Песня флейты
Жил в старину в городе Сэндай юноша по имени Канноскэ. Родители лишили его наследства за мотовство и выгнали из дома.
Отправился он в Эдо и стал там бродить по улицам, играя на флейте. Так добывал он жалкие гроши себе на пропитание и жил скудно, только что не умирал с голоду.
Однажды играл он на своей флейте перед домом богатого торговца тканями. Дочка хозяина по имени Огин услышала его.
"Как печально звучит флейта! – подумала она. – Но кто так чудесно играет?"
Выбежала Огин из внутренних покоев и стала глядеть на улицу из-за синей занавески, что висела перед входом в лавку. Канноскэ тоже украдкой посматривал на ее прекрасное лицо из-под полей своей большой соломенной шляпы.
Увидели они друг друга, и каждый подумал:
"Ах, может ли быть на свете такой красавец?"
"Ах, может ли быть на свете такая красавица?"
С этого дня Канноскэ только и думал о прекрасной девушке. Он не подносил больше к губам свою любимую флейту, бродил целые дни напролет возле дома красавицы в надежде увидеть ее хоть на мгновение. Но она все не показывалась.
Тогда пошел Канноскэ к одной старушке, что жила как раз напротив, и сказал ей:
– Родители лишили меня наследства за мое своеволие. Пришлось мне покинуть родину и уйти в ваши края. Но здесь не могу я даже прокормиться. Помоги мне, прошу тебя! Найди мне какую-нибудь службу.
– Ах ты бедняга! – пожалела его старушка. – Такой молодой, и такая грустная судьба! Послушай, мой муж служил у торговца тканями, что живет через улицу, выполнял в его доме всю грязную работу. Но моего старика сгубила внезапная болезнь, и теперь купец ищет кого-нибудь на его место. Пожалуй, я могла бы сходить к нему, замолвить за тебя словечко. Только вот не знаю, захочешь ли ты выполнять работу моего мужа?
Канноскэ подумал: "Вот и паром для переправы к желанному берегу! Можно ли отказываться?"
– Бабушка, бабушка, я буду делать все, что делал твой муж. Прошу тебя, устрой меня к этому купцу!
Старуха согласилась.
– Ну, если так, пойду сейчас поговорю с купцом, а ты обожди меня здесь.
А купцу работник был нужен до зарезу.
– Если есть у тебя кто на примете, веди его скорей сюда! – сказал купец.
Старушка, очень довольная, поспешила к Канноскэ и рассказала ему о своей удаче.
С этого дня Канноскэ из Сэндай стал служить у торговца тканями в Эдо. Он выполнял самую грязную работу на кухне и во дворе и не имел доступа во внутренние покои. Не удавалось ему даже одним глазком взглянуть на хозяйскую дочь. Так прожил он целых два года, изнывая от любви и мечтая когда-нибудь увидеть прекрасную девушку.
Весь день Канноскэ убирал грязь в доме и на дворе, но когда наступал вечер, он мылся в ванне, правда после всех остальных, потом причесывался, прибирал свою каморку и садился за учение.
Однажды ночью вышла Огин на двор и случайно заметила, что из чуланчика слуги пробивается луч света.
"Что там, не пожар ли?" – подумала она и заглянула внутрь сквозь щелку в сёдзи.
Что ж она видит? Сидит в чуланчике юноша необыкновенной красоты и учится чтению и. письму. Показалось ей, что она уже где-то его встречала. Вгляделась хорошенько: ах, да ведь это тот самый комусо, которого она, увидев однажды, не может с тех пор позабыть!
Вернулась девушка в свои покои и загрустила. Напала на нее непонятная болезнь.
Но вскоре наступила весна, и Огин как будто сделалось полегче. Однажды она сказала, что пойдет завтра любоваться на цветы вишни, и попросила приготовить ей с утра горячую ванну.
Канноскэ встал ни свет ни заря, налил в ванну воды. Потом он взял палочку для зажигания огня и написал на ней: "Однажды, играя на флейте, увидел я твое лицо, прекрасное, как цветок, и полюбил тебя! Долгие годы я служу здесь, чтобы только видеть тебя хоть издали. Я самый последний слуга в твоем доме".
