"Лорд-мэр Лондона! – сказал себе Дик. – Ну, я что угодно стерпел бы, лишь бы, когда вырасту, стать лорд-мэром Лондона и раскатывать в роскошной карете! Вернусь-ка я и перестану обращать внимание на затрещины да оскорбления старой кухарки, ведь в конце концов быть мне лорд-мэром Лондона".
Дик пошел обратно, и так ему повезло, что он успел пробраться в дом и взяться за работу до того, как старая кухарка спустилась в кухню.
Корабль с кошкой Дика долго плыл по морю, и наконец ветры пригнали его к части побережья, где жили одни мавры, коих до той поры англичане никогда не видели.
Мавры сбежались поглазеть на моряков, отличавшихся от них цветом кожи, были очень вежливы, а попривыкнув, начали покупать красивые вещи, привезенные моряками.
Увидев это, капитан послал лучшие образцы товаров королю той страны, и королю они так понравились, что он пригласил капитана и его спутников во дворец. Там, по местным обычаям, гостей усадили на роскошные ковры, расшитые золотыми и серебряными цветами. Король и королева уселись на возвышение, а слуги внесли блюда с разными яствами. И только все приступили к трапезе, как в зал вбежали орды крыс и мышей и принялись уничтожать провизию. Капитан удивился, мол, неужели правителей не беспокоят эти вредные твари.
– О да, – отвечали слуги, – они отвратительны, и король отдал бы половину своих сокровищ, чтобы избавиться от них, ибо они не только пожирают его еду, как вы только что видели, но нападают на него в его покоях и даже на его ложе. Так что ему все время приходится остерегаться.
Капитан аж подпрыгнул от радости, потому что вспомнил бедного Уиттингтона и его кошку. И сказал королю, что на борту корабля есть животное, которое немедленно избавит дворец от вредных тварей. Услышав это, король возрадовался и так оживился, что тюрбан свалился с его головы. "Принесите мне это животное, – сказал он, – и, если оно уничтожит дворцовых хищников, я не пожалею за него золота и драгоценных камней".
Капитан, прекрасно изучивший тонкости торгового дела, воспользовался случаем, дабы подороже продать кошку. Он сказал его величеству, что не хотел бы расставаться с ней, ибо без нее крысы и мыши могут попортить товары в трюмах корабля. И только ради короля он готов отдать кошку. "Бегите, бегите! – воскликнула королева. – Мне не терпится увидеть это чудесное животное".
Пока готовили новый обед, капитан отправился на корабль и вернулся с кошкой под мышкой, как раз когда стол кишмя кишел крысами.
Завидев крыс, кошка не заставила себя упрашивать, вырвалась из рук капитана, и через несколько минут почти все крысы и мыши свалились замертво. А остальные в ужасе разбежались.
Король и королева были неизмеримо счастливы, что с такой легкостью избавились от нашествия крыс и мышей, и пожелали получше рассмотреть чудесное животное. Капитан позвал: "Кис-кис, кис-кис!" – и кошка подошла к нему. Затем он протянул ее королеве, но та отшатнулась, боясь коснуться животного, так свирепо расправившегося с крысами и мышами. Однако, когда капитан, приговаривая "кис-кис", погладил кошку, королева тоже погладила ее, повторяя ласковые слова. Затем капитан положил кошку королеве на колени, кошка замурлыкала, играя с пальчиками ее величества, и мурлыкала до тех пор, пока не заснула.
Король, ставший свидетелем подвигов кошки и узнавший, что она сможет наплодить котят для всей страны, сговорился с капитаном о покупке всего корабельного груза, а за кошку дал в десять раз больше, чем за все остальное.
Капитан покинул королевский пир и с попутным ветром отплыл в Англию. Плавание было удачным, и корабль благополучно прибыл в Лондон.
Однажды утром не успел мистер Фицуорен войти в свою контору и усесться за письменный стол, как кто-то постучал в дверь.
