Высота этих большеголовых статуй разнится от трех до тридцати шести футов. Они вытесаны каменными орудиями из вулканической породы вулкана Рано-Рараку. Их перетащили с помощью веревок из травы и установили одни на склонах вулкана, другие на погребальных площадках у берега. В XVIII и XIX вв. все статуи над прибрежными захоронениями были повалены в ходе межплеменных войн. Жители острова Пасхи установили несколько сотен статуй, а потом бросили этот обычай, оставив множество недообтесанных глыб в каменоломне на Рано-Рараку. Эти суровые необычные изображения напоминают описание одимандийцев Шелли:
…Лежат там, в земле, разбитые лица,
Нахмурены лбы, и губы их сжаты в холодной усмешке,
Нам скажут о том, что скульптор постиг все те страсти,
Которые ныне еще сохранились на глыбах немых…
При отсутствии ресурсов на острове, похищении большинства людей перуанскими работорговцами в 1862 г. и под культурным натиском миссионеров местная культура исчезла еще до того, как ее начали изучать. Поэтому точное значение надписей и статуй утеряно. Тем не менее утверждение многих атлантологов о том, что эти статуи не могли быть воздвигнуты простыми рапанианцами, а являются делом рук высокой цивилизации, далеко от истины.
Мало того, некоторые лемурологи воспринимают всерьез заявления Хуана Фернандеса о том, что он своими глазами видел континент в этом районе в 1576 г., поскольку на тот момент он еще не затонул окончательно, а высился над водой в виде архипелага недалеко от Рапануи!
История с полинезийскими индейцами приводит нас к полемике диффузионистов, которая имеет отношение к Атлантиде, поскольку почти все атлантологи пользуются методами диффузионистов в своих рассуждениях. То, что атлантологи и диффузионисты отталкиваются от одних и тех же фактов, применяют одинаковую логику и выдают совершенно разные результаты, говорит о том, что в их методах что-то не так.
Когда примерно столетие назад зарождалась социальная антропология, ее пионер, немецкий антрополог Адольф Бастиан, заметил, что культурное сходство между народами обусловлено "психическим единством" человеческой расы, которое позволяет разуму разных людей, столкнувшихся с одинаковой ситуацией, всегда находить одно и то же решение. Это, разумеется, еще донаучная психология. Распространение дарвинизма подсказало первым антропологам, что человеческие сообщества развивались подобно видам животного мира, от мелких и простых до больших и сложных. Изолированные группы, по их мнению, имели тенденцию к развитию по параллельным принципам и даже, при равных обстоятельствах, к созданию схожих форм от разных прародителей. Так, например, тунец, дельфин и акуламако, при всем различии их предков и внутреннего строения, внешне очень напоминают друг друга.
Эволюционные антропологи, преимущественно принявшие теорию Бастиана о "психическом единстве", предположили, что все человеческие сообщества проходили похожие стадии прогресса, а современные племена, ведущие первобытный образ жизни, являются прекрасным примером наших собственных пращуров, живших пару тысяч лет назад, и если им предоставить развиваться самостоятельно, то со временем они станут подобны нам. Что ж, в этих идеях есть рациональное зерно, хотя они никоим образом не отражают всей истинной картины, несмотря на то что некоторые антропологи XIX в. развили их до неимоверных пределов.
В начале XX в. несколько изучавших антропологию людей, в основном непрофессионалов, яростно выступили против преподавания эволюционной антропологии. Английский психолог Вильям Х.Р. Риверс, лидер этого движения, будучи первопроходцем физической психологии, заинтересовался антропологией и отправился в экспедицию в Меланезию. Там он наблюдал мумификацию тел, подобно той, что применялась в Древнем Египте. На основании этого Риверс, анатом сэр Графтон Эллиот Смит и У.Дж. Перри из университета Манчестера построили диффузионную или дисперсионную теорию о том, что вся цивилизация вышла из одного (или, максимум, нескольких) центра в Старом Свете.
Приверженцев этой школы стоило бы называть крайними диффузионистами, поскольку все антропологи, даже такие эволюционисты, как Тайлор и Морган (который считал, что американские индейцы произошли от индийских томилов), признали, что диффузия, то есть смешение народов, имела место в значительном масштабе. Никто не говорит, что все, кто пользуются спичками или огнестрельным оружием, изобрели их независимо друг от друга, однако крайние диффузионисты предпочитают делать вид, будто "ортодоксальные антропологи" считают именно так.
