И под конец я у Надиных ног,
Даже дышать я как будто не мог,
Губы слились, зазвучали лобзанья,
Кончились муки и грусти терзанья.
Все мне дозволено с этой поры,
Без опасенья за это кары.
Пробило полночь. Мы вместе разделись.
Я ей раздеться кой-как помогал.
Даже чулок впопыхах разорвал.
После на Надиной мягкой постели
Делали [с нею] мы все, что хотели.
Даже не знала волшебница ночь,
Кто нами сделан [был] - сын или дочь.
Конец
ГУВЕРНАНТКА
Была мать нежная, любила
Чрезмерно так своих детей,
Сама их в сад гулять водила
Все время ясных светлых дней…Она с терпеньем отвечала
На каждый детский их вопрос.
Потом, наскучив, отпускала
С своими няньками гулять.Сама под тению садилась
Вязать чулки иль за шитье.
И, одинокая, сердилась
На очень скучное житье.Но что ж при роскоши мешало
В кругу семьи столь скучной быть?
Увы! она припоминала,
Как было прежде сладко жить!Как, сбросив девственны оковы,
Впервые мужа обняла
И сладострастья чувства новы
С приятной болью познала.Как после муж с живым с участьем
В ней перемены замечал -
И будущим нельстивым счастьем
Ее в унынье утешал.Теперь всему уж хладнокровный
Из дому часто он езжал,
И без жены весьма спокойный
Он зайцев с гончими гонял.
И тот восторг припоминала,
Который в муже виден был,
Когда страдания скончала
И их Творец благословил.Малюткою прекрасным сыном.
Как любовался, как лобзал
И романтическим Эдвином
Он первенца любви назвал.Теперь об этом-то Эдвине
Хочу я честно говорить
И, не замеченну поныне,
Ошибку маменьки явить.Сколь страшно отроков мадамам
Иль юным на руки давать:
Как раз воспользуются правом
И долг супругов познавать!..Когда Эдвину совершилось
Четырнадцать приятных лет,
То с ним мадам не разлучилась -
Она за ним всегда вослед.Его поступки наблюдает,
Мораль при матери твердит,
И он с мадамой не скучает,
Он смело ей в глаза глядит.Мадам мать очень восхищает,
Что так Эдвином занята
И что так скоро приучает
К терпенью пылкие лета.
И что в поступках уж развязка
Открылась смелостью лихой.
Но подождите, друзья, сказки
Развязкой кончится покой.Эдвин собою был прекрасный,
Еще невинностью дышал,
Как купидончик сладкогласный
Уж что-то сердцу прошептал.Все к одиночеству стремилась
Его душа, - но, как порой
Мадам прекрасная садилась
К нему, он оживал душой.И уж текли невольно речи,
Пылали теки, как в огне,
И кудри пышные на плечи
В небрежной пали красоте.Она испытанной рукою
Играет локоном его.
Но сделать с робкою душою
Она не в силах ничего.Она лукаво замечала
Движенье пламенных страстей,
И как рука его дрожала,
Нечаянно коснувшись к ней.Она в нем видела страданье,
И девы робкую любовь,
И сладострастное желанье,
Желаннее самих богов.
Он сердцем тяжело дышал.
Ему чего-то все хотелось.
Чего ж? Он сам не понимал.Мадам то ножку выставляла
Или, к плечу склонясь главой,
Его стан тонкий обвивала
Своей губительной рукой.На месте если бы Эдвина
С мадамою случился быть
Довольно опытный мужчина,
Он знал бы, с ней как поступить.Эдвин лишь в сладостном забвеньи
На плечи руку класть дерзал
И то в ужаснейшем движеньи
Назад, опомнясь, отнимал.Он хочет снова прикоснуться,
Но нежная рука дрожит.
Устами хочет к устам прильнуть,
Но в жилах холод пробежит.Ему и страшно и приятно
Ее к груди своей прижать
И ей лобзанием понятно
"Люблю" желанное сказать.Желанья грешного волненьем
Мадам прекрасная горит -
И с тайным в сердце сожаленьем
Одна прелестница стоит.Перед нею зеркало сияет,
Блестяще-чистой полосой,
И лик приятный отражает
В себе кокетки молодой.Она в нем смотрится приятно,
И говорит: "Я не дурна!"
Эдвин может легко плениться,
Бела, румяна и полна.
По плечам локоны вьются,
И мягче нежныя волны.
Уста и дышат и смеются,
А груди мягки и полны.Под ними бьется сердце страстно,
Волнует буря грудь мою.
И говорит она всечасно:
"Зачем Эдвина я люблю?"И вдруг, трепеща, подымает
Исподник нежною рукой.
