- Это правда. Они не понимают, что означает быть добрым человеком, а думают лишь о заслугах и гербах своих предков. Но почему ж вместе с гербами не унаследовали они стародавних добродетелей, а ведь в старину почитали веру, и Бог благословлял жизнь.
Стась, прерывая разговор, спросил отца:
- А кто сегодня будет рассказывать истории?
- Твоя очередь, - сказал тот, улыбнувшись.
- Я, папа, расскажу о Твардовском.
- Хорошо, расскажи о нём, мы все будем слушать.
- О! Я много слыхал о Твардовском, - заметил пан Лотышевич. - Это был великий чернокнижник, но может, Стась расскажет о нём что-нибудь новое?
Твардовский и ученик
- Хозяин, у которого мы живём, - сказал Стась, - рассказал нам, что Твардовский ходил в школу в Полоцке. Учился он хорошо, да только не слушался учителей, тайком читал запрещённые книжки и так дошёл до того, что совсем не боялся смертных грехов. Наконец выучился чернокнижничеству и продал свою душу злому духу, а профессоры и отец-префект ничего об этом не знали и сделали его директором над несколькими студентами начальных классов.
Твардовский в свободное от наук время иногда развлекал вверенных ему учеников, показывая им разные диковинные вещи. Однажды погода была ясная и тихая, студенты в комнате из открытого окна пускали в воздух мыльные пузыри. Твардовский, стоя рядом, сказал:
- Смотрите! На ваших пузырях по воздуху летают чёртики.
И вправду, они увидели, что на прозрачных мыльных пузырях сидели какие-то уродцы наподобие крылатых купидончиков, глазки крохотные, светлые. Корчили они забавные рожицы и поглядывали на ребят. Один студент испугался и закричал: "Иисус, Мария!", и видение тут же исчезло. Ни отец-префект, ни профессоры ничего про это не узнали.
Был среди них студент Гугон, которого Твардовский любил больше остальных. На загородных прогулках разговаривал чаще всего с ним, и если Гугон хотел что-нибудь купить и просил денег, никогда ему не отказывал, всегда хвалил его, будто тот учился лучше остальных.
После девяти часов вечера, когда студенты ложились спать, Твардовский обычно уходил из дома и до полуночи развлекался где-нибудь в городе у своих знакомых, а отдельную комнату, где он иногда занимался один, замыкал на ключ. Никто из товарищей не знал, какие у него там были книжки, и даже Гугону не позволял он заходить туда одному.
Как-то раз он вышел из дома и позабыл вынуть ключ из замка, оставив дверь незапертой; около десяти все пошли спать, Гугон же не гасил огонь и сидел один. На башне иезуитского костёла уже пробило полночь, а Твардовский всё не возвращался. Тут Гугон заметил, что в замке торчит ключ, а дверь открыта. Вошёл он в комнату и увидел на столе большую книгу в старинном кожаном переплёте. Заглянув в неё, он удивился, ибо впервые в жизни встретил белые буквы на чёрной бумаге. Едва он прочёл полстраницы, как появился перед ним пузатый карла, глаза светятся белым огнём, лицо чёрное, как уголь.
- Зачем ты меня вызывал? - спросил злой дух, глядя на Гугона, а тот онемел от ужаса и не мог ничего ответить. Разгневанный бес ударил его и убил на месте, а сам исчез.
После полуночи Твардовский вернулся домой и нашёл в комнате мёртвое тело своего приятеля, а на столе лежала раскрытая книга. Он всё понял и тут же вызвал к себе беса.
- Зачем ты убил несчастного мальчика? - с гневом спросил чернокнижник.
- Для того, - ответил злой дух, - чтобы он не раскрыл твою тайну всем, кому о ней знать не положено.
- Коли так, надо было сделать иначе, ведь ни ты, ни я не сможем его оживить. Теперь меня покарают как убийцу. Надо как-то скрыть это злодеяние - полезай в его тело, будешь вместо души, покуда не придёт час его смерти.
Как только он это сказал, дьявол залез в мёртвое тело, и Гугон ожил, но был уже совсем другим - глаза сверкали, но этот блеск был неприятным, а черты лица у него хоть и остались прежними, но появилось в них что-то отталкивающее.
Когда он пришёл в школу, профессоры и одноклассники заметили в нём какую-то перемену, но никто не мог понять, в чём причина.
Во время богослужения вёл он себя нескромно, смешил других, а во время мессы, когда ксёндз подносил Святые Дары, не мог переносить этого и выбегал из костёла, прикладывая к носу платок, будто останавливал кровь.
Ни наставления, ни наказания не помогали, и его выгнали из школы. Он навсегда сделался врагом для всех иезуитов - писал на ксёндзов пасквили, восставал с философствованиями против святой религии, всех, кто вступал с ним в разговор, старался развратить. Потом он ушёл из Полоцка и скрылся незнамо где.
