По крайней мере, косвенным свидетельством этого могут являться "города мастеров", открытые в 1987 году в Челябинской области. Наиболее известный из них – Аркаим, который имел круглую планировку, чем-то схожую с планировкой могильника Аржан в Туве. Очевидно, и могильники, и города в Южной Сибири представляли собой ритуальный комплекс, связанный с поклонением солнцу. Практически в каждом доме Аркаима была печь для выплавки металлов. Очень может быть, что основным населением Аркаима были металлурги и мастера (каста ремесленников), исполнявшие заказы на изготовление орудий и колесниц.
На центральной круглой площади этого города, вероятно, горел огонь – об этом свидетельствует прожженная земля, – и совершались ритуалы поклонению божествам солнца и огня.
Землю, где расположены Аркаим и другие памятники "страны городов" на Южном Урале, относящиеся к эпохе средней бронзы 1800–1600 гг. до н. э., планировалось в 1987 году затопить. Слава богу, что этого не произошло!
Как считает первооткрыватель Аркаима Г. Б. Зданович, люди внезапно покинули "страну городов". Быть может, они к тому времени уже начали свое движение на юг?
Храму-музею под открытым небом 5 тысяч лет
Было время, когда огромные степные просторы Западной Сибири между Уралом и Енисеем были довольно густо населены евразийцами. Однако был на этом огромном пространстве уголок, особенно отмеченный обилием памятников, относящихся к самым разным эпохам.
В каком бы районе Хакасии ни оказался современный путешественник, первое, что он видит, – это вертикально стоящие камни. Размер их самый разный, одни из них располагаются в гордом одиночестве посредине степной равнины, другие стоят группами у подножий огромных земляных холмов. Они могут образовывать мегалитические круги, ряды, ограды, а могут быть едва заметными посреди степного разнотравья. Единственное место, где нет этих камней, это зоны горной тайги.
Когда впервые в эти места попал посланный Петром I Иоганн Мессершмидт, то он вообразил, что Минусинская котловина является огромным кладбищем, куда свозили покойников со всей Азии. На самом деле, это было отчасти так. Здесь хоронили умерших на чужбине героев. Свиту умершего царя не останавливали трудности длительных переходов. Они везли сюда за тысячи верст тело своего набальзамированного патрона. Здесь же хоронили безвременно почивших царских невест и цариц. В результате Хакасия за тысячи лет превратилась в огромный некрополь, где упокоен прах десятков тысяч людей, живших в разное время.
Количество памятников и масштаб сооружений впечатляет даже сегодня. И это при всем при том, что тысячи могил были разграблены и разрушены еще в глубокой древности. Тысячи памятников оказались на дне Красноярского водохранилища. Множество стел были разрушены во время освоения целины.
5 тыс. лет в Хакасии существовала традиция постройки надмогильных и жертвенных сооружений. Эта традиция возникла с начала 4-го тысячелетия до н. э., когда тут появились племена европеоидов, и продолжалась вплоть до татаро-монгольского нашествия.
Очевидно, это обусловлено тем, что область Минусинских степей являлась уникальным природно-ландшафтным и историческим участком, равного которому вряд ли мы найдем во всей Южной Сибири. Как полагает археолог Д. Мачинский, эти места и являлись той самой легендарной Гиперборей, о которой известно из произведений античных авторов. Некоторые сведения о легендарной Гиперборее можно почерпнуть и у скифов. Как указывали греки, за Рипейскими горами, Уралом, находится благословенная земля. Там "текут молочные реки в кисельных берегах", там расположена обетованная земля древних богов. Считалось, что в Гиперборее груды золота и серебра прямо лежат на дорогах. Там добывают медь. Через Гиперборею протекает величественный поток Кампос. Здесь надо заметить также, что "Кам" или "Кем" – это древнее название Енисея. Так его назвали сибирские народы, жившие у его берегов. В Гиперборее изобилуют чудесные плоды и, выражаясь в стиле Овидия, "мед сам струится с зеленого дуба". И в самом деле, в Минусинской котловине особый микроклимат. Ее называют иногда "Сибирской Швейцарией". Здесь, пожалуй, самое северное место во всей Евразии, где выращивают арбузы и дыни. Однако читатель может возразить – греки обычно помещали Гиперборею на Севере. Но все дело в том, что севером в те далекие времена нередко называли Восток, то место, откуда встает солнце.