– Кто там? – спросил мистер Фицуорен.
– Друг, – ответили за дверью. – Принес вам хорошие новости о вашем корабле "Единорог".
Торговец вскочил, распахнул дверь и увидел капитана и торгового агента с сундучком, в котором оказались драгоценности и опись груза. Мистер Фицуорен возблагодарил Господа за столь удачное плавание.
Капитан и его спутник рассказали историю о кошке и показали богатый дар, присланный королем и королевой бедному Дику. Мистер Фицуорен тут же крикнул слугам: "Быстро приведите Дика, мы все ему перескажем, и прошу называть его мистером Уиттингтоном".
Мистер Фицуорен поступил очень честно, ибо, когда кто-то из слуг сказал, мол, Дик недостоин такого сокровища, он ответил: "Боже избавь, чтобы я хоть на пенни обманул его!"
А Дик тем временем чистил, по поручению кухарки, горшки и ужасно испачкался.
Когда Дик пришел в контору, мистер Фицуорен приказал принести ему стул, и парень решил, что над ним насмехаются, и попросил не подшучивать над бедным сиротой, а отпустить на работу.
"Не волнуйтесь, мистер Уиттингтон, – сказал торговец. – Мы вполне серьезны. Я от всей души радуюсь вестям, что принесли вам эти господа. Капитан продал вашу кошку мавританскому королю и привез вам больше сокровищ, чем есть у меня самого. Желаю вам жить долго и наслаждаться вашим богатством!"
Затем мистер Фицуорен приказал капитану и торговому агенту показать Дику его сокровища и предложил спрятать их в надежном месте.
Бедняга Дик просто обезумел от радости и, решив отблагодарить хозяина за всю его доброту, предложил взять столько из своих сокровищ, сколько ему захочется. "Нет-нет, – отвечал хозяин. – Это все ваше, и я не сомневаюсь, что вы с умом распорядитесь своим богатством".
Тогда Дик попросил хозяйку взять часть своих сокровищ, а потом мисс Элис, но и они отказались, сказав, однако, что очень рады его необыкновенной удаче. Дик был так великодушен, что не мог оставить все себе, и сделал подарки и капитану, и его помощнику, и всем слугам мистера Фицуорена, и даже злобной старой кухарке.
После этого мистер Фицуорен посоветовал Дику приодеться, как подобает джентльмену, и предложил пожить в его доме, пока не найдется жилье получше.
Когда Уиттингтон отмылся, завил волосы, надел шляпу и хороший костюм, он стал красивым и благородным, как все молодые джентльмены, посещавшие дом мистера Фицуорена. Тут и мисс Элис, прежде помогавшая ему из жалости, увидела его в новом свете и решила, что он годится ей в возлюбленные. Тем более что сам Уиттингтон теперь только и думал, как бы оказать ей услугу, и дарил ей самые прекрасные подарки.
Мистер Фицуорен быстро понял, что молодые люди любят друг друга, и предложил им пожениться, на что они оба охотно согласились. Вскоре назначили день свадьбы, и в церковь молодых сопровождали сам лорд-мэр, олдермены, шерифы и самые богатые торговцы Лондона. А потом для всех приготовили богатое угощение.
Как гласит легенда, мистер Уиттингтон и его жена жили богато и очень счастливо. У них было несколько детей. Дик Уиттингтон стал шерифом Лондона, потом лорд-мэром, а Генрих V посвятил его в рыцари.
До 1780 года над аркой старой Ньюгейтской тюрьмы, что находится на Ньюгейт-стрит, возвышалась каменная статуя сэра Ричарда Уиттингтона с кошкой на руках.