Палочку с надписью Канноскэ опустил в ванну и удалился.
Стала Огин принимать ванну и сразу заметила палочку. Она спрятала ее незаметно к себе в рукав, а когда вернулась в свои покои, прочла то, что было на ней написано.
– Не пойду я любоваться на цветущие вишни! – сказала Огин и упала на постель с горьким плачем.
Родители и все домашние перепугались. Призвали врачей, но никто не мог излечить Огин от тоски. Пригласили гадалку. Погадала она и говорит:
– Это любовный недуг! Виновник его живет в вашем доме. Нет ли у вас на кого подозрения?
Тогда родители объявили, что хотят всем домом пойти на праздник цветения вишни. Всем слугам, начиная от старшего приказчика и до последнего мальчика на побегушках, приказали они вымыться в ванне, причесаться и пройти мимо покоев Огин. Но девушка и головы не повернула.
Не пошел только один слуга, что выполнял самую грязную работу.
– Эй! – крикнули ему. – Иди и ты!
– Зачем я пойду? – отвечает он. – От моего вида барышне еще хуже станет.
– Все равно иди! – приказали хозяева.
Тогда Канноскэ вымылся, причесался и прошел перед девушкой. И впервые за долгое время Огин улыбнулась. Родители обрадовались и не долго думая отдали свою дочь в жены Канноскэ.
Зажили Огин и Канноскэ в радости и любви. Пришел срок, и родился у них сын.
Как-то раз Канноскэ, держа своего сына за ручку, гулял с ним в саду. Поглядел он вдаль, на край неба, вспомнил свою родину, отца с матерью и затосковал.
"Надо бы мне повидаться с ними, рассказать им про свое счастье", – решил Канноскэ. Простился он с молодой женой и отправился в путь. Но на родине заболел он и умер.
А в Эдо ждут Канноскэ не дождутся. Вот сегодня приедет, вот завтра – только нет его и нет! Не выдержала Огин и отправилась в Сэндай искать своего мужа.
Уже приходило к концу ее долгое путешествие, и Огин думала к вечеру добраться до города. Но солнце село, когда она еще брела одна среди пустынных полей.
– "Ах, как же быть теперь?" – подумала она. Вдруг замигал вдали красный огонек. Пошла Огин на огонек и увидела перед собой маленький сельский храм. На ее зов вышел из храма молодой служка лет двадцати. Кто ты! – спрашивает. – Откуда идешь?
– Зовут меня Огин. Родом я из Эдо…Иду искать моего мужа, но застала меня ночь в дороге.
– Если так, заходи в храм, отдохни, – пригласил ее служка.
Огин зашла в храм и присела. Вскоре вышел к ней настоятель и начал ее расспрашивать.
– Я пришла издалека, из самого Эдо, чтобы найти моего мужа Канноскэ, – поведала ему Огин.
Настоятель обрадовался:
– Значит, ты жена Канноскэ? Он каждый вечер приходит сюда побеседовать со мной. Должно быть, и нынче придет. Что-то он задержался.
Удивили Огин эти слова, но она радовалась, что скоро встретится с мужем. Вдруг вдали послышались звуки флейты. Песня флейты приближалась. Наконец, за дверью раздался голос Канноскэ, такой знакомый!
– Это я, отец настоятель!
Канноскэ вошел в храм и воскликнул:
– Неужели это ты, моя далекая Огин? Неужели ты пришла, моя милая Огин?
Долго беседовали они! Наконец, усталая Огин положила голову на колени мужа, как на подушку, и забылась сном.
Очнулась она далеко за полдень. Посмотрела – что такое? Вокруг нее кладбище, под головой у нее могильный камень.
"Что за чудо?" – думает Огин и вдруг видит: идет к ней вереница людей.
– Глядите, глядите, у Канноскэ на могиле какая-то женщина! – говорят они между собой.
Тут вышли из толпы старик и старуха в богатой одежде и спрашивают:
– Откуда ты, женщина, и кто ты?
