– Собирайся в Восточный мир и узнай, почему у Груагача на голове лишь один волос! – приказал Финн Гилле на Грекину.
– До сих пор я не понимал, что ты любыми путями стремишься убить меня, но теперь понял. Но я пока твой слуга и не могу отказываться от работы, какой бы она ни была.
И Гилла на Грекин вышел из замка и отбыл в Восточный мир. Он преодолевал долины одним шагом, горы одним прыжком, озера и моря одним скачком и вскоре оказался в Восточном мире перед домом Груагача.
– Какое дело привело тебя ко мне? Зачем ты пришел в мой дом? – спросил Груагач.
– Я пришел узнать, почему у тебя на голове лишь один волос, – ответил Гилла.
– Садись и сегодня отдохни, а завтра, если ты хороший человек, я тебе расскажу, – сказал Груагач.
Когда настало время ложиться спать, Груагач предложил:
– У меня есть железная борона с зубцами с обеих сторон; иди растянись на этой бороне и спи до утра!
Утром, вскочив на ноги, Груагач побежал поинтересоваться гостем.
– Ты уже встал? – спросил он.
– Встал, – ответил тот.
После завтрака Груагач пошел в другую комнату и принес две железных петли. Одну из них он надел на шею Гилле, а другую себе, и оба начали подтягивать к себе друг друга, резко дергая за петли. Так они дергали до вечера, и никто из них не перетянул, но если кто и был слабее другого, то это был Гилла на Грекин.
"Этот Груагач убьет меня, и моя жена никогда не узнает, что со мной случилось", – подумал он.
Эта мысль придала ему сил, он вскочил и первым же рывком поставил Груагача на колени, вторым согнул в поясе, а третьим уложил на лопатки.
– Право, сейчас мне ничего не стоило бы отрубить тебе голову, но если я не отпущу тебя, тогда я не исполню волю моего хозяина, – сказал Гилла.
– Если ты меня отпустишь, я расскажу тебе, что со мной случилось и почему у меня на голове только один волос, – пообещал Груагач.
Гилла отпустил его, оба сели рядышком, и Груагач начал:
– Я жил здесь, и никто меня не беспокоил, пока однажды в дом не вбежал заяц. Он неимоверно шумел под столом, ругался и оскорблял всю мою семью. Я жил тогда здесь с женой, сыном и дочерью; у нас были две собаки, гончая и коротконогая гончая, и вороной конь. Когда заяц выскочил из-под стола, я погнался за ним, а моя жена, сын, дочь, конь и обе собаки последовали за мной. Когда заяц был на вершине горы, я почти схватил его за задние лапы, но так и не поймал. Ближе к ночи заяц подбежал к стенам огромного замка, а когда он перепрыгивал через нее, я ударил его палкой по задним ногам, но он все же спрыгнул за стену. Из замка выскочила старая ведьма и закричала: "Кто ударил моего любимца?" Я признался, что это моя вина. Тогда она набросилась на меня, и между нами завязалась драка. Мы дрались всю ночь и следующий день до вечера, а потом она развернулась, вытащила жезл друидов, подбежала кмоим сопровождающим, коснулась жезлом моей жены, сына, дочери, собак и коня и превратила их в камни! Затем она снова повернулась ко мне. После отчаянной борьбы с ней у меня на голове остался только один волос, и она, посмотрев на меня, сказала: "На этот раз я тебя отпущу, но прежде, чем ты уйдешь, я щедро тебе заплачу!" Она поймала меня одной рукой, а другой выхватила острый нож и срезала с моей спины от пояса до пят всю кожу вместе с мясом. Потом, взяв грубую, лохматую шкуру козы, пришила ее вместо моих собственных кожи и мяса и отпустила. Я убежал из замка старой ведьмы, но шкура приросла ко мне, и я до сих пор ношу ее.
С этими словами Груагач повернулся к Гилле на Грекину и показал ему козлиную шкуру, вросшую в его тело на месте его собственной кожи и мяса.
– И этот заяц до сих пор прибегает сюда, чтобы оскорблять тебя? – увидев лохматую спину Груагача, спросил Гилла.
