Западные синологи (М. Базэн, Э. Бюрнуф, А. Уайли, Л. Рони и др.), в поле зрения которых "Каталог гор и морей" попал во второй половине XIX в., вначале следовали или за традицией, или за современными им китайскими учеными . Так, А. Уайли в 1867 г., ссылаясь на китайские ученые авторитеты, писал, что "Каталог гор и морей", возможно, сложился в эпоху Чжоу или еще раньше, не уточняя, однако, когда именно . К нему присоединился один из первых переводчиков "Каталога" Л. Рони . В 1894 г. в периодическом издании "T'oung pao" появилась статья Ш. Арлэ, посвященная двум древнекитайским памятникам - "Обряды Чжоу" и "Каталог гор и морей". В этом специальном труде в западной синологии впервые была высказана самостоятельная точка зрения на датировку памятника. Так, Ш. Арлэ полагал, что в своем основном составе "Каталог" восходит к эпохе Хань (II в. до н. э. - II в. н. э.), хотя отдельные его части могут быть датированы даже III-IV вв. н. э.
"Каталогу гор и морей" и его датировке был посвящен целый ряд замечаний в общих трудах западных синологов. Из них следует отметить А. Конради, который датировал первые 5 цзюаней эпохой Чжоу, а последние 13 - около III в. н. э., рассматривая, подобно Террьену де Лакупри, эту книгу как памятник, состоящий из разновременных частей . Террьен де Лакупри считал первые 5 цзюаней восходящими к эпохе II тысячелетия до н. э. - Шан-Инь (во всяком случае, описывающими горы и холмы этого времени), цзюани VI-XIII - землеописание эпохи Чжоу - самостоятельными сочинениями, присоединенными к основному тексту "Каталога" Лю Синем, который дописал, по его мнению, XIV-XVIII цзюани. Он также полагал, что в XIII цзюане много вставок, заимствованных первым комментатором, Го Пу, из географического сочинения эпохи Хань - "Книги рек" .
В 1924 г. Мёнхен-Хельфен опубликовал статью, посвященную анализу VI-IX книг "Каталога гор и морей" , которая заслуживает особого внимания. В своем введении к анализу VI-IX цзюаней Мёнхен-Хельфен решительно отверг методологию изучения памятника, применяемую многими китайскими учеными. "Китайская критика, - писал он, - за исключением скептиков, отрицавших весь "Шань хай цзин" на основании фантастичности его содержания, придерживалась мнения, что если не весь памятник, то I-V части определенно, а VI-XIII в своем основном содержании появились во времена Великого Юя и только XIV-XVIII книги были добавлены позже. Было правильно замечено, что "Шань хай цзин" имел какую-то связь с изобразительным искусством. Но такие важные вопросы, как связь между книгами и на какие пласты их следует разделить, не занимали китайских критиков. Они даже не позаботились поставить эти вопросы. Правда, в таком случае памятник нельзя было бы считать таким древним, как это принято по традиции... Связанные догматической традицией, китайские ученые не могут добиться положительных результатов. Китайский взгляд на "Шань хай цзин", - заключает свою критику автор, - является скорее препятствием, чем помощью в исследовании" . Тем самым Мёнхен-Хельфен впервые поставил вопрос о многослойности памятника, снимая "вечную" проблему о "подлинности" одних его частей и "подделке" других на основании их разностильности и разновременности. Исследователь соглашался с тем, что наиболее древним пластом "Каталога" являются I-V цзюани. Выделяя также VI-IX цзюани как более поздний пласт памятника, он на основании анализа текста считал их древнее XIV-XVIII цзюаней, связанных с предшествующими, но бывших значительно моложе их. Отличая XIII цзюань от остальных, он допускал возможность его компилятивного характера и зависимость от "Книги рек " .
В 20-х годах XX столетия к памятнику обратились французский ученый А. Масперо и японский - Огава Такудзи. А. Масперо, в частности, впервые привлек "Каталог гор и морей" для критики "исторической" традиции одной из наиболее почитаемых книг конфуцианского канона - "Книги преданий". В ней с помощью данных неортодоксального памятника - "Каталога" - А. Масперо вскрыл под покровом "исторического предания" мифологическую традицию .
Еще до Масперо, в 1923 г., на "Каталог" как на важный источник по мифологии обращал внимание великий китайский писатель Лу Синь . Но лишь после работы А. Масперо "Каталог" стал широко использоваться для изучения китайской мифологии.