– Я – Огин, родом из Эдо. Пришла издалека искать своего мужа Канноскэ. Провела я здесь эту ночь; и вот какое чудо со мной случилось.
И Огин рассказала все как было.
– Так, значит, ты наша невестка! – сказали старики. – Несчастная! Ведь Канноскэ, едва вернулся домой, тут же заболел и умер. Сегодня седьмой день со дня его смерти, и мы пришли навестить его могилу. Сон это или явь, что в такой день и в таком месте встретили мы нашу невестку из Эдо? Как же вы крепко любили друг друга, что даже смерть не может вас разлучить!
Горько заплакали все трое: и старики, и невестка.
Никуда не ушла Огин от могилы своего любимого Канноскэ. Осталась она со стариками и заботилась о них, как родная дочь.
А торговый дом в Сэндай перешел в наследство ее сыну.
Женщина-паук
Как-то раз один бродячий торговец сбился с дороги и оказался под вечер в самой глубине гор.
"Попал я беду! – подумал он. – Где тут найдешь пристанище на ночь?"
Долго он бродил понапрасну, но, наконец, наткнулся, к своей радости, на старый храм. Входит в него путник и видит: заплела очаг паутина и кругом ни живой души. Принес он топлива и затопил очаг. Тем временем снаружи совсем стемнело.
Вдруг торговец услышал шаги, словно кто-то спускается вниз по лестнице. С шумом отодвинулась фусума, и в комнату вошла с сямисэном в руках такая красавица, что у торговца дух захватило от изумления.
– Гость, я сыграю тебе на сямисэне! – С этими словами села красавица перед ним и начала перебирать струны.
И вдруг – о диво! – обвилась вокруг шеи путника тонкая нить и стянула ее так, что не вздохнешь.
В страхе выхватил торговец из ящика с товарами нож и обрезал нить.
А красавица ему как ни в чем не бывало:
– Слушай же, гость! Я сыграю тебе на сямисэне! – и снова тронула струны.
Видит путник, снова тянется в воздухе тонкая нить, обвилась вокруг его шеи и душит. И снова он обрезал ее взмахом ножа. Долго-долго, до самой полуночи, играла красавица, а путник обрезал нить за нитью. Наконец, собрался он с духом и ударил женщину ножом.
– Что ты делаешь, гость! – вскричала она и бросилась бежать вверх по лестнице.
Путник в страхе не мог дождаться утра. Но вот, наконец, ночь прошла и забрезжил свет.
"Что сталось с той красавицей, – подумал торговец, – жива ли она? Дай посмотрю!"
Поднялся он по лестнице в комнату наверху. Никого нет!
Вот тебе и раз! Что бы это значило? Стал он искать повсюду и видит: стонет в углу какое-то странное существо, длинноногое и круглое, точно пень с корнями. Вгляделся, а это огромный старый паук! Ударил путник его ножом и убил.
Печень живой обезьяны
На дне моря случилась беда – у морского дракона заболела дочка.
Дракон был сильнее всех в море: страшный длинный хвост кольцами, из пасти огонь. Все его боялись: и акулы, и рыбы, и медузы.
И вот у дракона заболела дочка. Собрал он у себя во дворце самых лучших лекарей. Лечили они драконову дочку на все лады, поили ее всякими лекарствами – ничего ей не помогало. Дочка всё худела и синела.
Тогда дракон созвал своих подданных и спросил:
– Что мне делать?
– Са! – только ответили рыбы и склонили головы набок. А когда в Японии говорят "са", это значит: "сказать нечего".
Тогда послали за каракатицей. Каракатица поплавала-поплавала вокруг больной и сказала:
– Нужно достать печень живой обезьяны.
Дракон рассердился:
– Чтобы раздобыть печень живой обезьяны, надо сначала достать живую обезьяну! А где же найдешь ее здесь, на дне моря?
– Не сердись! – сказала каракатица. Она была очень старая и всех знала. – Далеко на юге есть в море Обезьяний остров. Пошли туда кого-нибудь, тебе и привезут живую обезьяну.
