Лауме-ведьма превратила Элянеле в вошь, а сама превратилась в блоху. Известно, блоха более быстрая; тут же скок! - выскочила из воды и надевает одежду Эляны, обувает башмаки. Нога лауме не входит, так она схватила топор и обтесала свою ногу, чтобы стала меньше. Она оделась и пошла к братьям Эляны. Братья посадили ее за стол, дают пить и есть, принимают с любовью, [думая], что это их сестра.
А превращенная в вошь Эляна медленно вылезла из воды, долго мешкала. Она оделась в одежду лауме, пасет своего коня и такую песню поет:
Лауме-ведьма за столом сидит,
А сестра братьев коней пасет.
Выходит старший брат и слушает. Вернувшись, говорит другим:
- Там кто-то так красиво поет.
А лауме не знает, кто и что поет, но говорит:
- Это мой кучер [поет].
Выходит другой брат, и все слушают. Подходят посмотреть, видят - их сестра коней пасет. Взяли ее и привели в светлицу. Она рассказала, как [лауме] насильно заставила ее купаться, как ее кучеру-зайчику ножки выломала, как, наконец, голову свернула. Тогда братья взяли и выбросили лауме из-за стола, а свою сестру посадили.
И устроили лауме такую казнь: взяли самого быстрого коня, намазали [ему] дегтем весь живот, привели лауме. Одни держали коня, а другие приклеили одну руку лауме, другую, потом одну и другую ногу, потом голову. Наконец, пустили коня в широкие поля. Конь как стал бегать по всем полям, разбросал лауме так, что ее не стало - всю на кусочки разодрал, раскидал.
Теперь в память об этом зимой, когда снег на солнце блестит, люди, которые знают со старины этот случай, говорят, что это блестит жир лауме, который конь разбросал по всем полям. Все.
К 2.2.1.1. / АТ 451А. Город Сенапиле [Мариямполе]. Зап. Антанас Руцявичюс. LMD I 323 /4/.
Имеется 67 родственных вариантов. В 5 вариантах используются элементы сюжета "Сестра и девятиглавый змей" (К 1.1.1.4. / АТ 312). Варьируется причина расставания сестры с братьями: мачеха выгоняет пасынков / превращает пасынков в воронов / братья уезжают на войну / сестра выходит замуж.
12 вариантов относятся к типу К 1.2.1.12.: ведьма толкает сестру в воду - она превращается в рыбу.
Ср. № 94, 95.
94. [Сестра едет к братьям]
Были баба и дед. У них было девять сынов. И у них была кобыла. У кобылы было девять жеребят. Выросли и братья, и те девять жеребцов. Братья уехали на войну, а мать оставили на сносях. Братья перед отъездом сказали:
- Мама, если тебе Бог даст сына, ты воткни в стену топор, а если дочку - прялку, чтобы мы, проезжая, видели. Если будет топор, так мы не заедем проведать, а если будет прялка, заедем.
У бабы родилась дочь, и она воткнула прялку в стену. Однако появилась ведьма-баба, вытащила прялку, а воткнула топор. Проезжая мимо, братья увидели, что врублен топор - они хлестнули коней и не заехали [домой].
А дочь бабы росла, росла и выросла большая. И [у них] была кобыла. Девушка захотела увидеть братьев. Она стала просить родителей:
- Поеду к братьям, [хочу] братьев увидеть.
Родители разрешили и запрягли кобылу. Только девушка уехала - ведьма-рагана следом за ней, свинья запряжена в корыто и ползет, как ползун!
Девушка стала просить кобылу:
Заржи, заржи, кобылка,
Далеко ли твои девять сынов,
А мои девять братьев?
А эта ведьма-рагана следом ползет:
Девица, девица,
Ты умойся, умойся:
Девять братьев
Тебя не узнают!
Девушка не слушается ее и едет дальше. Проехала немного и опять стала петь кобыле:
Заржи, заржи, кобылка,
Далеко ли твои девять сынов,
А мои девять братьев?
