И той же ночью Ллеу вернулся домой. И они веселились и беседовали, а когда легли спать, он обратился к ней один раз, но не получил ответа, второй раз – и снова ничего. Что бы он ни говорил, он не мог добиться от нее ни слова.
– Что с тобой, – спросил он ее, – здорова ли ты?
– Я думаю, – сказала она, – о том, что будет, если ты умрешь раньше меня.
– Благодарю тебя за заботу, но, пока не захочет Бог, я вряд ли смогу умереть.
– Ради Бога и меня скажи, от чего может настать твоя смерть, дабы я могла предохранить тебя.
– Что ж, я скажу тебе, – сказал он, – меня можно убить только ударом копья, которое нужно закаливать ровно год. И убить меня этим копьем можно только во время воскресной мессы. Меня нельзя убить ни дома, ни снаружи. Меня нельзя убить ни на коне, ни когда я иду пешком. Нужно сложить для меня баню на речном берегу, закрыв котел с водой соломенным навесом. Потом надо привести оленя и поставить его у бани, и, когда я поставлю одну ногу на край котла, а другую – на спину этого животного, всякий, кто застигнет меня в таком положении, может убить меня.
– Я благодарю Бога, – сказала она, – что ты легко можешь избежать этой смерти.
И вскоре после этого разговора она послала весть о нем своему возлюбленному. Гроно начал закаливать копье, и в тот же день через год оно было готово. И он дал Блодьювидд знать об этом.
– Господин, – обратилась она к мужу, – я думаю, что ты верно поступил, рассказав мне все. Но можешь ли ты показать мне, как можно стоять одновременно на краю котла и на спине оленя, если я сама приготовлю тебе баню?
– Хорошо, я могу тебе показать это, – ответил он.
И на другой день она пришла и сказала:
– Господин, баня и навес для тебя готовы.
– Что ж, пойдем посмотрим.
И они отправились смотреть баню.
– Будешь ли ты мыться? – спросила она.
– Конечно, – ответил он, вошел в баню и стал мыться.
– Господин, – воскликнула она, – смотри, олени здесь!
– Что ж, – сказал он, – пусть поймают одного оленя и приведут сюда.
Оленя привели. Тогда Ллеу вылез из воды и поставил одну ногу на край котла, а другую – на спину оленя.
Гроно, прятавшийся на вершине холма, сбежал вниз, встал на одно колено, метнул отравленное копье и поразил Ллеу в бок так, что древко копья отлетело, а наконечник застрял в теле. Тогда Ллеу взмыл вверх в обличье орла и улетел.
Когда это случилось, Гроно и Блодьювидд вернулись в дом и эту ночь провели вместе. А на следующий день Гроно встал и объехал землю Ллеу. И он завладел этой землей, и правил ею, как и своей землей.
Новость эта дошла до Мата, сына Матонви, и опечалила его, а еще более – Гвидиона.
– Господин, – сказал Гвидион, – я не найду покоя, пока не узнаю что-либо о Ллеу.
И Гвидион покинул дворец Мата, и пустился в странствие, разыскивая Ллеу. Однажды он набрел на один дом и вошел в него. Вскоре вернулись хозяин и его семья, последним зашел свинопас.
– Эй, парень, – спросил хозяин, – вернулась ли твоя свинья?
– Она вернулась, господин, – ответил тот.
– Куда она уходит пастись? – поинтересовался Гвидион.
– Она убегает каждый день, как только откроют свинарник, и никто не видит, где она пасется до самого вечера.
– Прошу тебя, – сказал Гвидион, – не открывай завтра свинарник, пока я не приду туда вместе с тобой.
– Хорошо, господин, – согласился свинопас.
И все они уснули, а на рассвете свинопас поднялся и разбудил Гвидиона. Тот оделся и пошел за свинопасом к свинарнику. Когда свинарник открыли, свинья вырвалась из него и побежала прочь с небывалой скоростью. Гвидион бежал за ней вверх по реке до лощины. Там свинья остановилась и стала пастись. Гвидион встал под деревом и начал смотреть, что она ест. Свинья подбирала падаль. Тогда он взглянул на вершину дерева и увидел орла; когда тот хлопал крыльями, вниз летели черви и куски падали, которые подбирала свинья. И тогда Гвидион пропел:
Дуб растет между двух озер,
Красотою радуя взор.
Если я говорю не лживо,
То мой сын на его вершине.
Тогда орел слетел чуть пониже и уселся на ветку. И Гвидион пропел другой куплет:
Дуб растет высоко в горах,
Он исхлестан злыми ветрами,
Но зато не сгнил под дождями;
Мой сын Ллеу в его ветвях.
И после этого орел слетел на самую нижнюю ветку. Тут Гвидион спел еще один куплет:
Дуб красуется в вышине,
Ветви вытянув над обрывом.
Если я говорю не лживо -
Мой сын Ллеу придет ко мне!
И орел спустился к ногам Гвидиона, который тотчас ударил его волшебным жезлом, и Ллеу приобрел свой истинный вид. Никто, однако, не видел более плачевного зрелища, чем этот человек, ибо от него остались лишь кожа да кости. В течение года его пришлось лечить. Затем сказал Ллеу Мату, сыну Матонви:
– Господин, пришло мне время отомстить человеку, который хотел погубить меня.
– Поистине, – сказал Мат.
И они собрали войско Мата. Гвидион шел впереди войска Ллеу. Когда Блодьювидд услышала об их приближении, она взяла с собою служанок и поднялась на вершину холма. Перейдя через реку, они смотрели на приближающееся войско и пятились в страхе, не глядя себе под ноги, пока не свалились в озеро. Гвидион вытащил Блодьювидд.
И он сказал ей:
– Я не стану убивать тебя, но сделаю нечто худшее. Я обращу тебя в птицу, и из-за горя, что ты причинила Ллеу Ллау Гифсу, ты никогда больше не покажешь свое лицо средь бела дня, и все птицы будут ненавидеть тебя, и бить, и клевать, если обнаружат. И ты не лишишься своего имени и всегда будешь зваться Блодьювидд.
И он превратил ее в сову, птицу, которую ненавидят другие птицы. Да и сейчас сову называют "блодьювидд".
ФИНСКАЯ МИФОЛОГИЯ
ЛЕММИНКЯЙНЕН, ЕГО ГИБЕЛЬ И ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ
В лес направился Лемминкяйнен. Он шел и пел свою магическую песню: "О, Тапио, властелин леса, помоги мне: отведи меня туда, где я смогу найти добычу! О, Ниирикки, сын властелина леса, ты, который носишь красный колпак, могучий герой, проложи для меня тропинку во владениях твоего отца; не дай мне сбиться с пути". Прекрасный и быстроногий Лемминкяйнен пел магические песни, чтобы добиться благосклонности богов, потому что он искал лося Хийси.
И другую песню он пел: "О, Миеликки, владычица леса, прекрасная и щедрая госпожа, пошли мне дичь, пусть она выйдет на тропу, по которой идет охотник; заставь лесную чащу расступиться, открой закрома Тапио, распахни двери его замка в лесу. Сделай это, пока я на охоте!" Лемминкяйнен шел по лесу в поисках лося Хийси и пел разные магические песни. "Если ты не снизойдешь до меня, о владычица леса, отправь мне на помощь своих маленьких служанок. А ты, о малышка Тапио, маленькая лесная дева, поднеси флейту к твоим медовым устам, и пусть звуки флейты разбудят владычицу леса и заставят услышать мои магические песни!"
Так шел Лемминкяйнен по лесу, но добыча, которую он искал, ему не попадалась. Сквозь лесные заросли пробирался он, через болота и пустоши. Наконец, он подошел к горе и вскарабкался на вершину. Он обратил свой взор на северо-восток; он обратил свой взор на север, и там, за болотами, он увидел жилище Тапио с золотыми окнами и дверьми.