За таким большим делом не пошлешь кого попало. Стали думать, кого бы послать. Дракон говорит:
– Пошлем акулу. Она зубастая.
Каракатица замахала всеми своими восемью ногами:
– Нет! Нет! Разве можно посылать акулу? Вдруг она проглотит обезьяну вместе с печенью!
– Ну, тогда пошлем рыбу-пилу. Она юркая.
– Нет! – опять сказала каракатица. – А вдруг рыба-пила по дороге перепилит обезьяну пополам!
– Кого же тогда послать?
– Вот что! – сказала каракатица. Она была старая и все знала. – Пошли медузу. Всем известно, что обезьяна живет на суше. Значит, чтоб достать ее, надо вылезть из воды. А это может только медуза. Медуза хвастается, что у нее четыре ноги и ей нипочем ходить по земле. Пусть же достанет обезьяну.
– Слышишь, медуза? – спросил дракон.
– Слышу, – сказала медуза. – Только мне никогда до сих пор не приходилось доставать обезьян. Обезьяна – какая она с виду?
– У обезьяны красное лицо, красный зад и короткий хвост. Она любит лазить по деревьям и есть каштаны.
– А-а, – сказала медуза. Она хотела уже отправиться в путь, но задумалась и опять спросила: – А как достают обезьян?
– Конечно, тебе силой обезьяну не захватить. Ты маленькая, а она большая. Надо ее обмануть.
– А-а, – второй раз сказала медуза и тронулась было в путь, но опять остановилась и спросила: – Как же я ее на себе довезу, если я маленькая, а она большая? Мне будет тяжело.
– Что поделаешь! Придется тебе потерпеть.
– А-а, – в третий раз сказала медуза, всплыла со дна моря наверх и поплыла по волнам далеко-далеко к югу.
Всю дорогу медуза думала. Она думала о том, как бы ей обмануть обезьяну, и дорога показалась ей короткой. А плыла она целых три дня.
Наконец далеко-далеко впереди на голубой воде показалась черная точка.
"Вот и Обезьяний остров!" – подумала медуза.
Она поплыла быстрей, добралась до берега, отряхнулась и вылезла на сушу. И сразу же она увидела дерево, а на дереве красный зад и короткий хвост.
"Вот она, живая обезьяна!"
– Здравствуй, обезьяна! – заговорила медуза. – Какая хорошая погода!
– Здравствуй, не знаю, как тебя зовут. Погода хорошая, это правда, а кто ты такая и откуда взялась?
– Я – медуза. Я живу на дне моря. Мне захотелось погреться на солнышке, и я всплыла наверх погулять. Нечаянно заплыла сюда и вылезла на берег. У меня, видишь ли, четыре ноги. Мне все равно, что по воде плавать, что по суше ходить. А славный у вас тут островок!
– Лучший остров в мире, – сказала обезьяна. – Посмотри, какие у нас высокие деревья, сколько кругом орехов и каштанов. Тебе, верно, никогда еще не приходилось бывать в таком прекрасном месте.
– Ну, как сказать! – ответила медуза. – Я похвалила твой остров потому, что я вежливая. Но ты сама должна понимать, что я видела на свете места и получше. Ведь я живу на дне моря!
– Неужели? – удивилась обезьяна и перебралась на ветку пониже: отсюда ей было слышнее. – А разве там можно жить?
– Что ты, неужели не знаешь? Неужели не слыхала про дворец морского дракона? Я живу около самого дворца.
– Слыхать-то слыхала, а видеть не пришлось, – призналась обезьяна. – Разве только на картинках…
– Ну, наше дно гораздо красивей, чем на картинках! – перебила медуза. – Ты даже не можешь себе представить, как там хорошо!
– Что же там хорошего? – спросила обезьяна.
Медуза хотела было сказать, что там густая соленая вода и много-много тины и слизней. Ведь для нее это было самое вкусное: Но она вовремя вспомнила, что ей велели обмануть обезьяну, и сказала:
– Там очень высокие деревья, вдвое выше, чем у вас.
– А есть ли на них каштаны? – спросила обезьяна и перебралась на самую нижнюю ветку.