И смотрит то, что занимает
Всех милых девушек порой.Глядит, как нежно пух растется
[клубится],
Как ширится приятно щель,
Меж тем в ней сердце стало биться,
И хочет только лечь в постель.Как вдруг вбежал Эдвин мальчишка
И за собой дверь притворил.
Она кричит: - Зачем, плутишка,
Сюда пришел, что здесь забыл? -И быстро платье опустила,
Приняв наставницы вдруг вид.
С притворной важностью спросила,
Кто же здесь быть ему велит?
-------------------------
Пред нею на колени пав, -
Питомец наш еще не знает
Таинственных природы прав.- С одной поры во мне волнует
Мой дух непостижимой <силой>.
Зефир ли нежно, тихо дует,
Когда в мечтании уныломСижу под липою густой,
Ваш лик божественный и милый
Вдруг предстает передо мной,
Полусерьезный, полуунылой.К нему я руки простираю,
Хочу обнять - исчезнет вновь.
Скажите мне, ах! я не знаю,
Как это звать? - [Как звать?] Любовь.- Любовь, - она [в ответ] сказала,
Простер объятия к нему. -
Любовь, Эдвин! - и замолчала,
Склонив в смущении главу.- Я вас люблю, любить желаю, -
Сказал восторженный Эдвин, -
Но я иное ощущаю,
Как нахожусь при вас один.Чтоб вас любить, этого мало,
Хочу чего-то свыше сил.
Чего-то мне недоставало,
Когда в саду я с вами был.Теперь, в щель двери примечая,
Как вы, пред зеркалом стоя
И нежно тело обнажая,
Шептали что-то про себя,Я зрел меж вашими ногами
Совсем не то, что есть у нас,
Куда прелестными перстами
Пихали бережно сейчас.Боготворимая! скажите,
Как вещь мою и вашу звать,
Хоть краткой речью обьясните,
Как должно с ними поступать?- Ах, негодяй! - Она вскричала. -
Зачем тишком смотрел ты в щель?
Теперь, плутишка, я узнала
Внезапного прихода цель.Нет, нет, Эдвин, ступай учиться.
Я не здорова, я усну.
- Имею вам… но что случится
Вдруг с вами здесь, - я помогу.- Сиди же смирно, друг мой милый,
Дай мне покой на полчаса. -
И вдруг с улыбкой полуунылой
Закрыла страстные глаза.Эдвин в раздумьи молчаливом
У ног прелестницы сидел
И взором страстным, боязливым
Под платье пышное глядел.Там что-то дивное пестрело,
Блестя волнистой чернотой,
И там меж влас едва светлела
Тропинка - алой полосой.
То взор в приятную обитель
Эдема к нежной Еве был,
Где ныне бедный мира житель
Отраду с горя находил.Куда цари, рабы стремятся,
Достигнувши Эдвина лет,
Топясь в восторге, веселятся,
Невинности теряя цвет.Туда его всего манило,
Туда его всего звало,
Непостижимой, чудной силой
Под платье руку привлекло.Нагого тела он коснулся
Едва трепещущей рукой
И на колени к ней склонился
В смущеньи робкой головой.Она же сонная лежала,
Ничем не могши шевельнуть.
Лишь что-то с бурностью вздымало
Ей алебастровую грудь.Но что-то очень убеждало,
Что хитрая мадам не спит
И в сонном виде ожидала,
Что будет делать фаворит.Ее сном крепким ободренный,
Он больше платье приподнял
И, нежной страстью распаленный,
Нагие ноги лобызал.Меж тем рука его касалась
Уже заветной черноты,
И вещь упругая вздымалась,
Которой мы одарены.Что в женщинах кокетство строит?
Чего не вздумает оно?
Им только повод лишь дать стоит -
От них давно уж решено.Им дай заметить лишь желанье
Себя решимым показать,
А сами женщины старанье
К концу привесть употребят.Так и -мадам, прикосновенье
Услышав нежныя руки,
Как бы в случайном сновиденьи
Спустила руку до ноги.Как будто мошка укусила
Ей под коленком, став чесать,
Она побольше заголила
И так оставила опять.Ну кто иметь мог уверенье,
Друзья, здесь в это время быть
И, видя деву в обнаженьи,
Чтоб с ней чего не сотворить?Эдвин и пылкий и смущенный,
Желанием любви горя,
Свой пальчик твердый, разъяренный
Засунул в алые края.
И там едва лишь начинает -
Сжиманье слышит он и жар.
Как очи быстро раскрывает
Его мадам - какой удар!
- О Боже мой, - она шепнула. -
Эдвин, опомнись, что с тобой? -
Он, не давая ей закрыться,
Держа за платье, говорил:- Мадам, позвольте насладиться,
Уж я совсем достигнул был
Ко входу сей прекрасной щели,
Где мой… тем воздухом дышал.Я с вами на одной постели
Лежать в объятьях помышлял,
Но вы, прекрасная, проснулись,
Меня отвергнули опять.