И быстроногий, ступающий легкой походкой Лемминкяйнен пошел дальше. Он преодолел все преграды, которые стояли у него на пути, и вышел из зарослей прямо под окнами Властелина леса. Сквозь окна он увидел тех, чья работа заключается в распределении добычи между охотниками. Они отдыхали, они лентяйничали, на них были старые изношенные одежды. Лемминкяйнен, стоя под окнами, запел свои магические песни. "Владычица леса, почему ты сидишь здесь и позволяешь другим сидеть здесь в лохмотьях и обносках? Твой вид вызывает отвращение. А когда я шел сюда, я видел три замка – один деревянный, один костяной, один каменный; в них было шесть окон, все ярко сверкающие, все золотые; те, кто находились внутри, носили звенящие золотые украшения. Смени облачение – твое и твоей челяди; сними лапти из березовой коры, старые украшения, ужасные лохмотья! Владычица леса, облачись в одежды удачи! Надень золотые браслеты на запястья, золотые кольца на пальцы, золотой убор на голову. Пусть твои волосы украсят золотые монеты, твои уши – золотые серьги, а твою нежную шею пусть обовьют золотые бусы. Долог и тяжел был мой путь сюда; но главное – он был напрасным. Дичь, которую я искал, так мне и не попалась!
Старик в шляпе из еловых иголок, подпоясанный мхом! Измени лес! Дай осинам их серый цвет, облачи ольху в прекрасный зеленый наряд, одень сосны в серебро, укрась ели золотом, а березы золотыми соцветиями. Пусть все будет так, как в прошлые годы, когда дни были лучше, когда пустоши благоухали медом. О, дочь Тапио, Тууликки, благородная дева, направь сюда дичь! Возьми прут, ударь дичь, погони ее к тому, кто ее так долго и тщетно ищет. Хозяйка владений, Тапио, госпожа владений Тапио, распахни двери и выпусти дичь, которая была заперта внутри".
Так пел Лемминкяйнен, бродя по лесу. Его странствия длились уже больше недели. Его магические песни понравились властелину леса, восхитили владычицу леса и вселили радость в сердца всех лесных дев. Туда, где было лежбище лося Хийси, пошли они; они выгнали его оттуда и направили по тропе, ведущей к тому, кто его так долго искал.
Лемминкяйнен бросил в лося лассо. Когда охотник наконец поймал лося, он запел свою магическую песню снова: "О, властелин леса Тапио; владычица леса Миеликки, придите же и возьмите награду за все хорошее, что вы для меня сделали. Придите и возьмите золото и серебро, брошенное мною на землю в лесу!" Так пел он и пошел на север, к Похьеле, с лосем, которого поймал.
– Я поймал лося Хийси! Выходи же, старуха из Похелы, отдай мне свою дочь, дай мне невесту, за которой я пришел!
Лоухи, хозяйка Похьелы, вышла из своего жилища. Она взглянула на Лемминкяйнена и лося, которого он поймал.
– Я отдам тебе мою дочь, я дам тебе невесту, за которой ты пришел, – сказала она, – когда ты поймаешь мерина Хийси и приведешь его ко мне.
Тогда Лемминкяйнен взял золотую уздечку и серебряный повод; он долго шел по зеленым лугам и наконец вышел на равнину. Там он не обнаружил ни одного знака, указывающего на присутствие поблизости мерина Хийси. Тогда Лемминкяйнен призвал на помощь Укко, бога неба, и запел магическую песню: "Раскрой створки небес; швырни град на спину мерина, бросай льдинками в него, чтобы он ускакал оттуда, где он сейчас находится, туда, где я его жду". Укко раскрыл небеса, он начал разбрасывать льдинки, которые были меньше, чем лошадиная голова, но больше, чем голова человека. Они упали на спину мерина Хийси. Тот поскакал вперед. Тогда Лемминкяйнен запел: "Мерин Хийси, вытяни вперед твою серебряную голову, продень ее в золотую уздечку. Я никогда не буду обращаться с тобой грубо, никогда не стану стегать кнутом. Нет, я поведу тебя на серебряном поводе, я покрою тебя мягкой шкурой". Так пел Лемминкяйнен, и мерин Хийси вытянул вперед голову и продел ее в золотую уздечку.
И тогда отправился Лемминкяйнен на север, ведя на поводу гнедого жеребца с пятнистой гривой. Он пришел к хозяйке Похьелы и сказал ей:
– Я поймал мерина Хийси и лося Хийси, теперь отдай свою дочь, дай мне невесту, за которой я пришел.