– Да, но со времени его первого визита я не съел с этого стола ни кусочка, – ответил Груагач.
– Давай сейчас же сядем за него! – предложил Гилла на Грекин.
Они сели за стол, и очень скоро прибежал заяц, оскорбил Груагача и убежал.
Гилла на Грекин погнался за зайцем, а Груагач за Гиллой.
Гилла бежал со всех ног, и несколько раз заяц чуть не оказывался у него в руках, но ему не удавалось поймать его почти до ночи. Лишь когда тот перепрыгивал через стену, Гилле удалось поймать его за задние лапы и, размахнувшись, ударить о стену. У зайца отлетела голова, и Гилла швырнул ее через стену во двор замка.
В туже минуту из замка выскочила старая ведьма с одним зубом в верхней челюсти, который служил ей костылем.
– Кто убил моего любимца? – вскричала она.
– Я убил его! – признался Гилла на Грекин. Ведьма набросилась на Гиллу, и началась драка. Они дрались всю ночь и весь следующий день. От их борьбы твердые скалы размягчились, и из них засочилась вода. Когда приблизился вечер, вся земля Восточного мира дрожала, и если кто-то из этих двоих ослабел и устал от борьбы, то это был Гилла на Грекин. Увидев это, он подумал: "Разве не жаль, если старая ведьма убьет меня, меня, победившего многих сильных героев?"
При этой мысли он вскочил и схватил ведьму. Первым толчком он поставил ее на колени на землю, вторым согнул в поясе, третьим уложил на лопатки.
– Не убивай меня, я дам тебе волшебный жезл друидов, который храню между кожей и плотью, – взмолилась ведьма.
– Ах ты, жалкая, подлая старуха! После твоей смерти я и сам заберу его и даже не поблагодарю тебя! – ответил Гилла и одним ударом снес ей голову.
Но голова прыгнула на тело ведьмы и попыталась снова занять свое место, однако Гилла схватил ее и держал до тех пор, пока тело не остыло. Затем он вытащил волшебный жезл и отшвырнул тело и голову старой ведьмы в сторону.
– А теперь покажи мне камни, которые когда-то были твоей женой, детьми, собаками и конем, – попросил Гилла подошедшего Груагача.
Груагач отвел его к камням. Гилла прикоснулся к каждому из них жезлом, и жена, сын, дочь, собаки и конь Груагача ожили.
Сделав это, Гилла повернулся к Груагачу, прикоснулся жезлом к козьей шкуре у него на спине, и на ее месте снова появились его кожа и мясо.
Когда все было восстановлено, они отправились в дом Груагача.
– Оставайся у меня, пока не отдохнешь, – предложил Груагач Гилле на Грекину. – Мы поживем здесь один год и один день, а потом я пойду с тобой в замок Финна Маккумайла и расскажу Финну, что со мной случилось и что ты совершил.
– Нет, я не могу отдыхать. Мне нужно тотчас же трогаться в путь! – возразил Гилла на Грекин.
Груагач был так рад, что вся его семья снова с ним, а на спине у него снова человеческая плоть, что последовал за Гиллой в замок Финна Маккумайла в Эрине.
Они преодолевали долины одним шагом, горы одним прыжком и море одним скачком.
Первым их заметил Конан Маол, стоявший возле замка.
– Сюда идут Гилла на Грекин с Груагачем, они уничтожат все, что есть как в замке, так и вокруг него! – прибежав к Финну, сказал он.
– Если это и так, то тебе некого винить, кроме самого себя, – ответил Финн.
– Ладно, тогда я лягу в люльку и надену на голову стальной шлем, – решил Конан Маол.
Конан лег в люльку. Гилла с Груагачем вошли в замок. Груагач сел возле люльки.
– Я пришел сюда с Гиллой на Грекином рассказать тебе обо всем, что случилось со мной, и обо всем, что он совершил, – сказал он Финну и поведал ему, через что им пришлось пройти.
– Сколько лет ребенку, лежащему в люльке? – спросил Груагач, указав рукой на Конана.
– Только три года, – ответила жена Финна. Тогда Груагач сжал пальцами стальной шлем, приняв его за голову ребенка, и давил его, пока сталь не треснула, но ребенок даже не вскрикнул.