А кобыла как заржала - и эти жеребцы откликнулись! А ведьма-рагана едет в корыте и зудит:
Девица, девица,
Ты умойся, умойся:
Девять братьев
Тебя не узнают!
Видишь, девушка не выдержала и вылезла [из повозки], скинула одежду и нагнулась умываться. Когда девушка нагнулась и мыла лицо, ведьма-рагана оделась в ее одежду, [села] в повозку и уехала.
Девушка глянула - в ее тряпки завернулась и едет в корыте к братьям. А ведьма призывает:
Заржи, заржи, кобылка,
Далеко ли твои девять сынов,
А мои девять братьев?
Кобыла заржала. А братья принимают ее с пирогами, со сладостями. Ведомо - одна сестра девяти братьев! На руках несут в покои! Тут и сестра в корыте приползла. А ведьма-рагана [говорит] братьям:
- Дайте ей чего-нибудь, пускай идет коней пасти!
Братья отвели кобылу к своим коням, а ее послали к коням. Она села в кустах и стала плакать. Ведомо, жалко. А кони стоят и не едят. Она поет им:
Коники вы мои серенькие,
Почему не едите зеленую траву,
Почему не пьете из быстрой реченьки?
А кони:
Как нам пить, как нам есть?
Ведьма-рагана в кресле сидит,
А наша сестрица под кустиком сидит.
Младший братик услышал, что его сестра под кустиком пела. Так он пришел и говорит:
- Знаете что, братья, я такой пташки никогда не слышал.
А ведьма-рагана:
- Мои браточки, это обман, не слушайте его!
И второй брат вышел И второй то же самое услышал.
И опять ведьма:
- Мои братики, это обман, не слушайте!
И самый старший [брат] вышел последним, и он услышал то же самое:
Коники вы мои серенькие,
Почему не едите зеленую траву,
Почему не пьете из быстрой реченьки?
А те коники:
Как нам пить, как нам есть?
Ведьма-рагана в кресле сидит,
А наша сестрица под кустиком сидит.
И старший брат понял, что это их сестра. Тогда ведьму-рагану привязали к бороне и коня отпустили. Тот конь с бороной и ведьмой-раганой ну бегать по полям! А когда снег зимой на солнце блестит - это ее рассыпанные кости.
А свою сестру братья приняли радушно, богато нарядили и посадили за самый большой стол, принесли яств и питья, каких она и во сне не видела. А смеха, а шуток!
И я там пиво-мед пила, по бороде текло, во рту не было. По осоту шла, осот оборвался, и сказка впопыхах умчалась. Кто рассказывал, тому меду по губе, а кто слушал, тому дегтем по губе.
К 2.2.1.1. / AT 451A. Иева Савицкене, деревня Магунай, приход Жирмунай (современная Беларусь). Зап. Юозас Айдулис (1934). LMD III 46/20/.
См. № 93.
95. О девяти братьях
У девяти братьев была только одна сестра. Все они стали солдатами. Старший брат, когда уходил в солдаты, купил ей золотое кольцо. Но сестра тогда была маленькая и о том кольце ничего не знала. Когда она стала большой, она нашла в сундуке это кольцо и спросила свою мать:
- Кто купил это кольцо и положил его сюда?
Мать ей сказала:
- У тебя было девять братьев, и старший [брат] купил тебе это кольцо.
Она просила, чтобы мать разрешила ей навестить своих братьев. Мать это разрешила и запрягла маленькую лошадку в маленькую повозку. И она поехала.
Когда она ехала по дороге, встретила зайчика. Зайчик просит:
- Онуте, сестрица, подвези меня.
Она его взяла и сказала:
- Садись в конец повозки.
Теперь оба ехали, доехали до моря. В том море у берега купались лауме.
Онуте была прекрасно одета и это золотое кольцо имела. Когда лауме увидели, что она едет с этим зайчиком, они ее позвали:
- Иди сюда, Онуте, с нами побрызгаться, искупаться. У нас течет молочная река, а по краям красное вино.