Но Лоухи, хозяйка Похьелы, ответила:
– Я отдам тебе мою дочь, я дам тебе невесту, за которой ты пришел, когда ты подстрелишь стрелой, причем только одной стрелой, белого лебедя на темных водах Туонелы.
Тогда Лемминкяйнен взял свой лук. Он отправился вниз, в мрачные бездны Маналы. Он пошел туда, где несет свои темные воды река Туони. Он пришел туда, где воды кружились в гигантском водовороте.
Там прятался презренный пастух; слепой человек дожидался Лемминкяйнена. Когда Лемминкяйнен пришел в Похьелу в первый раз, он пел магические песни и заколдовал всех меченосцев и молодых героев, которые были там. Остался только старый человек – дрянной пастух, его глаза были закрыты слепотой. Лемминкяйнен стал его ругать. "Я не околдовал тебя, – закричал он, – потому что ты – жалкое создание! Но ты – позор своей матери, ты покалечил всех лошадей, до смерти загнал жеребят". Пастух очень разозлился. Он покинул место, где встретился с Лемминкяйненом, и с тех пор терпеливо ждал его у водоворота черной реки.
Белый лебедь плавал на черных водах Туонелы. Лемминкяйнен приготовил свой лук. Когда он это сделал, подлый пастух схватил водяную змею, швырнул ее, и змея укусила Лемминкяйнена. Лемминкяйнен не знал магических песен, способных исцелить от яда водяных змей. Он погрузился в мрачные воды реки, его затянуло в водоворот, сбросило с водопада, и в конце концов водный поток принес его в Туонелу. Там запятнанный кровью сын Туони вытащил меч и разрубил его на куски. Он разрубил тело Лемминкяйнена на восемь кусков и бросил их в мрачные воды реки, приговаривая: "Пусть тебя вечно носят черные воды вместе с твоими стрелами и луком, тебя, явившегося застрелить священного лебедя на священной реке".
Помощь Лемминкяйнену могла прийти только от матери. Она ждала его дома и очень тревожилась из-за его длительного отсутствия. Однажды она взглянула на расческу и щетку для волос, которую он оставил дома: она увидела, что кровь застыла между зубьями расчески, кровь стекала со щетки. Она знала, что эта кровь из тела ее сына. Она собрала вещи и отправилась на поиски.
Низины поднимались, когда по ним проходила мать Лемминкяйнена, а высокие горы опускались. Она торопилась в Похьелу. Она подошла к двери и спросила хозяйку Похьелы:
– Куда ты послала моего сына Лемминкяйнена?
– У меня нет новостей о твоем сыне. Я запрягла ему мерина, я приготовила для него сани, и он уехал из моего дома. Возможно, переезжая озеро по льду, он провалился и утонул.
– Ты мне бесстыдно врешь, женщина, – возмутилась мать Лемминкяйнена. – Скажи мне, куда ты отправила моего сына, иначе я разобью все двери Похьелы.
– Я накормила его, я дала ему напиться. Он сел в свою лодку и поехал к порогам, я не знаю, что с ним случилось.
– Ты мне бесстыдно врешь, женщина, – возмутилась мать Лемминкяйнена. – Скажи мне, куда ты отправила моего сына, иначе тебя сию же минуту поразит смерть.
– Я скажу, я скажу тебе всю правду. Лемминкяйнен отправился подстрелить священного лебедя на реке Туонелы.
И мать пошла дальше, по дороге расспрашивая о Лемминкяйнене. Она спрашивала о нем деревья и кусты, она спрашивала тропу, по которой шла, и даже золотую луну в небе. Но только у деревьев и кустов, у тропы и у золотой луны в небе были свои собственные неприятности, и им было некогда следить за сыном какой-то женщины. Тогда мать Лемминкяйнена спросила о своем сыне у солнца в небесах, и солнце ответило, что юноша находится в реке Туонелы.
Тогда мать Лемминкяйнена пошла к кузнецу Ильмаринену. Для нее изготовил он грабли – грабли с медной рукояткой и зубьями из стали – сто локтей была длина тех зубьев, пять сотен локтей была длина рукоятки. К реке Туонелы пришла мать Лемминкяйнена и запела там магическую песню.