– О, да в нем задатки настоящего мужчины! Когда он вырастет, из него получится хороший воин, – заметил Груагач.
На следующий день Груагач покинул замок Финна и вернулся домой к своей семье.
Время службы Гиллы на Грекина, один год и один день, истекло.
Финн вышел умыться в источнике возле замка, и когда он опустил голову, то увидел в источнике духа, который заговорил с ним.
– Ты должен вернуть королю Прилива его чашу, иначе проиграешь ему битву.
Опечаленный этими словами, Финн вернулся в замок.
– Ты, кажется, чем-то расстроен, – заметил Конан Маол.
– Да как же мне не расстраиваться? – промолвил Финн. – Дух из источника сказал, что я должен вернуть чашу королю Прилива, иначе проиграю ему битву. Гилла мне больше не слуга: его время истекло, и я не знаю, как быть.
– Аты все же пойди и поговори с ним, может быть, он согласится оказать тебе эту услугу, – посоветовал Конан Маол.
Финн пошел к Гилле на Грекину и рассказал ему о видении в источнике.
– Мое время истекло, и я больше тебе не слуга, – ответил Гилла. – Но если ты хочешь, чтобы я отнес чашу королю Прилива, понаблюдай ночью в пятницу за моей женой Сехайд ни Вананан; в середине ночи, когда она причесывает волосы, она не может отказать никому ни в одной просьбе. Ты попроси ее отпустить меня с тобой к королю Прилива, чтобы вернуть ему чашу.
Финн внимательно следил за временем и, когда наступила середина ночи пятницы, посмотрел сквозь замочную скважину и увидел Сехайд, расчесывающую волосы. Тогда он обратился к ней с просьбой.
– Отказать я, конечно, не могу, но ты должен пообещать привести Гиллу назад, живого или мертвого.
Финн пообещал.
На следующее утро Финн Маккумайл и Гилла на Грекин, взяв с собой чашу, отправились в замок короля Прилива.
Они шли через Эрин, пока не подошли к берегу моря. Там Гилла взял две деревянные палки, скрестил их и, прикоснувшись к ним кончиками пальцев, превратил в прекрасное судно. Они с Финном зашли на борт, отчалили и плыли до тех пор, пока не бросили якорь рядом с другими кораблями возле замка короля Прилива. Переходя с палубы на палубу, они ступили на землю.
Невдалеке от замка короля они поставили шатер.
– Мы проголодались, пойду-ка я раздобуду какой-нибудь еды, – сказал Финну Гилла и отправился в замок, где попросил еды у короля Прилива.
– Никакой еды ты от меня не получишь! У меня нет еды для бродяг, подобных тебе! Однако в здешних лесах живет дикий бык. Найди его; если сумеешь убить его, у тебя будет что поесть, а если нет, быть тебе голодным! – сказал король Прилива Гилле на Грекину.
Гилла отправился в лес. Увидев приближающегося к нему человека, дикий бык вонзил рога в землю и перебросил через спину целый акр земли, потом вырвал с корнем дуб и, подбросив его чуть ли не до неба, пошел на Гиллу на Грекина. Но Гилла был готов к нападению и, когда бык подошел ближе, поймал его за рога, швырнул на землю, а потом, наступив ногой на один рог, схватил двумя руками другой и разорвал быка надвое от морды до хвоста.
– У нас не в чем сварить мясо! Что ж, придется еще раз сходить к королю! – отнеся тушу быка в шатер и сдирая с него шкуру, сказал Гилла Финну.
Он ушел и постучал в дверь замка.
– Чего тебе еще от меня нужно? – спросил король.
– Дай мне котел, чтобы сварить дикого быка, – ответил Гилла.
– Для тебя у меня нет котла! Вон, во дворе стоит большой котел, в котором готовят пищу для свиней, – сказал король. – Я одолжу его тебе, если ты сможешь его унести!
– С дурной овцы хоть шерсти клок! – пробормотал Гилла на Грекин и вышел во двор на поиски котла.
Наконец он нашел его, взвалил на спину, принес в шатер и, поставив, вспомнил:
– Ну, вот досада! Нам же нечем разжечь огонь, чтобы сварить мясо в котле!
