Помимо того, юго-западные соседи майя по Юкатану, киче, написали труд на латинизированном языке киче "Попол Ву", который рассказывает в основном о мифологии. В нем говорится о сотворении мира богом ветра Хураканом и серьезной вражде между богами Хан-Ахпу и Ксбаланком с одной стороны и великаном Вукуб-Какиксом и его родными – с другой. Последняя, четвертая книга "Попол Ву" посвящена загадочным прародителям киче, в ней приводятся список битв и генеалогия вождей, которые при всей скудности фактов не соответствуют эпизодической информации из других источников.
Очевидно, майя создали историческую литературу, которая на настоящий момент полностью утрачена, по крайней мере в своей исходной форме. С другой стороны, кажется вероятным, что их история никогда не выходила за пределы летописей, подобно тем, которые монахи в европейских монастырях вели в Средние века. Летописи монахов выглядели примерно так:
709 г. Суровая зима. Умер Дюк Готтфрид.
710 г. Тяжелый год, скудный урожай.
712 г. Большое наводнение.
Конечно, лучше, чем ничего, но вряд ли можно сравнить с Геродотом или "Книгой царей".
Тем не менее, соединяя информацию из "Книги Чилан Балаам" и отчеты испанского духовенства, мы получаем неплохое представление об истории майя во времена Новой империи. (До нас не дошло никаких исторических фактов, говорящих об этом периоде, за исключением тех, что можно получить с помощью археологии.) После того как майя построили новые города на Юкатане примерно в 1000 г. н. э., альянс трех сильнейших кланов, "Лина Майяпана", держал полуостров под контролем некоторое время. Это были кланы Ксиу или Тутулксиу, Коком и Чел. Приблизительно в 1194 г. вождь Кокома, Унак Киль из Майяпана, ввел солдат-наемников из Мексики, чтобы развязать войну против Чака Ксиба Чака из Чичен-Ицы, вождя ксиу, и захватить власть над этим краем. В дальнейшем ксиу восстали под предводительством Ая Ксупана Ксиу и разрушили Майяпан, после чего началась жестокая война между кланами, окончившаяся только с приходом испанцев. Этому предшествовало несколько лет эпидемий и плохой погоды.
Испанцы быстро взяли страну в свои руки, пользуясь ружьями и лошадями для устрашения и жестокостью для запугивания местного населения. Однако майя, становящиеся агрессивными и хитрыми воинами, если их разозлить, взбунтовались и выгнали испанцев. Казалось, что теперь возродится старый альянс, но ненависть, порожденная длительной враждой, была сильнее. Вождь кокома заманил группу ксиу, в которой был и сын их вождя, в Зотуту заверениями в дружбе. Когда же все уснули в домике для гостей, он поджег его, и все сгорели.
Этот поступок спровоцировал ужасную войну между ксиу и кокомами. Когда в 1537 г. испанцы вернулись, ксиу перешли на их сторону, крестились и помогли им покорить другие племена. В 1541 г. испанцы и тутулксиу, сплотившись, разбили армию кокомов численностью 70 тысяч человек в последней великой битве.
У майя не было ни единого шанса. Если бы не испанцы, их завоевал бы кто-нибудь другой. Значительно превосходя Новый Свет в военном оснащении и технике, какая угодно небольшая хорошо оснащенная европейская армия при правильном командовании могла бы уничтожить любое крупное американское государство, что и случилось с Мексикой и Перу. Характер племенного общества, с его мелкими группками, враждебно настроенными по отношению друг к другу, не позволял американским индейцам объединиться в нужном количестве против белой угрозы. Всегда находился кто-то, кто убегал к белым, чтобы поквитаться с местными врагами, так же как многие греческие города-государства перешли на сторону персов-оккупантов, понимая, какая судьба их ждет, когда эти чужаки захватят власть.
В конце концов мезоамериканцы, несмотря на всю храбрость, понятия не имели о стратегии, тактике и империалистических методах завоевания и эксплуатации европейцев. Они сражались, чтобы захватить пленников, которых приносили в жертву своим богам, после того как обе стороны получали свое, отправлялись домой как джентльмены, пока не наступала пора для следующей битвы.
Возможно, падение майя было ускорено привычкой их жрецов изрекать мрачные пророчества, вроде такого:
В то время солнце воссияет ярко,
Глаза вождей наполнят слезы,
Но четыре эпохи еще ждут своей очереди,
Потом же придет священный жрец, священный бог.
С горечью рассказываю я о том, что вижу ныне.
Смотрите на дорогу во все глаза, вы, живущие в Ице.
Хозяин земли пожалует к нам.