Прибавьте к этому весьма удобное расположение. Минусинские степи со всех сторон окружены горами – это Кузнецкий Алатау, Восточные и Западные Саяны. И лишь в северной части минусинской котловины, между двумя непроходимыми таежными массивами, протянулся с запада на восток узкий лесостепной коридор. По этому "коридору" сюда можно попасть из Великой евразийской степи. По течению Енисея, оставив в стороне труднопроходимые Саяны, отсюда можно попасть в Монголию. Восхождение по отрогам алтайских гор выведет вас на высокогорное плато Укок и в Китай.
Весьма понятно, почему без малого 6 тысяч лет назад эти места привлекли к себе пристальное внимание европеоидов, кочующих по Великой степи. На отмелях рек Минусинской котловины древние мастера собирали необычные камни: нет, это не были самоцветы, которыми славится Урал, – это было нечто другое. В котловине в изобилии встречаются самородки металлов: золота, серебра, меди, свинца, – а также метеоритное железо.
Со всеми этими металлами европеоиды уже были знакомы. Горные породы Саяно-Алтайского нагорья, включая и степные пространства, исключительно богаты рудными и самородными аллювиально-делювиальными россыпями разнообразных металлов. Сначала, очевидно, металлические орудия и украшения изготовлялись путем холодной ковки, в основном из самородков меди. Так изготовлялись серпы, ножи, бритвы, игольники, иглы, оковки и многое другое. Вероятно, тогда же выделилась из числа обычных общинников особая каста кузнецов. Они ковали из самородков золота и серебра изящные украшения, из свинца – серьги и игольники, из метеоритного железа – пластиночные браслеты. Все эти предметы были обнаружены археологами в ранних афанасьевских погребениях. Вскоре металл перед ковкой стал разогреваться на огне. Вероятно, с этим связан и культ огня, распространенный у афанасьевцев. В третьей четверти 3-го тысячелетия до н. э. появились литейщики-металлурги, выплавлявшие медь из окислившихся руд, находившихся в поверхностном залегании. В горном Алтае обнаружены копи афанасьевской культуры, рудокопные орудия и сверленые топоры. Каста металлургов, получая металл в ямных печах и горшках – тиглях и льячках, овладела в совершенстве секретами мастерства, которое передавалось из рода в род.
Таким образом, в середине 3-го тысячелетия до н. э. появился мощнейший южносибирский очаг обработки металлов. Этот очаг, пожалуй, самый древний во всей Северной и Восточной Азии. Земледельческие племена Китая овладели бронзой лишь в XVIII–XVII вв. до н. э. По всей видимости, китайцы переняли секреты металлообработки от афанасьевцев.
Надо ли говорить, что в ходу у афансьевцев были ритуалы поклонения огню? Похожие ритуалы мы видим и у иранцев, и у индусов.
В связи с этим находят объяснение и архитектурные решения, используемые степными скотоводами – афанасьевцами. Свои жертвенники и погребения афанасьевцы оформляют в виде круглых курганов и кромлехов, символизирующих солнце. Круговая архитектурная планировка характерна и для Аркаима, и для других поселений, расположенных вдали от Хакасии на Южном Урале. Аркаим очень похож на легендарную авестийскую вару, которую создал Йима (Яма) как убежище для праведников. Согласно Авесте, вара имела кольцевую структуру, связанную, очевидно, с поклонением богу огня и богу солнца. Центральный круг был предназначен "для огней ярких и для семени". И в самом деле, на круглой площади Аркаима, по всей видимости, горел священный огонь. Второй круг вара предназначался для жительства людей, а третий – для скота. Вся эта круговая архитектура связана с символами солнца, и она отражена в виде солярных знаков на посуде и культовых стелах афанасьевцев и пришедших им на смену окуневцев. Самый яркий памятник той эпохи, дошедший до нас, Туим-кольцо. Он наглядно демонстрирует единство стиля с подобными сооружениями Северо-Западной Европы. Вокруг каменной ограды с выложенными из камня диагоналями сооружен из вкопанных многотонных камней-менгиров гигантский круг – кромлех. По своей архитектуре он напоминает мегалитические памятники Британии, Франции, Северной Германии, например всем известные Стоунхендж в Уилшире в Великобритании, Карнак в Бретани во Франции и Нью-Грейдж в Ирландии. Таким образом, культура европейских мегалитов находит неожиданного двойника в виде древней культуры из Южной Сибири.
