Холм.
Вскоре настигли их воины у Ат Имфуат на реке Боанн. Тогда сошла Эмер с колесницы, а Кухулин погнался за врагами, так что комья земли летели из-под копыт лошадей на север через брод. Потом он снова устремился за ними, и комья от копыт полетели через брод на юг. Потому и называется теперь этот брод Ат Имфуат – Брод Двояких Комьев.
И случилось потом так, что убивал Кухулин по сотне мужей у каждого брода от Ат Скенменд на Олбине до реки Боанн у Брег и совершил тогда все, что пообещал девушке.
Невредимым добрался Кухулин под вечер до Эмайн. Эмер ввели в покои к Конхобару и всем знатным и доблестным уладам, которые приветствовали ее. Был среди них тогда хитроумный муж по имени Брикриу Немтенга, сын Гарбада, который сказал:
– Нелегкой выдастся эта ночь для Кухулина, ибо должна провести ее девушка с Конхобаром – ему первому по праву принадлежат все девушки Улада.
Не мог снести этих слов Кухулин и разгневался так, что лопнули под ним подушки, и перья из них устлали все кругом. Потом вышел он из дома наружу.
– Воистину, нелегко решить это дело, – сказал Катбад, – ибо гейс запрещает королю поступить иначе, а Кухулин погубит всякого, кто посягнет на его жену.
– Позовите Кухулина назад, – сказал тут Конхобар, – и мы умерим его ярость.
Воротился Кухулин обратно.
– Отправляйся и приведи сюда всех животных, что найдешь ты у Слиаб Фуайт, – сказал Кухулину Конхобар.
Пошел туда Кухулин и собрал всех свиней да кабанов, всех птиц, которых только мог разыскать в разом привел в Эмайн. Оттого умерилась его ярость.
Тогда принялись решать улады, как поступить им. И вот на чем согласились они: Эмер должна провести первую ночь с Конхобаром, но дабы защитить честь Кухулина, будут с ними вместе Фергус и Катбад. Так и было сделано, и на другой день Конхобар дал Эмер приданое, а Кухулину выкуп за его честь. С той поры были всегда вместе Кухулин и Эмер, и не расставались до самой смерти.
Перевод С. Шкунаева.
ВИДЕНИЕ ЭНГУСА
Энгус спал однажды ночью и вдруг увидел девушку у изголовья своей кровати. Не было красивей ее во всей Ирландии. Энгус схватил ее за руки, чтобы втащить в свою постель, но кто-то вырвал ее, да так быстро, что он и разглядеть ничего не успел. Без сна лежал Энгус до самого утра, и не легко было у него на душе. Охватила его болезнь из-за девушки, которую видел он и с которой так и не смог поговорить. И есть он перестал.
Но вот как-то ночью опять явилась ему эта девушка, в руках у нее была арфа. Девушка пела для него и играла. Так лежал он до самого утра, а утром не мог он есть.
Целый год приходила к нему эта девушка, и вызвала его любовь. Никому не признался ни в чем Энгус, был он болен, и никто не мог понять, что с ним.
И вот собрались лекари со всей Ирландии, и никто из них не мог понять, что с ним. Послали тогда за Фергне, лекарем из Конна. Пришел он и сразу понял, чем болен Энгус, понял, что болезнь его заключена в его мыслях. Сказал Фергне:
– Не надо долго смотреть, чтобы понять, что причина твоей болезни в любви, которая охватила тебя.
– Да, вот причина моего страдания, – сказал Энгус. – Я полюбил эту девушку всем сердцем. Разве кто-нибудь отважится рассказать другому о такой любви? Правду ты сказал, явилась ко мне девушка, прекраснее которой нет во всей Ирландии. В руках у нее была арфа, по ночам она пела и играла для меня.
– Не было этого на самом деле,- сказал Фергне. – Это любовь твоя овладела тобой. Надо послать за Боанн, твоей матерью, пусть придет она и поговорит с тобой.
Послали за Боанн. Она пришла.
– Я лечил этого человека, – сказал Фергне. – Поистине, странная у него болезнь.
И он рассказал все Боанн.
– Надо, чтобы ты, его мать, ухаживала за ним, – сказал Фергне. – Странная у него болезнь, надо обыскать всю Ирландию, чтобы найти девушку, которую видел твой сын.
Целый год искали ее, но не смогли найти ничего похожего. Снова послали за Фергне.
– Мы ничем не смогли помочь ему, – сказала Боанн.