Возможно, целью жрецов было поддерживать в своем народе состояние страха, чтобы им было легче управлять. Но в результате с приходом испанцев лишь некоторые сражались не щадя живота своего, а остальные лишь вздыхали: "Наверное, это оно!" – и невозмутимо дожидались конца.
Магические и псевдонаучные культы подчиняли майя своим интересам. В 30-х гг. XX в. Гарольд Д. Эмерсон издавал в Бруклине журнал "Майя", посвященный "духовному просвещению и научной религии". В нем смешивались в одну кучу теология, атлантология, поверхностные знания об археологии майя и общие вопросы. Затем общество под названием "Майя" стало продавать заочный курс оккультизма из Сан-Антонио, заявив, что их лидер был посвящен в трансцендентные тайны жрецами майя в джунглях Центральной Америки.
Однако тайны майя на поверку оказываются не такими уж загадочными. Майя не примитивные недоумки, не сверхчеловеки из Атлантиды, а приятные и вполне обычные люди. Если какие-то из их древних обычаев не соответствуют нашему представлению о добре, стоит вспомнить, что не соответствуют они и у наших собственных предков. Хотя многое о майя нам неизвестно, но то, что мы знаем, не дает повода предположить существование каких-то великих загадок в их прошлом. Факторы, взрастившие нашу цивилизацию – умение понять задачу и найти ее решение, работа наследственности, в результате которой время от времени появляются гении, и самоускоряющаяся природа технического прогресса, – также вывели и их из первобытной стадии.
Никакой Атлантиды не надо, чтобы объяснить майя. На самом деле то, что нам известно об их истории, не укладывается в схемы потерянных континентов Донелли и Спенса. Они появились не в незапамятные античные времена, а в начале нашей эры. Их предки не стали цивилизованными до прихода в Мезоамерику. И наконец, майя были невероятно далеки от египтян и других средиземноморских народов с расовой, лингвистической и культурной точек зрения, так что теория, основанная на предположительно общем истоке майя и финикийцев, египтян или какой-то другой средиземноморской цивилизации, неизбежно потерпит фиаско. Хотя данные аргументы не несут в себе опровержения существования Атлантиды, они, безусловно, выбивают основную опору из-под нее.
Глава 6
ВАЛЛИЙЦЫ И ДРУГИЕ ИНДЕЙЦЫ
Через моря наш трудный путь в чудесный Могадор,
Вот все мы, сорок моряков на черном корабле,
Сошли на берег, где циклоп везде бросает взор,
И глаз его мерцал вдали в густой зловещей мгле!
Нойес
Многочисленны и причудливы теории, выдвинутые для объяснения происхождения американских индейцев и их культур. В них фигурировали не только утонувшие континенты, но также небывалые путешествия, поразительные торговые операции и потрясающие подвиги по приобщению первобытных аборигенов к цивилизованному образу жизни. Еврейско-индейская теория, о которой уже говорилось, не была единственной. Джозеф Смит, основатель мормонства, предложил ее вариант в своей "Книге Мормона", скучнейшей и незрелой псевдобиблейской чепухе, которую, по его заявлению, он переписал с золотых табличек, любезно предоставленных ангелом Морони. Заботливый ангел также дал ему пару магических очков, Урим и Туммим, которые переводили надписи на табличках на английский язык.
По словам Смита, некий Джеред и его братья уплыли в Америку из Старого Света во времена смешения языков. Причем Господь милостиво оснастил искусственным светом их корабли. Их потомки в Америке расплодились до нескольких миллионов, но все, кроме одного-единственного, погибли в войне, закончившейся великой битвой на холме Кьюмора в штате Нью-Йорк.
Позднее некий Лехи с семейством по велению Господа отбыл из Иерусалима в Америку во время правления Зидикии. Несмотря на встречу с последним джередитом, они не сумели извлечь пользу из этого, поскольку также вступили в гражданскую войну и в последней битве на Кьюморе все были убиты. Потомки выживших стали американскими индейцами. Ранее Христос посетил нефитов, один из воюющих кланов, чтобы обратить их в свою веру, и объяснил им, что идет проповедовать среди десяти потерянных колен Израилевых.
Валлийско-индейская теория возникла в 1583 г. в пропагандистском памфлете сэра Джорджа Пэкхэма, а затем в 1584 г. в работе Хэмфри Лойда "История Камбрии, ныне зовущейся Уэльсом". В дальнейшем ее повторяли другие авторы, например Хэклюйт, Перчес и Рейлей. Англичане только начинали осуществлять свои империалистические притязания к Америке, поэтому любая история, указывающая на то, что этот континент открыли жители Британских островов, казалась им весьма заманчивой.