И Гилла в третий раз пошел в замок и постучал в дверь.
– Что тебе нужно на этот раз? – выходя к нему, спросил король.
– Огонь, чтобы сварить быка.
– Ступай в лес и сам добывай дрова или обходись без них. От меня ты дров не получишь, – заявил король Прилива.
Гилла вышел, набрал в лесу много дров и сварил всего быка.
– Теперь мы не пропадем, у нас полно еды, – сказал он Финну.
На следующее утро Гилла на Грекин опять явился в замок и постучал.
– Кто там? – не открывая дверь, спросил король.
– Я не хочу ни говорить с тобой, ни выслушивать вопросы от тебя, но мне нужен завтрак, – ответил Гилла.
– Подожди немного, и ты получишь свой завтрак! – угрожающе произнес король.
И в этот момент прозвучал сигнал, по которому войска короля Прилива должны были схватить Гиллу на Грекина и его хозяина.
Когда войска были готовы, Гилла пробрался сквозь людскую массу, как ястреб пробирается среди воробьев. Он сложил в одну кучу их головы, а в другую их оружие, никого не оставив в живых. Затем вошел в замок, взял короля Прилива одной рукой, а королеву другой и убил, столкнув друг друга лбами.
Теперь в замке все было спокойно. Гилла на Грекин разобрал шатер и направился к судну вместе с Финном Маккумайлом, который нес никогда не оскудевающую чашу.
Они подняли паруса, вышли в море и взяли курс на Эрин, а однажды по одну сторону от себя увидели большое судно.
– Если они настроены мирно, это хорошо, но если они пойдут против нас, нам не поздоровится, – заметил Финн.
Когда судно подошло ближе, Гилла на Грекин пристально вгляделся в него.
– Кажется, на его борту я вижу Лана Даба, – сообщил он Финну.
– Возможно, он не узнает тебя в этом незнакомом обличье, – предположил Финн.
Когда суда встретились, Лан Даб крикнул:
– Я сразу узнал тебя, Сеза Макри на Тулах! И твоя новая одежда тебя не спасет!
И Лан Даб вскочил на палубу, размахнулся и первым же ударом убил Гиллу.
Финн продолжил путь с телом Гиллы на Грекина, а подходя к берегу Эрина, поднял черный флаг: он обещал жене Гиллы поднять белый флаг, если ее муж будет жив, и черный флаг, если тот будет мертв.
Когда он подошел к берегу, Сехайд ни Вананан ждала его с большим, объемистым ящиком.
– Ты привез его мертвым? – увидев Финна, спросила она.
– Да, – ответил Финн.
– И что ты собираешься с ним делать? – спросила она.
– Я похороню его должным образом, – ответил Финн.
– Нет, я этого не позволю! – возразила она. – Положи его в этот ящик!
Финн положил тело Гиллы в ящик. Жена отошла в сторону, набрала свежего трилистника, забралась в ящик и улеглась рядом с Гиллой. Затем она велела Финну закрыть ящик крышкой, столкнуть его в воду и пустить в путь.
Финн столкнул ящик в море, и он уплыл, гонимый ветром и волнами. Однажды Сехайд, выглянув в отверстие крышки, увидела двух летящих воробьев, несущих на крыльях мертвого. Два живых воробья подлетели к какому-то острову и опустили мертвого на землю. Когда вскоре они улетели, мертвый воробей ожил.
"Если на этом острове есть что-то, отчего ожил мертвый воробей, может быть, тут оживет и мой муж?" – подумала Сехайд.
Море выбросило ящик на остров. Сехайд подняла крышку, вышла и обошла остров. Она ничего не нашла, кроме небольшого источника в скале. "Вот где таится оживляющая сила!" – подумала она, посмотрев на воду и, до краев наполнив туфлю, отнесла ее к ящику и вылила воду на Гиллу на Грекина. В тот же момент он стоял перед ней живой и невредимый!
Гилла прошел по берегу и нашел две палки. Он скрестил их, прикоснулся к ним рукой, и у берега появилось прекрасное судно, на котором они с Сехайд устремились назад к Эрину.
