Даже относительно неглубокий анализ поверг в шок. Никакой не миллион, а самое большее пятьдесят тысяч лет - вот возраст предметов, собранных во время пилтдаунской эпопеи. Но если эантроп был так юн, то какое же он недостающее звено? И при чем тут челюсть обезьяны? Не значит ли это, что в ледниковый период в Англии было полным- полно макак? Да это скандал, господа!
Снова поехали в Пилтдаун копать. И снова ничего, ноль.
Окончательно же "убило" эантропа исследование радиоуглеродным методом. Что и требовалось доказать: всего-навсего 500 лет оказалось обезьяньей челюсти и 600 лет - черепу человека. Остальная же коллекция находок была такой разнородной по возрасту и по истинному месту раскопок, что это казалось просто смешным.
Все эти "ценности" до единой были аккуратно выкрашены в коричневатый цвет. Костяную дубинку кто-то вырезал стальным ножом, а зубы эантропа подточил металлическим напильником.
Человек зари оказался не просто мистификацией, не просто подделкой, а дешевой подделкой. Несколько десятилетий всем искусно морочили головы.
Срочно требовались виновные. И естественно, покойный Даусон больше всех попал под подозрение. Вроде бы даже вспомнили, как кто-то когда-то застал его за окрашиванием костей (это якобы укрепляло их от разрушения). Вдова Даусона нашла дома еще несколько подделок и сдала куда следует. Но сам джентльмен удачи уже не мог ничего ни подтвердить, ни опровергнуть.
По другой версии, Даусон сам оказался всего лишь жертвой, пешкой в чужих руках. Но истинные мотивы содеянного остаются неизвестными. Все-таки человек - самая большая загадка природы.
Летающий Макаронный Монстр
Если вы из тех, кто не испытывает к мартышкам никаких родственных чувств, ной в суд на Дарвина подавать тоже не видите смысла, выход есть. Что бы там ни преподавали в школах, верить пока еще можно во что душе угодно. Хоть в Летающего Макаронного Монстра!
Вы никогда не встречали его? Неудивительно. Если вы не преданный пастафарианин, он никогда не покажется вам на глаза.
Летающий Макаронный Монстр совсем молод. Внешне он миловиден и даже. весьма аппетитен. Он - выдумка выпускника Орегонского университета Бобби Хендерсона, но выдумка крупного масштаба. Началось с того, что в Канзасе решили ввести в школьное обучение религиозную альтернативу теории эволюции. Хендерсону это не понравилось, но он не стал митинговать и подавать петиции. Он просто предложил свою собственную, новую религию - пусть тогда и ее тоже преподают!
Пародийная религия была названа пастафарианством (это, как вы поняли, от слова pasta - "макароны"). Невидимое существо из спагетти и двух тефтелей, наделенное божественной силой, которая заключена в его Наимакароннейшей Деснице, - вот вам и портрет Летающего Макаронного Монстра. В его религии все как положено: есть догмы, есть заповеди, есть подходящее Евангелие, которое придумал тоже Хендерсон.
Кого не волнует тайна рождения Вселенной? Так вот, тайны больше нет - Вселенную создал Летающий Макаронный Монстр! И никто другой. А все, что касается эволюции, подстроено им преднамеренно. Ну, умеет он исподтишка мешать ученым и подделывать их результаты, ведь он невидим и неощутим.
Заповедей в пастафарианстве восемь. Все они выглядят как совет "Лучше бы ты этого не делал". И между прочим, плохого Монстр не посоветует! "Лучше бы ты не судил людей по их внешнему виду, одежде или по тому, как они говорят. Веди себя хорошо, ладно?", "Лучше бы ты не тратил уйму денег на постройку церквей, храмов, мечетей, усыпальниц во имя прославления Моей макаронной благодати, ведь эти деньги лучше потратить - выбирай на что: на прекращение бедности, на излечение болезней, на мирную жизнь, страстную любовь и снижение стоимости Интернета", "Лучше бы ты не оправдывал
Моим именем угнетение, порабощение, шинкование или экономическую эксплуатацию других, ну и сам понимаешь, вообще мерзкое отношение к окружающим".