Эллиот Смит, вслед за Эдуардом Брауном из Германии и мисс А.У. Бакленд из Англии, выводит все цивилизации из Египта. Он утверждает, не имея серьезных оснований, что, научившись плавить медь, египтяне получили стимул к развитию письменности, земледелию и прочих составляющих цивилизованной культуры. Смит и Перри назвали эту раннюю египетскую культуру "гелиолитической". Они утверждали, что она включала в себя поклонение Солнцу, мумификацию, пирамиды, свастику, металлургию и орошение. До этого революционного прорыва египтяне, как и другие народы, жили подобно человекообразным обезьянам.
Гелиолиты, предположительно, объехали весь мир в поисках золота и жемчуга, которые ценились ими по религиозным соображениям. В пути они случайно открывали другие цивилизации, включая майя и инков. Диффузионисты полагали, что можно соотнести такие культурные воздействия, поскольку четкие египетские черты объединены в некую "культурную общность", которая либо передается в нерасчлененном виде, либо вовсе не передается.
Смит поместил гелиолитическую экспансию в IX в. до н. э. Перри – примерно в 2500 г. до н. э. Их хронология вообще отличалась причудливостью. Смит утверждал, что культурная диффузия началась из Египта после 1000 г. до н. э. и очутилась в Индии в доарийские времена до 1000 г. до н. э. Нам также предлагается поверить в то, что мексиканские пирамиды, возведенные в первые века нашей эры, были скопированы с камбоджийских, построенных на 500 лет позже!
В общем, с фактами они обращаются таким же не заслуживающим доверия образом. Так, Перри, желая доказать, что все культуры Северной Америки являлись вырожденными вариантами культуры майя (получивших ее из Египта), сказал, что майя знали орошение, тогда как индейцы Северной Америки – нет. Однако верно обратное. Он описывает историю Мезоамерики как "непрерывный культурный упадок", хотя это совсем не так. На самом деле она представляет собой следующие один за другим расцветы и закаты разных народов: расцвет и закат майя Старой империи, расцвет и частичный закат Новой империи, расцвет и закат тольтеков и расцвет ацтеков. Никто не знает, что случилось бы с мезоамериканцами, если бы к ним не пожаловали европейцы. Может быть, ацтеков ждал бы закат, а у майя началось бы очередное возрождение, или они вместе пришли бы в упадок, а знамя мезоамериканской культуры подхватил бы другой народ, скажем запотеки.
Более того, трудно понять, отчего диффузионисты избрали египтян в качестве источника гелиолитической культуры, ибо из всех великих народов древности они были самыми упрямыми и самодовольными домоседами. За исключением нескольких морских путешествий вдоль берега Красного моря и временного захвата Сирии при Восемнадцатой и Девятнадцатой династиях, египтяне редко покидали свой благодатный край, предоставив критянам и финикийцам открывать новые земли и основывать колонии. Столь же нелепо утверждать, что все жили подобно человекообразным обезьянам до прихода гелиолитов, поскольку такие высокоразвитые культуры, как, например, иракская, возникли до расцвета египетской.
Мало того, северные народы Азии и Северной Америки вряд ли могли получить столь гениальные изобретения, как брюки, войлок, лыжи, снегоступы и иглу из Египта, поскольку в Древнем Египте не производили войлок и не носили брюк, к тому же там не выпадал снег, по которому можно кататься и из которого можно сделать иглу.
Ныне, когда Эллиот Смит отбыл к своим праотцам, поклонявшимся Солнцу, идею этого культа продолжают развивать в Англии Митчелл и Реглан и в Америке Гарольд С. Гледвин, автор недавней книги "Люди из Азии". Все они считают изобретательность очень редким даром и полагают, что все основные изобретения делались лишь однажды. По их мнению, большинство диких племен таковы, и их вырождение произошло из-за отхода от гелиолитических стандартов, а схожие черты культур в любых двух частях света являются свидетельством диффузии.
Все это "вырождение" в значительной степени является личным предрассудком антропологов. Диффузионисты применяют данный термин к любой утрате культурных черт, независимо от степени развития цивилизации. Однако изменение могло быть следствием разумной адаптации к новым условиям. Так, полинезийцы, переселившись на остров, не подходящий для выращивания риса, стали ловить рыбу и выращивать таро и бананы. Великие египетские пирамиды, которые цари возводили в качестве гробниц для себя, с одной стороны – триумф инженерной мысли, с другой – бесполезная трата человеческих усилий. Жизнь египтян стала значительно лучше, когда они отошли от этой традиции.