Когда они пристали к берегу, он прикосновением руки снова превратил судно в две палки и направился с женой в замок Финна Маккумайла в Тир-Конале.
Они подошли к замку Финна в полночь.
– Отдай мне мои деньги! – постучав в дверь, сказал Гилла.
– Никто, ни живой ни мертвый, не может требовать с меня деньги, кроме Гиллы на Грекина, и я с большим удовольствием снова посмотрел бы на этого малого! – ответил Финн.
– Ну, тогда открывай, и ты его увидишь! – ответил Гилла.
Финн открыл дверь, узнал своего бывшего слугу и с благодарностью отдал ему плату. Гилла и Сехайд удалились.
На рассвете они увидели огромный дом. Оттуда вышел человек с головой, обвязанной платком.
Подойдя ближе, Гилла узнал этого человека и, подняв руку, убил его одним ударом.
– Теперь я отомстил Лану Дабу, – сказал он жене. Они вошли в дом и остались там, вот и все, что нам известно. Счастье улыбнулось им, и они оказались победителями.
Финн Маккумайл, семеро братьев и король Франции
Когда-то Финн Маккумайл с семью друзьями, фениями Эрина, жил в Таре. Однажды все они пошли на охоту в горы и там встретились с семерыми молодыми людьми. Когда те остановились перед ними, Финн поинтересовался, как их зовут.
Каждый по очереди, начиная со старшего, назвал свое имя. А звали их так: Силач, сын Силача; Мудрец, сын Мудреца; Строитель, сын Строителя; Флейтист, сын Флейтиста; Гид, сын Гида; Скалолаз, сын Скалолаза; Вор, сын Вора.
Все семеро понравились Финну; а так как все они искали работу, он нанял их на один год и один день.
Когда вечером Финн с фениями Эрина вернулись с охоты, в замке их ждало приглашение короля Франции явиться к нему по очень важному делу.
Финн тотчас же созвал совет и сказал:
– Франция находится в тысяче миль отсюда, ее от Эрина отделяет море; как же мы доберемся до короля Франции?
– Что толку было нанимать нас, если мы не сможем выполнить такую работу? – сказал Силач, сын Силача. – Если ты построишь здесь или где-нибудь в другом месте судно, я выведу его в море.
– А я одним ударом топора построю судно для тебя или любого короля на земле, – сказал Строитель.
– Именно это мне и надо! Постройте мне судно! – распорядился Финн.
– Построю, – пообещал Строитель.
– А я выведу твое судно в море, – вторил ему Силач.
Строитель построил судно в Таре, а Силач подтащил его к берегу и столкнул на воду. Финн с фениями Эрина зашли на борт, и Гид повел судно из Эрина во Францию.
Когда Финн со своими людьми пришли к королю Франции, тот обрадовался им и сказал:
– Я расскажу, почему я вас сюда пригласил и какое у меня к вам дело. Три года назад моя жена родила сына, два года назад второго, а год назад третьего, и жены соседей полагают, что вскоре у нее появится еще один ребенок. Все трое были украдены сразу же после рождения, и я хочу, чтобы вы спасли четвертого; ведь мы все думаем, что его украдут у нас, как и остальных трех. Когда каждый из тех троих спал, по трубе к колыбели спускалась рука и забирала младенца. В этой комнате заготовлено достаточно еды и питья для тебя и твоих людей. Единственное мое требование заключается в том, чтобы вы следили за ребенком.
– Согласны, – промолвил Финн и вместе с фениями Эрина и семерыми братьями вошел в комнату.
– Ты со своими людьми ложись спать, а мы будем следить, – предложили семеро.
Финн и фении Эрина легли спать. Ребенок родился ранним вечером, и его положили в колыбель. Глубокой ночью Мудрец сказал Силачу:
– Настало твое время; скоро должна появиться рука! Не спускай с нее глаз!
Вскоре Силач увидел руку. Она все ниже и ниже спускалась к младенцу. Наконец, когда она подобралась к колыбели, Силач схватил ее, и она утащила его почти до верха трубы. Но Силач оттянул ее почти до золы; а она снова потащила его вверх.