Казалось бы, чему могут научить спагетти с тефтелями? Ценить простые радости жизни! Уж Макаронный Монстр знает в них толк, ведь это он их все и создал.
Конечно, летающая лапша могла бы стать поводом срочно транспортировать того, кто ее придумал, в лечебницу. "Лучше бы ты не рассказывал всем окружающим, как Я говорил с тобой", - намекает Монстр. Но. закон есть закон, а он защищает свободу вероисповедания. Нужно только оформить все необходимые бумаги - и вот у вас уже есть своя собственная религия. Так однажды создал религиозную организацию сайентологов Л. Рон Хаббард, и теперь сайентология стала весьма популярна, особенно в среде знаменитостей.
Но и Макаронный Монстр тоже не лыком шит! Число пастафариан растет по всему миру, а молодежь вообще от всего этого дела в восторге. Чего только не увидишь у них: шапки в виде Макаронного Монстра, футболки с его изображением, наклейки на капот, костюмы для Хеллоуина!
А милую плюшевую игрушку в виде Летающего Макаронного Монстра продали за 1020 долларов на благотворительной ярмарке. Деньги передали в дар организации, защищающей преподавание теории эволюции в школах.
Мартышкин труд
Породила у вас священный трепет летающая порция макарон? Или только чувство голода пробудила? Тогда вы практик до мозга костей! Такие на месте Дарвина просто выбрали бы обезьянку посмышленее да попытались ее очеловечить, чтобы раз и навсегда развеять все сомнения!
У американских супругов-биологов Уинтропа и Люэллы Келлог родился сынишка. Малютку Дональда с первых окружили заботой и любовью. Но наука взяла свое, и счастливое родительство не смогло заставить эту пару отвлечься от своих исследований даже дома.
Немного раньше зоопсихолог из России Надежда Ладыгина-Коте проводила опыт, воспитывая у себя шимпанзе по всем правилам "человеческого детеныша". Обезьянка жила в ее доме, но так и не показала признаков "человечности". Этот эксперимент, а еще появляющиеся в газетах публикации о брошенных детях, воспитанных животными, навели супругов Келлог на одну мысль. И у Дональда появилась сестренка.
Помните мультик: "Она иностранка, она интуристка, она обезьянка по кличке Анфиска"? Шимпанзе Гуа не была интуристкой, ее доставили из соседнего питомника, из Йеля. Почти ровесница девятимесячному Дональду, она стала для него подружкой по играм и прогулкам, соседкой по обеденному столу - настоящей сестрой! Понравились они друг другу сразу и с благословения "родителей" начали делать все только вдвоем.
Гуа тоже носила одежду, ей тоже выделили кроватку, одеяло и матрац (от матраца она вообще была в восторге и никому его не отдавала). Ела она сидя в таком же детском кресле, как и Дональд, тоже пользовалась чашкой и ложкой, и меню ее ничем не отличалось от детского: молоко, пудинг, овощное пюре, фрукты, соки. "Мама и папа" воспитывали обоих совершенно одинаково и записывали все свои наблюдения. Скоро выяснилось, что Гуа понимает слова, сначала простые, например "нет", потом более сложные фразы - "дай руку", "ужин готов".
Стала часто передвигаться на двух ногах. Под видом игр супруги устраивали опыты: кто из "детей" быстрее догадается, как достать печенье, подвешенное на нитке, угадает с закрытыми глазами, откуда идет звук? Такие задания для Гуа были плевым делом, и она легко обходила Дональда. Зато мальчуган быстрее сообразил, для чего нужны карандаш и бумага, первым освоил игру в "ладушки" и без труда узнавал знакомых людей в другой одежде.
Шли месяцы. Дональд, как и положено ребенку, должен был начать говорить. От Гуа, конечно, этого не ждали (но втайне надеялись - на то он и эксперимент!). Вот только к своим полутора годам мальчик знал всего три слова, почему-то предпочитая по-обезьяньи взлаивать. Родители испугались. Похоже, вовсе не обезьянка настроена учиться у людей, а совсем наоборот!