А если б вы ко мне коснулись,
Как был бы весел я, как рад… -
И вдруг мадам он обнимает,
Опять бросается в постель.И милый отрок раздвигает
Наставницы искусно щель.
И безымянный член влагает
Для измеренья мадам в цель.- Шалун… оставь… ах? как не стыдно?
Я… маменьке скажу… Эдвин!
Бесстыдник… Ну уж так и быть…
Ну продолжай! Вложи с уменьем! -И оба яростным движеньем
Взаимно горячили кровь.
- Ма… дам! не… бой… тесь, нас не… ви… дно,
Я с ва… ми здесь… о… дин!..- Эдвин!., потихоньку…
Я… е… ще… не… множ… ко…
Ах, плут… сам с мошку…
А как искусно горячил!
А… а… плутишка, ты молчишь! -
Но уж Эдвин, лишившись сил,
В мечтаньи горестном лежал
И свой предмет науки милой
Рукой усталою держал.Мадам его поцеловала
В глаза, и губки, и лобок
И с тихой нежностью сказала:
- Кажись, ты опять начинаешь, дружок. -Эдвин прелестный лишь впервые
Любови торжество узнал, ^
И снова он красы нагие
В самозабвении лобзал.То руку в пылком восхишеньи
Он прижимал к груди своей,
То сердца женского биенье
Рукою ощущал своей.То с жаром к груди прижимался,
То испускал тяжелый вздох
И чуть устами не касался
Волшебных врат, что между ног.Эдвин наш, страстью разъяренный,
Горя желаньем, трепетал
И к груди пышной, обнаженной
Мадам младую прижимал.Его ручонки обнимали
Стан наставницы младой,
Она сама уж направляла
Член милый в щель своей рукой.И вот минуты дарованья!..
Свершились гладко наконец. -
Как вдруг средь тихого лобзанья
Приходит с матерью отец!Мадам с косою распущенной
С постели кинулась бежать,
Стыдясь, рукою разъяренной
Стремится двери отворять.- Бесстыдник, - мать ему сказала,
Кидая злости яркий взор. -
Скажи, как я тебя застала?
Ах, что за срам, какой позор!- Благодарю, мадам!- сказала,
Взбесясь, младая госпожа. -
Что вас с Эдвином я застала
Одних в постели [воз]лежа…Вы с ним, конечно, уж познали
Науки все и всех родов,
А вот теперь вы толковали
Ему обязанность отцов.Небось, как в спальне тихомолком:
С Эдвином быть не стыдно вам?
Совет разумный я вам дам:
Мадам, вы б знали книжку да иголку.- Постойте, - с гневом муж кричит, -
Вас надобно [бы] [про]учить.С утра до вечера толкуют,
Спроси, сударыня, об чем?
Как с женами мужья ночуют
И сами пробуют потом.- Сейчас же вы, мадам, идите:
Что следует за целый год,
Сейчас от мужа получите
И отправляйтеся в поход.- Я виноват, maman, простите!
- А будешь ты вперед когда?
- Извольте, слово вот возьмите.
Ей-ей, не буду никогда! -И шалость [эту] мать простила,
Обет дала не вспоминать,
Потом на сон благословила
И в детскую прогнала спать.Но что достойно замечанья,
Бывало, [розно] спят они,
Сегодня ж свыше ожиданья
Вдвоем они опять легли,Они слугу свою прогнали
И положились в тишине…
Потом что делали - не знаю,
Но ныне уж: сказали мне,
Быть так извольте, по секрету
Что слышал от служанки я:Она тихонько по секрету,
Когда не стало там огня,
Подкралась к двери и внимала
Какой-то mon ange, топ dieu!
Но этого она не понимала.Но поцелуй когда раздался
Ужасный, жаркий на устах
Он уже с девой не стеснялся.
Он был услышан тот [же] час,Когда же песню затянула
Свою скрипучая кровать,
Она занятье их смекнула,
То, что легко уж отгадать.
--------------------------
Эдвин, жалея о потере,
Из детской тихо пробежал,
С служанкой встретился у двери
И нежно деву обнимал.Он как умел, как только мог,
С ней повторил наставницы урок.
Иван Барков
ПИЗДЕ
I
Тряхни мудами, Аполлон,
Ударь еллою громко в лиру,
Подай торжественный мне тон
В восторге возгласити миру.
Ко дверям славы восхожду,
Тебя как будто на хуй жду.
Приди и сильною рукою
Вели всех муз мне перееть,
Чтоб в них усердье разогреть
Плениться так, как я пиздою.