В Китае новые точки зрения на датировку памятника были высказаны в ходе дискуссии по древней истории Китая в 20-30-х годах . Как известно, эта дискуссия была связана с критикой традиционной историографии, явившейся результатом как демократического "движения 4 мая 1919 г." и общей критики в этой связи средневековой схоластики, в том числе канонической литературы, так и успехами археологии, опровергавшей многие данные традиции. Подрыв ранее незыблемого авторитета канонической литературы повлек за собой обращение китайских ученых к памятникам, не входившим в канон и игнорируемым ортодоксальной традицией. Одним из таких памятников стал "Каталог гор и морей", который оказался чуть ли не в центре внимания ученых .
В эти годы в Китае было написано много статей, посвященных изучению "Каталога" как источника по мифологии . Большинство этих статей имело наивно-систематизаторский характер, их содержание сводилось к подборке цитат по темам и мотивам с привлечением параллелей из других древнекитайских памятников, что в общем продолжало традиции средневекового комментаторства . Но в этих статьях "фантастический характер" "Каталога гор и морей" уже не служил основанием для "списывания" памятника в категорию "несерьезных", третьеразрядных источников, в "подделки". Напротив, в этом справедливо увидели одну из его особенностей - сохранение мифологической традиции часто в значительно менее переоформленном виде, чем в других источниках. Основным объектом изучения для авторов данных статей были VI-XVIII цзюани.
Другим аспектом изучения "Каталога гор и морей" стала историческая география. Источником для нее послужили первые 5 цзюаней, содержащие описание гор собственно Китая . Иногда привлекались данные и следующих книг, в основном для выявления сведений о некитайских народностях и странах.
Авторитет "Каталога гор и морей" укрепился в связи с исследованием иньских гадательных надписей, в которых были обнаружены некоторые имена и названия мифологического, легендарного и исторического характера, проходящие по "Каталогу" и не известные другим памятникам.
Интерес к "Каталогу" как к источнику по мифологии и исторической географии вызвал новый интерес к его датировке. Однако многочисленные статьи, посвященные этой проблеме, методологически были слабы, и их авторы не добились принципиально новых результатов . Китайские ученые вновь и вновь обсуждали вопрос о "подлинности" памятника, имея под этим в виду, так ли он древен, как считала традиция (относится ли он ко временам Великого Юя), можно ли его по древности сопоставить с другими памятниками ("Цзо чжуань", "Книгой преданий" и т. д.). В ходе дискуссии так и не был найден новый подход, который требовался при изучении такого многослойного и разновременного по своему составу памятника. Камнем преткновения служило, в частности, противоречие, обнаружившееся при анализе текста: несоответствие древности фиксируемой традиции возможному времени оформления самого памятника; соединение в записях древних слоев мифологических представлений и неожиданно поздних (сравнительно поздних, конечно) тем и мотивов, упоминание древних названий наряду со сравнительно поздними. Отсутствие собственной методики изучения синкретических памятников древности и игнорирование опыта изучения аналогичных памятников других народов не давали возможности китайским ученым добиться положительных результатов.
В западной синологии после статьи Мёнхен-Хельфена не появилось специальных исследований "Каталога гор и морей", хотя он занял прочное место среди источников по культуре Древнего Китая. Датировку и определение его характера можно найти в целом ряде общих работ и в трудах, посвященных частным проблемам .
Следует отметить опубликованную сравнительно недавно статью китайского исследователя Мэн Вэньтуна . В ней автор пытается на основании географических сведений, ориентации по странам света определить район возможного появления памятника (по его мнению, Юго-Западный Китай). Признавая разновременность создания различных частей памятника, Мэн Вэньтун датирует их VI-IV вв. до н. э., что представляется несколько завышающим древность памятника.