Мелкий торговец из Суоффема
Говорят, что давным-давно в Суоффеме, в Норфолке, жил мелкий торговец, которому приснилось, что если он доберется до Лондонского моста и постоит на нем, то услышит очень приятные новости. Сначала он не придал этому никакого значения, но сон повторился, а затем он увидел его и в третий раз. Тогда торговец решил проверить сон и отправился в Лондон, и два или три дня стоял на мосту, оглядываясь вокруг, но ничего интересного для себя не услышал. В конце концов один из лавочников обратил внимание на его праздное времяпрепровождение, ибо он ничего не продавал и ничего не покупал. Лавочник подошел и поинтересовался, что ему нужно и зачем он тут стоит. Мелкий торговец честно ответил, что ему приснилось, будто если он придет в Лондон и постоит на мосту, то непременно услышит хорошие новости. Лавочник рассмеялся от всей души и спросил, неужели торговец такой дурак, что пустился в путь по такой глупой причине, и добавил: "Вот что я тебе скажу, деревенщина. Прошлой ночью мне приснилось, будто в Суоффеме, в Норфолке, в месте, совершенно мне незнакомом, закопал я в саду за домом мелкого торговца под большим дубом огромное сокровище! Теперь подумай, неужели я такой дурак, что отправлюсь в такое долгое путешествие из-за какого-то дурацкого сна? Нет и нет, я-то поумней буду. Так что, приятель, послушай меня, умного человека, отправляйся домой и займись своим делом". Мелкий торговец обдумал его слова и решил, что это именно те радостные новости, за которыми он явился в Лондон, быстренько вернулся домой, взялся за лопату, откопал огромное сокровище и стал богачом. Потом он собрал рабочих, щедро заплатил им, и они восстановили почти разрушенную церковь Суоффема. До сих пор в той церкви стоит его каменная статуя с мешком за спиной и собакой у ног. И память о нем по сей день хранится в виде подобных изображений в большинстве старинных окон таверн и пабов того городка.
Ламтонский червь
Замок и парк Ламтона, издавна принадлежавшие роду, носившему то же имя, раскинулись на берегах Уйра к северу от Ламли. Род был очень древним, как полагали, гораздо древнее XII века, с которого начиналась его генеалогия. Старый замок был разрушен в 1797 году, и на его необычайно живописном месте, на северном берегу медленно несущего свои воды Уйра, построен нынешний особняк. В парке, рядом с одним из мостов через Уйр, сохранились развалины церкви под названием Бруджфорд, или Бриджфорд.
Давным-давно, веке в четырнадцатом, молодой наследник Ламтона жил там праздно и беспечно, пренебрегая Божьими и людскими законами, не обременял себя посещением мессы и вполне мог воскресным утром отправиться на рыбную ловлю. Однажды в воскресенье, неоднократно и безуспешно забросив удочку в воды Уйра, он выразил свое разочарование проклятиями громкими и витиеватыми, вызвав возмущение своих слуг и арендаторов, направлявшихся в церковь Бриджфорда.
Вскоре юноша почувствовал подергивание удочки и решил, что наконец-то клюнула большая рыба. Он приложил всю свою силу и мастерство, вытащил добычу на сушу и с ужасом и разочарованием увидел на крючке не рыбу, а отвратительного червя. Он поспешно сорвал чудовище с крючка и швырнул в находящийся рядом колодец, до сих пор известный под названием колодец Червя.
Только молодой наследник снова забросил в реку свою удочку, как проходивший мимо незнакомец весьма почтенного вида спросил, что он уже успел поймать. На что юноша ответил: "Похоже, я поймал самого дьявола. Можете взглянуть". Незнакомец посмотрел и заметил, что никогда прежде не видел ничего подобного; вроде бы похоже на тритона, только с девятью дырками по обе стороны рта, и, в общем, это не сулит ничего хорошего.
Червь незаметно жил в колодце, пока не разросся до таких размеров, что занял всю свою обитель. Затем он вылез из колодца, днем подобрался к воде и свернулся кольцом вокруг скалы, выступавшей посреди реки, а к ночи перебрался на соседний холм и дважды обвился вокруг него. И все продолжал он расти и вскоре опоясал холм третьим кольцом. Эта овальной формы возвышенность и сейчас называется холм Червя. Холм находится на северном берегу Уйра примерно в полутора милях от старого Ламтон-Холла.