Но тот зайчик ей запретил и сказал:
- Онуте, сестрица, не ходи к ним: река кровью течет, а по краям - слезы.
Эта лауме рассердилась, выскочила из воды и оторвала у зайчика обе задние ноги.
Потом они проехали кусок дороги, другая лауме так же звала ее:
- Онуте, сестрица, иди к нам побрызгаться, искупаться: у нас молочная река течет, а красное вино по краям.
Зайчик ей запретил и говорил так же, как в первый раз. Так опять и эта лауме выскочила из воды, этого зайчика разорвала и выбросила из повозки.
Эта девушка одна долго ехала вдоль этой воды. Еще одна лауме звала ее, и она пошла купаться с ней. Она сняла свою одежду, только золотое кольцо оставила на пальце. Потом лауме сказала:
- Онуте, сестрица, я тебя превращу в вошь, а себя - в блоху. Которая первой выйдет из воды, та оденется в красивую одежду, а которая выйдет потом, та оденется в кожух.
Лауме выскочила первая и оделась в красивую одежду, а Онуте следом выползла и должна была одевать кожух. Но у нее на руке было золотое кольцо, а лауме его не увидела.
Лауме теперь ехала вместе с Онуте, которая всю дорогу горько плакала.
Лауме ее спросила:
- Куда ты едешь?
Она говорит:
- Я еду навестить своих братьев.
Потом они приехали к большому, большому поместью, лауме вошла во дворец и спрашивает:
- Есть ли здесь девять окон, есть ли девять столов, есть ли здесь девять горшков, есть ли здесь девять мисок и девять ложек?
В конце концов она спросила:
- Есть ли здесь девять братьев?
Шинкарка ответила:
- Здесь нет ни девяти окон, ни девяти столов, ни девяти горшков, ни девяти мисок, ни девяти ложек и нет девяти братьев.
Они поехали в другое поместье, и лауме опять вошла внутрь и так же спрашивала, как и в первый раз. А здесь были девять братьев; старший брат стоял под окном и услышал, когда она так звала. Он тут же пошел звать других братьев и сказал:
- Так вправду это наша сестра.
Ее приняли с почетом, посадили за стол и хорошо угостили. Потом старший брат спросил:
- Кто это сидит в твоей повозке?
Лауме:
- Когда я ехала вдоль моря, так одна лауме уселась, и я ее подвезла.
Братья сказали:
- Пускай она идет в поле коней пасти.
И она должна была идти пасти. Когда она пасла коней, конь старшего брата не ел - встал и все, не ест. Она запела такую песню:
Ой, конек вороной,
Почему не ешь зеленой травы,
Почему не пьешь из реки?
Этот конь ответил:
Как мне есть зеленую траву,
Как мне пить из реки?
Эта лауме-ведьма
С братцами вино пьет,
А ты, сестрица братьев,
Должна коней пасти.
Старший брат был снаружи, так он услышал, как [сестра] пела эту песню. Он пошел в поле и сказал:
- Лауме-ведьма, иди сюда и поищи у меня в голове.
Она горько заплакала и подошла [к нему]. Когда она искала в голове, брат увидел на ее руке золотое кольцо и спросил:
- Где ты достала это кольцо?
Она ответила:
- У меня было девять братьев, и когда я была еще маленькой, старший брат купил мне это кольцо. Потом я выросла, соскучилась по братьям и поехала их навестить. Когда я ехала вдоль моря, лауме звали меня купаться, и я пошла. Так одна лауме превратила меня в вошь, а себя - в блоху и сказала: "Которая первой выйдет из воды, та оденется в красивую одежду". Лауме выскочила первой и оделась. Теперь мои братья ее любят, а я должна пасти их коней.
Брат от жалости потерял сознание и, когда пришел в себя, повел ее домой. Она должна была хорошо умыться, он купил для нее новую одежду и ее красиво одел.
Потом старший брат сказал другим братьям, что лауме обманула их сестру. Тогда они сказали:
- Какое наказание мы назначим для лауме?