В Хакасии по сей день можно увидеть загадочные горные крепости "све" – немые свидетельства той далекой эпохи. Стены этих "крепостей" опоясывают высокие горные уступы. Иногда стены радиально сбегают с этих уступов, образуя своеобразные лучи. Крепости "све" вряд ли когда-либо имели предназначение настоящих крепостей. Высота стен невелика – от полуметра до двух метров. Скорее всего "све" являлись местом проведения обрядов, связанных с культом солнца, огня и жертвоприношениями. О наличие культа солнца и огня свидетельствуют найденные вазочки-курильницы с изображением солнца на дне. Такие курильницы клали в могилы вместе с умершими, их же выбивали на знаменитых окуневских стелах. Сюжеты окуневских стел многообразны. Здесь мы можем видеть фигуру богини-матери с жертвенной чашей в руках, а также множество зооморфных и антропоморфных фигур, свободно разбросанных в композиционном поле стелы. Культовые сцены наполнены изображениями быков, волков, баранов, коней, верблюдов, иных животных и птиц, курильниц, священных знамен и других сакральных фигур и предметов. Довольно распространенный сюжет – это изображения с тремя лицами богов, расположенных друг над другом. У каждой такой личины не два глаза, а три, что роднит их с изображениями, например, трехглазого индийского Шивы. Кроме того, у личин имеются рога; от голов отходят линии, вероятно, изображающие сияние. Очень может быть, что это трехголовые рогатые драконы, каждая голова которого олицетворяет мир: горний, земной и подземный. Понятное дело, что культовые изображения драконов вряд ли могли появиться на огромных стелах, принесенных бог знает откуда, если бы не было культа поклонения драконам. Это роднит окуневские стелы с вишапами (драконами – охранителями вод), установленными в Армении вблизи источников, о чем писали Окладников и Марр.
Среди прочих сюжетов, выбитых на стелах: священная мировая гора в виде треугольника, разделенного на чати. Также имеются триадные изображения женского божества с двумя фигурами человека или животного. Имеются изображения янусовидных божеств с двумя лицами, что можно трактовать как древние изображения близнецов – сыновей бога. Весьма интересно, что подобные сдвоенные личины и изображения встречаются в позднее время Литве; они обозначают Юмиса – бога плодородия. Имеются изображения антропоморфных фигур с двумя орлиными головами, что также, вероятно, может иметь отношение к культу близнецов, недаром индийских ашвинов изображали в виде птиц. Солярные знаки на стелах встречаются повсеместно.
Совсем недавно в погребении новорожденного младенца, относящегося к окуневскому времени, были найдены уменьшенные во много раз копии окуневских стел, вырезанные из кости. Как считают сотрудники Эрмитажа, то, куда находки были доставлены для дальнейшего изучения и реставрации, может являться свидетельством обожествления стел окунецами; это не просто изображения, а изваянии зооморфных и антропоморфных богов и богинь, культ которых существовал некогда в Хакасии. Вероятно, эти и подобные им амулеты окуневцы носили с собой.
Теперь уже стало ясно, что енисейские стелы, это не могильные памятники и не изображения божеств, которым поклонялись и в силу и могущество которых верили. Образы этих стел распространились далеко за пределы Минусинской котловины. Весьма сложный рельеф старых гор Хакасии создает уникальную мистическую атмосферу. Можно идти по неглубокому логу и внезапно оказаться на обрыве, с которого открывается обзор на десятки километров, а можно, спустившись с горы, внезапно оказаться в замкнутой котловине с озерцом посредине со словно заколдованными тихими водами. Вероятно, ушедшие отсюда в свой далекий поход в Европу и на юг, в Индию и Иран, индоевропейцы сквозь тысячелетия пронесли беспрецедентную любовь к этому удивительному краю. Эта любовь нашла свое отражение в мифах и легендах о сказочной горной стране, полной злата и серебра, с великой горой Меру посредине.