Как ни жаль, пришлось брата и сестру разлучить, а опыт прекратить. Вдруг ребенок необратимо отстанет в развитии, нахватавшись животных манер? Гуа уехала в свой питомник и больше о ней не слышали. На память Дональду остались одни фотографии.
Еще одна шимпанзе, Вики, прославилась тем, что ее "удочерили" супруги Кейт и Кэти Хейс. Она попала к ним совсем крошкой - в трехдневном возрасте - и дожила до своего семилетия. Пара была бездетной и очень привязалась к Вики. А посему баловала ее: обезьянка ела с ними и с их гостями за одним столом, отмечала Рождество и день рождения (и обожала собирать подарки). За Кэти она буквально ходила по пятам, многому у нее обучаясь: пользоваться расческой, пудриться, красить губы и даже шить!
"Обезьянничая", Вики помогала мыть посуду, выбегала по утрам за газетой, садилась в кресло и, держа газету перед собой, изображала чтение. Она очень полюбила играть с картинками и фотографиями: сначала просто перебирала, а затем придумала раскладывать их на кучки. Но не как попало, а по принципу: людей в одну сторону, животных в другую (почти как "умные направо, красивые налево"). Свое собственное фото Вики торжественно водрузила поверх портрета леди Рузвельт.
Иногда всем казалось, что эта шимпанзе сможет заговорить. С Вики много занимались, в итоге трехлетняя обезьянка стала произносить три слова: "мама", "папа" и "чашка" (по- английски "кап"). Произношение у нее было весьма недурным, но по смыслу она употребляла только "кап" - когда хотела кушать. А мамой, увы, Вики могла величать кого угодно!
Постепенно всеобщая любимица стала превращаться в настоящего избалованного ребенка. Она не отпускала хозяйку от себя, поднимая крик и хватая ее за ноги, портила вещи, била посуду, если что-то было ей не по нраву. Проказы очень раздражали, но с обезьянкой семья все равно не рассталась. По своим дневникам Кэти Хейс написала книгу "Обезьяна в нашем доме", вышедшую в 1952 году в Нью-Йорке.
Потом был "проект Уошо". Супруги по фамилии Гарднер целенаправленно обучали шимпанзе Уошо языку жестов, и она делала громадные успехи. Сначала "говорила" отдельными знаками, потом соединила их в предложения, потом научилась и шутить, и ругаться.
Все это было воспринято как обычный цирковой трюк. Не так-то легко решиться взглянуть на четвероногих по-новому. "Человек всегда считал, что он разумнее дельфинов потому, что многого достиг, в то время как дельфины только тем и занимались, что развлекались, кувыркаясь в воде. Дельфины же, со своей стороны, всегда считали, что они намного разумнее людей - именно по этой причине".
Это сказал писатель Дуглас Адамс, большой любитель животных!
Веселый зоопарк
Животные - тема для науки особая. Они любую стройную теорию способны разрушить. Ведь вот рассчитали ученые, что для жизни млекопитающему обязательно нужно весить не меньше двух с половиной граммов. Иначе никак не сможет работать его обмен веществ! Но это в теории. А в природе все возможно, и одна крохотулька взяла да всю теорию и перечеркнула.
И снова мыши начинают и выигрывают! Эта удивительная крохотулька - этрусская мышь. Почти два века назад итальянский натуралист нашел малюсенький мышиный скелетик в совином гнезде. Но вряд ли сова таким обедом насытилась, потому что, оказывается, весит этот зверек всего полтора грамма. Максимум два (это мышь, которой уже пора на диету). С той поры многие зоологи гонялись за мышонком, и только в семидесятых годах прошлого века биолог Адельгейда Хорте из Германии поймала-таки этрусскую мышь на острове Сардиния.
Малютка удивила всех. Она ела, ела и ела! Ела непрерывно и с завидным аппетитом. За сутки она проглотила корма вдвое больше, чем весила сама. Даже поспать бедной было некогда!