Герой валлийско-индейских сказаний принц Мэдок аб-Оуэн Гвиннедд, по всей видимости, реальный валлиец, живший в XII в., был отличным мореходом и рыбаком, как свидетельствуют краткие упоминания о нем в литературе бардов и монахов. По утверждению Лойда, Мэдок, расстроенный войной между отцом и братьями, вышел в Атлантику с несколькими сотнями сторонников. Позднее он вернулся, сказал, что нашел изобильную землю на западе, где оставил некоторое количество своих людей, набрал еще новых колонистов, разместившихся на десяти кораблях, и отбыл навсегда. Далее были высказаны версии о том, что Мэдок высадился на берег Флориды, Мексики, Юкатана и даже на западный берег Южной Америки. Количество его судов было увеличено до восемнадцати, а колонистов до 3 тысяч.
Рассказ о странствиях, впервые напечатанный в 1704 г. под названием "Моргана Джонса", развивал тему валлийских индейцев. Джонс заявил, что является валлийским проповедником, пойманным таскорорами в 1660 г., когда он вместе в экспедицией Порт-Ройяля следовал в дебри Северной Америки. Таскороры убили бы его, если бы не заступничество индейца из ранее неизвестного племени доег, говорившего на валлийском. Позднее появилась информация о том, что другой валлиец, по имени Гриффит, был захвачен в 1764 г. шаенами, которые отвели его на встречу с племенем, говорившим по-валлийски. Как видите, валлийские индейцы отступали на запад по мере того, как континент начали осваивать, не даваясь в руки пришельцам. Если эту сказку начинали забывать, обязательно появлялся человек, возрождавший ее к жизни. В 90-х гг. XVIII в. патриотически настроенные валлийцы отправили Джона Эванса в Северную Америку на поиски валлийских индейцев, чтобы обратить их в христианство. А Сауфи написал на эту тему поэму "Мэдок".
Какое-то время валлийскими индейцами считали племя мэнданов, земледельцев и охотников на бизонов, живших в верховье реки Миссури. Эванс был в этом уверен, так же как и художник Джордж Кэтлин, который в начале XIX в. издал толстую книгу "Американские индейцы", привлекая внимание к их лодкам-коракл и прочим отголоскам валлийской культуры. Выбор пал на мэнданов вполне закономерно, поскольку они отличались от соседей дружелюбием, чуть более развитой культурой и немного более светлой кожей. Однако никто не знает, вызвана ли последняя особенность естественной разновидностью пигментации (некоторые племена американских индейцев от природы имеют кожу темнее, чем остальные) или связями с белыми в течение сотни лет, когда их женщины проявили максимум гостеприимства, на которое способны. Голанд полагает, что культуру и цвет кожи они получили от выживших скандинавов XIV в., ушедших в глубь континента в районе Великих озер, не сумевших найти дорогу назад и смешавшихся с местным населением.
Ну а дальше несчастные мэнданы были почти полностью уничтожены ужасной эпидемией оспы в 1837 г., немногие уцелевшие растворились в других племенах. После этого поиски валлийских индейцев продолжились. Брайам Янг искал их в западных пустынях в 1854 г. Обычное заявление об их обнаружении сообщает о том, что некоторое племя – карибы, мэнданы, флэтхеды или еще какое-то – пользуется валлийскими словами, например словом "корова", хотя трудно понять, как оно могло возникнуть в языке какого угодно племени американских индейцев в доколумбову эпоху, когда в обеих Америках никаких коров не водилось. В последних отчетах Роберт Причард из Инвермэра соотносит кутенаев из Британской Колумбии с валлийскими индейцами, как обычно сообщая, что они используют валлийское слово "корова". В общем, за валлийскими индейцами охотились повсюду, куда бы они ни ушли, разве что не в снегах Аляски.
Словно еврейских, мормонских, валлийских и норвежских индейцев было недостаточно, в теориях заселения Нового Света важную роль стали также играть и полинезийские индейцы. В начале XIX в. Эллис заявил, что Полинезийские острова были освоены людьми из Перу. В 1830 г. доктор Джон Д. Лэнг из австралийского Сиднея возразил ему на основании того, что древние перуанцы не были мореходами, а следовательно, обе Америки были заселены полинезийцами, перебравшимися через Тихий океан.
На подобные аргументы натыкаешься всякий раз, когда берешься изучать атлантологию или ищешь начало генеалогического древа американских индейцев. Нет данных, что такой-то народ не знал навигацию, значит, он не мог добраться куда-то по воде. Или не сумел бы построить такое-то сооружение, поскольку находился на примитивном уровне развития. И так далее. Например, Спенс в попытке разместить потерянный континент в Тихом океане утверждает, что меланезийцы пришли на свой остров пешком, поскольку не были мореплавателями. Во-первых, этот автор зачастую оперирует ложными фактами (некоторые меланезийские племена такие же умелые моряки, как полинезийцы), а во-вторых, люди иногда меняются. Так, жители острова Пасхи, изначально не уступавшие в навигации полинезийцам, высадились на лишенный деревьев остров, где не из чего было смастерить лодку. Когда их старые лодки сгнили, они оказались запертыми на этом острове.