Чудовище уже наводило ужас на все окрестности. Оно кусало коров, высасывало их молоко, смаковало ягнят и всячески изводило беспомощных крестьян. Опустошив северные берега, червь пересек реку и приблизился к Ламтон-Холлу, где в одиночестве проживал старый хозяин. Его сын, раскаявшись в своих пороках, отправился на войну в далекую страну. Судя по некоторым источникам, он отправился в Крестовый поход в Святую землю (Палестину).
Услышав о приближении врага, перепуганные домочадцы стали держать совет. Говорили много, но без особой пользы, пока наконец управляющий, человек пожилой и умудренный опытом, не посоветовал немедленно наполнить молоком огромную лохань, стоявшую на дворе. Так и поступили. Чудовище приблизилось, выпило молоко и, не причинив никому вреда, перебралось через Уйр к своему любимому холму и обвилось вокруг него. На следующий день оно снова переправилось через реку, лохань снова поспешно наполнили молоком, и все кончилось, как накануне. Выяснилось, что для наполнения лохани требовалось молоко девяти коров, а если ежедневно не наливали ровно столько молока, животное впадало в дикую ярость, обвивало хвостом деревья и вырывало их с корнем.
К тому времени Ламтонский червь стал кошмаром всех северных графств. Нельзя сказать, что с ним не пробовали справиться. Многие доблестные рыцари отправлялись на бой с чудовищем, но терпели поражение, ибо червь обладал чудесной способностью восстанавливаться после того, как его разрубали на части, а потому ни один рыцарь не мог нанести ему вреда. Итак, множество рыцарей потеряли в боях с червем жизнь либо получили увечья, а чудовище так и оставалось хозяином своего любимого холма.
Однако через семь долгих лет вернулся домой умудренный жизненным опытом наследник Ламтона, вернулся и нашел земли своих предков опустошенными, а народ – подавленным и почти истребленным. Отец его умирал, измученный страхами и заботами. Наследник, как говорят, даже не отдохнув, перебрался через реку и осмотрел червя, свернувшегося кольцами вокруг основания холма. Затем, узнав о поражении своих предшественников, отправился за советом к прорицательнице.
Сначала прорицательница лишь бранила его за то, что он навлек на свой дом и окрестности эту кару, но, поняв, что он искренне раскаивается и готов изничтожить зло, чего бы ему это ни стоило, дала ему мудрый совет и указания. Он должен надеть свои лучшие доспехи, густо утыканные наконечниками копий, встать на скалу посреди реки и там встретить врага, доверившись промыслу Божию и своему острому мечу. Однако прорицательница заставила его перед боем дать клятву, что если он победит, то убьет первого, кто встретится ему на дороге к дому. Если же он нарушит эту клятву, предостерегла прорицательница, то девять поколений лордов Ламтона умрут не своей смертью.
Наследник, а ныне рыцарь, дал эту клятву в Бриджфордской церкви. Он утыкал свои доспехи острейшими наконечниками копий и, обнажив верный меч, встал на скале посреди Уйра. В привычный час червь расправил свои змеевидные кольца и пополз к Ламтон-Холлу, а перебираясь через реку, оказался вблизи валуна, на котором стоял жаждавший сражения рыцарь. Рыцарь нанес страшный удар по голове проползающего мимо чудовища, не причинив тому особого вреда, но здорово его разозлив. Червь обвил рыцаря хвостом, словно намереваясь задушить его своими кольцами. Словами местного поэта:
Червь бросился в поток,
Как живая молния,
И вода закипела вокруг,
И замелькали радужные огни.
Но, увидев вооруженного рыцаря,
Он преисполнился гордыни,
Свернулся сверкающим кольцом
И понесся по течению.