Они взяли коня, обмазали его дегтем, поставили у дверей и сказали:
- Лауме-ведьма, иди из избы.
Лауме сказала:
- Ой, господин, я не могу выйти: конь стоит за дверью.
Они сказали:
- Ударь коня рукой, так он пойдет прочь.
Она ударила рукой - и прилипла к дегтю. Они сказали:
- Ударь ногой.
Она ударила ногой - и нога прилипла. Они опять сказали:
- Ударь другой рукой.
Она ударила - и другая рука пристала. Опять сказали:
- Ударь другой ногой, так все отстанет.
Она ударила ногой, но и другая нога пристала.
- Бей лбом, так вся отстанешь.
Она так поступила - и лоб прилип. Наконец, она должна была животом толкать, так и живот прилип. Теперь она вся прилипла. Братья взяли хорошую плетку, ударили коня и сказали:
Беги, конек вороной,
Через пустые места,
Через ямы.
Возвращаясь, в море умойся.
К 2.2.1.1. / AT 451А. Деревня Куршяй, уезд Рагайне (бывшая Восточная Пруссия). Зал. Марольдас (1856). BsLPĮ 1 14.
См. № 93.
96. [Чудесный ребенок]
Три сестрицы стирали в пруду. Шел мимо мальчик. Одна говорит:
- Если бы этот мальчик на мне женился, так я одним ломтем хлеба всю семью накормила бы.
А вторая говорит:
- А я одним аршином ткани всю семью одела бы.
А третья говорит:
- А я бы родила такого ребенка, какого не бывало на свете.
Мальчик услышал и женился на той, которая родит ребенка. Ну, ему надо идти в солдаты. Он ушел, а ее оставил. И она родила этого ребенка: солнце было во лбу, луна - на затылке, а весь в звездах тот младенец. Потом, знаешь, она и думает, что делать, как весть послать? Она отправляет слугу, бумаги делает, записывает ему.
Он [слуга] идет до вечера, подходит к избушке и просится на ночлег. Он просится на ночлег, а эту бумагу кладет на стол. И он говорит, куда он идет, к какому королю. А эта ведьма забирает бумагу и пишет, что новорожденный - половина собаки, половина кошки. А тот человек не умеет читать, он берет эту бумагу и идет. Ну, он опять подходит к избушке, заходит на ночлег и снова кладет бумагу на стол и ложится. Ведьма опять пишет, что новорожденный ни кошка, ни собака, ни зверь. Он идет, идет, идет, приходит к королю. Он словами говорит, что новорожденный очень красивый. Король смотрит в бумагу и говорит:
- Какой он ни есть, такой пусть будет, пока я вернусь.
Ну, слуга берет бумагу: "Пускай его кормят, присматривают, пока я вернусь". Теперь он идет, идет, идет - приходит к той же самой избушке и ночует. И ведьма ему пишет, что [король] велел убить [младенца]. Он идет, идет. Так он снова подходит к избушке, в которой ночевал. Он снова кладет бумагу, ложится. И опять ведьма пишет, что [король] велел бросить младенца в хлев, пока он не умрет.
Ну, так слуга приходит домой. Смотрит в бумагу: велено бросать в хлев. Ну, так потом она и не знает, куда девать этого младенца. Она бросает его к гусям:
- Гусюшки, гусюшки, щиплите моего ребеночка!
- Зачем мы будем щипать? Для нас пастушок вырастет.
Она бросает к коровам:
- Коровки, коровки, затопчите моего ребеночка!
- Зачем мы будем топтать? Для нас пастушок вырастет.
На третью ночь она бросила [его] к свиньям:
- Свинушки, свинушки, съешьте моего ребеночка!
- Зачем мы будем есть? Он будет нам пастушком.
Она нигде не находит тех, кто погубил бы ее дитя: все оберегают. Она бросает [его] к овцам. Эти овцы с шерстью, греют. Ребенок лежит - и ничего. Что ей теперь делать? Она делает гробик, кладет для него много одежды, уже как королева кладет много денег, делает стеклянный верх гробика, относит к морю и опускает в воду. Опускает в море. И потом идет нищий, побираясь. Он видит красивый гробик и палочкой достает его. Видит - очень красивое дитя. Он стал растить его. Растил, растил и выкормил того ребенка кое-какими кусочками.
Ну, и дальше, знаешь, возвращается этот король. Король возвращается, варит много пива и ставит две бочки орехов: кто сосчитает эти орехи, тому отдаст поместье.
Тот старик идет туда. Он приводит этого ребенка, прячет его за печку. Никто не может сосчитать орехи. Тот ребенок кричит:
- Я сосчитаю!
- Молчи, ты, запечный!
Опять пан зовет:
- Кто сосчитает эти орехи, тому отдам поместье!
Дитя кричит:
- Я сосчитаю!
Король услышал:
- Иди, считай!
Он выходит, на голове нищенская шапка, оборванный, и говорит:
- Три сестрицы стирали в пруду, два ореха. Мимо шел король, два ореха. Одна сказала: "Если бы этот мальчик женился на мне, я одним ломтем хлеба всю семью накормила бы", два ореха. Вторая сказала, что одним аршинным куском ткани всю семью одела бы, два ореха. А третья говорит, что родит ребенка, какого нет на свете, два ореха. И пан женился на той, которая родит ребенка, два ореха. И пан ушел в войско, два ореха. Родился ребенок: солнце во лбу, луна на затылке, а весь в звездах, два ореха. Отправила слугу к пану, два ореха. Ведьма написала, что [ребенок] - половина собаки, половина кошки, два ореха. Пан написал, чтобы растили, два ореха. А ведьма опять написала, чтобы бросали в хлев, два ореха. Мать бросила [его] в хлев к гусям: "Гусюшки, гусюшки, щиплите моего деточку!", два ореха. Бросила к коровам: "Коровки, коровки, стопчите моего ребеночка!", два ореха. Бросила к свиньям, чтобы те съели, два ореха. Никто его ни ест, ни губит, два ореха. Она сделала гробик, два ореха. Низ деревянный, а верх стеклянный, два ореха. Она положила денег, два ореха. Нищий достал гробик, два ореха. Пан вернулся с войска, два ореха. Пан наварил пива, два ореха. Съехались люди, два ореха. Этого ребенка сунули за печку, два ореха. Нищий не хотел, чтобы он туда пошел, два ореха. Пан сказал: "Кто сосчитает орехи, тому отдам поместье", два ореха. Паны все рассердились, что дитя считает, два ореха…
Он снял шапку - он очень красивый! Пан схватил этого ребенка! И тому ребенку досталось все.
И я там была, пиво пила. Жир капал по подбородку, только в рот ни капли не попало.
К 2.2.1.1. / АТ 707. Агота Курлите, 77 лет, деревня Пагиряй, апилинка Жеймялис, район Пакруоис. Зап. Бронислава Кербелите и Юрате Станевичюте, 1965. LTR 3783/676/. Перевод на немецкий язык KLV 72.
Имеется 140 вариантов, в которых разрушенная семья восстанавливается, когда нищим воспитанному мальчику / жене-нищенке удается "сосчитать" бочку орехов. В части вариантов задание называется словом išlygiuoti (сложить по паре). Рассказывая о своих родителях / о своей жизни, мальчик / нищенка берет пару орехов из одной бочки и перекладывает их в другую бочку.
В части вариантов нет подслушивания разговора сестер и их обещаний. Используются ЭС, характерные для других сюжетов: король женится на красивой девушке / на девушке, которая убежала от отца / от черта, чтобы тот не женился на ней / на девушке, которая сшила рубашку для короля. 9 вариантов начинаются с ЭС, в которых говорится, что ведьма / свекровь украла младенца королевы и вместо него оставила щенка / написала королю письмо, что его жена родила собачку.