Теория полинезийских индейцев, снискавшая популярность у французских антропологов, не так глупа, как иные из предложенных гипотез об американских индейцах. Полинезийцы, отдельный народ, несущий в себе отголоски кавказской, монголоидной и негроидной рас примерно в одинаковых пропорциях – что-то вроде "среднего арифметического человечества", – на самом деле слегка похожи на некоторых американских индейцев. Уже лет сто не прекращаются горячие споры между теми, кто считает, что полинезийцы оказали влияние на жителей Анд, теми, кто уверен, что жители Анд оказали влияние на полинезийцев, и теми, кто вообще отрицает связь между ними. Недавно шесть крепких скандинавов под водительством Тура Хейердала прошли на бальсовом плоту 4300 миль из перуанского Каллао до архипелага Туамоту, чтобы доказать, что благородные скандинавы из Перу основали Полинезию где-то в 500 г. н. э. Хейердал не объяснил, как их плоты вернулись в Перу против ветра и течения. Да и в любом случае продемонстрировать, что нечто исполнимо, еще не значит доказать, что оно было сделано.
И не представляется разумным, в свете различия между расами и языками, утверждать, что полинезийцы являются жителями Анд или наоборот. Предания полинезийцев, подкрепленные до некоторой степени археологией, свидетельствуют о том, что они пришли из Индонезии (отдельно они называют Яву) в течение последней тысячи лет, а на остров Пасхи высадились приблизительно в 1300 г. н. э. Таким образом, они вряд ли могли основать цивилизацию в Андах, которая зародилась за несколько веков до того.
Все-таки остается еще пространство для споров по вопросу спорадических контактов между двумя этими народами. То ли полинезийцы налегали на весла своих каноэ и добирались до Перу, то ли жители Анд плавали на эти острова на своих бальзовых плотах с парусами, то ли оба варианта справедливы. Даже некоторые консервативно настроенные археологи постепенно приходят к выводу о том, что могли существовать какие-то связи, поскольку предания американских индейцев рассказывают о подобных пришельцах из Западного океана.
Однако из этого не следует, что влияние полинезийцев способствовало зарождению цивилизации Анд, оказало на нее сильное воздействие или хоть как-то повлияло на майя, поскольку майя и жители Анд не знали друг друга. Их единственным контактом был мелкий ручеек культуры, пробивавшийся через непроходимые джунгли и неприветливое побережье Панамы и Колумбии. Хотя некоторые предметы перевозились с континента на континент торговцами и некоторые технологии медленно распространялись, более сложные пласты культуры, вроде календаря майя, не выходили за пределы народа.
Кроме того, большое расстояние между Южной Америкой и ближайшим к ней Полинезийским архипелагом, Туамоту, сделало бы плавание невероятно опасным даже для таких умелых мореходов, как полинезийцы. Да и полезные достижения полинезийцев, которые, казалось бы, должны прижиться в Новом Свете в результате общения, такие как двойное каноэ, умение разводить домашнюю птицу, свиней, выращивать бананы и сахарный тростник, не были восприняты американскими индейцами.
Тем временем те, кто подобно Спенсу и Чёрчворду, верят в затонувший континент в Тихом океане, стали использовать сведения о полинезийцах в собственных интересах.
Как Джэколлиот, они утверждают, что полинезийцы являются остатками народа бывшего Полинезийского континента, тихоокеанской Лемурии. Они ссылаются на статуи острова Пасхи, одинокого и бесплодного кусочка земли в юго-восточной части Тихого океана между Туамоту и побережьем Чили, как на пример произведений искусства лемурийцев.
Что ж, вокруг острова Пасхи (или Рапануи, как называют его аборигены) напущено не меньше псевдонаучного тумана, чем вокруг майя. Как и в случае с майя, мы еще многого не знаем о жителях этого острова. И снова дело не в том, что они загадочны по сути, а в том, что все свидетельства о них бесследно исчезли.
Рапануйцы или пасхианцы – это 800 с лишним полинезийских фермеров и рыбаков. По легенде, они прибыли на двух каноэ под командованием вождя Хоту Мату примерно 800 лет назад. Они обладали активной культурой, вели войны, практиковали каннибализм, изобрели системы пиктографической письменности и религию, в рамках которой и воздвигли необычные статуи, которые являются самой известной особенностью их острова. Их самые близкие родственники – жители Маркизских островов, что в 2300 милях к северо-западу.