* * *
- Браво, Стась, - сказал пан Сивоха. - Рассказ короткий, но занимательный. Верно, кое-кто из наших молодых паничей и теперь ещё в беседах повторяет слова того дьявола, что был в теле Гугона.
- Вот тебе и наука, Стась, - сказал дядя, - что надо избегать знакомств со злыми людьми. Гугона погубила дружба с Твардовским, и бес получил обширное поле для распространения зла.
- О! Если бы этот пан Гугон, - сказал Лотышевич, - за время своего пребывания на земле стал судьёю, секретарём или иным каким чиновником, что б творилось на свете?
Во время этой беседы панна Малгожата принесла из людской письмо и сказала:
- Пришёл Якуш. Вот письмо от пана Мороговского.
Дядя прочёл и, передавая мне, сказал:
- Пан Мороговский очень расположен к тебе, просит, чтобы ты навестил его; можешь ехать туда завтра после святой мессы и погостить у него несколько дней. Да пусть Якуш зайдёт сюда. Это человек словоохотливый, мне очень понравился его рассказ про волколака.
Когда тот зашёл в комнату, дядя приказал подать ему водки и закуски, а сам заговорил о гостях, которых видел в доме пана Мороговского. Самым странным моему дяде показался один из них - длинноволосый, худой, усатый пан Чубкевич, который всё время бубнил о знатности своих предков, о своих намерениях относительно женитьбы, дескать, поскольку дела его в критическом состоянии, то надо ему непременно искать жену, которая имела бы, по крайней мере, хоть двести душ приданого.
Услышав про Чубкевича, Якуш состроил презрительную мину и сказал, кивая головой:
- Пусть бы этот Чубкевич сперва подумал, чего стоит его собственная душа. Продавал молодых парней и девушек Бог знает каким людям, не внимая слезам бедных матерей - мучил людей в своё удовольствие, уж ответит он перед Паном Богом. Пусть бы искал себе белую сороку, славная была бы ему пара. Удивляюсь, что наш пан, который заботится о своих крепостных, как отец о детях, приглашает его к себе.
- Расскажи мне, - сказал дядя, - что это за белая сорока, о которой ты вспоминал?
- А, уж лучше поведаю пану про белую сороку, чем говорить про Чубкевича, суди его Бог.
Повесть восьмая. Белая Сорока
- Вы, панове, знаете окружённое тёмным лесом озеро Язно, где граничат три повета: Полоцкий, Себежский и Невельский. Недалеко от того озера было большое имение, и жил в нём пан, которого и сейчас, вспоминая, называют Скоморохой, и были у него крепостные во всех трёх поветах.
Так вот этот пан Скомороха был очень беспокойного нрава, спесивый и жадный, к соседям ездил только с претензиями. Деньги у него были, и он постоянно вёл тяжбы в судах, притеснял бедняков, вдов и сирот. Жизнь его крепостных была сущим адом.
Дом его редко кто навещал. При нём завсегда находился большой чёрный пёс. Слуги заходили в его покои лишь тогда, когда он свистом давал знать, что кто-то из них ему понадобился.
Однажды Скомороха был, как обычно, один в своей комнате, смотрелся в зеркало, подкручивал усы и внимательно приглядывался к своему широкому лицу, которое, говорят, было похоже на полную луну. Потом сел в кресло, закурил трубку и погрузился в раздумья, а рядом с ним на полу спал чёрный пёс.
Пока он перебирал в мыслях разные способы, как бы увеличить свои владения, опустился вечер, наступили сумерки. Неожиданно над его жильём сгустились тучи, за стеною зашумел ветер и хлынул дождь. Стало темно, лишь тускло светились окна.
Едва Скомороха очнулся от своих дум, как комнату осветила молния, и увидал он, что в углу возле двери стоит какая-то странная и страшная фигура. Испугавшись, он вскрикнул, стал звать к себе слуг, но гром и шум ветра заглушили крики, никто не услышал и не прибежал на зов пана.
Высокая худая фигура приблизилась к нему.
- Не кричи, - произнес незнакомец. - Никто не услышит твой голос, и пёс твой чёрный спит крепким сном.
- Кто ты и как сюда попал?
- Подожди немного и обо всём узнаешь, - говоря это, гость высек огонь и зажёг свечу, что стояла на столе перед зеркалом.
При свете пан Скомороха увидел странное существо: человек на тоненьких ногах, худой, глаза круглые, лицо сухое и острое, похожее на птицу. Пан закричал дрожащим голосом:
- Какое гнусное лицо! Я вижу - ты злой дух!
- Не кричи, я такой же, как и ты. И могу сделать для тебя немало доброго.
- Зачем ты пришёл, да так тихо, что пёс не услышал?