II
Вздрочу престрашный мой елдак,
Чтоб всю теперь явил он силу,
Совсем уже готов кутак,
Впущу епическую жилу.
Всарначу я и взговорю,
Ебливым жаром я горю,
Бодрюсь, уёбши Парнасиду,
Иду за Пиндаром вследы,
Взношусь от Музиной пизды
Туда, где смертного нет виду.
III
На поясе небесном став,
Согласной лирой в небе звукну,
И в обе руки шмат мой взяв,
Зевеса по лбу плешью стукну,
Чтоб он сокрыл свой грубый зрак
И не дрочил теперь елдак,
Не метил плешью в щели многи,
Не портил бы земных красот,
Не драл елдою пиздий рот,
Не гнул богиням круто ноги.
IV
Нептун и адский бог Плутон,
Смягчите ярость вы без шуму,
Страшася шанкера бабон,
Оставьте вы высоку думу.
На вас не буду я смотреть,
Велю обеих перееть.
Ты, море, не плещи волнами,
Под секель ветры заключи,
А ты престрого закричи,
Чтоб в аде не трясли мудами.
V
Чтоб тем приятный звуки глас
Такие вздоры не глушили,
Скачи и веселись, Парнас,
Мы все в природе утишили.
Сойди, о Муза, сверху в дол
И на пуп залупи подол,
Я ныне до пизды касаюсь,
Воспеть теперь ея хочу
И для того елдак дрочу,
Что я пиздою восхищаюсь.
VI
Со утренних спокийных вод
Заря на алой колеснице
Являет Фебов нам восход,
Держа муде его в деснице,
И тянет за хуй Феба в понт,
Чтоб он светил наш горизонт,
Мы блеску все его радеем.
А ты, восточная звезда,
И краше всех планет пизда,
Тобой мы день и свет имеем.
VII
Скончав теченье, Аполлон
С ефира вниз себя покотит,
К Фетиде в лоно съедет он,
Пизда лучи его проглотит,
И блеск его тогда минет,
Когда богиня подъебнет,
К мудам свою пизду отклячит,
Сокроется от нас день прочь,
Ебливая наступит ночь,
Коль Феб в богиню запендрячит.
VIII
Дрочи, о Муза, добрый хуй,
Садись ко мне ты на плешь смело,
Чтоб слабже он полез, поплюй,
Раздайся секель твой и тело.
Я всю вселенную узрел,
Когда тебя я на плешь вздел,
Кастильской омочен росою,
Отверзлись хуя очеса,
Открылись света чудеса,
Творимые везде пиздою.
IX
Юпитер в смертных бросить гром
С великим сердцем замахнулся,
Погиб бы сей хуев Содом
И в лютой смерти окунулся,
Но в самый оный страшный час
Пизда взвела на небо глас,
Умильно секелем кивнула,
Зевес, схвативши в руки плешь,
Бежит с небес на землю пеш,
Громовый огнь пизда задула.
X
Перун повержен там лежит,
Пропал великий страх народа,
Юпитер над пиздой дрожит,
Забыта им уже природа.
Пускай злодействуют везде,
А он купается в пизде.
Алкмену ныне сарафанит,
Ебёт и прёт, пендрючит, ржет,
Храпит, салит, разинув рот,
И гром уже его не грянет.
XI
Ударил плешью по водам
Нептун, властитель над морями,
Велел подняться он мудам,
Чтоб дули ветры под волнами.
Велел все море возмутить,
Неоптолема потопить.
Но с вострым секелем Фетида,
Подъехав, села на муде.
Нептун, поковыряв в пизде,
Лишился тотчас грозна вида.
ХII
Плутон во аде с елдаком
Совсем было утратил мысли,
Елда его покрылась льдом,
А с муд уже сосули висли.
Но вскоре въехала туда
О ты, прелестная пизда,
Богиня ада Прозерпина,
Ощерила мохнату щель,
Плутон, храпя, наметил в цель,
В тебе согрелася елдина.
XIII
Твоя, о мать хуев, пизда,
Никак неизъясненна сила,
С волшебной сферы ты звезда,
О страх, ты солнце ослепил,
Когда из волосистых туч
Блеснул на Феба пиздий луч,
То он сияние оставил,
Забыл по должности езду
И сунулся тотчас в пизду,
Чем славы он твоей прибавил.
XIV
Гремит Амфалия пиздой,
Прельстив усами Геркулеса,
Который страшною елдой
Нередко пехивал Зевеса,
Творил велики чудеса,
Держал на пледах небеса,
Подперши плешью твердь ужасну,
Атланта бодро облехчил,
За то в него и хуй всучил,
Однак шентю узрел он власну.
XV