Когда он наконец метнулся, словно дракон,
Скала содрогнулась.
И искры посыпались на рыцаря,
Неподвижного на содрогнувшейся скале.
И в сердце его не возникло сомнений,
Лишь застыла в жилах кровь.
А дикий червь все вился и вился
И душил его мощными кольцами.
Теперь рыцарь понял, какой ценный совет дала ему прорицательница. Чем теснее охватывал его червь своими кольцами, тем страшнее были раны, которые он сам наносил себе, пока наконец речные воды не стали алыми от его крови. Силы червя истощились, и рыцарь наконец сумел разрубить его надвое мечом. Поток тут же унес отрубленную часть, червь не смог воссоединиться и наконец был уничтожен.
Пока шел этот долгий и отчаянный поединок, домочадцы Ламтона, запершись в доме, молились за своего молодого хозяина и ждали обещанного гласа его охотничьего рога. Так отец узнал бы о его победе и выпустил бы обреченную на заклание его любимую охотничью собаку, чтобы молодой лорд выполнил данную в церкви клятву. Однако когда раздался звук рога, старик позабыл обо всем на свете, кроме спасения сына, и бросился навстречу герою, чтобы обнять его.
Наследник Ламтона замер, как громом пораженный, но что ему оставалось делать? Он не мог поднять меч на отца и не мог не выполнить клятву. Растерявшись, он снова затрубил в рог, собаку выпустили, она бросилась к хозяину, и меч, обагренный кровью чудовища, вонзился в ее сердце. Это не помогло. Клятва была нарушена, предсказание исполнилось, и проклятие висело над девятью поколениями рода Ламтонов.
Озеро Бомери
Много лет тому назад в низине, ныне превратившейся в озеро, стояла деревушка. Ее обитатели были безнравственным, порочным народцем: издевались над Богом и своим священником. Они вернулись к язычеству, которое исповедовали их предки, почитали Тора и Вотана (Одина) и не желали преклонять колени – разве что в насмешку – перед Иисусом Христом, умершим ради спасения их душ. Старый священник неоднократно предупреждал, что Бог покарает их за порочность, но они лишь смеялись над ним. Они подвешивали рыбьи кости к подолу его сутаны и науськивали детей забрасывать его грязью и камнями. Святой человек не обижался, а лишь продолжал уговаривать и предупреждать, и добился того, что некоторые раскаялись в своих грехах и молились вместе с ним в маленькой часовне, стоявшей на берегу речушки, что вытекала из горного озера.
В декабре выпали невиданные дожди. Озеро вышло из берегов, и вода заполнила все лощины. Однажды, когда старый священник собирал на горном склоне хворост для очага, он заметил, что вал из торфа, земли и камней, защищавший долину, еле выдерживает напор водной стихии. Он поспешил вниз в деревню и стал упрашивать мужчин подняться на гору и вырубить канаву, чтобы отвести лишнюю воду из озера. Сельчане встретили его просьбу насмешками и предложили отправиться в часовню и помолиться, а не портить им праздник своей угрюмостью и брюзжанием.
Язычники продолжали весело пировать в честь своего зимнего праздника, приходившегося как раз на канун Рождества. В ту же ночь престарелый священник созвал своих немногочисленных приверженцев на полуночную мессу, посвященную рождению нашего Спасителя. Ночь выдалась ураганная, однако разбушевавшийся ливень не помешал крохотной пастве прийти в часовню. Престарелый священник начал богослужение, и вдруг в верхней части долины послышался грохот, а когда он зазвонил в колокол Санктуса (часть католической мессы. – Пер.), вода хлынула в церковь, быстро поднялась и загасила свечи на алтаре. Через несколько мгновений вода смыла все здание, и озеро, прорвавшее дамбу, заняло низину, в которой стояла деревня. Говорят, что если в канун Рождества сразу после полуночи проплыть по тому озеру, то можно услышать звон колокола Санктуса.