Но почему она так проголодалась? Может, минимышке нужна какая-то особая пища, которой в природе не хватает?
Чем меньше теплокровное животное, тем интенсивнее его обмен веществ и тем больше оно должно съедать. Большое (и горячее) сердце слона бьется всего 27 раз в минуту, лошади - 55 раз, собаки - 120 раз. Но маленькая этрусская мышка и здесь рекордсменка: 1300 ударов в минуту. За одну секунду это получается около 22 раз.
Тогда, конечно, ей приходится черпать силы, постоянно перекусывая. Меню состоит из насекомых и ящериц, которые гораздо крупнее этой крошки по размеру. Если же ничего съестного поблизости не ползает, приходится следовать древней мудрости: "Кто спит, тот обедает". Мышонок сворачивается клубочком и укладывается на несколько часов вздремнуть. Но если пища не появится и после этого, то голодной смерти ему все же не миновать. Не умеет этрусская мышь терпеть .
Но что это мы все о мышах да о мышах? Маленькие звери - маленькие проблемы. Вот когда в XIX веке французский миссионер Арманд Давид привез из Китая шкуру крупного белого животного с черными пятнами, каково было всеобщее изумление! Биологи никак не хотели верить, что шкура не сшита из кусочков талантливыми китайскими мастерами. Но ни стежков, ни следов краски не было видно.
Бей-шуань - так называли это животное на родине. С европейским названием определялись довольно долго, потому что никак не могли понять, кто это такой - медведь, енот, куница или вообще кошка. Сейчас большая панда (бамбуковый медведь) - символ Всемирного фонда дикой природы и находится под его охраной. Этих добродушных зверей осталось так мало, что ученые дрожат над каждым их детенышем. Даже выкармливают малышей, облачившись в бело-черные костюмы панд. А на всякие идиотские вопросы скромно отвечают: "Мы просто работаем".
Так же как в панду, ученые долго не верили в существование кенгуру и утконоса. Насчет кенгуру полагали, что когда англичане спросили туземца о странном животном, тот ответил "не понимаю" (а по другой версии, он вообще просто закашлялся и получилось "кхэ-нго-рху"). Недоумение вызвала и присланная в Британский музей шкура утконоса. Все без исключения качали головой: ну, явный подлог - клюв, хвост, мех. Неладно скроено!
И даже потом утконосу еще долго пришлось убеждать ученых мужей, что он млекопитающее и яйцекладущее, а кенгуру - доказывать им свою сумчатость. В конце концов доказали, и совершенно без теоретических выкладок!
Фото на память
А отгадайте загадку: для чего Луи Жак Дагер таскал по всему Парижу черную палатку и прятался в ней? Может быть, играл в шпиона или охотника или просто был заядлым путешественником?
Нет-нет, все не так. Дагер всего лишь фотографировал исторические места. Но в 1838 году фотосъемка воспринималась как настоящее чудо. Дагер вообще был известен как мастер творить чудеса своими руками.
Его энергия всегда требовала выхода. Он так "зажигал" в танцах, что ему аплодировали и даже приглашали танцевать в каких-то театральных постановках. Дагер обожал театр, но его больше привлекала обратная сторона действа - оформление сцены. Грамотность у юноши хромала, потому что с детства рука тянулась только к кистям и краскам. Начав с должности помощника театрального художника, он скоро дорос до главного художника театра. Декорации - леса, водопады, улицы - у него получались такими роскошными, что газеты писали: мол, в этом театре нечего смотреть, кроме декораций господина Дагера.
Чувствуя в себе силы и повинуясь новому творческому порыву, он придумывает и создает новый вид зрелища - диораму. Находит компаньона, вкладывает деньги и не ошибается: смотреть диорамы народ валит валом. Посмотреть действительно есть на что - огромные полотна (14*22 метра), причудливая игра света оставляли незабываемое впечатление, сравнимое с эффектом от сегодняшнего 3D. Может, Дагер видел предметы иначе, чем все остальные, но визуальное искусство точно было его призванием. Ему хотелось научиться запечатлевать прекрасное в этом меняющемся мире.