- Слышишь шум бури? Я спрятался тут от ливня и молний, а пёс твой сейчас спит беспробудным сном и будет спать, покуда я его не разбужу.
- Но скажи же, кто ты?
- Сядь в своё кресло, успокойся хоть на минуту, и я расскажу тебе обо всём. Днём я сплю, а после захода солнца брожу по свету и выведываю, о чём люди думают, о чём говорят, что едят и пьют. Знаю секретный способ, с помощью которого можно насылать крепкий сон на собак и сторожей. Подслушиваю, о чём говорит простолюдин, выведываю мысли панов. Глаз мой остёр, а слух такой чуткий, что за самой толстой каменной стеной могу разобрать шёпот. По чертам лица распознаю характеры людей, подначиваю их к беседам и запоминаю всё, что они скажут. Проникаю сквозь маленькую щёлочку, и дверь не скрипнет, когда отмыкаю её.
Скомороха свистнул, призывая к себе людей, и пнул ногой пса.
- Зря свистишь, никто не услышит. Шумит ветер, льёт дождь, уснули слуги твои, и пса не разбудишь.
- С какой же целью ты бродишь по свету? Зачем тебе всё это выведывать?
- Я - посланец Белой Сороки. Узнал я, что мысли твои достойны похвалы, а замыслы превосходны.
- А кто та белая сорока, о которой ты говоришь? - спросил встревоженный хозяин.
- О! Белая Сорока мудростью весь свет изумляет, лицо её - чудо красоты, станом стройная, высокая, одеянье её из дорогих брильянтов и жемчугов, живёт во дворце, какого ты и в глаза не видывал. Склоняются пред нею богатые паны и мудрые головы, духи по мановению её руки добывают сокровища из глубин земли и морской пучины, приручила она даже диких медведей, и те, словно верные псы, всегда готовы служить ей. Словом, она самая могущественная из всех чернокнижников. Когда она хочет видеть тех, к кому благоволит, то облачается в перья белой птицы, награждает их, делает богатыми и счастливыми.
Бледный Скомороха, глядя на посланца, только и смог произнести:
- Чудные и непонятные речи говоришь ты мне.
- Завтра в эту же пору я снова буду у тебя, и Белая Сорока прилетит отдохнуть под крышей твоего дома. Постарайся принять её хорошо да будь благоразумен в разговоре; пусть слуги около полуночи не заходят в твои покои, первый визит этой пани должен остаться в тайне.
Он открыл окно и, посмотрев вверх, добавил:
- Тучи разошлись, только ветер шумит. Думаю, стрелы молний не настигнут меня по дороге, не пройдёт и получаса, как уже буду говорить о тебе с Белой Сорокой.
Сказав это, он выскочил в окно. Хозяин увидел только, будто какой-то чёрный зверь пробежал по двору. Исчез страшный гость.
Долго стоял Скомороха посреди комнаты, будто статуя, какая-то тревога овладела его мыслями, и по телу пробегала дрожь: что означает это видение? или ему это всё почудилось? а может, злой дух хочет впутать его в какую-то беду? На стене пробили часы, он посмотрел на них и увидел, что уже полночь. Свистнул. Пёс проснулся, встопорщил шерсть, глаза его загорелись огнём, и он, ворча, забегал по комнате. Прибежали слуги и, стоя у дверей, ожидали приказа пана.
- Полчаса назад, не больше, я звал вас к себе, но ни один не явился. Что это значит? Что глаза щурите на свету? Спали? Мало вам ночи, гультяи?
- Не ведаю, пан, что это значит, но на нас напала какая-то тоска, - ответил первый слуга. - Мы долго сидели молча, не могли друг другу слова сказать. Потом почувствовали в себе необычайную тяжесть, глаза сами собой закрылись, и мы все помимо воли разом заснули.
Скомороха некоторое время стоял задумавшись, потом спросил:
- Вам что-нибудь снилось?
- У меня был странный сон, - ответил первый слуга. - Видел покойного старого пана, будто переходил с ним какую-то пустынь, где было множество страшных змей. Они всё время преграждали пану дорогу, будто хотели ужалить. Он, погружённый в скорбь, не говоря мне ни слова, шёл всё дальше и дальше между каких-то скал. Потом я видел места, совсем не похожие на наши края, и какие-то руины. На западе в чёрных тучах гасло солнце, и шумели опавшие деревья в лесах. Недалеко от дороги я увидел жутких зверей и закричал: "Пан, давай вернёмся домой! Нас застанет тёмная ночь, а дорога опасна!" - "О! долгая и страшная будет ночь, - ответил он мне, плача. - Не скоро звон и утренняя молитва восславят восход солнца; этих зверей я не боюсь, но тебя они могут сожрать, потому не отходи от меня". Тут эти жуткие страшидла кинулись на нас. Я перепугался и лишился чувств, а теперь вот очнулся и всё ещё дрожу от страха.