Головы богов, высеченные в камне, до сих пор встречают восход Солнца
Скифы, обитавшие на территории Минусинской котловины и Алтая и в других местах Южной Сибири, также продолжают традицию изготовления антропоморфных и зооморфных изваяний. В раннескифский период – IX–V вв. до н. э. – в Хакасии возводятся крупные курганы. Наиболее известные из них Салбыкские курганы. Это своеобразная "Долина царей", волей судеб оказавшаяся в Минусе. В оградах крупнейших из этих курганов, высотой свыше 10-ти м, насчитывается более 20-ти каменных стел высотой до 4-х м. В это время здесь получил развитие скифо-сибирский звериный стиль. Понятное дело, что сибирские скифы не просто так пристрастились к изображениям зверей – реальных и фантастических. Они являлись олицетворением божеств. Самые разные виды изделий – от штандартов, ножей, кинжалов, зеркал и пряжек – украшались динамичными зооморфными фигурами, выполненными из золота, серебра, бронзы. Среди этих животных, пожалуй, самый распространенный образ – горный козел. Он был особо почитаем у жителей Минусинской котловины. Очевидно, впоследствии этот тотем был взят на вооружение и тюрками. Также в обилии встречаются культовые изображения кабана, оленя, барса, коня, лося, барана, волка.
Одним из ярчайших мегалитических памятников скифского времени в Центральной Азии является так называемые "оленные камни", само название которых указывает на связь с культом оленя.
Между тем считается, что "оленные камни" изображают человеческую фигуру, лишенную конкретных и индивидуальных черт. Можно, конечно, предполагать, что в образе "оленных камней" мы встречаем некий ремейк более ранних изображений, отражающих верования окуневцев и андроновцев. В верхней части оленных камней, вкопанных в землю, мы нередко и сегодня можем увидеть каменный выступ, который соответствует лицу божества. Это так называемые "плиты с нависанием", которым намеренно придавалось скульптурное сходство с головой человека.
Помните, сказочные образы исполинской головы, торчащей из земли? С одной такой головой сражается пушкинский Руслан. Так вот, вероятно, эти образы отражают древний культ поклонения исполинской голове, развитый у окуневцев, андроновцев и скифов. Какому божеству принадлежала данная голова – это нам неведомо. Можно лишь предположить, что то была женская голова – матери-земли; хотя, конечно, нельзя исключать и иную версию – культовая голова принадлежала первому человеку или герою-богатырю. О том, что каменное изваяние символизирует голову, свидетельствует ряд особенностей этого изваяния. На лицевой стороне камня, выступающей вперед, обычно изображаются три параллельные линии – символы лица. Под подбородком располагалось ожерелье. На боковых сторонах камня изображались кольца-серьги, а иногда, как, например, на минусинской стеле, на боковых гранях можно увидеть и изображение ушной раковины с серьгой. Пространство между поясом и ожерельем заполнялось стилизованными изображениями оленей – отсюда и название "оленные камни". Кроме оленей здесь встречаются также изображения кабанов, лошадей, козлов, верблюдов, а также собак и птиц. Версию о том, что "оленные камни" являются стилизованным изображением головы, подкрепляют и самые ранние из подобных изваяний, найденных в Монголии, Забайкалье, на Алтае и в других местах. На этих изваяниях изображена вполне реалистическая голова человека или божества. Эти мегалитические изваяния в полном смысле этого слова можно назвать антропоморфными. В более позднее время антропоморфность каменной скульптуры прочитывается не столь ясно. О том, что перед нами голова, можно догадаться по характерному выступу лица, впрочем, весьма схематическому. "Плиты с нависанием" без явных черт лица можно встретить в Туве, Монголии и Минусинской котловине. Значение этих выступов в верхней части каменного блока становится понятно, если сравнить эти монолиты с аналогичным каменным блоком, обнаруженным в Аргын-бригаде в Северной Монголии. Там поверх лицевого выступа нанесены черты человеческого лица. Очень может быть, что в Минусинской котловине именно предельно стилизованные и абстрактные "плиты с нависанием" заменяли настоящие антропоморфные "оленные камни". По крайней мере, "настоящие" "оленные камни" в Минусинской котловине пока не обнаружены, зато имеются в наличии "плиты с нависанием". Если исходить из сказанного, то ареал распространения антропоморфной скульптуры на севере Центральной Азии в 1-м тысячелетии до н. э. значительно расширяется.