Вариант диффузионной теории Гледвина о культуре Нового Света достаточно интересен. Описав ряд миграций из Азии предположительных австралоидов, негроидов и других народов (основываясь на догадках), он заключил, что после смерти Александра Македонского флот, который он строил для исследования Индийского океана, ушел. На борту этих кораблей были египтяне, финикийцы, киприоты, греки и другие народности, нанятые им. Они отправились на восток к Индии и Индонезии, по пути пополняя команду новобранцами и женщинами. В конце концов они превратились в полинезийцев, дошли до Южной Америки и стали араваками. Их белые предводители Виракоча, Кецалькоатль и остальные, путешествуя, познакомились со всеми американскими цивилизациями. Вот откуда взялся "белокурый бог" в мифах Нового Света. Аборигены, по словам Гледвина, были, скажем так, "пустоцветами", которым никогда не удалось бы достичь чего-то без таких предводителей.
Дабы продемонстрировать свое презрение тем, кто не принимает его фантазий, Гледвин придумал лжесвидетеля, которого назвал доктор Фадди Дадди, представляющего "голоса специалистов". Впоследствии он расправился с ним с помощью накома-майя, вырвавшего сердце у своей жертвы. К сожалению, мозгов у мистера Дадди было не так уж много. Гледвин приписывает ему множество утверждений, которые едва ли поддержит хоть один современный американист. Например, он говорит, что американские индейцы появились на континенте после единовременного переселения, что все они относятся к одному типу с физической точки зрения, что они умнее людей Старого Света и так далее. Также он обходит молчанием некоторые факты, вроде недавно найденного тепекспанского черепа, который не вписывается в его схему. Это называется выборочное предъявление доказательств. Вот так атлантологи, охотники за десятью утерянными коленами Израилевыми, затуманивают головы недостаточно образованным людям.
Как видите, неизобретательность человека – краеугольный камень учения диффузионистов. Ученые давно спорят по поводу изобретений первобытных людей. Современная наука, как всем известно, строится на 1) философских умозаключениях о Вселенной и 2) технологических изобретениях. Оба этих пункта сегодня связаны настолько крепко, что, несмотря на существование обособленных гениев, все больше и больше открытий делается учеными и инженерами в лабораториях университетов и корпораций.
Однако дело обстояло так не всегда. Чем дальше мы уходим назад, тем более разделенными становятся наука и изобретения. В древние времена наука была прерогативой жрецов и философов, а изобретениями занимались простые безымянные люди. Архимед, величайший античный ученый, извиняется за свои открытия, поскольку это ниже достоинства ученого. С другой стороны, мы не знаем, кто именно придумал всего 1500 лет назад такие важные приспособления, как руль, ветряная мельница, хомут и кузнечный горн.
Несмотря на то что изобретения появлялись в результате непрерывного процесса с той поры, как первобытный человек научился тесать кремень и поддерживать огонь, не принимайте всерьез рассказы о жизни таких людей, в которых главный герой по имени Уг в одиночку придумывает лук, каноэ, моногамию и одомашнивает животных. В реальности это происходит в течение не одной тысячи лет.
Теперь перейдем к другому вопросу. Если два народа в разных землях пользуются сходными устройствами или обычаями, изобрели ли они их независимо друг от друга или получили из одного источника? Реглан и Смит полагали, что всегда верно второе предположение. С помощью такой удобной посылки крайние диффузионисты сводили все цивилизации к одному истоку, как правило находившемуся в Египте. С другой стороны, покойный профессор Дж. Н. Льюис считал, что все цивилизации вышли из Бразилии, другие искали их родину в Перу, долине Огайо, Индии, Арктике, Атлантиде и Лемурии. ("Ортодоксальная" или "антидиффузионная" точка зрения, которая, на мой взгляд, подкреплена весомыми доказательствами, состоит в том, что цивилизация возникала более-менее независимо как минимум в четырех местах: Ираке, Китае, Мексике – Гватемале и Перу, именно в таком порядке.)
Но действительно ли изобретения так редки? Правительство Соединенных Штатов Америки ежегодно выдает более 50 тысяч патентов, что составляет примерно один патент в год на каждые 25 тысяч граждан. Это не значит, что каждый год от любой группы в 25 тысяч человек можно получить по изобретению, поскольку нужно учитывать еще некоторые факторы: нерегистрируемые изобретения, патенты на незначительные усовершенствования, различие между тем, как принимает изобретение наша цивилизация, и консерватизмом первобытных людей, и так далее. И все-таки любая крупная общность первобытных людей способна время от времени что-то изобретать.
