Глава XLV.
О том, как монах доставил паломников и какое прекрасное слово сказал им Грангузье
Как скоро сшибка кончилась, Гаргантюа со всем своим отрядом, за исключением монаха, поехал обратно, и к вечеру он уже был у Грангузье, а Грангузье в это время, лежа в постели, молил Бога сохранить их и даровать им победу; когда же он увидел, что все они целы и невредимы, то расцеловал их от полноты чувств и спросил про монаха. Гаргантюа же ему на это ответил, что монах, вне всякого сомнения, у врагов.
- Ну так они сами не рады будут, - заметил Грангузье.
И он был прав. Недаром у нас до сих пор существует поговорка: подпустить кому-нибудь монаха.
Затем, рассудив, что им необходимо подкрепиться, он велел слугам накормить их, да посытнее. Когда же все было подано, позвали Гаргантюа, однако ж он был так огорчен исчезновением монаха, что не мог ни пить, ни есть.
Но тут нежданно-негаданно появился монах и, еще стоя. в воротах, крикнул:
- Гимнаст, братец, холодненького винца мне, холодненького винца!
Выйдя во двор. Гимнаст удостоверился, что это точно брат Жан, а с ним пять паломников и пленный Фанфарон. Потом навстречу ему вышел Гаргантюа и, оказав ему чрезвычайно радушный прием, повел прямо к Грангузье, и тот стал его расспрашивать, что с ним приключилось. Монах рассказал ему обо всем: как его взяли в плен, как он избавился от лучников, какую резню учинил он на большой дороге, как он отбил паломников и угнал в плен военачальника Фанфарона. После этого начался у них веселый пир.
За столом Грангузье, обратясь к паломникам, полюбопытствовал, из какого они края и откуда и куда путь держат.
Неспеша ответил за всех:
- Государь! Я - из Сен-Жну, что в Берри, вот он - из Паллюо, этот - из Онзе, вот тот - из Аржи, тот - из Вильбернена. Ходили мы в Сен-Себастьен, что близ Нанта, а теперь, то там, то здесь устраивая привалы, идем восвояси.
- Так, так, - молвил Грангузье. - А зачем вы ходили в Сен-Себастьен?
- Мы ходили помолиться святому, чтобы он чуму от нас отвел, - отвечал Неспеша.
- Да вы что, с ума сошли? - воскликнул Грангузье. - Неужели вы думаете, что святой Севастьян насылает чуму?
- Еще как насылает! - подтвердил Неспеша. - Это мы знаем от нашего проповедника.
- Что? - воскликнул Грангузье. - Эти лжепророки распространяют подобные суеверия? Клевещут на святых угодников Божиих, уподобляют их бесам, которые только и делают, что сеют в мире зло? Это все равно как у Гомера на греческое войско насылает чуму Аполлон, а другие поэты навыдумывали целое сонмище разных Вейовисов и злых богов. Так же вот в Сине некий ханжа проповедник поучал, что святой Антоний палит огнем ноги, святой Евтропий насылает водянку, святой Гильда - сумасшествие, а святой Жну - подагру. Я его примерно наказал, и хотя он обозвал меня еретиком, однако с того времени ни один ханжа не посмел сунуть нос и мои владения. Так вот, я диву даюсь, как это ваш король не возбранит им проповедовать в его королевстве этакую дичь, - их должно еще строже наказывать, нежели тех, кто насылает чуму при помощи магии и всякого иного колдовства. Чума убивает тело, а эти чертовы обманщики отравляют души бедных простых людей.
В то время как он держал эту речь, с самым решительным видом вошел монах и спросил:
- Вы откуда, горемыки?
- Из Сен-Жну, - отвечали паломники.
- А как там поживает добрый кутила аббат Траншлион? - спросил монах. - А что у вас едят монахи? Вот как Бог свят, пока вы тут паломничаете, присоседятся они к вашим женам!
- Гм! Гм! За свою-то я не боюсь, - признался Неспеша,
- кто ее увидит днем, тот не станет ломать себе шею ради того, чтобы навестить ее ночью.
- Ну, это еще бабушка надвое сказала! - заметил монах.
- Твоя жена может быть так же уродлива, как Прозерпина, но если только где-нибудь поблизости завелись монахи, они уж ей проходу не дадут, и то сказать: хороший мастер для всякой вещи найдет применение. Пусть я заболею дурной болезнью, ежели по возвращении вы не найдете, что женки ваши растолстели, потому как даже в тени от монастырской колокольни есть нечто оплодотворяющее.
- Это вроде нильской воды в Египте, если только верить Страбону, - вставил Гаргантюа. - А Плиний в книге седьмой, главе третьей утверждает, что на плодовитость влияют также одежды, телосложение и питание.
Тут Грангузье сказал: