Живущие на земле и под землей змеи в мифах и верованиях некоторых народов считались существами, охраняющими вход в подземное царство. В этой ипостаси они ассоциируются с тайной мудростью и священными обрядами, но также имеют и другое, более зловещее значение.
Змея как символ зла, смерти и предательства может быть связана с тем фактом, что многие из них ядовиты и опасны. Дьявол и его сподручные часто изображаются в виде змея, напоминая о том факте, что именно хитрый Змей-искуситель заставил Адама и Еву ослушаться Бога и лишиться жизни в райском саду Эдема.
Некоторые святые в христианской религии имели возможность изгонять змей, демонстрируя тем самым чудесную силу, данную им создателем. Так, святой Патрик избавил от змей Ирландию.
Нага – божество индийской и буддистской мифологии показывает, как змея может символизировать одновременно добро и зло, страх и надежду. Несмотря на то, что эти существа могут принимать любую форму, включая полное перевоплощение в человека, чаще всего их изображают в виде змеи с человеческой головой. Наги живут в подводном или подземном царстве. Они контролируют выпадение дождей и различными способами общаются с богами и людьми. Одни творят добро, как, например, Мучалинда, король змей, который укрыл Будду во время шторма. Другие могут быть жестокими и мстительными.
Во многих мифологических существах качества змеи соединяются с чертами человека или различных животных. В греческой мифологии Ехидна была наполовину женщиной, наполовину змееподобным чудовищем, а среди ее потомства было несколько драконов. Культурным героем Афин является Цекропс, имеющий голову человека и тело змеи. Важное место в мифологии ацтеков и толтеков занимал Кветцалькоатль, пернатый змей.
В средние века в Европе люди рассказывали о Василиске, змее с туловищем дракона, который мог убить свою жертву всего лишь взглянув или дохнув на нее. Мелузина, еще одна фигура европейского фольклора была полуженщиной-полузмеей или полурыбой и должна была один день в неделю проводить в воде.
Мифические существа, проявляющие свои негативные качества, часто изображаются в виде врагов людей и богов. Например, чудовище, встречающееся в норвежских преданиях, это Нидхогг, змей, обвивающий корни Древа Мира. Веками он пытается уничтожить мир, раздавив или прокусив ствол этого Древа. В мифологии древнего Египта форму змея принимает демон хаоса, Апопис. Каждую ночь он нападал на Ра, бога Солнца. Но Мехен, другой гигантский змей обвивался вокруг солнечной лодки Ра и защищал его от Апописа – прекрасный пример того, что змеи могут символизировать как добро, так и зло. Мифологические змеи, как силы добра могут действовать разными способами – создают мир, защищают его, помогают людям.
Племена, проживающие в западной Африке рассказывают о Да, огромной змее, 3500 колец которой поддерживают космический океан, в котором плавает земля. Другие 3500 колец поддерживают небо. Иногда люди видят отблеск многоцветной чешуи Да в радуге или в свете, отраженном в поверхности воды.
Согласно рассказам индейцев племени диегуэньо, живущего на территории Калифорнии, многие секреты цивилизации люди узнали от гигантской змеи по имени Умаи-хулхлайа-вит. Эта змея жила в океане, пока люди не исполнили определенный обряд и не позвали ее на Землю. Они построили для нее жилье, но оно было слишком мало, чтобы вместить ее. Когда она почти целиком заползла туда, люди подожгли убежище, и вскоре тело змеи вспыхнуло, наполняя Землю знанием, мудростью, песнями и другими культурными богатствами, которые в нем хранились.
Игуана
Когда на земле появились животные, они были значительно крупнее, чем теперь. В те дни ядовитой была игуана, а не змея. Наиболее крупный вид игуаны – Мангун-гали, имеющий даже теперь свыше полутора метров от языка до хвоста, из-за своего яда вселял ужас во всех обитателей Земли. Его любимой пищей было мясо даенов, которых он убивал в большом количестве. Он производил среди них такое опустошение, что наконец собрались все племена на совет, чтобы обсудить, как лучше положить конец всеобщему истреблению. Собрание уже подходило к концу, а племена не могли придумать план спасения своих родичей-даенов. Когда они уже расходились, на водопой пришел Ую-бу-луи – черный змей – и спросил, о чем они говорили. Диневанэму рассказал ему, что Мангун-гали был так беспощаден к даенам, что вскоре будет истреблен весь их род. Бора-кенгуру сказал:
– Многие из нас так же сильны, как Мангунгали, и даже сильнее, но мы не можем сражаться с ним. Он убьет нас ядом, который носит в тайном мешке, и мы умрем, как наши родственники-даены. Некоторые из нас имеют родственников среди даенов, и мы не хотим видеть всех их убитыми. Но как прекратить истребление, мы не знаем.
– У меня тоже есть родственники среди даенов. Их надо спасти, – сказал Ую-бу-луи.
– Но как? – спросили остальные. – Ведь мы почти все – их родственники.
– Ведь сам Мангун-гали – и их и мой родственник, – сказал Мудеи-опоссум. – Однако это не мешает ему убивать их. Он убивает всех без различия.
– Я говорю вам, что спасу даенов от Мангунгали, – сказал Ую-бу-луи.
– Но каким образом? – спросили все хором.
– Вот этого я никому не скажу. У меня будет ядовитый мешок Мангун-гали прежде, чем солнце Йи уйдет завтра на покой.
– Если ты будешь сражаться с ним, то солнце Йи не успеет скрыться за этой группой эвкалиптов, как ты будешь лежать мертвым от яда, который носит Мангун-гали.
– Разве я говорю о борьбе? Разве нет другого средства достигнуть цели, кроме борьбы? Я не буду сражаться с ним и останусь жив. Мангунгали меня не убьет.
С этими словами Ую-бу-луи уполз между деревьями, окружавшими водоем, где собрались племена. Он знал, что только хитрость приведет к победе, – ведь Мангун-гали был больше и сильнее его, лучше слышал и быстрее двигался. Кроме того, у него был мешок с ядом. Правда, у Ую-бу-луи было одно преимущество: Мангунгали так долго не знал поражений, что мог стать беззаботным и менее подозрительным.
Ую-бу-луи решил действовать так. Он подождет, пока Мангун-гали насытится своей любимой пищей. Тогда он будет следовать за ним до тех пор, пока тот не ляжет спать после пиршества. Это должно было наступить на следующий день.
Обдумав все это, Ую-бу-луи направился к стойбищу Мангун-гали и лег здесь спать. На следующее утро он увидел, как Мангун-гали вышел на охоту. Он следовал за ним на некотором расстоянии и видел, как тот внезапно напал на троих даенов, убил их и съел лакомые куски, захватив остальное мясо с собой. Ую-бу-луи отправился за ним и видел, как он поел еще, лег и заснул.
"Вот и наступил благоприятный момент", – подумал Ую-бу-луи, прокрадываясь в стойбище Мангун-гали. Он приготовился занести свою дубинку бунди, чтобы размозжить череп Мангунгали, но подумал: "Сначала я должен узнать, где он хранит и как применяет яд. А когда этот яд окажется у меня, все племена станут бояться меня так же, как его".
Он сел и начал ждaть, когда проснется Мангунгали. Ему не пришлось долго ждать, Мангун-гали спал беспокойно. Чувствуя, что вблизи него кто-то есть, он проснулся и оглянулся кругом. Невдалеке он увидел Ую-бу-луи. Когда Мангун-гали бросился к нему, Ую-бу-луи воскликнул:
– Подожди! Если ты убьешь меня, то ничего не узнаешь о заговоре, который замышляют против тебя племена.
– Какой заговор? Что могут сделать мне племена? Разве я не убил многих из самого большого племени? Почему я должен бояться других?
– Если бы ты знал их заговор, тебе не нужно было бы их бояться. Но сейчас твоя жизнь в опасности.
– Тогда расскажи мне об этом заговоре.
– Я и собирался это сделать, но ты хотел убить меня, хотя я и не причинил тебе вреда. Зачем же мне спасать твою жизнь?
– Расскажи мне о нем или я убью тебя.
– Тогда ты сам будешь убит, так как другой не предупредит тебя.
– Расскажи мне о заговоре, и я сохраню твою жизнь и жизнь людей твоего рода.
– Откуда я знаю, что ты сдержишь свое слово? Ты много обещаешь, но сдержишь ли свое обещание сейчас?
– Проси, что хочешь, и я дам тебе все.
– Тогда дай мне подержать твой мешок с ядом. Только тогда я буду чувствовать себя в безопасности. Только тогда я скажу тебе о том, что замышлялось у водоема, где собираются племена. Все говорили, что даены будут спасены и твой конец неизбежен. Так и будет, если ты не узнаешь подробностей об их планах.
Мангун-гали сказал, пусть Ую-бу-луи просит любую другую вещь, но свой мешок с ядом он никому не отдаст.
– Ах так! Ты просил меня назвать, что я хочу. Я это сделал. Но ты не даешь мне то, что я хочу. Ну что же. Пусть у тебя будет мешок с ядом, а у меня – тайна заговора.
И змей сделал вид что собирается уползти.
– Постой! – вскричал Мангун-гали, решив во что бы то ни стало узнать о заговоре.
– Тогда дай мне подержать мешок с ядом.
Напрасно Мангун-гали пытался убедить Ую-бу-луи назвать другие условия, ему пришлось согласиться. Он достал изо рта мешок с ядом, но попытался запугать Ую-бу-луи:
– Прикосновение к мешку отравит того, кто не умеет с ним обращаться. Я положу его рядом с собой, пока ты будешь рассказывать о заговоре.
– Ты не хочешь сделать того, что я прошу. Я уйду.
И Ую-бу-луи двинулся прочь.
– Нет, нет! – воскликнул Мангун-гали. – На, возьми его.
Приняв безразличный вид, Ую-бу-луи взял мешок и отошел с ним на прежнее место на краю стойбища.
– Теперь расскажи скорее о заговоре! – воскликнул Мангун-гали.
– Вот он, – сказал Ую-бу-луи и запихнул мешок с ядом себе в рот. – Вот он. Кто-то должен был забрать у тебя этот мешок, чтобы ты не мог больше причинять вреда даенам. Я поклялся сделать это до того, как солнце Йи уйдет сегодня вечером отдыхать. Я не мог и не пытался сделать это силой. Я воспользовался хитростью, и хитрость достигла цели. Теперь я пойду и расскажу об этом племенам.
Прежде чем Мангун-гали понял, как он был обманут, Ую-бу-луи скрылся.
Мангун-гали бросился за ним, но перед этим он так наелся, что догнал Ую-бу-луи только тогда, когда тот уже рассказал племенам о том, что он сделал.
– Отдай нам мешок с ядом, чтобы мы могли его уничтожить, – сказали ему даены.
– Нет, – возразил Ую-бу-луи, – никто из вас не получит его. Он принадлежит только мне, и я буду хранить его.
– Тогда ты никогда не будешь жить в нашем стойбище.
– Я буду приходить в ваши стойбища, когда захочу.
– Мы убьем тебя, ты ведь не такой сильный, как Мангун-гали.
– Но у меня мешок с ядом. Кто будет мне мешать, тот умрет.
И Ую-бу-луи ушел прочь, захватив мешок с ядом. А Мангун-гали стал рассказывать племенам о том, как он был обманут.
С тех пор не игуаны, а змеи стали ядовитыми, и между ними существует постоянная вражда; встречаясь, они всегда сражаются. Но, даже имея ядовитый мешок, змеи не могут причинить вред игуанам. Мангун-гали был великим виринуном и знал растение, которое обезвреживало яд. Как только змей укусит игуану, та бежит к этому растению, съедает его и спасается от вредных последствий укуса. Это противоядие – секрет рода игуаны. Его оставил роду Мангун-гали, потерявший свой ядовитый мешок из-за хитростей черного змея Ую-бу-луи.
Крокодил
Крокодил своим внешним обликом напоминает дракона, и в связи с этим, по всей видимости, о крокодиле ходит много легенд. Древнегреческий ученый Элиан писал, что крокодил, набрав в пасть воды, обливает ею тропинки вблизи реки и, как только человек или животное поскользнется и упадет, он нападает на них и пожирает. Другая мифическая история о крокодилах рассказывает, будто крокодил, сожрав туловище человека, почему-то орошает его голову слезами и только после этого завершает свое пиршество.
В Индонезии у местных жителей (даяков) крокодил – священное животное. Это связано с легендой, будто бы, один из великих даякских вождей перевоплотился в крокодила. И теперь, в связи с тем, что невозможно отличить его от других крокодилов этих пресмыкающихся предпочитают вовсе не трогать.
В мифологии древних египтян крокодил обожествлялся. Так, древнеегипетский бог Себек изображался как огромный крокодил или человек с крокодильей головой, а древнеегипетская богиня Таурт изображалась в виде самки гиппопотама с головой и хвостом крокодила и лапами льва, а иногда в виде самки гиппопотама с крокодилом на спине. Дикие крокодилы, жившие в реках, считались неприкосновенными, ибо все они воплощали в себе бога Себека. Таким образом, крокодилу древние египтяне приписывали функции плодородия, ведь бог Себек заведовал разливами Нила, а соответственно и плодородием страны.
Себек был богом плодородия и разливов Нила. Центром его культа был город Крокодилополис в Файюмском оазисе. Греческие историки Геродот (V век до н. э.) и Cтрабон (I век н. э.), побывавшие там, писали о специальных бассейнах, где лежали украшенные золотыми серьгами и браслетами крокодилы – священные животные Себека. Жрецы кормили их жареным мясом и лепешками, поили ароматным вином, смешанным с медом. Когда священный крокодил умирал, его тело бальзамировали и торжественно погребали в храмовой пещере. Египтяне считали священными не только этих храмовых крокодилов, но и диких, в изобилии расплодившихся по берегам Нила и его притоков, поскольку усматривали в них воплощение бога Ceбека. Жизнь крокодилов находилась у египтян под охраной, и за преднамеренное убийство кровожадной рептилии полагалась смертная казнь. Если же убийство признавалось неумышленным, жрецы Себека налагали на виновника штраф, размеры которого ограничивались только их воображением.
Следует особенно подчеркнуть, что культ крокодила в Египте носил локальный, местный характер, поскольку в других номах поклонялись другим священным животным. И если жители Kpокодилополиса самозабвенно благоговели перед своим зеленым идолом, увешанным драгоценными побрякушками, то граждане Элефантины и Аполлинополиса, ненавидевшие прожорливых тварей лютой ненавистью, уничтожали их при каждом удобном случае.
Островитяне любят легенды про крокодилов. Нага и другие люди, кто когда-то жил на острове Тудо, часто отправлялись вместе бить дюгоней и ставили для этого мостки над рифами. Некоторым удавалось убить за одну охоту двух дюгоней, другим трех, а Наге даже больше. И вот однажды, когда Нага был на охоте, а его жена сидела у очага, ее увидели двое неженатых юношей, проходивших мимо. Они сказали друг другу:
– Уж очень эта женщина хороша! Давай в следующий раз, когда все уйдут на охоту, останемся с ней в селении.
Когда люди снова собирались на охоту за дюгонями, оба юноши притворились больными, каждый туго перевязал себе бедро, и они легли около очага. Все мужчины, кроме них, ушли из селения, а эти двое остались.
Едва лодки с охотниками отплыли, как юноши поднялись и развязали веревки, которыми было перевязано бедро. А когда наступила ночь, они прокрались в дом Наги и схватили его жену. Они сказали ей:
– Ты нам очень понравилась, вот почему мы остались в селении.
И они провели с ней всю эту ночь.
Нага в это время звал и звал на рифах дюгоней, но ни один не подплывал близко. Односельчанам Наги, стоявшим на других мостках, всем удалось убить сколько-нибудь дюгоней – кому двух, кому трех, а кому и четырех. Когда начался отлив и рифы оголились, Нага велел вытащить из них сваи, на которых крепят мостки, и следом за лодкой Наги остальные лодки тоже поплыли домой, на Тудо. Они приплыли, и Нага сразу пошел к жене, но она, когда он вошел, не сказала ни слова, а осталась сидеть как сидела до этого. Нага сказал:
– Я всегда убивал много дюгоней, но на этот раз не убил ни одного и даже не слышал, как они фыркают, а остальные убили много дюгоней. Я оставлял тут двух юношей, они тебя не трогали?