Крайние диффузионисты на самом деле демонстрируют странное снобистское предубеждение против того, что изобретательность является повсеместно распространенным качеством человека, которое проявляется у тех, кто работает. И не важно, первобытный это человек или ученый. Реглан, например, настаивает на том, что люди до-письменной эпохи не могут ничего изобрести, поскольку среди них нет ученых, хотя, как мы уже видели, наличие таковых совершенно не обязательно для изобретения. Поэтому, продолжают диффузионисты, все пришло извне, не важно откуда. Дилетанты, прочитавшие несколько работ по антропологии или атлантологии, склонны с ними согласиться, вероятно, потому, что, не сделав ни одного открытия, не могут поверить в то, что кто-то на это способен. Как ехидно сформулировал лорд Реглан, "нам часто говорят, что племя бонга-бонга открыло искусство ковки железа или племя вага-вага изобрело гениальный невод, но никто не видел, как это произошло".
Но ведь никто не встречал и гелиолитических египтян, обучающих эти племена ковке железа или ловле рыбы.
Разумеется, если верно, что априори нет причин утверждать, что некоторые навыки и способности были заимствованы или появились сами собой, мы попадаем в весьма досадный тупик и понимаем, что нам, вероятно, никогда не узнать, сколько их возникло у определенного народа. Хотя все мы любим простые формулы для решения подобных непростых задачек, подобные предположения все равно остаются на уровне гипотез. В случае, когда нам известно возникновение определенного вида деятельности, получается, что и изобретение, и диффузия сыграли значительную роль в развитии культуры.
Например, книгопечатание было изобретено независимо в Китае и Германии. Арбалет придуман в античные времена Зопирусом из Тарентума, заново изобретен в средневековой Европе и независимо – в Юго-Восточной Азии. Пистон, небольшое удобное приспособление для поджигания трута в узком цилиндре посредством компрессии воздуха, был изобретен независимо в Юго-Восточной Азии или Индонезии и во Франции (в 1802 г.).
При нехватке документальных свидетельств можно попробовать угадать происхождение некоторых изобретений по их распространению. Если их находят в одном регионе на всем его протяжении, велика вероятность, что они распространились из одного центра. Если же они встречаются в двух местах, отстоящих друг от друга, а между ними их нет и в помине, скорее всего, эти изобретения были сделаны независимо друг от друга в обоих местах.
В качестве примера рассмотрим трубку для метания дротиков. Ее находят (без мундштука) в тропических областях Америки. Чтобы перенести ее оттуда в другой регион, человеку пришлось бы преодолеть глубокие воды Тихого океана или широкие ветреные равнины и лиственные леса Северной Америки. Чтобы проделать такой путь, первобытным людям потребовался бы не один десяток лет, в течение которых странники шли бы по землям, в которых не растут тростник и бамбук, из которых можно было бы смастерить трубки и ядовитые растения для приготовления отравы для дротиков, да и само это оружие оказалось бы там бесполезным.
Следовательно, исходя из разумных рассуждений, трубка для метания дротиков была изобретена независимо в двух регионах. Утверждать, что индонезийцы получили трубку из Америки, а американские племена из Индонезии, – значит пользоваться кольцевой логикой. То есть то, что надо доказать, ставится в посылку. Пример с трубкой очень хорош, потому что малайцы не только придумали ее самостоятельно, но на Борнео и Целебесе снабдили еще прицелом и штыком. Независимо от них эти же приспособления изобрели в XVII в. оружейники Европы, которые добавили их к ружьям.
В самом деле, первобытные люди совершают открытия не очень часто. Или, точнее сказать, эти открытия не часто приживаются. Как вы понимаете, в консервативной среде проблема заключается не в том, чтобы что-то изобрести, а в том, чтобы ваши соплеменники это приняли, а не уничтожили вас как опасного рационализатора. Поэтому в племенном обществе одно открытие могло делаться несколько раз, пока его наконец соглашались использовать.
Тем не менее даже за то короткое время, что ведутся антропологические наблюдения за первобытными людьми, они уже сделали несколько открытий. Так, в 1871 г. индейцы сиу придумали запал для винтовочного патрона и научились перезаряжать пустые гильзы. Религия танцев призраков, введенная в 1889 г. индейцами пайют вовока, тоже своего рода изобретение. А в 1900 г. Гилберт Айлендер с Маркизских островов в Тихом океане изобрел съемный замок, чтобы никто не украл его каноэ.
Короче говоря, нет ничего невероятного в независимых открытиях, даже в среде первобытных людей. В цивилизованном обществе это случается сплошь и рядом. Ежегодно Бюро патентов США сталкивается с сотнями "интерференции", расследований для выяснения того, кто из двоих людей, подавших патент на одно и то же изобретение, придумал его первым. Многие научные гипотезы также выдвигались независимо друг от друга разными учеными. Самый известный пример – теория эволюции, которую одновременно открыли Дарвин и Воллэс.