Одним из зрителей диорамы оказался однажды Нисефор Ньепс. Демонстрировались вид Эдинбурга в лунном свете и швейцарская горная деревушка; публика так и порывалась вскочить со своих мест и шагнуть в картину, настолько живым казалось изображение. Ньепс тоже ушел глубоко впечатленным, но диорама интересовала его не только как развлечение: он сам долгое время занимался изображениями, которые давала игра света и тени, и даже придумал, как фиксировать такие изображения на металлических пластинках. Процесс был невероятно трудоемок.
Ньепс и Дагер познакомились. Поняв, что их интересы пересекаются, они решили работать вместе и заключили договор. Дагер пришел к мысли использовать серебряные пластинки, обработанные парами йода, и "съемку" при помощи камеры-обскуры.
Ньепс предлагал свой метод, совершенно другой, потому что у Дагера пока получались только негативы.
На поиски решения ушли годы. Их ушло бы еще больше, если бы не одна случайность.
Однажды неудачная пластинка с негативом была убрана в шкафчик. Но когда через несколько дней Дагер открыл дверцу, то с изумлением увидел, что на полированной серебряной поверхности пластинки появилось яркое изображение-позитив! Что-то на полках шкафа вызвало такой замечательный эффект, но что?!
Не придумав ничего лучше, Дагер каждый день вынимает из шкафчика по одному предмету (а реактивов внутри было полным-полно) и кладет свежую пластинку. Только когда шкаф опустел, причина нашлась сама собой: несколько шариков ртути из разбитого термометра закатились в угол.
Именно ртуть, вступив в реакцию с йодидом серебра, изменила изображение. Дагер, конечно, был доволен. Но одновременно почувствовал, как сильно за эти годы устал. Кроме экспериментов, он не прекращал заниматься и своей диорамой, для которой требовались все новые полотна, чтобы по-прежнему привлекать публику.
Еще два года у Дагера и Ньепса ушло на то, чтобы научиться фиксировать изображение. В конце концов фиксирующий раствор оказался обычным раствором поваренной соли!
К сожалению, Ньепс не дождался успеха: он до него просто не дожил. Договор оставался в силе, и компаньоном Дагера вместо покойного сделался его сын Исидор. Да и технология была разработана в основном Дагером, поэтому он не без гордости назвал ее "дагеротипия".
Продать технологию оказалось нелегко. А раскрывать секрет в публикации или в докладе Дагер не спешил: этак каждый поймет, насколько все просто, и компаньонам не достанется ни процента. Но нашелся человек, который помог решить этот вопрос немного неожиданным способом. Крупный ученый и политик Араго заинтересовался сам и сумел заинтересовать палату депутатов Франции; сошлись на том, что Дагеру и Ньепсу- младшему назначили приличные пожизненные пенсии с тем условием, чтобы изобретение принадлежало всей Франции!
Доклад перед научным сообществом делал сам Араго, представив изобретателей публике. Сообщение было встречено с восторгом, его тут же растиражировала пресса, но в одной газете, "Лейпцигер штадтанцайгер", неожиданно воспротивились идее и написали: "Как показали тщательные немецкие опыты, уловить мимолетное изображение человека абсолютно невозможно не только с точки зрения техники. Такая попытка к тому же кощунственна. Человек создан по образу и подобию Божьему, а Божий образ нельзя уловить ни одним аппаратом, созданным человеком".
Но образы очень даже улавливались. Разумеется, процесс был еще несовершенен, получались снимки только неподвижных объектов или людей, а если "модель" вздумала дергаться, то оказывалась на дагеротипе без головы или без рук.
Для съемок приходилось таскать все оборудование с собой, тем не менее дагеротипия мгновенно покорила людей. Если кто-то и не увлекся этим делом, то уж получить свой портрет хотел непременно. Многие дагеротипы - первые фотографии - хранятся в музеях до сих пор.