Она молила солнце греть так сильно, чтобы стражи Маналы устали: молодые люди уснули, опираясь на рукояти своих мечей, старые уснули, опираясь на свои посохи, люди среднего возраста, копьеносцы, уснули, опираясь на рукояти своих копий. Тогда мать Лемминкяйнена взяла свои грабли и стала прочесывать ими реку против течения. Она сделала это один раз, потом второй. На третий раз грабли вытащили из реки шляпу и чулки ее сына Лемминкяйнена. Тогда она вошла в реку и стала прочесывать ее темные глубины. И грабли своими стальными зубьями извлекли тело Лемминкяйнена.
Многих кусков не хватало, чтобы тело Лемминкяйнена вновь стало целым – половины головы, руки, множества мелких фрагментов. И главное, ему не хватало жизни. Но мать не бросила его обратно в реку. Она снова начала прочесывать граблями глубокую реку Туонелы, сначала вдоль русла, потом поперек. Она нашла руку, затем половину головы, она нашла фрагменты позвоночника и куски ребер.
Она сложила все вместе: кости сошлись, суставы тоже. Она запела магическую песню, моля, чтобы Суонетар спряла жилы и сшила плоть и разорванные сухожилия самой острой иголкой и самой тонкой шелковой нитью. Она запела магическую песню, моля, чтобы Юмала срастил кости. И вот сосуды были сотканы, кости сращены, но в теле юноши все еще не было жизни.
Тогда мать Лемминкяйнена снова запела магическую песню. Она просила пчелу полететь вдаль и найти целительную медовую мазь, которая излечит юношу. Пчела полетела мимо луны в небеса; она пролетела мимо границ Ориона; она пролетела мимо плеч Большой Медведицы и жилища великого творца – Юмала. Там в сосудах из золота и серебра находилась мазь, которая могла поставить юношу на ноги. Пчела взяла ее и принесла матери Лемминкяйнена.
Она натерла тело сына мазью. Она призвала его восстать из мертвого сна. И он встал, и стряхнул оковы тяжелого беспробудного сна, и к нему вернулась речь. А потом он снова пожелал убить священного лебедя, чтобы завоевать наконец невесту. Но мать отговорила его и отвела за собой домой. Там его ждала невеста, которую он завоевал в другом месте и в другое время, – Килликки, Цветок Саари.
ИСЛАНДСКАЯ МИФОЛОГИЯ
Начало. Строительство стены. Мимир. Бальдр. Наказание Локи. Дети Локи. Рагнарек. Судьбы богов.
НАЧАЛО
Вначале был только зияющий провал, мировая бездна, по одну сторону от нее было место инея и тумана; по другую – место огня. Гиннунгагап, Нифльхейм и Муспелльсхейм – вот что было вначале. Зияющий провал наполнялся прохладными потоками воды, текущими с места инея и тумана, тепло, даваемое местом огня, превращало прохладную воду в иней; из инея появились два живых существа – древний великан Имир и корова Аудумла.
Имир оставался рядом с Аудумлой и пил ее молоко. Из его ног выходили великаны и великанши; род великанов множился. Потом появился еще один род. Однажды Имир заметил, что Аудумла дышит на ледяную скалу и лижет ее своим языком. В том месте, где от тепла ее дыхания и языка лед растаял, он заметил очертания фигуры. Она не была похожа на фигуру великана; новое существо было намного лучше сложено. Вскоре изо льда показалась голова, покрытая шапкой золотых волос. Еще раз взглянув на появляющееся изо льда живое существо, Имир люто возненавидел его за красоту.
А гигантская корова Аудумла продолжала лизать лед. Древний великан Имир возненавидел новое создание так сильно, что готов был убить его на месте, пока оно еще оставалось в плену льда. Но он знал, что, если сделает это, Аудумла больше не станет кормить его своим молоком.
Того, кто появился из ледяной скалы, звали Бури. Бури взял в жены одну из великанш, и у них родился сын. Их сын Бур взял в жены Бестлу, дочь великана Болторна, и у них родилось трое сыновей; они были первыми из эзиров, первыми богами.