– Каштаны? Да сколько хочешь! Они растут у нас на всех деревьях. Не то что на каштановых, а даже и на соснах!
– О! – удивилась обезьяна. Она совсем слезла с дерева и подошла к самой воде. – Как бы я хотела побывать у вас.
Медуза обрадовалась, но притворилась, что ей все равно.
– Если уж тебе так хочется побывать у нас, я могу тебе, пожалуй, показать дорогу, – сказала она.
– Но ведь я не умею ходить по воде.
– Не умеешь? Жалко. Ну, да уж раз тебе очень хочется, так и быть, я повезу тебя на своей спине.
– Нет, как можно! Тебе будет тяжело.
– Не беспокойся, я потерплю.
– Ну, если ты так любезна, спасибо! Давай поедем.
Медуза плюхнулась в воду, а любопытная обезьяна осторожно шагнула на ее широкую спину, уселась на корточки и длинными руками ухватилась за бока медузы.
– Только потише, – сказала она. – Я боюсь свалиться в воду: спина и бока у тебя такие скользкие!
– Ничего, держись покрепче!
Медуза поплыла быстро-быстро. Дело было сделано: живая обезьяна сидела у нее на спине. Теперь медузе больше не о чем было думать. Ей даже стало скучно. К тому же она была болтлива и не любила молчать, когда есть с кем поговорить.
– Скажи, пожалуйста, – спросила вдруг медуза, – у тебя есть печень?
Обезьяна удивилась:
– А зачем тебе это знать?
– О, это очень важно!
– Для чего же это важно?
– Так. Не могу сказать.
Обезьяна даже испугалась. Она сразу поняла, что против нее что-то затевают.
– Нет, пожалуйста, скажи мне, – попросила она медузу. – А то вдруг окажется, что печень у меня совсем не такая, как тебе нужно.
Тут уж и медуза испугалась. Она забыла, чему ее учили, и рассказала обезьяне всю правду:
– Твоя печень нужна для дочки морского дракона. Она заболела, и ее никак не могут вылечить. Вот меня и послали за тобой. Когда я тебя привезу, у тебя возьмут печень, драконова дочка ее съест и будет здорова.
Обезьяна так и задрожала от страха.
Она чуть не соскочила со спины медузы, но кругом было море. Что ей было делать? Попросить, чтобы медуза отвезла ее обратно? Но ведь медуза ее не послушается. Обезьяна подумала немного и сказала самым спокойным голосом:
– Конечно, я с удовольствием отдам свою печень. У меня их много. Неужели же я пожалею одну или две печенки, да еще для кого? Для дочки морского дракона! Не такая я обезьяна, чтобы жалеть. Но отчего же ты не сказала мне этого сразу? Ведь я, как нарочно, оставила все свои печени дома.
– Как – оставила?
– Да так и оставила! Утром я их выстирала и повесила на дерево сушить. Печени надо раз в неделю стирать, а то они делаются грязные.
"Вот беда! – подумала медуза. – Хорошо еще, что я вовремя ее спросила".
– Эй, ты! – сказала она обезьяне. – Чего же я тебя даром везу? На что ты мне без печени?
– Верно, – ответила обезьяна. – Давай вернемся на остров за печенью.
– А ты правду говоришь? Они и в самом деле висят там на дереве?
– Вот увидишь! У меня там есть одна очень хорошая, жирная печень.
– Так ты ее и возьми, самую жирную. Хорошо?
– Непременно. Только поскорей довези меня до берега!
Медуза повернулась и поплыла обратно к острову.
Как только она очутилась у берега, обезьяна спрыгнула с ее спины на землю, в два скачка добралась до дерева и ухватилась за нижнюю ветку руками и ногами.
– Что же ты так долго? – позвала ее медуза. – Скорей! Мы и так потеряли много времени.
А обезьяна взобралась на самую верхушку дерева и показала медузе язык.
– Невежа! – рассердилась медуза. – Слезай скорей!
– И не подумаю! Спасибо за прогулку. Больше я на тебе не поеду.
– А печень? Как же я без нее останусь? – заплакала медуза.