- А мне, - сказал другой слуга, - казалось, что я ходил возле какой-то реки. Вода в ней была мутная, а по обоим берегам торчали камни, по виду похожие на каких-то сидящих людей в длинных грязных одеждах. Потом мне встретился человек - высоченный, пузатый, широкоплечий, глаза страшные. Хотел я от него убежать, да не мог сдвинуться с места, словно ноги мои были закованы в кандалы. Он подошёл ко мне и ударил так сильно, что я отлетел почти на самую середину реки. Вода понесла меня, я кричал, звал на помощь, но на мои крики только торчащие камни отвечали жутким смехом, и гул их насмешек разносился над берегами. Потом увидел вдалеке своего отца, возносящего руки к небу, и мать, изнемогающую от горя, ибо они не могли помочь мне. Затем снова неожиданная перемена: стою я над какой-то бездною, и там меня снова встретил тот страшный человек. Он толкнул меня в бездонную пропасть, и я тут же проснулся в жутком страхе.
- Мне снилась буря, - начал третий слуга. - Она срывала крыши с домов, а по ветру летел какой-то бес, и опустился он прямо перед крыльцом…
- Довольно, довольно уже наслушался я этих глупостей; шум ветра и сырой воздух навели на вас тяжесть и сонливость, а горячая кровь пробудила в головах странные нескончаемые грёзы; идите к себе и ложитесь спать.
Оставшись снова в одиночестве, Скомороха стал беспокойно ходить по комнате. Странные мысли мелькали в его голове, страшное привидение всё время стояло перед глазами. Он вздрагивал, вспоминая его мерзкую фигуру, но золото он любил так, что хотел иметь его как можно больше, хоть бы и из рук сатаны, да и красота Белой Сороки всё время представала в его растревоженном воображении. Хотел он поскорее увидеть её и попасть в число её друзей.
В одиночестве он то мерил комнату быстрыми шагами, то, погрузившись в мысли, стоял как статуя. Брался читать книгу, но сразу бросал её и гладил своего пса. Чаял успокоить утомлённые мысли сном, но тут же вскакивал с постели, зажигал свечу и думал всё о том же. Только перед восходом солнца задремал ненадолго, но даже в этом беспокойном сне виделся ему посланец Белой Сороки.
Наступило тихое утро. Солнце уже поднялось высоко. На пригорках паслись стада, пахари трудились в поле. Пан Скомороха, лёжа на кровати, размышлял о странном вчерашнем происшествии, словно о вещем сновидении. Наконец он свистнул. Прибежал слуга и ждал приказа.
- Поспешайте, чтоб сегодня все покои были прибраны самым тщательным образом. Вымыть полы, стены и потолок хорошо осмотреть, чтобы не было пыли и паутины; как следует отполировать мебель и бронзу, смотрите, чтоб стёкла на люстре сверкали ярко; картины, рамы и стёкла в окнах старательно вымыть, чтобы были как новые. Скажи также эконому, чтоб вокруг усадьбы тоже был порядок.
- Пан сегодня ожидает каких-то важных гостей? - спросил удивлённый слуга.
- Не твоя забота знать, кого ожидаю, выполняй, что сказано. Иди и этот мой приказ передай остальным.
Сказав это, пан Скомороха вышел в парк, долго ходил в задумчивости в сени лип, потом свистнул, позвал к себе пса и пошёл в поле. Бродил там и сям и всё никак не мог дождаться вечера. Тем временем слуги обсуждали, что за нежданная перемена случилась с их паном, рассказывали друг другу страшные сны, что видели во время вчерашней бури. За разговорами работа в покоях шла своим чередом, и ещё до захода солнца мебель, бронза и люстры, отмытые и отполированные, были как новые.
Вот уж сгустился в воздухе вечерний сумрак. Скомороха приказал слугам увести пса, и чтоб ни один из них не смел входить к нему, пока он не позовёт. В одиночестве прохаживаясь по комнате, курил трубку, потом открыл окно: всюду стояла тишина, в небе уже светилось несколько звёзд. Зажёг свечу, поставил на стол и вдруг увидал вчерашнего гостя. Тот стоял в углу на своих тонких ногах, глаза блестели, как две искры, и жуткая усмешка пробегала по его мерзкому лицу. Скомороха, испугавшись от неожиданности, отскочил на несколько шагов и сказал:
- Не могу смотреть на тебя без отвращенья, твоё лицо ужасно.
- Слабая у тебя выдержка; ничего, когда познакомимся ближе, на всё станешь глядеть без неприязни да страха и научишься из всего извлекать пользу. Ты хорошо подготовился к приёму гостьи, сейчас она прилетит сюда.