– Ой, Нага, эти двое юношей плохие – обманули всех и притворились больными, а на самом деле не пошли на рифы потому, что я им понравилась. Они пришли и пробыли со мной всю ночь, и теперь я больна.
– Никому об этом не говори, – сказал ей Нага, – пусть об этом никто больше не узнает.
Пока его односельчане разделывали дюгоней, Нага срубил дерево варакара, отнес в святилище и там вытесал из дерева крокодила. Сделав крокодила, Нага отнес его к воде и влез в него, но древесина варакары слишком легкая, и крокодил плавал только поверху. Тогда Нага сделал крокодила из дерева хаванура, но и этот крокодил был слишком легкий, так что пришлось выбросить и его. То же случилось и с крокодилом из дерева капаро. Наконец Нага сделал крокодила из дерева вонгаи, и этот крокодил, когда Нага залез в него и прыгнул в воду, нырнул в глубину. Нага попробовал обежать в нем по дну вокруг всего острова – крокодил побежал очень быстро, и поверху за ним покатилась от этого большая волна. Нага подумал: "Да, плохо придется теперь моим односельчанам от этого чудища, которое я сделал!"
Вернувшись на берег, Нага положил крокодила в святилище и забросал листьями. Когда люди стали спрашивать, где он был, Нага сказал:
– Я спал. Когда я был на рифе, мне спать не пришлось, и я сейчас спал в кустах.
А потом он сказал односельчанам:
– Собирайтесь, завтра поплывем в Манату.
Люди стали собираться в дорогу. Утром, когда лодки были уже готовы к отплытию, Нага сказал:
– Вы плывите первыми, а я за вами.
Все лодки отплыли, только лодка Наги не отчаливала от берега, потому что ждала его. Но Нага сказал тем, кто в ней был:
– Отправляйтесь, не ждите меня, я вас догоню.
– Как же без лодки ты нас догонишь? – удивились люди.
– Вы об этом не думайте, – ответил Нага, – все равно я вас догоню.
Его лодка уплыла, и тогда он влез в крокодила и нырнул в море. Он стал бегать и плавать под водой, отрезая кусок за куском от острова, пока тот не стал совсем маленьким. Вот почему теперь вокруг острова Тудо так мелко и так много около него островков, проливов и протоков. После этого Нага быстро догнал лодки с односельчанами, а потом обогнал их. Между рифами Кемусу и Кумадари есть проход, который называется Вапа, и там Нага остановился и стал ждать лодки. Он стал в воде на задние лапы – хвост опустил вниз, ко дну, а крокодилью пасть высунул наружу и широко раскрыл ее. Вокруг себя Нага сделал водоворот, и люди в передней лодке, которая была уже близко, испугались и закричали:
– Что это с морем и что это за чудовище? Посмотрите, какая у него пасть!
Нага вмиг проглотил лодку вместе со всеми, кто в ней был, и стал глотать одну за одной лодки, которые за ней плыли. А когда подплыла та, в которой были обидчики его жены, Нага показался в разинутой крокодильей пасти и прокричал:
– Во всем виноваты эти двое – когда я охотился, они совершили над моей женой насилие! Поэтому я, Нага, утоплю сейчас вашу лодку!
И он ее тут же проглотил. Наконец приплыла лодка с женой Наги, и Нага закричал из крокодильей пасти:
– Возвращайтесь назад, на Тудо! Я Нага, теперь я стал крокодилом, больше на Тудо я не вернусь! Это я проглотил все лодки, и я буду есть теперь всех людей, и мужчин и женщин!
После этого крокодил исчез – ушел в глубину. Лодка возвратилась на Тудо, и те, кто в ней был, увидели, что их остров разрезан узкими протоками на маленькие островки. Тогда они оплакали Тудо, оплакали Нагу, оплакали всех погибших.