Как уже говорилось, "Каталог гор и морей" распадается на две части, условно называемые в литературе "Каталог гор" и "Каталог морей". Все книги первой части, за исключением нескольких, выпадающих из общего стиля и содержания (имеются в виду третья книга "Каталога Западных гор", пятая и десятая книги "Каталога Центральных гор" и некоторые другие), написаны стереотипными формулами, показывающими, что ко времени их создания уже был выработан определенный стиль землеописаний . Отсюда можно предположить и сравнительную распространенность подобной географической литературы, что было обусловлено и определенным уровнем знаний в этой области. Возможно, книги "Каталога гор" восходят к местным "географиям". Подобное предположение высказывалось уже неоднократно, со ссылками на известное сообщение "Обрядов Чжоу" о существовании специального "ведомства" по составлению карт со штатом 224 человека . Конечно, не следует понимать это известие буквально, т. е. в том смысле, что такое "ведомство" было именно в идеализируемом царстве Чжоу или что существовало целое "ведомство" и в нем служило не более и не менее как 224 человека. Но это сообщение достоверно в том смысле, что подобная административная деятельность существовала и в древних царствах составлялись карты и их описания. Об этом свидетельствуют данные и других древнекитайских памятников, как например, Хуайнаньцзы (II в. до н. э.).
Так, известно, что географические знания были неотъемлемой частью военно-стратегического искусства, получившего особое развитие в так называемый период "Борющихся царств" ("Чжань го") V-III вв. до н. э. - время ожесточенной борьбы царств за преобладание и господство.
Толчком к развитию географических знаний служили и экономические нужды царств (см., например, об этом в трактатах IV-III вв. до н. э. - "Шанцзюнь" и "Гуаньцзы"), а также даннические отношения племен, живших как на территории самих царств, так и в непосредственной к ним близости . Надо полагать, что и в царстве Чжоу, и в других царствах Древнего Китая создавались местные "географии", содержащие описания территории собственного царства, а также, насколько это было возможно, соседних территорий. Именно на такие местные "географии" и похожи книги "Каталога гор", куда, по-видимому, вошли описания, которые восходили к локальным "географиям". На эту мысль наводит то обстоятельство, что различные книги одного цзюаня (например, в "Каталоге Западных гор") частично дублируют друг друга. Так, ареал четвертой книги "Каталога Западных гор" совпадает с ареалом второй книги того же цзюаня, а частично первой и третьей. Но в одном случае местность описывается с большой точностью и подробностью, а в другом - она же дается в самых общих и приблизительных очертаниях. Создается впечатление, что в одном случае данный район описан с близкого расстояния, а в другом - в перспективе, как бы издалека. В пользу того, что в основу книг положены местные "географии", говорит и дублирование не только книг, входящих в один цзюань, но и книг разных цзюаней. Так, первая книга "Каталога Северных гор" дублирует частично книги "Каталога Западных гор". Эти противоречия приводят к еще одному предположению: местные "географии" имели традиционное строение по разделам, включающим перечни гор, систематизированные по принципу вышеназванной пространственной ориентации. При соединении в одну книгу нарушалась целостность отдельных "географий", их части объединялись по принципу общей ориентации. Таким образом, все южные горы оказались в разделе "Каталога Южных гор", все северные - в "Каталоге Северных гор" и т. д. Но поскольку в едином своде понятия севера, юга, востока или запада по сравнению с локальными вариантами смещались, то и в рамках одного и того же раздела могли оказаться списки гор, не всегда строго совпадающих по пространственному направлению.
Сходство в характере географических описаний в книгах "Каталога гор", отраженные в них географические знания, общность стиля - все это свидетельствует о том, что большая часть "географий", вошедших в состав памятника, сложилась в царствах, имеющих общие культурно-исторические традиции, восходя к одному и тому же периоду (который не следует понимать в очень узких временных рамках). Предлагаемая учеными датировка - IV-III вв. до н. э. - кажется вполне приемлемой. При этом полное единство стиля "Каталога гор" и изложение в нем географического материала вне рамок царств не могло быть следствием чисто механического соединения частей, а явилось, видимо, результатом еще более поздней редакции.
Факторами, не дающими возможности датировать памятник более ранним временем, считаются следующие: во-первых, упоминание в "Каталоге гор" железа ; во-вторых, широта его географического кругозора ; в-третьих, сходство географической терминологии "Каталога гор" и древних словарей "Эръя" и "Шовэнь" .
Содержание и стиль второй части "Каталога гор и морей" сильно отличны от первой. Очевидно, в ее основе лежит совершенно иная, чем в "Каталоге гор", натурфилософская и литературная традиция. Эта часть также явилась, по-видимому, результатом объединения ряда самостоятельных географических описаний, но не "своего" царства, а далеких земель. Здесь же помещены генеалогии богов и героев. Описания "Каталога морей" основаны в значительной мере на мифологической традиции, хотя им присущ этнографический характер.